Союз трёх императоров. 1873 год

Передовая демократическая Россия выражала сочувствие Коммуне. Сатирический журнал «Искра» называл «майскую неделю» террора в Париже «резней». М. Е. Салтыков-Щедрин, поэт-демократ В. С. Курочкин и многие другие передовые люди России были на стороне революционного Парижа. Ряд русских революционеров-эмигрантов участвовал в борьбе коммунаров.

Образование Германской империи в корне изменило соотношение сил в Европе и вызвало замешательство в русских правительственных кругах. «...Самодержавная Россия,— указывал К. Маркс,— должна чувствовать для себя опасность со стороны Германской империи с Пруссией во главе» '. В таких условиях дальнейшее ослабление Франции представлялось царскому правительству невыгодным. Правительство Наполеона III, стоявшее на страже Парижского мира 1856 г., более не существовало. Россия нуждалась теперь в сильной Франции, способной быть противовесом новоявленной Германской империи. Русская пресса почти единодушно высказывалась за сближение с Францией. Настроения эти разделялись значительной частью придворных кругов во главе с наследником престола. Милютин писал в дневнике, что «в русском обществе большинство людей мыслящих сознавало опасность, грозившую нам в будущем». «Опасность преобладания» Германии и слишком большое ослабление Франции беспокоили и Горчакова. «Нам нужна сильная Франция»,— неоднократно заявлял русский канцлер.

Заявления эти подхватывались в Париже. Для ослабленной и политически изолированной Франции выгодно было сблизиться с Россией. Однако предпосылки для их более тесного сближения я союза еще не сложились. Причины этого коренились отнюдь не в политическом строе Франции. «Республика без республиканцев» не внушала тревоги царскому самодержавию, хотя его симпатии были, разумеется, на стороне монархистов. Более важное значение имели причины, побуждавшие царское правительство укреплять свои отношения с Германией.

Царская Россия в 70-х годах продолжала укрепляться в Средней Азии, а это вело к дальнейшему обостроению ее отношений с Англией. Британское правительство претендовало на утверждение своего протектората над Афганистаном и расширяло экспансию в Средней Азии. Соперничество обеих держав грозило появлением британского флота в Черном море. Любой политический кризис в Турецкой империи также поставил бы Россию лицом к лицу с Англией. В таких условиях царское правительство было крайне заинтересовано в тесном сотрудничестве с Германией, чтобы обеспечить безопасность своих западных границ. Занятая завоеванием Средней Азии, Россия вела сдержанную политику на Балканах и потому желала временно договориться и с Австро-Венгрией о поддержании в этом районе статус-кво.

Когда Франц-Иосиф в сентябре 1872 г. прибыл в Берлин, царь дал знать, что он тоже хотел бы участвовать в этом свидании и, получив приглашение, прибыл в германскую столицу вместе с Горчаковым.

Все это как нельзя более соответствовало планам Бисмарка, который стремился к сближению с царской Россией и габсбургской монархией для изоляции Франции и нового ее разгрома.

Однако во время берлинского свидания трех императоров Горчаков дал понять Бисмарку, что Россия не станет поддерживать Германию против Франции. В беседе с французским послом в Берлине русский канцлер заявил: «Я вам говорил и повторяю — нам нужна сильная Франция». Все же берлинское свидание было шагом к новому русско-германскому соглашению. Уже в мае 1873 г. Вильгельм I в сопровождении Бисмарка и Мольтке прибыл в Петербург, где их ожидала пышная встреча. Здесь же 6 мая между Россией и Германией была подписана военная конвенция. Ее первая статья гласила, что если третья держава нападет на одну из договаривающихся сторон, то другая «в возможно кратчайший срок получит помощь в виде армии из двухсот тысяч человек боеспособного войска» '. Царское правительство рассчитывало использовать эту конвенцию против Англии, а Бисмарк — против Франции.

В июне 1873 г. царь вместе с Горчаковым, впервые после Крымской войны, посетили Вену. Они желали добиться присоединения императора Франца-Иосифа к русско-германской конвенции. Но Австро-Венгрия опасалась оказаться втянутой в войну, да еще с Англией, чьей поддержкой она всегда пользовалась против России. Вместе с тем австро-венгерское правительство тоже было не прочь держать иод контролем действия России на Балканах и предложило заключить соглашение о том, что в случае военных осложнений оба императора должны «сговориться между собой, чтобы согласиться насчет образа действий, какого следует держаться сообща» '. Соглашение это было подписано в Шенбрунне (под Веной) в июле 1873 г., а в октябре к нему присоединилась и Германия. Сближение трех монархов дало повод для громкого названия «Союз трех императоров», хотя подписанный ими акт и не содержал союзных обязательств.

Сближение с Германией и Австро-Венгрией облегчило царской России новые завоевания в Средней Азии. Уже в 1873 г. после военного похода на Хиву над этим ханством был установлен русский протекторат. Недаром английские министры всячески поносили «Союз трех императоров», именуя его «северным заговором».