Внешняя политика России после парижского мира. Русско-турецкая война (1877—1878 гг.)

Новый курс во внешней политике России после Крымской войны

Крымское поражение было ударом по самодержавно-крепостнической системе. Россия утратила роль сильнейшей военной державы. Хотя царизм все еще оставался одним из главных столпов реакции, но влияние его в Европе было поколеблено. «Верховенство в Европе перешло из Петербурга в Париж. Луи Наполеон является в настоящее время дипломатическим властелином Европы»,— писала одна нью-йоркская газета.

Одновременно усилилась мировая колониальная и морская гегемония Англии. Ее торговая монополия достигла своего высшего подъема. Преобладающее влияние на Ближнем Востоке перешло к Англии, Франции и Австрии. Эти державы добились серьезного ослабления России на Черном море.

В Крымской войне царское правительство понесло не только военное, но и дипломатическое поражение. Принцип солидарности «законных монархов», которого намеревался придерживаться Александр II при своем воцарении, не выдержал испытания: во время войны Австрия примкнула к противникам России. Внешнеполитическая система Николая I потерпела полное крушение.

В записке «О политическом положении России после заключения Парижского мира», составленной в Министерстве иностранных дел в марте 1856 г., указывалось, что Россия не может рассчитывать на «систему солидарности» легитимных монархов, должна вести «сдержанную» политику и не вмешиваться в дела других государств, если ее интересы не затронуты. Прежнюю систему внешней политики записка объявляла «бесплодной», так как Россия оказалась изолированной.

Царизм и в дальнейшем был заинтересован в сохранении дворянской реакции внутри России и в соседних странах. Но, продолжая по мере своих сил поддерживать реакцию на Западе, царское правительство уже не могло за пределами Российской империи действовать так, как в 1849 г. в Венгрии. Сдержанная политика на Западе диктовалась также активизацией колониальной экспансии царизма в Азии.

Поворот во внешней политике России после Парижского мира сопровождался сменой лиц в дипломатическом ведомстве. Вместо К. В. Нессельроде министром иностранных дел был назначен князь А. М. Горчаков, принадлежавший к русской родовитой знати. Более 20 лет он занимал этот пост и вошел в историю как один из выдающихся дипломатов XIX в.

Нессельроде не взлюбил Горчакова и долго не давал ему хода. Только в 1850 г. он получил пост чрезвычайного и полномочного посланника при Германском союзе, во Франкфурте-на-Майне, где встречался с молодым Бисмарком, писавшим впоследствии, что он брал уроки «дипломатического искусства» у Горчакова. В годы Крымской войны Горчаков занимал важнейший пост посла в Вене. Уже тогда он приобрел известность в дипломатических кругах Европы.

Горчаков отвергал слепое преклонение перед принципом легитимизма. Свою деятельность он понимал не как узкое служение только царю и династии, а постоянно твердил об интересах России, но, разумеется, был далек от всякой мысли об ограничении самодержавия. Его «либерализм» не шел дальше поддержки реформ 60-х годов.

Как дипломат Горчаков обладал богатым опытом, умел использовать противоречия между другими державами для достижения своих целей. Литературное дарование сделало его мастером дипломатической переписки, хотя нередко в своих депешах ему приходилось прикрывать ослабление царской России многословием и звонкими фразами.

Горчаков не был единственным вершителем внешней политики. Не меньшее влияние оказывали на нее военный министр Д. А. Милютин и Министерство финансов. Важнейшие внешнеполитические решения представлялись на утверждение царя после предварительного рассмотрения их на тайных совещаниях высших сановников. Царь обычно санкционировал решения этих совещаний.

Внешняя политика России по-прежнему определялась интересами помещичьего класса и особенно его правящих «верхов» во главе с царским двором и высшей бюрократией. Все возрастающую, хотя и подчиненную, роль играли выгоды купечества и промышленников. Главной целью внешней политики после Крымской войны царское правительство ставило отмену Парижского мира 1856 г. и осуществление новых территориальных захватов в Азии. Восстановление права России иметь военный флот на Черном море и возвращение Южной Бессарабии провозглашались важнейшей задачей. Такое внимание к черноморскому вопросу имело свои причины.

Для экономических связей России с другими странами первостепенное значение имели черноморские проливы, через которые из южных областей империи экспортировался хлеб. В 1856—1860 гг. через Азовское и Черное моря шло 77,1% всего русского экспорта пшеницы, в среднем по 29,4 млн. пудов в год, а в 1866—1870 гг. тем же путем было вывезено в среднем по 65,5 млн. пудов, или 85 % всего экспорта пшеницы.

Вопрос о проливах имел и военно-политическую сторону. Уязвимость кшного побережья России и ограничение ее нрав на Черное море мешали восстановлению и расширению ее влияния на Балканах. Кроме того, царское правительство стремилось завершить завоевание Кавказа и овладеть обширными территориями в Средней Азии. Предоставление английскому и французскому флотам возможности прохода в Черное море затрудняло проведение этой политики.

Сразу после Крымской войны царское правительство перешло к активной политике на Востоке. Русские помещики и буржуазия хотели без больших усилий овладеть здесь новыми землями, рынками сбыта и сырья. Эта политика облегчала развитие капитализма «вширь» при сохранении в центре помещичьего землевладения и незыблемости самодержавия.

Осуществление указанных задач, а также назревших внутренних преобразований было невозможно без ослабления вмешательства царского правительства в западноевропейские дела. Вскоре Горчаков заявил об этом перед всей Европой. В циркуляре от 21 августа (2 сентября) 1856 г. он объявлял, что прежнее сотрудничество великих держав в деле поддержания решений Венского конгресса 1815 г. более не существует и что Россия будет проводить активную внешнюю политику лишь тогда, когда «положительные интересы России потребуют этого безоговорочно». «Россию упрекают в том, что она изолируется и молчит. Говорят, что Россия дуется. Россия не дуется, она собирается с силами».

Эта знаменитая фраза Горчакова облетела всю Европу и восторженно перепевалась в русской помещичье-буржуазной прессе. Слова о том, что Россия «собирается с силами», не были пустым звуком. Они указывали на то, что действительно главное внимание царского правительства было перенесено на реформы внутри страны, территориальные захваты в Азии и подготовку отмены Парижского мира.