Национально-освободительное движение угнетенных народов Латвии и Эстонии в конце 19 века

В 60-х годах под давлением экономического развития и народных волнений царские власти провели в Прибалтике реформу волостного самоуправления и расширили свободу передвижения крестьян. Тем не менее латышские и эстонские крестьяне все еще были бесправным феодальным сословием. Сепаратизм прибалтийско-немецких помещиков обратил на себя внимание русской общественности, выступившей в 60-е годы XIX в. с критикой особого «баронского порядка». Она имела место как в панславистско-консервативной, так и в либерально-буржуазной периодической печати. Страстно встала на защиту угнетенного латышского и эстонского народа русская революционная демократия.

Встревоженные прибалтийские бароны поднялись горой за свои средневековые привилегии. На помощь им пришли пасторы, бюргеры, городской патрициат. Порядок, о защите которого взывали ко всему «цивилизованному миру» весьма образованные и маститые немецкие публицисты, на деле означал угнетение народных масс небольшой кучкой крепостников, предки которых в прошлом вторглись с огнем и мечом в Восточную Прибалтику. Хотя прибалтийские немцы заявляли, что в течение семи столетий только тем и занимались, что приобщали к цивилизации эстонцев и латышей, на деле они не считали их за людей и не допускали мысли о предоставлении крестьянам элементарных гражданских прав.

Немецкие помещики, бюргеры и пасторы безраздельно господствовали и в культурной жизни Прибалтики. Для распространения своей реакционной идеологии они располагали множеством газет и журналов; в их руках находилось книгоиздательство, им подчинялись церковь и школа. В то же время эстонская и латышская печать подвергалась жесточайшим притеснениям помещичьей и царской цензуры. Борьба латышского и эстонского народов за приобщение к образованию и культурным ценностям являлась важной частью общенародного сопротивления произволу прибалтийских помещиков.

Для дальнейшего развития капитализма необходимо было устранение многочисленных пережитков крепостничества. Как отражение этой необходимости в Латвии и Эстонии развилось национально-освободительное движение, в котором приняли участие все прогрессивные силы общества. Однако это движение не было единым. Отчетливо наметились в нем крестьянско-демократическое и буржуазно-либеральное направления. Их представители вначале выступали совместно против средневековых привилегий немецкого меньшинства, но резко расходились между собой за пределами этих общих антифеодальных задач. Демократы (П. Д. Баллод и др.) стремились в первую очередь к решению аграрного вопроса путем ликвидации помещичьего землевладения. Немецких баронов они рассматривали как социальных и национальных угнетателей своего народа. Для идеологов же латышской и эстонской буржуазии главным был национальный вопрос, в баронах и бюргерах они видели своих конкурентов. Поэтому недовольство народных масс они старались ввести в рамки антинемецкого движения, ограждая тем самым свои классовые интересы от угрозы социальной революции. Отсюда стремление латышской и эстонской буржуазии к решению всех вопросов путем соглашений, реформ, верноподданнических просьб, поиски компромиссов.

Основной силой в борьбе с пережитками крепостничества и засилием немецких баронов являлись крестьяне, требовавшие земли и отмены мызных повинностей. Правда, среди крестьянства Прибалтики уже происходил интенсивный процесс капиталистической дифференциации, но против помещиков выступали все его слои. Крестьяне искали правды у царских администраторов, подавали прошения. Челобитчиков жестоко преследовали.

Пробовали крестьяне переселяться на свободные земли в другие районы России, но на их пути встали воинские заслоны. Бароны не желали лишаться даровой рабочей силы.

В 1863 г. в Курземе (Курляндии) доведенные до отчаяния нуждой и голодом крестьяне отказывались от работы на баронов, от кабальных арендных договоров, сопротивлялись выселению из усадеб. Среди них зрела мысль о вооруженном выступлении против эксплуататоров. Зная об этом, один из руководителей восстания в Литве, 3. Сераковский, двинулся с крупным повстанческим отрядом в Курземе, намереваясь поднять латышских крестьян против баронов. Однако он был разбит царскими войсками весной 1863 г. Немецкие бароны выделили в помощь карателям, брошенным против Сераковского, специальный отряд егерей.

В Латвии буржуазно-либеральное течение в национально-освободительном движении было представлено группой интеллигенции, получившей название «младолатыши» и выражавшей интересы нарождавшейся городской и сельской национальной буржуазии. Наиболее видными ее представителями были К. Валдемар, Ю. Алунан, К. Барон, издававшие в Петербурге зазету «Петербургас авизес» («Петербургская газета»). Младолатыши активно содействовали развитию национальной культуры, языка, просвещения, создали первые художественные переводы произведений Пушкина, Лермонтова, Гете, Гейне. Младолатыши ориентировались на Россию, стояли за сближение с русским народом.

В борьбе с феодальными пережитками младолатыши не поднялись до последовательного демократизма. Ликвидация земельной собственности баронов не входила в их программу. Они хотели добиться лишь ограничения привилегий прибалтийских баронов и бюргеров мирным, реформистским путем.

В отличие от реформистов-младолатышей борьба крестьян была направлена против всей системы помещичьей эксплуатации. Крестьяне стремились полностью освободиться от господства баронов. Среди латышской интеллигенции были лица, вставшие на сторону крестьян. Поэт-публицист П. Миглиниек, испытавший на себе сильное влияние творчества Н. А. Некрасова, в 70-х годах был руководителем движения латгальских крестьян. В некоторых местностях Латвии (в районах Валмие-ры, Смилтене, Вецпиебалга, Яуниебалка и др.) латышские демократы составляли воззвания, призывавшие народ подняться на борьбу против произвола помещиков. Памфлеты и воззвания оглашались у дверей храмов после богослужения и в других людных местах.

Во время назревания второй революционной ситуации в Прибалтике происходят отдельные стихийные выступления рабочих, батраков, ширится крестьянское движение, среди демократической интеллигенции создаются нелегальные кружки. Народнические идеп воспринимали в то время главным образом латышские студенты, учившиеся в Москве, Петербурге, и некоторые передовые латышские офицеры. В начале 80-х годов в Риге и Двинске (Даугавпилсе) были созданы народовольческие военные организации. В числе наиболее активных членов рижского кружка были К. Айзуп, известный народный писатель А. Пумпур, Ю. Тиденис и М. Кратинь. Не успев развернуть свою деятельность, эти кружки были разгромлены царской жандармерией.

В 70—80-х годах в связи с развитием капитализма, обострением классовой борьбы произошли изменения в позиции младо-латышей. Буржуазия, в значительной степени удовлетворившись проведенными царским правительством реформами, отходит от передовых идей. Латышская буржуазия все больше интересовалась собственным обогащением, а младолатышское движение, утратив свои прогрессивные черты, постепенно вырождается в национал-шовинистическое.

В 80-х годах на сцену выступает прогрессивное демократическое движение, которое в начале 90-х годов получило название «Новое течение» («Яуна страва»),

П. Стучка датирует начало «Нового течения» 1893 годом. Именно в этом году его сторонники активизируют свою работу, выступают с докладами, устраивают вечера вопросов и ответов, разоблачая национал-шовинизм латышской буржуазии, обличают царизм, пропагандируют идеи классовой борьбы. Они вели и нелегальную работу — помогали создавать марксистские кружки, привозили из-за границы революционную литературу, переводили ее на латышский язык и распространяли среди рабочих.

«Новое течение» не было сплоченным ни в организационном, ни в идейном отношении. Научно-литературные кружки действовали разрозненно. Наряду с революционно настроенными деятелями (Я. Райнисом, II. Дауге, Ф. Розинем, Я. Ковалевским и др.), составлявшими руководящее ядро, имелись сторонники реформ (А. Дауге, К. Каспарсон и др.). Между революционными новотеченцами и мелкобуржуазными попутчиками были разногласия. В дальнейшем из среды революционных представителей «Нового течения» вышли видные деятели латышской социал-демократии.

«Новое течение» сыграло прогрессивную роль в истории латышского народа. Оно нанесло сильный удар буржуазному национализму, воспитывало у рабочих классовое интернационалистическое сознание, сделало первые шаги по распространению марксистских идей в Латвии и этим расчистило почву для развития в ней социал-демократического движения. «Новое течение» оказало значительное влияние и на развитие латышской демократической культуры. В 1897 г. «Новое течение» подверглось разгрому, его актив (138 человек, в том числе почти все виднейшие руководители рабочих кружков) был арестован.

В Эстонии национально-освободительное движение также было направлено против засилья немецких баронов, бюргеров, пасторов в экономике, общественно-политической и культурной жизни. Вопрос о земле, освобождении крестьян от мызной неволи оставался и здесь основным. Годы первой революционной ситуации и в Эстонии ознаменовались упорной борьбой крестьянства. В 1858 г. в Северной Эстонии у мызы Махтра произошло столкновение крестьян с царскими войсками, вызванными баронами. Волнения продолжались и в последующие годы. Среди крестьян ходили упорные слухи о предстоящем всеобщем разделе земли, о выделении всем подушных наделов. Эстонское крестьянство, ведя упорную, стихийную борьбу против немецких баронов, возлагало надежды на помощь далекого царя. В 18G4 г. в Южной Эстонии началась массовая подача крестьянами петиций царским чиновникам с просьбой об отмене барщины, установлении справедливых норм земельной аренды и прекращении произвольного нарушения ее условий помещиками. Значительную роль в этом движении сыграла демократическая интеллигенция: Петр и Адам Петерсоны, Й. Келер, сын бедного крестьянииа-арендатора из Вильяндиского уезда, впоследствии знаменитый художник, и К.-Р. Якобсон, школьный учитель, автор ряда учебников. Широкое распространение в Южной Эстонии получила нелегальная литература, направленная против помещиков и лютеранской церкви.

Едва успела улечься волна петиционного движения в Южной Эстонии, как из ее северной части сотни и тысячи крестьян стали переселяться на Кавказ, где надеялись найти землю, хлеб и избавление от мызной неволи. С помощью военной силы их возвращали на старые места.

Одновременно с проявлениями классовой борьбы крестьянства в Эстонии началось национальное движение. Эстонцы в это время уже вступили в стадию становления буржуазной нации, у них складывалось чувство национального единства. Угнетение со стороны прибалтийских немцев вызывало все усиливавшийся протест. К требованиям, направленным против экономического и политического господства баронов, прибавились такие, как защита родного языка и культуры.

Основными силами в национальном движении Эстонии являлись крестьянство и интеллигенция. Принимали участие в нем и низшие слои городского населения. Эстонская буржуазия в это время была еще крайне слаба. Командные посты в экономической жизни принадлежали помещикам и буржуазии немецкой национальности.

С национальными требованиями в области языка и культуры выступали в 60-е и 70-е годы представители интеллигенции. Среди них особо следует отметить выдающегося просветителя Ф. Р. Крейцвальда и известного фольклориста Якоба Хурта.

В начале 60-х годов у крестьян и представителей сельской интеллигенции Вильяндиского уезда возникла мысль учредить народную школу высшего типа с обучением на родном языке. С большим трудом от царского правительства удалось получить на это разрешение. В Эстляндии и Лифляндии начался сбор денег, стали создаваться соответствующие комитеты. Даже бедняки, батраки и батрачки жертвовали свои гроши для учреждения национальной школы. Так, в Эстонии возникла просветительская организация, которая в начале 70-х годов стала одним из зачинателей эстонского национального движения. Появились и другие культурные организации. В 1869 г. был проведен первый общеэстонский певческий праздник.

В качестве выразителей идей национального движения в то время выдвинулись Й. Келер и К.-Р. Якобсон. Они стремились к уничтожению власти помещиков и укреплению фермерского землевладения крестьянства. Якобсон и Келер обращались к широким народным массам, стараясь привести крестьянство в движение с помощью печатного слова на его родном языке. По своим взглядам они являлись буржуазными демократами. Одной из прогрессивных черт деятельности Якобсона и его единомышленников была борьба против сепаратизма прибалтийских помещиков. Они добивались более тесных связей Эстонии с другими частями страны, выступали за сближение эстонского и русского народов, их демократических культур.

В годы второй революционной ситуации снова усилилось брожение среди эстонских крестьян, сопротивление гакенрихте-рам (судьям из дворян) и жандармам, наблюдается подъем в национальном движении. Важную роль в борьбе с пережитками феодализма в то время сыграла буржуазно-демократическая газета «Сакала», которую в 1878—1882 гг. редактировал Якобсон. «Сакала» утверждала, что большинство эстонского крестьянства бедствует по вине помещиков. Газета осуждала средневековый сословный строй и указывала, что находящиеся в руках помещиков органы самоуправления, судебные и полицейские учреждения являются лишь прикрытием их самоуправства. Прогрессивные деятели требовали широкого строительства школ, обучения в них на родном языке, создания условий для всестороннего развития национальной культуры. «Сакала» боролась против религиозного обскурантизма, разоблачала лютеранских пасторов как угнетателей народа, сеявших темноту и невежество. Газета пользовалась большой популярностью среди крестьян.

В 80-х годах в связи с развитием капитализма в общественном движении произошли существенные изменения. Экономически крепнущая эстонская буржуазия более открыто выдвигает либерально-националистическую программу. Ее представители создают новые газеты, обращаются с верноподданническими просьбами о проведении сверху некоторых реформ национально-культурного характера, не выдвигая, однако, радикальных социально-политических требований.

В 70-е годы встает на путь борьбы против капиталистов к рабочий класс Эстонии (Кренгольмская стачка 1872 г. и др.). В 80-х и 90-х годах наблюдается подъем стачечного движения.

Идеи марксизма распространяются вначале среди революционно настроенной части студенчества Тарту, а также среди более передовых рабочих Таллина и Нарвы.

Подъем рабочего движения, идеи марксизма оказали влияние на эстонских мелкобуржуазно-демократических деятелей. Редактор газеты «Вирулане» Я. Ярв поддерживал связи с ре-вельскими рабочими. В газете он помещал сведения о рабочем движении, об условиях жизни и труда промышленного пролетариата, отстаивал право рабочих на забастовки. Им был опубликован краткий некролог о К. Марксе. Цензура жестоко преследовала эту газету. В 1888 г. царские власти по доносу буржуазных националистов отправили Ярва в ссылку. Издание «Вирулане» прекратилось.

Наиболее крупным революционно-демократическим деятелем Эстонии 80—90-х годов был писатель Эдуард Вильде. Он начал свои первые публичные выступления в качестве сотрудника редакции «Вирулане». Идеи марксизма, с которыми Вильде познакомился в середине 90-х годов, позволили ему выступить с острой критикой пороков капитализма. Вильде стал основоположником эстонского критического реализма, одним из наиболее выдающихся его представителей.

С целью пропаганды материалистического мировоззрения представители революционно-демократической интеллигенции, ознакомившиеся с идеями марксизма, издавали в конце XIX — начале XX в. научно-популярный сборник «Развлечение и наука», журнал «Занимательная народная газета». Таким образом, последовательный революционный демократизм в Эстонии возник сравнительно поздно, в пору развитого рабочего движения и начавшегося распространения марксистских идей.