Русско-немецкие отношения во второй половине 19 века

Неблагоприятно складывались и отношения с Германией. После 1871 г. Германская империя в военном отношении стала для России самой опасной державой в Европе. Борьба против Англии была для царизма немыслимой без твердой уверенности в безопасности западной границы. Значительна была экономическая и финансовая зависимость России от Германии. Поэтому, несмотря на явно враждебный характер германской политики, русское правительство после окончания Берлинского конгресса, подавив обиду, продолжало искать благоволения Германии и ее канцлера.

Тем не менее в октябре 1878 г. Бисмарк предпринял новый шаг, враждебный в отношении России. Шла работа международных комиссий, созданных Берлинским конгрессом в целях установления новых границ на Балканах и реализации других постановлений конгресса. Германский канцлер предписал представителям Германии в этих комиссиях занять по всем спорным проблемам позицию, весьма неблагоприятную для России. Царское правительство крайне болезненно восприняло такой поворот в германской политике.

Еще более важным источником охлаждения русско-германских отношений явились экономические противоречия. Германия была одним из важнейших рынков для продукции русского сельского хозяйства. В 1879 г. она поглощала около 30% экспорта России. В качестве потребителя русских товаров она стояла на втором месте, непосредственно за Англией. Мировой аграрный кризис, начавшийся в 70-х годах, чрезвычайно обострил борьбу за рынки продовольственных и сырьевых товаров. По требованию прусских юнкеров Бисмарк под видом карантинных мероприятий в январе 1879 г. установил почти полный запрет ввоза русского скота. В том же году в Германии были введены пошлины на импортный хлеб. Это жестоко ударило по карману русских помещиков и грозило подорвать русскую денежную систему.

Ухудшение русско-германских отношений усилило разногласия в правительственных кругах России. В них после Берлинского конгресса не было единодушия по вопросам внешней политики. Горчаков, озлобленный против Бисмарка, считал, что прогерманская ориентация себя изжила и что необходим поворот в сторону сближения с Францией. Защищаясь от нападений панславистской печати, Горчаков все неудачи русской политики приписывал предательству германского канцлера. Связанная с Горчаковым петербургская газета «Голос» включилась в антигерманскую кампанию славянофильской печати.

Русско-германские отношения были тесно переплетены с общеевропейской ситуацией. Полемика русской и германской печати объективно отражала тот факт, что Россия и Германия оказывались в противоположных политических лагерях. Осенью 1879 г. был заключен австро-германский союз. Это событие, казалось бы, не могло не форсировать франко-русского сближения.

Однако на деле такого сближения не последовало. На пути его стоял целый ряд препятствий. Первым был страх перед Германией «умеренных республиканцев», стоявших тогда у власти во Франции. Они представляли интересы буржуазных кругов, заинтересованных в колониальной экспансии. Активная колониальная политика была для Франции чревата конфликтом с Англией. И это побуждало тогдашних французских правителей избегать обострения отношений с Германией.

Вторым препятствием для франко-русского союза был англо-русский антагонизм, который заставлял Россию не столько искать сотрудничества с Францией против Германии, сколько добиваться от последней гарантии безопасности русской западной границы, т. е. обеспечения тыла на случай конфликта с Англией.

В 1882 г. Горчаков по старости ушел в отставку, и министром иностранных дел стал Н. К. Гире. Новый руководитель внешней политики хорошо понимал трудности положения России. Осторожность была едва ли не главным свойством Гирса, причем нередко она переходила у него в робость и нерешительность. Эти качества проявлялись не только в политике. Боязнь потерять свой пост, страх перед сильными мира сего никогда не покидали нового министра.

До 1881 г., т. е. до смерти Александра II, на русскую внешнюю политику продолжал оказывать большое влияние военный министр Д. А. Милютин, представлявший собой куда более значительную личность, нежели Гире. Главную задачу Милютин усматривал в завершении преобразования русской армии. С этой целью он, как и Гире, стремился к сохранению мира и особенно мира с Германией.

Эти соображения разделял и новый царь Александр III, прослывший «миротворцем». Такая репутация объяснялась в первую очередь печальным состоянием царской казны, повелительно диктовавшим необходимость осторожной политики, а также недостаточной военной готовностью и учетом горького опыта Берлинского конгресса.

Экономические мероприятия Бисмарка, ущемлявшие интересы русских помещиков, выявили серьезные противоречия между Россией и Германией. Но и в 80-х годах Германия по-прежнему оставалась важнейшим рынком для русского хлеба и сырья. Поэтому в условиях аграрного кризиса 80-х годов интересы помещичьего класса требовали поддержания дружественных отношений с Германией.

К русско-германскому сближению толкала и монархическая солидарность обоих дворов, страх правящих классов обеих стран перед революцией. Большое значение сохраняла также давняя взаимная заинтересованность России, Германии и Австро-Венгрии в господстве над польскими землями. Курс на восстановление сотрудничества с Германией должен был обеспечить безопасность западной границы России, выигрыш времени для реорганизации армии и свободу рук для борьбы против Англии, для проведения активной политики в Средней Азии.

Преобразование армии тормозилось недостатком средств. «Наша слабость по сравнению с нашими противниками,— писал Гире Шувалову 24 декабря 1878 г.,— заключается главным образом в том, что, как известно, наши финансы истощены. В связи с этим лучшее средство для того, чтобы вновь стать достаточно сильными и иметь возможность импонировать нашим противникам, заключается в восстановлении нашего финансового равновесия, а для этого прежде всего необходимо избегать бесполезных и неуместных осложнений». Этими соображениями и определялась внешняя политика царского правительства в рассматриваемые годы.