Россия и японо-китайская война в конце 19 века

Крестьянское восстание, вспыхнувшее в Корее в 1893 г., было использовано японскими милитаристами для вооруженного вмешательства, что вызвало конфликт с Китаем.

Цинское правительство, напуганное японской агрессией, искало посредничества у Англии, а потерпев неудачу — у России. Оно с полным основанием полагало, что вторжение Японии на материк не может не вызвать в Петербурге неудовольствия и опасений. Тем не менее царское правительство после некоторых колебаний отказалось от активного посредничества между Китаем и Японией. Оно опасалось вовлечения в конфликт на далекой окраине, где располагало столь незначительными силами. Поэтому свою помощь Китаю царское правительство ограничило малым: 30 июня 1894 г. русский посланник в Токио посетил японского министра иностранных дел Муцу и порекомендовал ему вывести войска из Кореи. Японское правительство пришло, однако, к выводу, что за демаршем посланника вооруженного выступления России не последует. И оно не ошиблось.

Английское правительство тоже не проявляло склонности к активному вмешательству. Обстановка была для Японии благоприятной, и 24 июля ее вооруженные силы напали на Китай без предварительного официального объявления войны — случай в те времена почти беспрецедентный.

Япония довела войну до победного конца и навязала Китаю тяжелые условия мира. Договор, подписанный в Симоносеки 17 апреля 1895 г., означал водворение японцев на Тайване, в Ляодуне, а также их фактическое господство в Корее, откуда изгонялось противостоявшее ранее Японии влияние Китая.

Правительственные сферы Петербурга начали осознавать действительные масштабы опасности. На Дальнем Востоке появилась новая великая держава — сильная и в высшей степени агрессивная. Как строить с ней отношения? Этот вопрос стал в столице Российской империи предметом обсуждения нескольких Особых совещаний.

В правящих кругах России конкурировали два политических курса. Один заключался в том, чтобы, не мешая Японии грабить Китай, компенсировать себя захватом какой-либо территории. Намечалось приобретение не хватавшего России незамерзающего порта в Корее для зимовки русского Тихоокеанского флота или отторжение у Китая части Северной Маньчжурии для спрямления пути Сибирской железной дороги. Фигурировали и иные объекты.

Другой курс предусматривал отпор Японии под флагом защиты целостности Китая и независимости Кореи, с тем чтобы не позволить победителю укрепиться у русских границ и запереть для русского флота Корейский пролив.

Витте полагал, что следует придерживаться политики невмешательства, действовать «сообща с Англией», но принять меры к увеличению военно-морских сил на Тихом океане.

Было постановлено начать переговоры с Англией и Францией. Три державы решили сначала разведать, в чем состоят условия, которые Япония предъявляет Китаю.

Японские дипломаты твердили, что Япония и не помышляет о захвате Кореи. Они умели хранить тайну, и условия мирного договора оставались неизвестными. Только 21 февраля 1895 г., когда в Пекине уже было принято решение согласиться на территориальные уступки, японское правительство сочло целесообразным информировать Петербург о своем намерении потребовать у Китая Порт-Артур или Вэйхайвэй.

Царское правительство больше месяца никак не могло определить свое отношение к требованиям Японии. Отчасти это объяснилось тем, что Министерство иностранных дел осталось без хозяина: Гире умер за год перед тем, и только в марте 1895 г. был назначен новый министр — посол в Вене князь Лобанов-Ростовский.

Лобанов был умелым дипломатом с многолетним опытом. Сначала он склонялся к мнению, что недостаток сил вынуждает Россию встать на путь «сотрудничества» с Японией и обеспечить себе компенсации. Николай II одобрил эту идею. Он предполагал захватить порт в Корее с полосой земли, соединяющей его с русской территорией.

Однако новый министр учитывал и другую возможность: потребовать у японцев отказа от Порт-Артура, обладание которым было чревато подчинением китайского правительства влиянию Японии. «Но если они отвергнут наше требование,— спрашивал себя Лобанов,— что тогда? Должны ли мы прибегнуть к принудительным мерам и можем ли мы в таком случае рассчитывать на содействие других держав?»

Вот это-то существенное обстоятельство Лобанов и постарался выяснить. У англичан он успеха не имел. Британский посол заявил, что его правительство не пойдет на принудительные меры против Японии. За последнее время, говорил он, общественное мнение Англии все более склоняется на сторону Японии. В действительности английское правительство, убедившись в значительности военной мощи Японии, старалось наладить с ней отношения, рассчитывая использовать ее в дальнейшем против России.

В Лондоне считали, что японские захваты ущемляют в первую очередь интересы России, и решили предоставить ей самой ссориться с Японией, не без удовольствия предвкушая выгоду, которую можно извлечь из русско-японской распри.

Но Лобанов не ограничился выяснением позиции Англии. Он предложил Франции и Германии совместно заявить в Токио протест против захвата Порт-Артура. Запрос русского министра пал в Берлине на благоприятную почву. К этому времени там стал очевидным провал попыток сближения с Англией. Резкое обострение колониального и торгового соперничества с нею породили к этому времени у кайзера и канцлера, преемника Каприви князя Гогенлоэ, стремление вновь сблизиться с Россией. Это способствовало прекращению таможенной войны и заключению в 1894 г. русско-германского торгового договора на условиях некоторого взаимного компромисса. Но в Берлине желали большего - восстановления политической близости. 8 апреля 1895 г. германское правительство выразило согласие незамедлительно предпринять демарш в Токио одновременно с Россией.

В Берлине решили вмешаться в японо-китайские переговоры, чтобы усилить позиции Германии на Дальнем Востоке, в частности захватить военно-морскую базу в тихоокеанских водах.

После согласия Германии французское правительство уже не могло отказать России в поддержке: иная позиция означала бы публичную демонстрацию слабости франко-русского союза. Обеспечив себе поддержку двух великих держав, царское правительство стало действовать энергично. Большинство членов нового Особого совещания во главе с Витте 11 апреля 1895 г. высказалось за изгнание Японии с материка. Хотя и не без колебаний, Николай II отказался от идеи «компенсации», т. е. от порта в Корее, и утвердил журнал совещания. Таким образом, Россия взяла на себя роль «защитника Китая» от посягательств Японии.

23 (И) апреля 1895 г. представители России, Германии и Франции в Токио одновременно, но каждый в отдельности потребовали от японского правительства отказа от Ляодунского полуострова. Выступление трех великих держав, располагавших совместно значительными силами в дальневосточных водах, произвело на японцев отрезвляющее действие. 10 мая (28 апреля) 1895 г. японское правительство заявило о возвращении Китаю Ляодуна (правда, оно выговорило себе за это увеличение контрибуции на 30 млн. лан). В ноябре 1895 г. было подписано японо-китайское соглашение о пересмотре Симоносекского мирного договора.

Достигнутый успех был шагом к развертыванию русской экспансии на Дальнем Востоке.