Общенациональный кризис накануне Октябрьской революции. Угроза хозяйственной катастрофы

Соглашатели полностью перешли на контрреволюционные позиции и в вопросах экономической политики. Это ярко проявилось в последней программной декларации Временного правительства от 26 сентября, подготовленной эсеро-меньшевистскими лидерами. По требованию руководителей монополий из декларации были исключены пункты о государственном синдицировании, об усилении прямого обложения имущих классов и другие, ограничивающие доходы буржуазии и помещиков. Кадеты с удовлетворением отмечали, что декларация свидетельствует о «полном отрезвлении» Временного правительства и руководящих эсеро-меньшевистских кругов. Министры-социалисты явно играли на руку буржуазии, которая сознательно углубляла хозяйственную разруху, пытаясь задушить нараставшую революцию. Саботаж и локауты приняли невиданные размеры. Капиталисты закрыли сотни предприятий, десятки тысяч рабочих были выброшены на улицу. Уменьшалась добыча угля. Только в Донбассе она упала со 150 млн. пудов в марте до 115 млн. пудов в сентябре, или на 23,4%. Катастрофически падала выплавка металла. Осенью были погашены домны на нескольких металлургических заводах Юга. Производственная мощность доменных печей использовалась лишь на 54%. Из месяца в месяц сокращался подвоз сырья, угля, металла на заводы и фабрики. По производству металла и топлива Россия к концу 1917 г. была отброшена назад — до уровня 1910 и 1911 гг.

Страна стояла на пороге полного финансового банкротства. Военные расходы достигали фантастических размеров. Во второй половине 1917 г. война ежедневно пожирала 82,3 млн. руб. С 1 марта по 25 октября прямой государственный долг увеличился на 14,4 млрд, руб., в том числе внешний — на 2 млрд. руб. В итоге он вырос до огромной суммы в 49 млрд, руб., из которой на долю иностранного капитала приходилось 11,2 млрд. Страну захлестнул поток бумажных денег достоинством в 20 и 40 руб., так называемых керенок, выпущенных Временным правительством. Если с самого начала войны до февраля 1917 г. было выпущено в обращение 8,2 млрд. руб. бумажных денег, то за восемь последующих месяцев — еще на сумму около 9,5 млрд. руб.1

Чрезмерный выпуск бумажных денег вызвал их обесценение. Стоимость жизни резко вздорожала. Цены на продукты питания и предметы первой необходимости только за сентябрь— октябрь 1917 г. возросли на 340%, превысив довоенный уровень в 10 раз. Заработная плата рабочих не обеспечивала даже нищенского существования. В секретном обзоре о положении рабочих шуйские фабриканты признавали, что на их предприятиях заработная плата увеличилась к октябрю 1917 г. в 3 с лишним раза по сравнению с довоенным уровнем, в то время как стоимость основных продуктов питания за это время повысилась в 10—12 раз. Временное правительство в интересах помещиков и кулаков вдвое повысило введенные в марте твердые цены на хлеб, запретив увеличение заработной платы рабочим. При этом оно демагогически ссылалось на необходимость восстановить справедливость и поставить «земледельца» в одинаковое «с прочими классами» положение. Главными же держателями товарного хлеба были помещики и кулаки. Повышение цен на хлеб, подчеркивали большевики, проведено «в прямой ущерб голодному народу, миллионам крестьян и рабочих, покупающих хлеб, в прямой подарок помещикам» 1 2. Повышение твердых цен пагубно отразилось на всей организации продовольственного снабжения населения. В стране разразился голод. Московская, Владимирская, Калужская, Костромская и Новгородская губернии в начале апреля получили 43,4% продовольственных грузов, запланированных правительством, а в сентябре — лишь 15,2%. В Москве выдавали Vs — 'А фунта хлеба в день на человека, а часто его совсем не было. В Калужской, Новгородской и Рязанской губерниях на почве голода начались массовые заболевания цингой и тифом. В Минской губернии паек был сокращен до 3 фунтов на две недели. Голод терзал не только рабочих и крестьян, он достиг и фронта.

Все это происходило в стране, имевшей большие запасы хлеба. Один только Новороссийский район имел хлебных излишков до 374 млн. пудов и мог без труда прокормить обе столицы и голодающие губернии. Но хлеб цепко держали в своих руках кулаки, помещики и торговцы, они выжидали нового повышения цен.

Народное хозяйство, истощенное войной и хищничеством капиталистов, быстро приближалось к катастрофе. Нарушились естественные связи между отраслями производства, между городом и деревней, шло разрушение производительных сил. Страна распадалась на сотни и тысячи изолированных друг от друга районов, начинавших вести замкнутое «натуральное» хозяйство.

Тяготы хозяйственной разрухи, бестоварья и голода еще больше обострили нужду и бедствия трудящихся масс, сделали их положение к осени 1917 г. нестерпимым. Ожесточение, недовольство политикой правительства и революционные настроения охватили все слои трудящихся. Как и предвидел В. И. Ленин, на почве затягивания войны и нарастания хозяйственной разрухи осенью в стране начался общенациональный революционный кризис.

В. И. Ленин 8 августа покинул шалаш у озера Разлив и через несколько дней переехал в Гельсингфорс, где поселился у финского социал-демократа Г. Ровно, а затем у финских рабочих Усениуса и Блумквиста. Здесь он продолжал напряженно работать. Постоянная связь с Питером поддерживалась через машиниста Г. Э. Ялаву, которому, начиная с 1905 г., приходилось уже не раз перевозить в паровозной будке запрещенную литературу, оружие и боеприпасы.

«У нас,— вспоминал Г. Ровно,— так и наладилось: по вечерам я караулил на вокзале почтовый поезд, покупал все газеты и приносил Ленину. Он немедленно прочитывал их и писал статьи до поздней ночи, а на следующий день передавал мне их для пересылки в Питер» ’.

Дважды по паспорту сестрорецкой работницы к В. И. Левину в Гельсингфорс приезжала Н. К. Крупская. «Ильич обрадовался очень,— вспоминала она.— Видно было, как истосковался он, сидя в подполье в момент, когда так важно было быть в центре подготовки к борьбе. Я ему рассказала обо всем, что знала» 1 2.

В подполье В. И. Ленин много занимался разработкой вопросов теории марксизма, особенно выделяя те из них, с которыми пролетариат должен был столкнуться на другой же день после победы революции.

В то время он написал такие выдающиеся произведения, как «Государство и революция», «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», «Удержат ли большевики государственную власть?» В работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» В. И. Ленин с необычайной убедительностью показал, что переживаемые страной муки — война, голод и разруха — являются результатом хозяйничанья буржуазии и помещиков, поддерживаемых партиями эсеров и меньшевиков. Разоблачив истинных виновников бедственного положения народа, он выдвинул и обосновал программу предотвращения катастрофы. Спасти страну от гибели могут только такие революционные меры, как рабочий контроль над производством и распределением, национализация банков и объединение их в один государственный банк, национализация крупной промышленности. Эти экономические мероприятия, спасая страну, в то же время были необходимыми шагами к социализму. «Идти вперед,— писал В. И. Ленин,— в России XX века, завоевавшей республику и демократизм революционным путем, нельзя, не и д я к социализму, не делая ш а~ го в к нему...»1 Осуществить меры, обеспечивающие хозяйственное обновление России и коренное улучшение положения трудящихся масс, мог только пролетариат. Именно ему, пролетариату, народ должен был вручить свою судьбу. «Революция сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны. Но этого мало. Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически».

Нужно было обладать необыкновенным даром предвидения, чтобы ставить такие грандиозные задачи перед страной с отсталой экономикой, которой к тому же грозила невиданная катастрофа. Выводы В. И. Ленина, верившего в великое будущее новой России, базировались на гранитной научной основе. Он видел, что Россия подошла вплотную к социалистической революции, которая разрешит все наболевшие вопросы. «...Социализм теперь смотрит на нас через все окна современного капитализма» 3,— писал он. В России был революционный пролетариат, руководимый большевистской партией, способный при широкой поддержке трудящихся крестьян взять власть в свои руки и организовать социалистическое производство.