Мелкобуржуазные и либеральные партии и группировки в начале 20 века в России

Процесс идейно-политического самоопределения классов обозначается сначала как настроение более или менее значительной группы или слоя этого класса, затем кристаллизуются направления общественно-политической мысли, которые в свою очередь организационно закрепляются в виде соответствующих политических партий или группировок1 2.

Революционное движение начала XX в. происходило в условиях слабого классового самоопределения. Недовольство политикой и действиями самодержавия охватывало и в какой-то мере объединяло широкие слои общества. «Б течение некоторого, правда очень короткого, времени как бы сошлись на одной борьбе отцы и дети» С осуждением действий правительства, бросившего войска и полицию против студенческих демонстраций, публично выступил даже сенатор князь Л. Д. Вяземский, за что получил «высочайший нагоняй». Все рукоплескали В. Г. Короленко и А. П. Чехову, демонстративно отказавшимся от академических званий в ответ на попытку исключить А. М. Горького из членов императорской Академии наук.

Начальную стадию идейно-политического самоопределения классов, стадию формирования будущих общественно-политических течений и группировок, отражал состав возникавших тогда кружков и организаций.

Либеральная оппозиция самодержавию развивалась сначала почти исключительно в русле земских учреждений. Ее идейно-организационное оформление связано с возникновением полуконспиративного кружка «Беседа» (1899 г., Москва). В состав кружка входило около 50 земских деятелей, представлявших собой по крайней мере три более или менее выявившихся течения. Одно из них составляли сторонники конституционной монархии (Ф. А. Головин, Л. А. Маклаков, князь Д. И. Шаховский и др.). В кружок входили и так называемые славянофилы, или сторонники «истинного самодержавия» (Д. Н. Шипов, Н. А. Хомяков, М. А. Стахович и др.). Придерживаясь славянофильского взгляда: народу — мнение, царю — власть, они выступали за создание при самодержавном царе законосовещательных представительных учреждений типа земских соборов. В кружок входили и будущие деятели черносотенных организаций (В. А. Бобринский, П. С. Шереметев). Деятельность кружка выражалась в издании ряда сборников общественно-политического характера:                «Нужды деревни»,

«Мелкая земская единица», «Аграрный вопрос» и некоторые другие. В связи с работой над сборниками в рамках кружка происходило сближение либеральных помещиков с такими литераторами, как П. Б. Струве. Последний был одним из видных представителей так называемого нового либерализма, т. е. либерализма, который, по выражению Ленина, «почти совсем очистился» от народнических предрассудков1 2. Это «очищение» произошло в период расцвета «легального марксизма», который, с одной стороны, содействовал возникновению оппортунистических течений в рабочем движении России, с другой — оформлению типичной буржуазной идеологии. Выражая интересы широких буржуазных кругов (в том числе и либеральных помещиков), новый либерализм оставался тогда движением быстро формировавшейся буржуазной интеллигенции. Поддержкой политически инертной крупной буржуазии новый либерализм не пользовался и поэтому на какое-то время сомкнулся с земским либерализмом.

На рубеже XIX—XX вв. не было также четкого размежевания между пролетарской и мелкобуржуазной революционностью. Общий протест против увлечения экономизмом, против отказа от политической борьбы привел к возникновению таких, например, групп, как «Социалист» и «Рабочее знамя». В состав последней наряду с В. П. Ногиным и С. В. Андроповым, ставшими в 1901 г. агентами ленинской «Искры», входили одно время Б. В. Савинков и И. П. Каляев, впоследствии видные деятели партии социалистов-революционеров (эсеров). В первые годы XX в. существовали объединенные организации социал-демократов и социалистов-революционеров (на Урале, в Саратове). Что касается самостоятельных кружков и организаций социалистов-революционеров, то в идейном отношении здесь царила невероятная разноголосица. Еще в начале 90-х годов будущие эсеры разделяли доктрины либерального народничества. Под влиянием роста массового рабочего движения они согласились, что капитализм таит в самом себе не одни только разрушительные, но и созидательные силы в виде пролетарского движения. Так стало проявляться характерное для социалистов-революционеров смешение отдельных положений марксизма с положениями старого народничества. Различные дозы составных компонентов этой смеси давали целую гамму оттенков, начиная со взглядов, приближавшихся к точке зрения социал-демократии (таков изданный в ноябре 1900 г. манифест Южной партии социал-революционеров), и кончая почти дословными перепевами догм либерального народничества (программная брошюра «Очередной вопрос революционного дела», изданная в том же году заграничной «Аграрно-социалистической лигой»).

Тем не менее, в этой разноголосице имелась и объединяющая нить — признание интеллигенции, «умственного пролетариата», авангардом революции. Старая народническая идея о «вождях» и «массе», под которой раньше понималось главным образом крестьянство, трансформировалась в положение: пнтеллигенция — авангард революции, авангард «революционного народа», под которым теперь понимался в основном пролетариат. На какое-то время крестьянство перестало считаться «инициативной силой революции».

Ленинская «Искра» стремилась способствовать политическому самоопределению классов и социальных групп русского общества. Перевести оппозиционное настроение в действия против самодержавия и тем самым выявить и показать рабочим степень революционности каждого общественного класса и слоя — так ставился вопрос «Искрой» в период кристаллизации общественно-политических течений. Отсюда поддержка всех выступлений, направленных против самодержавия, непременно сопровождавшаяся детальным разбором характера действий и тактики.

В конце июня 1901 г. состоялся тайный съезд земских деятелей. На нем было принято гектографированное воззвание к земским гласным с призывом обсудить на предстоящих губернских собраниях не только местные, но прежде всего общегосударственные вопросы. «Такова логика жизни,—писал Ленин в «Искре»,— добросовестные земцы, как они ни открещиваются порой от радикализма и нелегальной работы, силою вещей наталкиваются на необходимость незаконных организаций и более решительного образа действий» '.

Внимательно наблюдала «Искра» и за кристаллизацией идейных течений в мелкобуржуазном лагере. Из ряда обозначившихся мелкобуржуазных течений «Искра» выделила Южную партию социалистов-революционеров как группу, по своим идейным воззрениям приближавшуюся к российской социал-демократии. Сравнив ноябрьский (1900 г.) манифест южных эсеров с программой группы «Освобождение труда», Г. В. Плеханов обращался к ним со страниц «Искры»: «Неужели социалисты-революционеры думают, что они нравственно обязаны называться, как Перовская и Желябов, в такое время, когда Перовская и Желябов, наверное, назвались бы иначе?» Далее он пояснил: «Говорим: называться, потому что думают социалисты-революционеры по-нынешнему, т. е. как социал-демократы»1 2.

Однако половинчатое отношение социалистов-революционеров к пролетариату скоро привело эсеров к характерному даже для южан стремлению в равной степени опираться в своей деятельности не только на пролетариат, но и на интеллигенцию. В этом уже содержался фактический отказ от признания пролетариата гегемоном освободительного движения.

В начале века интеллигенция достаточно активно выявила свое оппозиционное настроение. Проявилось это не только в росте студенческого движения, но и в специфически интеллигентских средствах борьбы с самодержавием. Студент П. В. Карпович, стрелявший в министра просвещения Н. И. Боголепова, на допросе назвал себя социалистом-револгоционером. Так же поступил статистик самарской земской управы Лаговский, пытавшийся в марте 1901 г. убить обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева.

Ни одна из эсеровских группировок не была инициатором этих террористических актов. Однако выстрелы Карповича и Лаговского позволили эсерам обрести свое лицо: они объявили террор важнейшим средством борьбы с правительством, а отношение к террору — главным показателем революционности политической группировки или партии.

Весной 1901 г. повышается активность эсеровских групп северо-западного края, в главе которых стоял Г. А. Гершуни. Возобновил свою деятельность и Северный союз социалисте в-революционеров, образованный А. А. Аргуновым в 1896 г. Руководители союза организовали типографию и приступили к выпуску газеты «Революционная Россия», которая стала активно проповедовать идею террора.

Летом 1901 г. Аргунов, Гершуни и представители Южной партии социалистов-революционеров вступили в переговоры о слиянии представляемых ими групп в одну организацию. В связи с крупными арестами членов союза и провалом его типографии в Томске переговоры были перенесены за границу. Здесь в январе 1902 г. при активном участии Г. Гершуни, Е. Азефа и представителей заграничных эсеровских организаций В. М. Чернова и М. Р. Гоца состоялось формальное объединение разрозненных эсеровских групп. Участники переговоров поспешили известить о создании партии социалистов-революционеров, однако в строгом смысле этого слова партии, т. е. организации с программой и уставом, принятыми съездом, создано не было. В опубликованном в «Революционной России» (№ 3) соглашении подчеркивалось, что главное внимание партия обращает на деятельность среди промышленных рабочих крупных центров и интеллигенции, а революционной работой среди крестьян следует заниматься, «поскольку это возможно при наличных связях партии с деревней». Там же указывалось на «неизбежность и целесообразность террористической борьбы». Газета «Революционная Россия» и издававшийся за границей журнал «Вестник русской революции» становились официальными органами партии. Партия принимала девиз «В борьбе обретешь ты право свое». В рядах эсеров начали зарождаться инициативные группы террористов, сведенные вскоре Гершуни в «боевую организацию партии социалистов-революционеров».

Крестьянское восстание в Полтавской и Харьковской губерниях, вспыхнувшее весной 1902 г., привело к очередному пересмотру программных установок эсеров. Работавшие среди крестьян эсеры образовали «Крестьянский союз партии социалистов-революционеров». «Интеллигенция и пролетариат без крестьянства бессильны, в союзе с крестьянством они могут достигнуть всего»,— говорилось в воззвании союза. Конечная цель — «осуществление социалистического идеала во всей его полноте». Средства достижения этой цели — «социализация земли, т. е. переход ее в собственность всего общества и в пользование трудящихся», и развитие в крестьянстве «всевозможных видов общественных соединений и экономических коопераций для постепенного высвобождения крестьянства из-под власти капитала и для подготовления грядущего коллективного землевладельческого производства»'.

Сформулировав «в общих чертах» свою программу и тактику, эсеры начали яростную атаку на «Искру» и социал-демократию вообще. В совершенно искаженном виде были представлены взгляды социал-демократов на крестьянство и аграрный вопрос. Эсеры пытались опорочить деятельность социал-демократии по руководству рабочим движением, обвиняя ее в недостатке революционности и решительности, и призывали рабочих к «вооруженным демонстрациям», которые могли бы явиться исходным моментом для немедленного вооруженного восстания.

В таких условиях резко менялось отношение «Искры» к эсерам. Поддержка эсеров как возможных союзников сменилась резкой, принципиальной критикой их программных установок и тактики. Со статьями выступили все члены редакции «Искры». Центральное место заняла статья Ленина «Революционный авантюризм». Была выяснена теоретическая несостоятельность аграрной программы эсеров, в которой смешивалась социализация земли с ее буржуазной национализацией; было показано, что эсеры игнорируют классовую борьбу как единственный путь освобождения трудящихся от всякой эксплуатации, подменяют ее террором и мелкобуржуазным реформаторством (положение о поддержке и развитии кооперации); наконец, было показано, что эсеры своей пропагандой и агитацией вводят в заблуждение и крестьянство (обещания «социализации» земли), и рабочий класс, распространяя совершенно неверные представления о «социалистичности» крестьянского движения.

Беспощадная критика «Искры», с одной стороны, привела к распаду объединенных организаций социал-демократов и эсеров (в Саратове это произошло в сентябре 1902 г., а на Урале— в начале 1903 г.), с другой — явилась надежной преградой распространению среди русского пролетариата мелкобуржуазных взглядов. Попытки эсеров установить прочные связи с рабоч тми не привели к успеху. В канун первой русской революции чрезвычайно незначительно было влияние эсеров и на крестьянские массы. Единственным направлением практической деятельности эсеров явилось осуществление нескольких террористических актов против представителей государственной власти.

2 апреля 1902 г. в Мариинском дворце член террористической группы С. В. Балмашев дважды в упор выстрелил в министра внутренних дел Д. С. Сипягина; вскоре Сипягин умер, Балмашев был повешен в Шлиссельбургской крепости. 29 июля было совершено неудачное покушение Ф. Кочуры на харьковского губернатора И. М. Оболенского — организатора массовых экзекуций при подавлении крестьянского восстания. 6 мая 1903 г. в Уфе Е. Дулебов выстрелами из браунинга покончил с губернатором Н. М. Богдановичем — руководителем «Златоустовской бойни». Дулебову удалось скрыться, а организатор покушения Гершуни попал в руки полиции; он был приговорен к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. После ареста Гершуни во главе боевой организации стал Азеф, оказавшийся агентом департамента полиции.