Декабрьское вооруженное восстание в 1905 году

Призывы к всеобщей забастовке встретили широкий отклик но всей стране и особенно в Москве. Это было вполне естественно, Петербургские рабочие, шедшие все время в авангарде революционной борьбы, понесли крупные потери, были изнурены. В Москве — второй столице и центре крупнейшего промышленного округа — было гораздо больше фабрично-заводских рабочих, чем в Петербурге и его окрестностях. За истекшие месяцы революции московские рабочие бастовали значительно меньше, чем петербургские. В Москве накопилось много революционной энергии, рабочие буквально рвались в бой. Московская большевистская организация после петербургской была сильнейшей и влиятельнейшей. Как и в Петербурге, в Москве еще в октябрьские дни возник на паритетных началах Федеративный совет РСДРП, включавший представителей руководящих органов местных большевистской и меньшевистской организаций «для совместного руководства политическими выступлениями московского пролетариата в предстоящих событиях» *.

Социал-демократы сотрудничали с эсерами в Совете рабочих депутатов и вошли с ними во временное боевое соглашение. Московский Совет по инициативе большевиков и при их самом активном участии энергично готовил массы к решающей схватке с самодержавием. Вспыхнувшие в конце ноября волнения в воинских частях Московского гарнизона привели 2 декабря к открытому восстанию в Ростовском полку. 3 декабря собрался только что созданный Совет солдатских депутатов, представлявших Ростовский, Екатеринославский, Несвижский, Троице-Сергиевский полки, саперные батальоны и казачий полк. В своих речах солдаты говорили, что их части «сочувствуют революционному движению, могут присоединиться к народному восстанию и во всяком случае стрелять в своих братьев не будут» 1 2.

Однако московские революционеры не воспользовались благоприятным моментом для того, чтобы призвать рабочий класс к поддержке солдат и поднять всеобщее восстание в городе. Восстание в Ростовском полку было подавлено царскими властями. Совет солдатских депутатов распался. Начался спад революционного настроения в гарнизоне. Опасение, что это лишит рабочих надежды на поддержку войска в предстоявшем выступлении, а также необходимость немедленно реагировать на арест Петербургского Совета побудили московских большевиков, другие революционные партийные организации и Совет рабочих депутатов 4 декабря поставить вопрос о всеобщей забастовке и вооруженном восстании. Этот вопрос решался своеобразным рефсрендумом. Опрос происходил но предприятиям; па митингах и собраниях рабочие настаивали на немедленном выступлении.

Московская конференция большевиков, собравшаяся 5 декабря, выслушала прежде всего мнение представителей фабрично-заводских ячеек. Только им принадлежал на конференции решающий голос. Военные и боевые организаторы МК РСДРП обрисовали конференции истинное положение дел с подготовкой к восстанию, отметили слабость влияния в гарнизоне, недостаточность оружия и т. п. Тем не менее решимость начать борьбу была всеобщая; недостатки в подготовке к восстанию, казалось, можно преодолеть в ходе восстания. Беззаветная преданность революционным идеалам, самоотверженность и смелость давали несравненные преимущества восставшим перед врагом. Конференция высказалась за объявление всеобщей забастовки и перевод ее в вооруженное восстание.

«Всякому терпению есть свой конец. Новые выходки правительства настолько преступны, что оставить их без ответа нельзя»,— писал 6 декабря в московской рабочей газете «Вперед» один из видных руководителей местной большевистской организации, М. И. Васильев-Южин.

Московские большевики договорились с меньшевиками и эсерами о совместном выступлении. Последним, независимо от собственных воззрений, пришлось считаться с неизбежностью перерастания всеобщей стачки в вооруженное восстание.

Вечером 6 декабря Совет рабочих депутатов единогласно принял решение начать с полудня 7 декабря всеобщую политическую забастовку. Руководство «борьбой пролетариата и его дальнейшими решительными актами» возлагалось всецело на исполнительный комитет, который был пополнен новыми представителями организаций революционных партий и профессиональных союзов рабочих.

Московский Совет рабочих депутатов совместно с большевистскими городской и окружной организациями РСДРП, меньшевистской московской группой РСДРП, МК партии соци-алистов-революционеров обратились с воззванием «ко всем рабочим, солдатам и гражданам», призывая их подняться на решительную и беспощадную войну против преступного царского правительства и соединенными силами свергнуть его. Всероссийский съезд почтово-телеграфных служащих присоединился к решению Московского Совета и решил продолжать начатую еще в ноябре почтово-телеграфную забастовку. Конференция депутатов 29 железных дорог и Центральное бюро Всероссийского железнодорожного союза также заявили о присоединении к Петербургскому и Московскому Советам рабочих депутатов и объявили с 7 декабря всеобщую политическую забастовку.

Как и в октябре, решающее значение для успеха всеобщей забастовки имело прекращение железнодорожного движения. Первыми 7 декабря забастовали рабочие и служащие Московского узла железных дорог, за исключением Николаевской дороги, которая сразу же была взята под охрану специальных войск. С 8 декабря забастовка распространилась на Владикавказскую, Екатерининскую, Харьково-Николаевскую, Самаро* Златоустовскую и Сибирскую, а также на Юго-Восточные до? роки. На других дорогах проходили частичные забастовки.

Правительство извлекло урок из предыдущих забастовок, и на этот раз не везде его удалось застигнуть врасплох. Воинские команды удерживали в своих руках важные участки пути, отдельные узлы и станции.

Первоначально забастовка развертывалась мирно. Реакция первая прибегла к насилию. 7 декабря в Москве были арестованы В. Л. Шанцер-Марат, М. И. Васильев-Южин и несколько других руководителей движения, а 8 декабря разогнан многолюдный митинг в саду «Аквариум» и проведены массовые аресты.

9 декабря в районе Чистых прудов войска подвергли артиллерийскому обстрелу училище Фидлера, в котором собрались дружинники и учащаяся молодежь.  В ответ на действия реакции московские рабочие при активном участии студентов, ремесленников, мелких торговцев, дворников начали воздвигать на улицах и переулках баррикады. Поздним вечером эсеровские боевики взорвали охранное отделение в Гнездниковском переулке. Так, по инициативе самих масс стачка стала перерастать в вооруженное восстание. Директивы революционных организаций запаздывали. «Организации отстали от роста и размаха движения»,— отмечал Ленин '. Восставшие нападали на одиночек — полицейских, офицеров, солдат, отбирали у них оружие. Кольцо баррикад все туже охватывало центр города, где находились под прикрытием огня артиллерии представители царской власти. Генерал-губернатор Ф. В. Дубасов объявил Москву «в положении чрезвычайной охраны». Не надеясь на Московский гарнизон, Дубасов просил Петербург помочь присылкой войск. Начальник Генерального штаба направил в Москву возвращавшийся с Дальнего Востока 3-й железнодорожный батальон, но на ближних подступах к Москве возникла опасность перехода солдат на сторону восставших, и командир вынужден был повернуть свой батальон назад1 2. Ослаблять Петербургский гарнизон правительство не решалось. «Было только сделано распоряжение военным министром о командировании в Москву из Царства Польского Ладожского пехотного полка,— вспоминал позже московский губернатор В. Ф. Джунковский,— Но прибытие этого полка запоздало, так как революционеры еще далеко от Москвы спустили с рельс несколько вагонов этого поезда» 3.

10           декабря, получив первое известие о событиях в Москве, Ленин собрал совещание ЦК РСДРП и работников военной и боевой организаций Петербургского комитета РСДРП. Решено было оказать всемерную помощь московскому восстанию. Особенно важно было не допустить отправки войск из Петербурга в Москву.

Дружно начатая в Петербурге 8 декабря забастовка охватила за первые два дня 110 тыс. рабочих. Не работало 200 заводов и фабрик, в их числе Путиловский, Обуховский, Балтийский, Невский судостроительный и другие крупнейшие предприятия. Забастовка сопровождалась демонстрациями, стычками с полицией и казаками. Толпы бастующих пытались прекратить работу на соседних фабриках и заводах, остановить движение конки, закрыть магазины, ремесленные мастерские. Объединенному ПК РСДРП и Совету рабочих депутатов, несмотря на все усилия, не удалось, однако, превратить забастовку во всеобщую. Объясняется это не только тем, что правительство сумело удержать в своих руках железнодорожный узел, а особо важную, Николаевскую железную дорогу эксплуатировать с помощью саперных и железнодорожных войск, но также усталостью питерских рабочих.

13 декабря оба руководящих центра большевиков и меньшевиков — ЦК и ОК РСДРП — обратились с совместным воззванием к российскому и прежде всего петербургскому пролетариату с призывом поддержать московское восстание, продолжать борьбу до конца, сделать петербургскую забастовку всеобщей.

Никогда еще со времени начала революции не было такого числа политических стачечников, как в декабре 1905 г. Стачки и демонстрации оставались основной формой декабрьского движения в стране, но в ряде мест они переросли в вооруженные восстания.

Рабоче-крестьянскими восстаниями были охвачены районы, где переплетение социальных и национальных противоречий придавало им исключительную остроту,— Грузия, Эстония и особенно Латвия с ее многочисленным пролетариатом, шедшим в авангарде революционных борцов против царизма. Латышский пролетариат, по оценке Ленина, «больше всех содействог,ал поднятию движения на наивысшую ступень, то есть па ступень восстания»

Боевые дружины рабочих на юге захватили Екатерининскую, Курско-Харьково-Севастопольскую и Владикавказскую железные дороги. В Донбассе — в Ясиноватой, Авдеевкс, Горловке — шли наступательные бои. Два дня продолжалось восстание в Александровске, куда на помощь прибыли дружинники из Нижнеднепровска, Синельникова и Никополя, а также крестьяне ближайших деревень.

12 декабря началось восстание в Харькове, но оно было в тот же день подавлено. На ближайшей к Харькову станции и в поселке Люботин восставшие железнодорожники создали своеобразную «республику» и были хозяевами положения в течение восьми дней, до 17 декабря. Восемь дней (с 13 по 20 декабря) продолжалось вооруженное восстание в Ростове-на-Дону. Две недели удерживали в своих руках власть вооруженные рабочие Новороссийска. «Новороссийская республика» стимулировала восстание в Сочи, куда прибыли боевые дружины из Гагры, Адлера и Хосты. Упорно боролись на баррикадах восставшие в Сормове и Канавине (Нижний Новгород). Восстали рабочие военного Мотовилихинского завода около Перми. Но наибольшее упорство приобрела борьба вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали, где восстанием были охвачены многие станции. Возникла «Красноярская республика» и почти одновременно с ней—«Читинская республика», которая просуществовала дольше всех — до 23 января 1906 г.

Петербургские рабочие оказались не в силах подняться с оружием в руках. Охранке удалось в самом начале декабрьских событий захватить явочные квартиры Петербургской объединенной социал-демократической организации, склады оружия, две нелегальные типографии; удалось арестовать техническую, организаторскую и агитационно-пропагандистскую группы при ПК РСДРП, многих руководителей, десятских и членов боевых дружин1 2. Понесли урон и эсеры. Нелегальные организации революционеров были обескровлены.

Попытки бастующих перегородить широкие петербургские проспекты и улицы рабочих районов не увенчались успехом. Но удалось также ни питерским, ни московским боевикам разрушить Николаевскую железную дорогу. В середине декабря это сделали тверские рабочие и крестьяне, но движение оказалось прерванным лишь на несколько часов; саперы восстановили путь.

Москвичи героически сражались. Центрами наиболее упорной борьбы стали Рогожско-Симоновский район, Замоскворечье и особенно Пресня. Боевая организация МК РСДРП издала инструкцию «Советы восставшим рабочим», которая учила правилам партизанской войны маленькими подвижными отрядами. В инструкции рекомендовалось не занимать укрепленных мест, так как войско всегда сумеет взять или разрушить артиллерией баррикады. «Пусть,—говорилось в этом документе,—нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти» Именно так по преимуществу и действовали восставшие. Ленин высоко оценил рожденную московским восстанием новую тактику.

Московский гарнизон колебался. В нескольких случаях рабочие и работницы показали образцы отваги и геройства в борьбе за переход войска на свою сторону. В целом же они не проявили должной расторопности. Опередившие их генералы обезоружили и заперли в казармы ненадежное войско. Разумеется, то, что удалось парализовать почти весь гарнизон, было достижением революции, но для успеха восстания этого оказалось недостаточно, необходимо было добиться перехода хотя бы части войска на сторону революции.

Рабочие районы вели борьбу под руководством прибывших в их штаб-квартиры членов МК РСДРП И. Ф. Дубровинского, 3. Н. Доссера, Р. С. Землячки, А. В. Шестакова. Крайне слабые межрайонные связи или полная изоляция при отсутствии общегородского плана вооруженного восстания лишали возможности наладить координацию действий. В распоряжении Дубасова было всего 1350 верных солдат и офицеров, которые удерживали ключевые позиции города, и он не решался мизерными силами вести решительные наступательные операции на революционные твердыни. Но не хватало умения и сил для наступательных действий и у революционеров. На Каланчевской площади боевая дружина рабочих Казанской железной дороги во главе с эсером А. В. Ухтомским и большевиком А. И. Горчилиным безуспешно пыталась захватить Николаевский вокзал.

Наибольшую силу представляла Пресня. Здесь насчитывалось около 450 дружинников, хотя в уличной борьбе участвовало вдвое больше вооруженных рабочих. Желающих же бороться были тысячи, но не хватало оружия. Восстанием на Пресне руководил боевой штаб, начальником которого был большевик 3. Я. Литвпн-Седой, а помощником его — эсер М. Соколов. Одной из лучших была боевая дружина рабочих мебельной фабрики Н. П. Шмита; ею командовал большевик М. С. Николаев. В борьбе выдвинулись такие самоотверженные бойцы, как рабочий сахарного завода Федор Мантулин и руководитель большевистской ячейки фабрики Шмита, член Городского районного комитета И. В. Карасев. Мужественно сражались М. В. Фрунзе и дружинники, приехавшие вместе с ним из Шуи.

Пресня представляла собой революционную крепость; ряд участков дружинники минировали фугасами, улицы и переулки забаррикадировали. Наиболее упорные бои шли на Кудринской площади, у Зоологического сада. Восставшие отбили все атаки войск и полиции.

На Пресне, как, впрочем, и в других районах, царил революционный порядок. Московский Совет и районные Советы рабочих депутатов действовали как революционная власть. Они взяли под контроль снабжение рабочих продовольствием, работу водопровода и других жизненно важных предприятий. Fla Пресне был создан рабочий суд, судивший опасных врагов и предателей.

Первые же трудности и неудачи вызвали уныние у эсеровских и особенно меньшевистских политических дидеров, что пагубно сказывалось на восстании. Уже 14 декабря меньшевики сочли необходимым оставить поле сражения. Однако рабочие, независимо от партийной принадлежности, боролись до конца гшд руководством стойких и последовательных борцов за свободу — большевиков.

С прибытием 15 декабря в Москву из Петербурга гвардейского Семеновского полка, а затем Ладожского полка из Варшавского военного округа соотношение сил резко изменилось в пользу царизма. Каратели перешли в наступление.

Дольше всех оборонялась Пресня. После того, как прекращалась борьба в других районах, дружинники стекались на Пресню. Семеновцы не сумели взять ее прямым штурмом; постепенно сжимая кольцо, они открыли по ней артиллерийский огонь.

19 декабря по решению Московского Совета рабочие организованно прекратили всеобщую забастовку, а накануне — восстание. «Мы начали. Мы кончаем»,— гласил последний приказ командира пресненских боевых дружин. 18 декабря дружинники были вывезены машинистом А. В. Ухтомским за пределы Москвы. Оружие спрятали.

Революционный натиск на самодержавие оказался недостаточным. По существу пролетариат выносил на своих плечах всю тяжесть борьбы с царским самодержавием; поддержка со стороны крестьянства и солдат в декабрьские дни была слабой. Да и сам пролетариат действовал недружно: авангард пролетариата к концу года ослабел, а арьергард — запаздывал. Восстания вспыхнули неодновременно и носили разрозненный характер. Восставшим не хватало оружия, военных знаний, умения обороняться, а главное — наступать; оборонительная тактика губила восстания. Все это облегчало их подавление.

По неудача восстаний вовсе не означает, что пролетариат допустил ошибку, выступив с оружием в руках. Печально знаменитое изречение Плеханова «не надо было браться за оружие» подавляющее большинство социал-демократов в России осудило как ренегатство.

Уроки декабрьского восстания свидетельствовали о том, что одна только всеобщая стачка в сложившихся в России условиях не может привести к победе; она исчерпала себя и могла привести к успеху лишь в сочетании с вооруженным восстанием.

Восстания обогатили пролетариат ценнейшим опытом. Пролетариат получил боевое крещение, закалился; он сплотил массы в боях и не позволил деморализовать их отступлением без боя.