Переговоры об образовании кадетского министерства. Контрсообщение Думы по аграрному вопросу

В условиях нового подъема массовой революционной борьбы усилились разногласия в Думе о дальнейшем отношении к правительству. На заседании Совета министров 1 июня министр просвещения Г. М. фон Кауфман, поддержанный В. Н. Коковцовым и А. П. Извольским, заявил, что без поддержки народного представительства никакая созидательная работа, а следовательно, и успокоение страны невозможны. Поэтому он считал необходимым войти в соглашение с думским центром в лице кадетской партии; так как нынешнему составу министров это недоступно, то его должны заменить люди, не связанные своим прошлым е прежним режимом; таких людей надо искать в общественной среде. Большинство же членов Совета во главе с Горемыкиным полагали, что примирение с Думой, которая слала «опорным пунктом революционного движения», невозможно; ввиду этого без роспуска Думы обойтись нельзя *.

Идея создания министерства, пользующегося доверием большинства Думы, получила поддержку со стороны генерала Трепова, которого молва считала, и не без основания, закулисным диктатором. В середине июня в ресторане Кюба произошло тщательно законспирированное свидание Трепова с Милюковым. Отвечая на вопрос Трепова, в чем заключаются те условия, при которых кадетская партия считала бы возможным принять участие в составлении министерства, Милюков выдвинул семь пунктов: всеобщая политическая амнистия, отмена смертной казни, снятие исключительных положений, чистка высшего провинциального чиновничества, реформа Государственного совета, всеобщее избирательное право и земельная реформа по программе кадетской партии. Трепов заметил на это, что частичную амнистию провести было бы возможно, но амнистия полная, включающая бомбистов, встретила бы самое решительное противодействие. Он соглашался с необходимостью смены наиболее непопулярных губернаторов, но реформу Государственного совета находил излишней, так как, по его словам, эти «старички» пойдут за всяким правительством. Осуществление всеобщего избирательного права не встретило возражений. К изумлению Милюкова генерал выразил полное согласие с принципами кадетской аграрной программы; он только хотел, чтобы они были возвещены народу царским манифестом как особая монаршая милость. По-видимому, оговорки Трепова не смутили Милюкова, а Трепов не считал условия своего оппонента последним словом кадетской партии. Собеседники перешли к составлению списка возможных кандидатов в министры.

Но в правящих кругах были влиятельные группы, считавшие создание кадетского министерства «прыжком в неизвестность». Первый съезд уполномоченных дворянских обществ 29 губерний (21—28 мая 1906 г.) обратился к царю с адресом, в котором подчеркивалось, что осуществление кадетского принципа принудительного отчуждения частновладельческих земель явится «первым шагом к победе идеи социализма, отвергающей всякую собственность». Съезд принял «основные положения по аграрному вопросу», предусматривавшие переход крестьян от общинного владения к личной собственности, приобретение ими помещичьей земли при помощи Крестьянского банка и широкое переселение малоземельных и безземельных крестьян на свободные казенные земли. Эти положения легли в основу законопроекта об увеличении и расширении крестьянского землевладения, внесенного 12 июня главноуправляющим землеустройством и земледелием в Думу.

Выполняя волю реакционного дворянства, Совет министров опубликовал 20 июня правительственное сообщение по аграрному вопросу; в нем возвещалось, что для улучшения земельного быта крестьянства предполагается передать малоземельным крестьянам все годные для земледелия казенные земли и купить для той же цели за счет государства у частных владельцев добровольно продаваемые ими земли. Сообщение издевательски «разъясняло», что принудительное отчуждение частновладельческих земель нанесет ущерб самим крестьянам, так как лишит их заработков в помещичьих экономиях.

Такое сообщение было открытым вызовом Думе, которая в ответном адресе уже приняла принцип принудительного отчуждения земли. На заседании Думы 26 июня прошло предложение члена партии демократических реформ В. Д. Кузьмина-Караваева о необходимости опубликовать в противовес правительственному сообщению обращение к населению с изложением истинного положения дела по подготовке земельного закона.

Тем временем министр внутренних дел П. А. Столыпин, считавший рискованным треповский план образования кадетского министерства, подал мысль о введении в правительство нескольких общественных деятелей октябристского и мирнообновленческого толка с целью «безболезненного» роспуска Думы. При этом он хотел прикрыться Д. Н. Шиповым, поставив его во главе кабинета. Но Шипов отказался возглавить коалиционный кабинет и посоветовал обратиться к кадетам как руководящей партии в Думе. На приеме у царя 28 нюня Шипов резонно заметил, что по роли, какую кадеты играют в оппозиции, нельзя судить о том, как они будут вести себя в проектируемом правительстве; лишь только кадеты войдут в правительство, они, несомненно, «сочтут своим долгом значительно ограничить требования партийной программы при проведении их в жизнь и уплатят по своим векселям, выданным на предвыборных собраниях, не полностью, а по 20 или 10 коп. за рубль»

Из беседы с царем «доверчивый» Шипов вынес впечатление, что комбинация с кадетским министерством встречена в Петергофе «сочувственно». Сами кадеты тоже считали, что «отставка нынешнего министерства и образование нового, из состава Думы,— дело только времени» 1 2. В действительности же правящие круги выжидали лишь удобного повода для разгона Думы. Таким поводом явилось контрсообщение Думы по аграрному вопросу.

6 июля на заседании Думы предстояло окончательно принять текст обращения к населению. Но накануне, как свидетельствует кадет Н. Езерский, «стали распространяться слухи, что предположение образовать думский кабинет, о котором никогда так много не говорили, как в предшествующие дни, начинает терять почву, и колебание это вызвано именно проектом обращения к народу... В высших сферах приняли это обращение чуть ли не за революционный манифест» 3.

Кадеты очутились в тисках между реакционным самодержавием и революционным народом. Отказ от контрсообщения по первому намеку сверху дискредитировал Думу не только в глазах демократических элементов, но и самой правящей клики; отступать от раз занятой позиции было бы полным признанием своего бессилия. В то же время, обращение к народу давало повод обвинить Думу в революционных замыслах и явилось бы желанным предлогом для ее разгона.

Перед заседанием Думы Милюков убедил свою фракцию пересмотреть и по возможности «обезвредить» текст обращения. Было постановлено внести в Думу новый текст, главный смысл которого заключался в укреплении веры населения в благополучное разрешение земельного вопроса законодательным путем.

Вся левая часть Думы восстала против «успокоительного» характера кадетского проекта. Социал-демократы и трудовики указывали, что теперь, когда правительство объявило своим сообщением от 20 июня настоящую войну народу, преступно звать его к миру и тишине; напротив, Дума должна с особой настойчивостью подчеркнуть свою надежду на мощную поддержку ее со стороны организованных сил народа.

Правые и социал-демократы по разным мотивам голосовали против принятия обращения, польское коло и трудовики воздержались, и оно прошло только 124 голосами кадетов. Баллотировка же предложения о распубликовании обращения из-за отсутствия кворума вовсе не состоялась.

Таким образом, получилась странная картина: только кадеты исключительно из боязни разрыва с трудовиками сделали шаг, который дал повод реакционерам обвинить всю Думу в революционности, и кадетского большинства при этом в ней не оказалось! Изолированность кадетов, утрата ими руководящего значения в Думе означали вместе с тем и полный крах их попыток справиться с волнением «народного океана». Правящие круги решили больше не медлить с роспуском Думы.