Высшая бюрократия как класс в России в начале 20 века

Высшая российская бюрократия была особой группой политически господствующего класса дворян-помещиков, которая не отождествляла себя с клаесом и не сливалась с ним. Такое обособление определялось тем, что именно высшая бюрократия осуществляла власть российского абсолютизма в центре и на местах, формулировала и проводила политику самодержавия.

Отличие высшей бюрократии от всего класса имело и отчетливое социально-экономическое выражение. Еще в XVIII в., когда главной формой общественного богатства была феодально-крепостническая собственность на землю и бесплатную рабочую силу, сановно-бюрократические верхи стали приобщаться и к накоплению денежных богатств. Тем самым в отличие от поместного дворянства эти верхи становились заинтересованными в развитии товарно-денежных отношений. В качестве же выразителя общеклассовых интересов помещиков высшая бюрократия с большей или меньшей последовательностью вынуждена была считаться с необходимостью экономического роста страны, а после 1861 г. стала главным выразителем и проводником

государственно-капиталистической политики «насаждения капитализма сверху». Более того, высшие сановники и чиновники в 1860—1870 гг. сами активно участвовали в учредительстве частных железнодорожных обществ, первых банков, возглавляя их «по совместительству» в качестве членов правлений и директоров, стали владельцами акций. Тем самым они становились непосредственно заинтересованными в «делах» крупной буржуазии. С 1890-х и особенно 1900-х годов участились случаи перехода ведущих чиновников в правления ранее покровительствуемых крупных предприятий и банков. Это нс исключало практически их возвращения в государственный аппарат на высшие должности, вплоть до министров и их заместителей. Все эти явления, сопровождавшие государственно-капиталистическую политику, еще больше отделяли высших сановников и чиновников от реакционных полукрепостников-помещиков. И тем не менее именно правящая бюрократия наиболее полно выражала общеклассовые интересы дворян-помещиков. «Либеральные» бюрократы, вроде Н. X. Бунге, С. Ю. Витте и др., отличались от менее либеральных и от реакционных бюрократов лишь тем, что они лучше выражали общеклассовые интересы помещиков, их заинтересованность в экономическом росте страны, понимали необходимость большего учета экономических интересов и домогательств крупной буржуазии для расширения социальной опоры самодержавия.

После первой революции значение «либеральной» части бюрократии падает, что является показателем исчерпания возможностей всей бюрократии и царизма в приспособлении к новым условиям. Усиливается давление на основную сферу деятельности либеральной бюрократии — общую экономическую политику — со стороны камарильи и Совета объединенного дворянства, т. е. черносотенных помещиков. Это отражало обострение противоречий внутри политического союза эксплуататорских классов, хотя и реакционная часть бюрократии вынуждена была теперь считаться с экономически господствующей крупной буржуазией.

Таким образом, в течение всего периода капитализма до февраля 1917 г. происходило лишь сближение высшей бюрократии с буржуазией при сохранении ее старой классовой основы.

Пользуясь поддержкой верхов буржуазии, отмечал Ленин, «бюрократия рекрутируется не из них, а из старого, совсем старого, не только дореволюционного (до 1905 г.), но и дореформенного (до 1861 г.) поместного и служилого дворянства. „Получая мотивы для своей деятельности11 в значительной степени от верхов буржуазии, бюрократия дает чисто крепостническое, исключительно крепостническое направление и облик буржуазной деятельности»