Июльские баррикады 1914 года

В обстановке нараставшего революционного движения между правительством и буржуазией непрерывно происходили столкновения. Стремясь сколотить единый антиправительственный блок, либералы начали заигрывать даже с партией рабочего класса. В марте 1914 г. в Москве состоялись совещания, созванные по инициативе лидера прогрессистов товарища председателя Государственной думы фабриканта А. И. Коновалова. Совещание создало Информационный комитет, в состав которого был включен и большевик И. И. Скворцов-Степанов. Получив от него информацию о настроениях в кругах либеральной буржуазии, Ленин писал: «...дело очень важно в смысле симптома... Наша цель информироваться и подтолкнуть на всякое активное содействие революции...» 2. Однако попытки представителей либеральной буржуазии создать «единый» антиправительственный блок успеха не имели, ибо сами либералы испытывали не меньший, чем правительство, страх перед революционным движением.

По характеристике Ленина, страна переживала «состояние плохо прикрытой гражданской войны. Правительство не управляет, а воюет» 3.

В сентябре 1913 г. Совет министров продлил срок действия усиленной охраны в крупнейших промышленных губерниях; в декабре военный министр приостановил очередную демобили зацию. К началу 1914 г. в правящих кругах взяли верх самые реакционные элементы.

Политическая атмосфера весны 1914 г. была насыщена грозой. Малейший повод вызывал массовый отпор рабочих. Против суда и приговора шести рабочим Обуховского завода, обвиненным в подстрекательстве к стачке, 19—20 мая бастовало 225 тыс. питерских пролетариев. В середине мая началась забастовка в центре страны: первыми выступили текстильщики Костромской губернии, затем — рабочие Владимирской и Московской губерний; всего около 100 тыс. рабочих.

Раскаты пролетарского грома нашли свой отклик в Государственной думе. Октябристы и кадеты упрекали друг друга и вместе обвиняли правительство в неспособности «справиться с революцией». Иная картина наблюдалась в лагере демократии: он все сильнее сплачивался вокруг представителей пролетариата. Окреп «левый блок», блок большевиков с меньшевиками и трудовиками. В напряженной атмосфере Таврического дворца почти ежедневно раздавались полные огня речи рабочих депутатов. 7 мая исключенные левые депутаты вернулись в Думу. В интересах укрепления демократического блока была выработана совместная декларация большевистской, меньшевистской и трудовой фракций. Огласить ее должен был трудовик А. Ф. Керенский. Он начал читать декларацию, но был прерван председателем. Вслед за тем на трибуну поднялся Петровский. Его речь также была прервана председателем после слов: «...мы крикнули стране: последние остатки завоеваний 1905 г. в опасности, мы крикнули стране, что без демократии и против демократии не может быть действительной борьбы за раскрепощение народа, не может быть успешной борьбы с преступными попытками... Рабочий класс в ответ на ленские залпы...» Та же участь постигла Муранова 23 мая, а 27 мая вновь был лишен слова Петровский, который заявил с думской трибуны, что «свобода депутатского слова тесно спаяна с демократическим движением, с тем демократическим движением, которое должно закончиться демократической республикой» '.

28 мая началась стачка 50 тыс. рабочих в Баку. Подготовка it ней велась Бакинским комитетом РСДРП. В стачечном комитете преобладали большевики, имелись меньшевики-партийцы и эсеры. Ликвидаторы никакого участия в стачке не принимали. Большевики парализовали попытку эсеров толкнуть рабочих на террористические акты. Стачечный комитет выдвинул широкую программу экономических и политических требований. Упорство стачечников предприниматели ломали силой: начались массовые увольнения, выселения из квартир. В ответ на репрессии рабочие организовали демонстрацию, но ее разогнала полиция. В городе объявили военное положение, спешно примчался шеф жандармов В. Ф. Джунковский.

Бакинская стачка стала началом нового этапа пролетарской борьбы. Вести о событиях в Баку распространились по всей стране. Повсеместно на фабриках и заводах производились сборы в фонд помощи бастующим бакинцам. В знак солидарности бастовали пролетарии Петербурга, Москвы, Харькова, Коломны, Киева, Ростова, Нахичевани, Николаева и других городов.

По призыву Петербургского комитета РСДРП 1 июля на крупнейших заводах столицы состоялись летучие митинги, проходившие под лозунгом: «Победа бакинцев — наша победа». 12-тысячный митинг рабочих Путиловского завода сорвала полиция. Когда 3 июля путиловцы собрались вновь, полиция открыла стрельбу.

Весть о расстреле путиловцев потрясла рабочую Россию. 4 июля в столице бастовало 90 тыс. человек. ПК выпустил листовку, призывавшую к трехдневной забастовке, которую намечалось завершить 7 июля демонстрацией. 7 июля в Петербурге стояли почти все фабрики и заводы, закрылись магазины, замерло трамвайное движение; бастовало 130 ты-с. человек. В тот день для завершения переговоров в связи с готовившейся войной прибыл президент Франции Пуанкаре. Власти изо всех сил старались, чтобы иностранные гости не видели того, что творится на улицах столицы. Центр и прилегающие к нему кварталы оцепили полиция и казаки; в остальных районах двигались группы демонстрантов с красными флагами и пением революционных песен. Во многих местах происходили столкновения с полицией, были раненые; рабочие оборонялись камнями. В ряде районов впервые после 1905 г. сооружались баррикады. Волна забастовок и демонстраций не спадала. 8 июля бастовало 150 тыс. человек, 9-го — 117 тыс., 10-го — 111 тыс., 11-го и 12-го — более чем по 130 тыс. Стачки и демонстрации состоялись во многих городах. В Москве бастовало 55 тыс. рабочих, в Риге — 54 тыс., в Варшаве — 20 тыс., в Харькове и Тифлисе — по 12 тыс., Ревеле — 10 тыс.

В эти дни со всей силой сказался авторитет большевистской партии, безраздельно руководившей движением. Ликвидаторы были оттеснены. В начале июля они провели в Петербурге конференцию своих сторонников. «Самое ужасное и печальное,— писал один из ее участников,— полная оторванность этой публики от движения, непонимание момента, задач...», а среди рабочих — «самое типичное большевистское решение вопросов.

На первый план выступило подполье» Таков был бесславный итог ликвидаторства. В революционной России им так и не удалось создать реформистской рабочей партии.

Правительство перешло в наступление. 8 июля была закрыта «Правда». Не пощадили и ликвидаторский «Луч», и эсеровский «Трудовой голос». Власти громили профессиональные союзы и рабочие клубы; на помощь полиции из летних лагерей вызвали кавалерийские части. В рабочих районах разместились войска Черносотенная газета в статье под красноречивым названием «Бадаева на виселицу» призывала к физической расправе с деятелями рабочего движения1 2.

Большевистский ПК писал в своей листовке: «Дни великого народного суда над всем господствующим режимом не за горами». Вместе с тем, трезво анализируя обстановку, большевики 10 июля призвали организованно приостановить движение протеста 3. ПК исходил из ленинских указаний об учете условий, необходимых для перехода к восстанию.

Еще в 1912 г. Ленин писал: «Преждевременные попытки восстания были бы архинеразумны. Рабочий авангард должен понимать, что основными условиями своевременного — т. е. победоносного — вооруженного восстания в России являются поддержка рабочего класса демократическим крестьянством и активное участие армии» 4. 12 июля стачка закончилась.

Мощное движение пролетариата в 1912—1914 гг., выступления крестьянства, армии и угнетенных народов в условиях нарастания непосредственного революционного кризиса свидетельствовали о том, что Россия шла к революции. Это доказали и июльские события в Петербурге. К лету 1914 г. размах революционных стачек превысил уровень 1905 г.: тогда, по официальным данным, бастовала 1291 тыс., а в первом полугодии 1914 г,— около 1,5 млн. человек. Однако большинство выступлений приходилось на такие пролетарские центры, как Петербург, Москва и Рига.

Авангард пролетариата вырвался далеко вперед, тогда как в Центральном промышленном районе, на Урале, в Сибири и многих других районах рабочие только поднимались на борьбу. Глухое брожение в деревне к лету 1914 г. так и не вылилось в массовые революционные выступления.

Начавшаяся империалистическая война прервала дальнейшее развитие революционной борьбы. Революционный подъем 1912—1914 гг. стал серьезной школой политической организации и классового воспитания пролетариата России. Рабочий класс вступил в этот период свободным от каких бы то ни было либеральных иллюзий. Впервые его борьба развивалась в условиях полного преобладания большевистского влияния. Богатство форм борьбы, более гибкая тактика, наличие общероссийской легальной печати и думской трибуны, многообразие легальных и нелегальных форм организации — все это подняло движение на новую ступень. В революционных битвах тех лет осознание пролетариатом своей исторической роли гегемона общенародного освободительного движения шагнуло далеко вперед. Вместе с тем в процессе массового наступления на капиталистов, сталкиваясь с буржуазией как класс против класса, пролетариат созревал как последовательный борец за социализм.

Годы подъема не прошли бесследно и для крестьянства. Большую остроту приобрела вторая социальная война — борьба беднейшего крестьянства против кулаков. Крестьяне уже не верили ни царю, ни уряднику, ни Думе, ни тем более помещику. Крепла с каждым годом их вера в рабочий класс как передового борца за народное дело.