Крестьянское движение в 1913 г.

«Что делается в деревне?» — это живо интересовало рабочую партию, пристальпо следившую за настроениями крестьянства. В конце 1910 г. Ленин констатировал: деревня не успокоилась 1 2. Вновь возвращаясь к этому вопросу в начале 1913 г., в разгар революционной борьбы в городе, Ленин подчеркнул, что крестьянская демократия жива, что сильно в ней стремление к «непосредственному и решительному действию» 3. «Про деревню можно сказать теперь,— писал из Пензенской губернии один из крестьянских корреспондентов,— что она совершенно почти оправилась от удара и потерь, нанесенных ей прошлой борьбой... С прежней верой глядит крестьянин в глаза будущей жизни. С молитвенной серьезностью следит за текущей жизнью и отмечает каждый шаг борьбы рабочих в городах как новый шаг начавшейся новой борьбы за лучшую долю всех обремененных и трудящихся...».

До 1909 г. движение заметно шло на убыль. С 1910 г. наметился подъем, который несколько снизился после 1912 г. Это отнюдь не свидетельствовало об ослаблении борьбы крестьянских масс. Столыпинская аграрная политика лишь обострила и расширила арену революционного кризиса, но она во многом изменила и обстановку в деревне. Борьба против помещиков — «первая социальная война» — по-прежнему доминировала (437 случаев). Однако все больший размах приобретало новое направление борьбы — против столыпинского землеустройства и кулаков-выделенцев (262 случая). Острота классовой борьбы возросла. В 1913—1914 гг. при некотором снижении общего числа крестьянских выступлений непрерывно рос удельный вес тех, которые были направлены непосредственно против царских властей. Участились и случаи вооруженных столкновений с властями; если в 1907—1909 гг. они составляли лишь 1/4 всех крестьянских выступлений, то в 1910—1914 гг. число их возросло до Уз (32,3%).

Помимо открытых столкновений с помещиками, кулаками, чиновниками-землеустроителями, стражниками, а иногда и войсками, в этот период были широко распространены поджоги, порубки и другие первоначальные формы протеста, которые отражали чрезвычайно сильное озлобление и брожение в крестьянстве. Число арестов и штрафов (в том числе за проступки «против правительственного и общественного порядка»), наложенных на крестьян сельской администрацией, непрерывно росло — с 90 тыс. в 1910 г. до 132 тыс. в 1913 г.1

Настроения крестьянства косвенно сказались на выборах в земства летом 1913 г. На фоне обычной картины полнейшего безразличия к выборам и полицейского произвола выступило и нечто новое. В ряде уездов Пензенской и Рязанской губерний, в Кременчуге, Полтаве, Челябинске крестьяне дружно провалили представителей правых. В 1913 г., характеризуя настроения в деревне, кадетский публицист писал: «Может быть, мысль крестьянская работает теперь энергичнее, чем работала в самый разгар минувшей революции». «Не „может быть11, а наверное мысль крестьянская работает»,— отвечал ему Ленин *. Передовые рабочие направляли эту мысль в русло революционной борьбы, указывая, что единственный выход из того невыносимого положения, в котором находилась российская деревня, заключается в конфискации всей помещичьей земли в пользу крестьян и свержении царской власти.

На Поронинском совещании ЦК РСДРП специально обсуждалось отношение к народническим партиям (энэсам, трудовикам, эсерам). Стремясь обеспечить единство действий всех демократических сил в борьбе против царизма, большевики не отказывались от соглашений с народниками. Большевистская фракция проводила в Думе тактику «левого блока»: выступали с совместными запросами, защищавшимися ораторами обеих фракций, договаривались о совместном голосовании. Газета народников печатала речи депутатов-большевиков, а «Правда» — трудовиков. Вместе с тем Поронинское совещание предлагало «поддерживать республиканско-демократические течения в крестьянской массе, постоянно указывая, что только последовательный в своем демократизме социалистический пролетариат может быть надежным руководителем масс крестьянской бедноты в ее борьбе с монархией и помещичьим землевладением» 1 2.

Депутаты-рабочие с думской трибуны решительно отстаивали нужды крестьян. В деревню начала проникать «Правда». Число крестьянских корреспонденций настолько возросло, что возникла необходимость выделить особый отдел—«Крестьянская жизнь». Чаще всего крестьяне писали из центральных промышленных губерний — Ярославской, Костромской, Смоленской, Нижегородской, Вятской, население которых больше было связано с фабрично-заводским пролетариатом. В некоторых местах появились постоянные корреспонденты.

«У крестьян бывают свои интересы, до которых рабочим мало дела,-^- писал крестьянин-корреспондент из Витебской гу-оернии.— Но когда обижают крестьян, а обратиться им некуда, то рабочие приходят к ним на помощь. Вот почему мы пишем в „Северную правду11, хотя эта газета рабочая» 3. Другой корреспондент заявлял: «И нас, крестьян, газета „Правда" многому учит: учит как жить и защищать свой труд» 4. Мысль о том, что пролетариат — единственный последовательный защитник интересов крестьянства, становилась достоянием деревни. Весной 1914 г. крестьяне деревни Большой Липенки (Новгородской губ.) просили социал-демократическую фракцию Государственной думы сделать запрос о незаконном взыскании недоимок В октябре 1913 г. корреспондент из Смоленской губернии писал: «Часто приводили меня в крайнее изумление неожиданные вопросы крестьян: „Скоро ли будет всеобщая забастовка?11 А некоторые старики упрямо повторяли: „Мы ждем всеобщей за-бастовки11» 1 2. Крестьянин Тульской губернии писал в ноябре 1913 г.: «Россия опять оживает. Проснулись снова рабочие, начались забастовки и стали требовать то, что требовали вместе с крестьянами в 1905 г... Надо просыпаться и нам, братья крестьяне!.. Надо протянуть руку товарищам рабочим и вместе с ними дружно бороться за общее дело, за улучшение нашей доли. Тогда добьемся того, что не получили в 1905—1906 гг.».