Демократия на выборах в IV Государственную думу 1912 года

В условиях революционного подъема выборы в IV Государственную думу, назначенные на осень 1912 г., стали ареной открытого столкновения всех классов. Правительство симпатизировало правым и черносотенцам и всячески поддерживало их кандидатуры на выборах. Угроза «черносотенной опасности» стала излюбленной темой предвыборной агитации либералов, одной из посылок для обоснования необходимости «единой оппозиции». «Подавать голоса придется не за партии,— писала «Речь»,— не за отдельных кандидатов, а за упрочение в России конституционного строя или против него» 1 2. Однако реальной силой, способной добиться свободы для народа, обладал только третий лагерь, отрицаемый либералами,— поднимавшаяся на борьбу демократия. Содержанием избирательной кампании стала борьба между пролетариатом и буржуазией за гегемонию в освободительном движении России.

Партия пролетариата первой подготовленно и организованно вступила в избирательную кампанию. На выборы она шла с лозунгами народной революции, сформулированными Пражской конференцией.

Ликвидаторы определили свою позицию в августе на конференции в Вене. Принятая ими избирательная платформа означала отречение от программы РСДРП: требование демократической республики было исключено, конфискация помещичьей земли заменена «пересмотром аграрного законодательства III Думы», а лозунг права наций на самоопределение — националистическим требованием «культурно-национальной автономии»; важнейшим девизом избирательной кампании была провозглашена «свобода коалиций».

Трудовики на конференции в марте 1912 г. объявили себя сторонниками «коренного переворота», но не провозгласили лозунг республики и свели свою платформу к требованиям отмены акта 3 июня 1907 г.,

ответственного правительства, развития местного самоуправления и т. и. Тяготея к блоку «в первую очередь» с социал-демократами, они не высказались ясно о контрреволюционном либерализме кадетов. Царские власти запретили издание платформы трудовиков (как и других оппозиционных партий), и трудовики не решились напечатать ее нелегально.

Подъем массового движения несколько оживил партию эсеров, начавшую издавать легальный журнал «Заветы». Эсеры, бойкотировавшие III Думу, колебались, продолжать ЛИ эту тактику Марка, выпущенная РСДРП в дни и в дальнейшем. Решение не избирательной кампании в IV Го-было принято, НО больший- сударственную думу ство организаций высказалось против участия в выборах.

Большевистская избирательная кампания проходила под руководством ЦК РСДРП. Партийные организации Петербурга и Москвы создали нелегальные избирательные комиссии. Такие же комиссии с участием меныневиков-партийцев организовали большевики Харькова, Екатеринослава, Одессы и Тифлиса. Избирательная платформа РСДРП нелегально распространялась и легально разъяснялась в «Правде» и «Звезде». Во многих местах издавались нелегальные предвыборные листовки.

Социал-демократия безраздельно господствовала в рабочей курии. Как сообщали жандармы, кандидаты «правого образа мыслей не рискнули даже бороться» '. Всего по стране было избрано свыше 3,5 тыс. уполномоченных. Социал-демократы составили среди них 54%, а с сочувствующими беспартийными— около 80%. В российских губерниях правые уполномоченные составили менее 1%. Лишь в Польше в уполномоченные прошло 120 «народовцев» и «христианских демократов». Царское правительство пыталось изменить результаты выборов путем так называемых разъяснений, т. е. отмены выборов на тех или иных предприятиях. В Петербурге власти лишили права участия в выборах 30 уполномоченных от 21 крупнейшего предприятия столицы. Рабочие по призыву Петербургского комитета РСДРП ответили на это стачками, митингами и демонстрациями. «Разъяснение» пришлось отменить.

Единство рабочих раскалывали ликвидаторы. Состав рабочих уполномоченных был неоднороден. По избирательному закону мелкие предприятия, где работало не менее 50 мужчин, выбирали по одному уполномоченному, крупные предприятия — по уполномоченному от каждой тысячи рабочих. Представительство от крупных заводов и фабрик, являвшихся базой большевиков, сводилось к минимуму, и, наоборот, максимально увеличивалось число уполномоченных от мелких предприятий, где преобладали рабочие, политически менее зрелые. На них и попытались опереться ликвидаторы.

Острая борьба развернулась в Петербурге. Из 82 уполномоченных было 26 большевиков, 15 ликвидаторов и 41 беспартийный (сочувствующие РСДРП). Исход выборов зависел от того, за кем пойдут беспартийные. Ликвидаторский «Луч» призывал уполномоченных «во имя единства» отдать голоса «нефракционным» кандидатам. Большевики сорвали замысел ликвидаторов, поставив на суд масс вопрос о кандидатуре рабочего депутата. Петербургский комитет принял «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату». В основу его была положена ленинская избирательная платформа. 16 октября съезд уполномоченных принял большевистский «Наказ», высказавшись тем самым за избрание своим депутатом большевика. И всюду, где выборы проходили на основе обсуждения избирательных платформ,— в Москве, Харькове, Костроме, Ростове-на-Дону — рабочие поддерживали революционную платформу партии. Лишь в Екатеринославе ликвидаторы, используя недостаточную осведомленность рабочих и примиренчество части большевиков, провели свой «Наказ». Но когда они попытались противопоставить большевику Г. И. Петровскому своего кандидата, то потерпели поражение.

Всего но стране из числа рабочих уполномоченных было избрано 150 выборщиков. Социал-демократы составляли среди них 60%, а с примыкавшими к ним беспартийными — 83%. Таким образом, и на второй стадии выборов социал-демократия одержала крупную победу. Подавляющее большинство среди рабочих-выборщиков от крупнейших пролетарских центров принадлежало большевикам; они и были избраны депутатами от рабочей курии во всех шести губерниях: Петербугской — А. Е. Бадаев, Московской — Р. В. Малиновский1, Владимирской — Ф. Н. Самойлов, Костромской — Н. Р. Шагов, Харьковской — М. К. Муранов, Екатеринославской — Г. И. Петровский.

Больших успехов добилась партия и во 2-й городской куриц — главной арене открытого столкновения социал-демократии с либералами. Борьба с либералами требовала максимального сплочения сил рабочего класса. Поэтому большевики заключили соглашения о совместных выступлениях с меньшевиками. Выступая на собрании московских избирателей, кадет В. А. Маклаков кричал о том, что «мирное обновление» страны сверху еще возможно и что рабочая партия своим «необузданным максимализмом... подрезает крылья народившейся свободе». В ответ на это большевистский оратор заявил: «Пусть кадеты верят в какое-то просветление сверху. Мы будем верить только в народ» '.

Борьба кадетов против социал-демократии не ограничивалась речами. Как только на избирательных съездах возникал вопрос о выборах между кандидатом социал-демократов и правых, кадеты немедленно забывали свои слова о «черносотенной опасности» и блокировались с правыми. В Екатеринодаре И. П. Покровский в первом же туре получил 3 тыс. голосов против 300 голосов кадетов. В Риге за А. Я. Предкальна было подано 4583 голоса против 3754 кадетских. Но и в том, и в другом случае либералы в блоке с правыми провалили социал-демократических кандидатов.

Социал-демократы выдвинули своих кандидатов в 53 городах страны. В 32 городах они одержали победу при выборах выборщиков. И только правительственные репрессии, а также открытый блок либералов с правыми не позволили большевикам провести своих кандидатов по городской курии в Думу. Всего социал-демократы собрали около 100 тыс. голосов — примерно около '/з всех голосов, поданных в этой курии. Демократические слои города переходили от либералов к социал-демократам. Меньшевикам удалось провести в Думу семь кандидатов: трех в Закавказье и по одному от Области Войска Донского, Иркутской, Таврической и Уфимской губерний. Лишь трое из них были рабочими, но и те во время выборов вынуждены были скрывать свои ликвидаторские симпатии. В шести основных промышленных губерниях, пославших в Думу большевиков, насчитывалось свыше 1 млн. рабочих, а в губерниях, от которых в Думу прошли меньшевики,— лишь 136 тыс. Семь депутатов провели трудовики: четырех в Сибири и по одному от Закавказья, Ставропольской и Саратовской губерний.

О крестьянской курии особую заботу проявляли правительство и правые партии. Царские власти приложили все усилия, чтобы закрыть доступ в деревню представителям демократии. Среди депутатов от крестьянской курии большинство составляли волостные старшины, торговцы и кулаки. Вся эта группа ни в коей мере не выражала интересов широких крестьянских масс.

Большинство депутатов от национальных районов также были или ставленниками русской колониальной администрации, или представителями местной националистической буржуазии. Однако избрание трех социал-демократов в Закавказье (одного — от русского населения и двух — от местного) и восьми трудовиков в Литве, Закавказье и Сибири свидетельствовало о прочных демократических симпатиях трудящихся национальных районов.