Проблемы соглашений России с Германией и Австро-Венгрией в начале 20 века

Боснийский кризис усилил антигерманские и антиавстрийскио настроения в кругах русской буржуазии и помещиков. О сближении с Германией теперь не желали слышать даже там, где раньше его считали возможным. Вместе с тем очевидное бессилие царизма, страх перед военным поражением и революцией — все это способствовало необычайному оживлению деятельности крайне-правых, стремившихся поставить во главе правительства и Министерства иностранных дел «своих людей».

Извольский, несмотря на падение личного престижа, еще в течение полутора лет оставался министром, хотя отставка его была предрешена: уже очень скандально в глазах мира выглядел бы уход главы русского ведомства иностранных дел сразу после «дипломатической Цусимы». Столыпин, тоже подвергавшийся нападкам, должен был пока довольствоваться тем, что посадил к нему в качестве заместителя своего зятя С. Д. Сазонова, который вместе с Чарыковым и занялся сколачиванием Балканского союза. Сазонов как дипломат оказался во многих отношениях более осторожным и дальновидным, чем Извольский. Однако в то время он представлял собою лишь креатуру Столыпина и ничего больше. Не имея за плечами опыта руководящей дипломатической работы, он был способен лишь неукоснительно проводить в жизнь столыпинскую линию, что и делал на протяжении ряда лет даже после гибели Столыпина. В конце концов Столыпин окончательно прибрал к рукам Министерство иностранных дел, и в ноябре следующего года Сазонов получил министерский портфель. Но до этого Извольский еще играл важную роль в руководстве внешней политикой и провел ряд мероприятий, против которых Столыпин не возражал.

В первую очередь нужно было решить, наконец, проблему соглашений с Германией и Австро-Венгрией. Извольский после развязки Боснийского кризиса уехал лечиться, но Чарыкову, который остался управлять министерством до прибытия Сазонова, было поручено возобновить переговоры с Германией. Переговоры и на этот раз не дали результатов.

Новый провал попыток Извольского добиться соглашения с Германией и Австро-Венгрией ускорил крушение его политической линии. Соглашение с Италией, заключенное им в Ракко-ниджи И (24) октября 1909 г. во время свидания Николая II с итальянским королем, как будто продолжало тот курс внешней политики, который был принят до Боснийского кризиса: оно предусматривало согласие Италии на открытие Черноморских проливов для русских военных кораблей в обмен на благожелательную позицию России по вопросу о возможном захвате Италией турецкой провинции Триполитании (что, кстати сказать, подрывало взятый Столыпиным курс на сближение с Турцией). В то же время, однако, это соглашение носило уже характер явного сговора о совместной дипломатической борьбе против Австро-Венгрии. Начиная же со второй половины 1910 г., линия Столыпина — Чарыкова — Сазонова на сколачивание антиав-стрийской балканской коалиции все явственнее становится лейтмотивом внешней политики России.

Второе соглашение с Японией

Последним мероприятием Извольского как министра было спасение своего детища — соглашения с Японией — от грозившего ему краха. Японцы наводняли русское Приморье своими товарами, вели хищнический лов рыбы у побережья России, требовали все новых льгот для своей торговли на Дальнем Востоке и в довершение продолжали бряцать оружием. Со своей стороны царское правительство предприняло строительство Амурской железной дороги вокруг Маньчжурии к Владивостоку и под давлением российских капиталистов отменило там порто-франко (беспошлинный ввоз и вывоз товаров). Новая дорога призвана была усилить стратегические позиции России. Отмена порто-франко наносила убытки японской торговле в Приморье. Все это вызывало резкое недовольство в Японии и способствовало обострению русско-яноиских отношений.

Между тем в еще большей степени продолжало расти напряжение в отношениях между Японией и США. К 1908 г. дело едва не дошло до войны между ними. Американцы сосредоточивали свой флот на Тихом океане и очень интересовались возможностью сближения с Россией. Было ясно, что Россия стоит перед выбором: либо дальнейшие уступки Японии, либо сближение с США. В 1909 г. этот вопрос сделался предметом дискуссии в Совете министров. Сначала верх брали противники дальнейшего сближения с Японией. На заседаниях Совета министров в апреле — июле 1909 г. было решено пойти на сближение с Китаем, чтобы усилить там свои позиции против Японии. Было заключено русско-китайское соглашение о совместном управлении зоной КВЖД; ставился вопрос об уступках Китаю и в области торговых отношений. Для изучения положения дел на Дальнем Востоке туда командировали Коковцова.

В Вашингтоне решили ковать железо, пока горячо. Новый посол США У. Рокхилл был послан в Петербург со специальной миссией — добиться возможно более широкого соглашения с Россией, чтобы облегчить проникновение американских капиталов в Маньчжурию. В ноябре 1909 г. он предложил, чтобы Россия согласилась на выкуп маньчжурских железных дорог международным (а по сути дела американским) финансовым синдикатом; взамен же США гарантировали России против Японии всяческую помощь. Японская дипломатия, узнав об американских происках в Петербурге, начала принимать контрмеры. В Маньчжурию на встречу с Коковцовым был послан князь Ито — один из наиболее видных сторонников сближения с Россией, но в момент встречи с Коковцовым на харбинском вокзале Ито был убит членом корейской подпольной организации, боровшейся против японских оккупантов, и переговоры не состоялись В Петербурге барон Мотоно явился к Извольскому буквально следом за своим американским коллегой и предложил обсудить «всякую формулу развития русско-японского соглашения» вплоть до «формального союза».

28 ноября 1909 г. для обсуждения предложений Рокхилла и Мотоно собрался Совет министров; Извольский и Коковцов выступили против разрыва с Японией. Было принято решение отвергнуть предложения и Рокхилла и Мотоно, принять меры к усилению обороны Приморья, но в то же время не доводить дела до разрыва с Японией. Тогда в Вашингтоне прибегли к нажиму. 14 (27) декабря государственный секретарь США Ф. Нокс направил правительствам России и Японии меморандум с предложением передать маньчжурские железные дороги международному финансовому синдикату. Вокруг американского предложения снова разгорелись страсти. Состоялось еще одно заседание Совета министров, и 8 (21) января 1910 г. Россия официально отклонила меморандум Нокса. Характерно, что отрицательный ответ в Петербурге был опубликован одновременно с таким же ответом в Токио, что должно было демонстрировать торжество линии на сближение с Японией.

Русскому послу в Токио поручили приступить к переговорам о новом соглашении с Японией. Японцы настаивали на признании аннексии Кореи. Переговоры тянулись несколько месяцев. Наконец, русское правительство приняло решение пойти навстречу Японии в вопросе о Корее, добившись от нее ответных уступок. После этого дело быстро пошло к развязке. 21 июня (4 июля) 1910 г. было подписано второе русско-японское соглашение. В гласной своей части оно повторяло первое, на все лады склоняя принцип статус-кво. А в секретных статьях Россия признавала Корею «сферой специальных интересов» Японии (в обмен на признание Внешней Монголии такой же «сферой специальных интересов» России), причем обе державы обязывались совместно противодействовать всяким покушениям на свои «сферы» со стороны других держав. Это соглашение бьь ло подтверждено в июле 1912 г. еще одним, которое уточняло границы «сфер специальных интересов» России и Японии на Дальнем Востоке. Опираясь на это соглашение, Япония в августе 1910 г. аннексировала Корею. В октябре 1912 г. в связи с развернувшимся в Монголии национально-освободительным движением было объявлено об автономии Внешней Монголии под российским протекторатом. Спустя год автономия Монголии была закреплена специальным соглашением между Россией и Китаем. Все более тесно сближаясь между собой, Россия и Япония начали совместную борьбу с попытками англо-франкогермано-американского финансового консорциума установить контроль над Китаем. Постепенно дело дошло до фактического союза обеих держав, закрепленного впоследствии русско-японским соглашением 1916 г.