Вступление России в Первую мировую войну

15 (28) июня 1914 г. в боснийском городке Сараево сербским националистом был убит наследник престола Австро-Венгрии эрцгерцог Франц-Фердинанд — глава агрессивных империалистических кругов двуединой монархии, стремившихся к поглощению Сербии. Известие об убийстве эрцгерцога вызвало в Вене взрыв военной истерии. Казалось, здесь только и ждали удобного случая, чтобы обрушиться на сербов. «Ну, теперь мы сведем счеты с Сербией!» — воскликнул министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Берхтольд, а начальник австрийского генштаба Конрад фон Гетцендорф потребовал немедленного объявления войны.

Воинственные планы Австро-Венгрии были встречены в Берлине с одобрением. 22 июня (5 июля) Вильгельм решил поддержать Австро-Венгрию, даже если это вызовет войну с Россией и Францией. Кайзер и его дипломаты были убеждены, что Англия останется вне конфликта. Германское правительство все же рассчитывало, что Россия вследствие военной неготовности не вмешается в австро-сербский конфликт и Австро-Венгрия без особого труда разгромит Сербию; если же Россия будет поддерживать Сербию до конца, то развернется большая война в выгодных для Германии условиях. Германский император не только не сдерживал агрессивные намерения Австро-Венгрии, но и подталкивал ее к скорейшему началу войны.

Текст ультиматума Сербии был утвержден на заседании Совета министров Австро-Венгрии 6 (19) июля 1914 г. Однако вручить его в Белграде было решено лишь 10 (23) июля, после отъезда из Петербурга президента Франции Пуанкаре, с тем чтобы не дать возможности французским и русским руководящим деятелям сразу же договориться о совместных действиях.

Царское правительство было очень обеспокоено сообщением о сараевском убийстве. Первой реакцией Сазонова на сараевское убийство была попытка найти путь для урегулирования конфликта. Прежде всего он попробовал воздействовать в примирительном духе на австро-венгерское правительство, а также убедить сербов пойти на возможно большие уступки в удовлетворении требований Австро-Венгрии. Кроме того, он пригрозил германскому послу в Петербурге Пурталесу, что «Россия не могла бы смотреть равнодушно» на уничтожение Сербии и что «ни в коем случае не может быть речи об ультиматуме» Сербии. Сазонов попытался также организовать коллективный демарш Англии, Франции и России в Вене, однако потерпел в этом неудачу, так как английская и французская дипломатия стремилась показать свою незаинтересованность в конфликте на Балканах.

Решающее значение для дальнейшего поведения царской дипломатии в австро-сербском конфликте имела позиция Франции. 7(20) июля 1914 г. в Россию с трехдневным официальным визитом прибыл Пуанкаре в сопровождении председателя Совета министров и министра иностранных дел Вивиани. Вопрос об определении позиции России и Франции в связи с ожидавшимся выступлением Австро-Венгрии занимал центральное место в переговорах. Президент Франции, не случайно получивший прозвище «Пуанкаре-война» за свои реваншистские устремления, был, пожалуй, наиболее подходящим агитатором и проповедником «твердого курса» по отношению к Тройственному союзу перед слабохарактерным царем. Главным результатом визита Пуанкаре было подписание «интимного соглашения», в котором перед лицом надвигавшихся событий было дано твердое «торжественное подтверждение обязательств», налагаемых франко-русским союзом на обе стороны.

Через час после отъезда Пуанкаре из Петербурга австровенгерский посланник в Белграде вручил сербскому правительству ультиматум. Он был составлен в нарочито оскорбительном и провокационном тоне и содержал заведомо неприемлемые условия для любого суверенного государства. Сербское правительство тотчас же обратилось к России за защитой.

Получив уверенность в поддержке Франции, царская дипломатия решила не отступать перед действиями Австро-Венгрии, хотя в то же время было решено не пренебрегать и мирными средствами улаживания конфликта. Эта позиция царского правительства нашла отражение в принятых И (24) июля решениях Совета министров, которые сводились к следующим четырем пунктам: 1) попытаться добиться от венского правительства предоставления Сербии некоторой отсрочки в ответе на предъявленные Австро-Венгрией ультимативные требования; 2) посоветовать сербскому правительству не противодействовать вооруженному вторжению на сербскую территорию и заявить, что Сербия уступает силе и вручает свою судьбу решению великих держав; 3) уполномочить военного и морского министров «в зависимости от хода дела» получить согласие царя на мобилизацию четырех военных округов (Киевского, Одесского, Московского и Казанского) и Черноморского флота; 4) незамедлительно ускорить пополнение запасов материальной части армии, принять меры к уменьшению государственных денежных вкладов в Германии и Австро-Венгрии.

На следующий день Совет министров под председательством царя принял решение ввести в действие «Положение о подготовительном к войне периоде». Вечером того же дня членам комитета генштаба было сообщено о решении царя «поддержать Сербию, хотя бы для этого пришлось объявить мобилизацию и начать военные действия, но не ранее перехода австрийскими войсками сербской границы» Г

Одновременно с Россией к подготовительным военным мероприятиям приступила и Франция. Германия и Австро-Венгрия начали подготовку к войне на две недели раньше. В Англии первый лорд адмиралтейства (морской министр) У. Черчилль сконцентрировал военно-морской флот у британских берегов в состоянии боевой готовности.

Под аккомпанемент все усиливавшихся военных приготовлений проходили дипломатические переговоры. Анализ этих переговоров ясно показывает, что участники противостоящих друг другу блоков стремились не столько к улаживанию конфликта, сколько к тому, чтобы обеспечить себе и своим союзникам в случае вооруженного конфликта военные преимущества, а также создать благоприятные политические условия для вступления в войну (снять ответственность со своих правительств за развязывание войны). Германское правительство, вначале державшее курс на «локализацию» конфликта на Балканах, т. е., проще говоря, на выдачу Сербии Австро-Венгрии, выдвинуло затем неприемлемое для России предложение о прямых переговорах между Веной и Петербургом при условии предварительного занятия Белграда австро-венгерскими войсками. Когда Сазонов отклонил это условие, германское правительство поспешило обвинить Россию в развязывании европейской войны. Английский министр иностранных дол Грей предложил посредничество четырех держав (Германии, Англии, Италии и Франции) между Веной и Петербургом для улаживания австро-сербского конфликта, а когда Австрия объявила войну Сербии, предложил созыв конференции этих держав. Тайный смысл этого предложения Грей объяснил в своих мемуарах: «Я полагал, что германские приготовления к войне зашли гораздо дальше, чем приготовления Франции и России; конференция дала бы время последним двум приготовиться и изменить ситуацию к невыгоде Германии, которая имела тогда явное преимущество» '.

Царское правительство, начиная с И (24) июля, почти ежедневно обращалось к Англии с просьбой открыто солйдаризи-роваться с Францией и Россией, однако Грей всякий раз отказывался от подобного выступления. В Париже также ничего определенного не могли сказать о позиции Франции, так как президент и премьер-министр еще находились в дороге. Положение прояснилось лишь к 15 (28) июля 1914 г., когда Пуанкаре прибыл в Париж и в Петербурге было получено сообщение «о полной готовности Франции исполнить, если понадобится, свои союзнические обязательства» 1 2, а русский посол в Лондоне известил о том, что Англия, по-видимому, не останется в стороне от развертывающихся в Европе событий. Тактика союзников России в дипломатической борьбе с Тройственным союзом заключалась в том, чтобы инициатива развязывания войны исходила от австро-германского блока. Поэтому они просили царское правительство сделать все необходимое, чтобы военные приготовления царизма носили «как можно менее открытый и вызывающий характер» 3. Однако объявление Австро-Венгрией войны Сербии, а также запаздывание русской армии в сроках мобилизации и развертывания по сравнению с австро-германскими войсками не позволили царскому правительству полностью выполнить эти советы

Решение о мобилизации в России, как свидетельствует начальник мобилизационного отдела Генерального штаба Добро-рольский, «созрело окончательно» после начала Австро-Венгрией военных действий против Сербии. 16 (29) июля утром начальник Генерального штаба Янушкевич вручил Добророль-скому подписанный Николаем II указ об объявлении общей мобилизации с 17 (30) июля. Этот указ до его рассылки и опубликования должны были подписать три министра: военный, морской и внутренних дел. Министр внутренних дел Н. А. Маклаков, подписывая документ, сказал: «Война у нас, в народных глубинах, не может быть популярной, и идеи революции народу понятнее, нежели победа над немцем. Но от рока не уйти...» 1

Вечером, когда на телеграфе все уже было подготовлено к рассылке телеграмм об общей мобилизации, последовал телефонный звонок царя с отменой указа. В ночь на 17-е был разослан указ о частичной мобилизации четырех военных округов против Австро-Венгрии. Колебания Николая II были вызваны телеграммой Вильгельма, которую царь понял как просьбу «не допустить дело до войны». До получения телеграммы Вильгельма у Сазонова был германский посол, который сообщил телеграмму имперского канцлера с предупреждением, что «если Россия будет продолжать свои военные приготовления, хотя бы и не приступая к мобилизации, Германия сочтет себя вынужденной мобилизоваться, и в таком случае последует с ее стороны немедленное нападение» 1 2. На это противоречие телеграммы канцлера и кайзера Сазонов обратил внимание императора, но Николай, поддавшись чувству тревоги в связи с угрозой войны с Германией, отменил свой приказ о всеобщей мобилизации. По-видимому, на поведение Николая оказывало влияние узкое придворное окружение (включая императрицу), среди которого были сильны германофильские симпатии.

Военное руководство было встревожено заменой общей мобилизации частичной. Мобилизационные планы русской армии были составлены так, что мероприятия по частичной мобилизации нарушали и затягивали проведение общей мобилизации. Трио — Сазонов, Янушкевич и Сухомлинов — главные активные фигуры, боровшиеся за исправление «ошибки» Николая, пытались использовать наиболее влиятельного царского министра А. В. Кривошеина, который должен был объяснить Николаю опасения в связи с отменой общей мобилизации. Царь, однако, отказал ему в приеме и не захотел принимать даже военного министра. И только в 3 часа дня он согласился выслушать доклад Сазонова и то в присутствии своего личного представителя при Вильгельме генерала И. Л. Татищева, который направлялся в Берлин. Сазонов пытался убедить императора, что Германия ведет дело к войне, что она отказывается «образумить свою союзницу» и в этой обстановке нужно стремиться «встретить войну во всеоружии». При этом Сазонов заявил: «...лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне быть застигнутыми ею врасплох» '. Николай сдался перед доводами своего министра и вновь дал свое согласие на общую мобилизацию армии и флота. Сазонов немедленно телефонировал о новом решении императора Янушкевичу и закончил свой разговор с ним фразой: «Теперь вы можете сломать телефон» (заранее было условлено испортить телефон, чтобы Николай не имел возможности вновь отменить свой указ). В 17 часов 30 минут 17(30) июля телеграммы об общей мобилизации армии и флота были разосланы.

Германия предложила русскому правительству к 12 часам 19 июля (1 августа) приостановить «всякие мероприятия», угрожающие Австрии и Германии, т. е. приостановить мобилизацию. По истечении срока ультиматума вечером того же дня Германия объявила войну России.

В период июльского кризиса действия царского правительства получили одобрение и полную поддержку подавляющего большинства буржуазно-помещичьих классов. После предъявления Австро-Венгрией ультиматума Сербии в России поднялась невиданная по масштабам и накалу антиавстрийская кампания, по городам страны прокатились шовинистические буржуазные манифестации с требованием сказать поддержку Сербии. В этой обстановке прогерманская группировка в правящих кругах России оказалась в изоляции, ее влияние было серьезно подорвано.

Война положила конец политическим маневрам кадетов. Приспосабливаясь к революционному подъему, развернувшемуся в предвоенные годы, они стремились отмежеваться от остальных буржуазно-помещичьих группировок, представить себя «прогрессивным», «пацифистским» течением, оппозиционным «реакции» и «национализму» октябристов и правых. В период июльского кризиса главный печатный орган партии газета «Речь» выступала против «воинственных фанфар националистических газет». Однако после объявления манифеста о войне Милюков сбросил личину «оппозиционности». 22 июля «Речь» вышла с царским манифестом о войне, с призывом «отложить внутренние споры, когда внешний враг стоит у ворот», и с такими воинственными статьями, которые делали ее не отличимой от махровых газет крайне правых. Так кадеты в самый ответственный период политических испытаний лишний раз доказали, что являются не партией «народной свободы», а одной из партий русской империалистической буржуазии.

3 августа Германия объявила войну Франции. На следующий день Англия под предлогом'нарушения германскими войсками нейтралитета Бельгии объявила войну Германии. Дипломатические отношения между Австро-Венгрией и Россией продолжали сохраняться; лишь 6 августа было объявлено о состоянии войны между обеими странами. Вступление в войну Англии повлекло за собой участие в ней всей Британской империи. 23 августа 1914 г. войну Германии объявила Япония, решившая воспользоваться конфликтом в Европе и захватить германские владения на Дальнем Востоке. Таким образом, европейская война приняла характер мировой.

В. И. Ленин вскрыл империалистический, захватнический характер войны обеих коалиций, во главе которых стояли Германия (Тройственный союз) и Англия (Тройственное согласие). Это была война за передел колоний и «за ограбление конкурирующих стран». Ленин разоблачал империалистические устремления царизма в Турции, Галиции, Персии, проливах В войне 1914 г. национальный момент играл совершенно подчиненную роль, он имел место в борьбе Сербии против Австрии и Бельгии против Германии. Нет нужды перечислять основные противоречия между державами, приведшие к войне. Решающими из них были противоречия между Германией и Англией. С точки зрения пролетариата не имеет существенного значения, кто первый начал стрелять. Необходимо отметить, что именно Германия сочла в 1914 г. момент благоприятным для себя и поощрила Австро Венгрию начать войну.

Обострение империалистических противоречий между крупнейшими государствами мира, классовых и национальных противоречий, бурный подъем массового рабочего движения в странах Европы и национально-освободительной борьбы на Востоке свидетельствовали о назревании общего кризиса всей капиталистической системы. Кровавая бойня мировой войны ускорила этот процесс.