Восстание в Петрограде. Революция начинается. 1917 год

В последующие дни революционное движение в Петрограде развертывалось с нарастающей силой. Стихийные взрывы революционной борьбы свидетельствовали о глубинных корнях движения, его силе и неустранимости. Большевики своей пропагандой, агитацией, организаторской деятельностью вносили в это движение сознательность, направляли его к определенной цели.

Еще 13—14 февраля состоялись тысячные митинги на предприятиях столицы. Е организации митингов на Путиловском заводе приняли участие руководители большевистского Нарв-ско-Петергофского районного комитета. 17 февраля рабочие лафетно-штамповочной мастерской Путиловского завода в категорической форме потребовали повышения расценок на 50% и предложили администрации возвратить на завод группу недавно уволенных рабочих. Директор завода отказался удовлетворить эти требования. Рабочие мастерской забастовали. 21 февраля к ним присоединились рабочие других цехов. На следующий день администрация, чтобы сломить забастовщиков, закрыла завод, оставив без работы 30 тыс. человек.

20 февраля, независимо от путиловцев, бастовали рабочие Российской бумажной мануфактуры, Путиловской верфи, Вагоностроительного завода; 21 февраля -рабочие Обуховского завода; 22 февраля забастовали рабочие предприятия общества «Перун», фабрики Лебереля, на многих фабриках и заводах Нарвской заставы и Выборгской стороны проходили собрания и митинги с протестами против локаута на Путиловском заводе.

Обстановка в Петрограде накалялась. Многие семьи рабочих предприятий Выборгской стороны, где администрация не производила специальной заготовки продуктов (как было на заводах, работавших на оборону), не ели хлеба по два-три дня. 22 февраля в городе начались стихийные возмущения, 23 февраля они усилились; толпы голодных громили продовольственные лавки, булочные, останавливали движение на улицах.

Стихийные выступления на почве продовольственных затруднений слились с грандиозной политической демонстрацией против войны и самодержавия. По инициативе Выборгского районного комитета большевиков было решено на нескольких крупных предприятиях города отметить митингами и собраниями Международный женский день и с помощью женщин-ре-волюционерок усилить антивоенную агитацию.

Революционную эстафету приняли Сампсониевская мануфактура, фабрика Лебедева, Русская прядильня. Рано утром 23 февраля работницы этих текстильных фабрик обошли металлические и машиностроительные заводы, призывая к политической стачке. В поддержку женщин выступили тысячи рабочих петроградских предприятий. На Большом Сампсониев-ском и Безбородкинском проспектах, Нижегородской и Сибирской улицах состоялись демонстрации. К ним примкнули женщины, стоявшие в очередях за продовольствием. Они стали и участниками ряда митингов, проходивших под лозунгами: «Долой войну!», «Хлеба!», «Мира!», «Свободы!»

В рабочих районах появились конные жандармы и казаки, которые получили от Хабалова приказ: но допускать демонстрацию на Невский, в центр города. Полиция избивала рабочих нагайками и шашками, арестовывала руководителей демонстраций. На Литейном мосту околоточные надзиратели и городовые останавливали трамваи и высаживали рабочих. Часть демонстрантов-выборжцев, пройдя по льду на левый берег Невы, соединилась с рабочими других районов па Литейном и Суворовском проспектах. Между 5 и 7 часами вечера демонстранты вышли на Невский в районе Садовой, Казанского собора и Знаменской площади.

Революционное движение охватило всю столицу. 23 февраля бастовало более 128 тыс. человек, в основном металлисты и текстильщики. К стачке примкнула часть студентов и служащих. 23 февраля стало первым днем революции.

В штаб-квартиру большевиков на Сердобольской улице (явка Бюро ЦК РСДРП) стекались сведения о событиях на улицах столицы и настроении рабочих на предприятиях. Большевики призывали продолжать борьбу, развивать движение, не ограничивать его каким-либо сроком, вступать в вооруженные схватки с полицейскими и верными царю войсками. Вечером в Головинском переулке в комнате рабочего И. Александрова состоялось организованное И. Д. Чугуриным заседание Выборгского райкома совместно с представителями крупнейших предприятий района. От Бюро ЦК и ПК на нем присутствовали П. А. Залуцкий, А. К. Скороходов и К. И. Шутко. Собрание решило поддержать начавшиеся стачки, не ограничивать их сроком, провести на следующий день антивоенную демонстрацию на Невском и митинг у Казанского собора, добывать оружие, усилить агитацию среди солдат Петроградского гарнизона. Все участники собрания сочли момент подходящим для практической реализации лозунга свержения самодержавия.

24 февраля демонстранты запрудили главные улицы города. Виднелись красные флаги и лозунги: «Долой войну!», «Долой самодержавие!» На Казанской, Знаменской и других площадях вновь состоялись митинги. Число стачечников составляло более половины рабочих Петрограда.

Размах революционного движения ошеломил Протопопова, Хабалова и других царских опричников. Арест меныиевиков-гвоздевцев, развернувших агитацию за шествие к Думе, в представлении Протопопова отодвигал опасность революции; он считал их «главарями» революционного движения, способными совместно с думской оппозицией совершить «государственный переворот». За эту расправу, которая квалифицировалась как «успешное предотвращение беспорядков 14 февраля», Протопопов даже получил «высочайшую благодарность».

Убежденность Протопопова и других, близких Николаю II лиц, что угроза революции устранена, заставила царя, по свидетельству Родзянко, изменить решение о созыве 22 февраля совещания с некоторыми министрами об ответственном министерстве. Вечером 21 февраля царь выехал в Ставку. Сообщения из Петрограда о стачках были оценены им как бунтарская вспышка голодного народа. Николай II поверил Протопопову и Хабалову, считавшим, что причиной выступлений был недостаток хлеба в столице, и отмахивался от советов Голицына, Беляева, вел. кн. Михаила о принятии «чрезвычайных мер» для подавления стачечного движения в Петрограде. Даже позднее, 26 февраля, когда пришла паническая телеграмма Родзянко о начавшейся революции, Николай II сказал министру двора Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».

Еще 23 февраля на совещании в градоначальстве Хабалов, после того как были даны распоряжения о подвозе хлеба к столице, выразил уверенность, что бастующие скоро приступят к работе. Но эти ожидания не оправдались.

Утром 24 февраля Балк доложил Хабалову, что полиция не может справиться с народом. Со стороны Выборгской на берегу Невы собралось до 40 тыс. человек. Хабалов, наблюдавший за некоторыми рабочими демонстрациями из окон своей квартиры, собрал экстренное совещание городских властей, полицейских и жандармских начальников для выработки мер борьбы с революционным движением. В фабричные и заводские лавки крупных предприятий Петрограда было направлено около 3 тыс. пудов хлеба. Из пригородов были вызваны в столицу полк кавалерии и сотня казаков. Протопопов объехал начальников воинских частей и инструктировал их о действиях против революционного народа. Вечером по улицам Петрограда рыскали полицейские шпики: Хабалов приказал провести повальные обыски и аресты. Но все эти меры оказались бессильными остановить революцию.

Утром 25 февраля рабочие вновь вышли на демонстрацию с красными флагами и пением революционных песен. Они направлялись от окраин к центру города. В пути ряды демонстрантов выросли; некоторые колонны достигали 8—9 тыс. человек. Полицейские, пустив в ход нагайки и обнаженные шашки, пытались остановить их.

Однако полиции приходилось все труднее и труднее. Рабочие, вооружаясь чем попало, переходили в наступление. К концу дня полиция вынуждена была бежать с Выборгской стороны и от Нарвской заставы в центральную часть города. На Пути-ловском Временный комитет взял в свои руки руководство заводом.

Петроградский гарнизон был многочисленным, но это была уже не безропотная солдатская масса, беспрекословно исполнявшая приказы начальства. В гарнизоне находилось немало новобранцев из кадровых рабочих, мобилизованных за революционные выступления, солдат-фронтовиков, оправившихся после ранений.

О революционных настроениях в частях гарнизона свидетельствовал ряд пока немногочисленных, но характерных фактов: проявление сочувствия к забастовавшим рабочим, нежелание стрелять в народ. Это выявилось уже 23 и 24 февраля. 25 февраля на Садовой улице солдаты вместо выполнения приказа не пропускать демонстрантов отомкнули штыки и смешались с народом. Да и казачьи части становились ненадежными. Посланные раньше войсковых частей на подавление рабочих, казаки вели себя спокойно, шутили с демонстрантами. 24 февраля казаки 1-го Донского полка на Знаменской площади отказались разгонять демонстрантов.

25 февраля была выпущена большевистская листовка «Братья солдаты»; она призывала к союзу рабочего класса и революционной армии. Вокруг казарм, около часовых, патрулей появлялись группы рабочих и работниц, которые перекидывались с солдатами дружескими словами. Лучшие агитаторы были направлены большевиками в казармы. Они стремились привлечь солдат на свою сторону или хотя бы нейтрализовать их. В том же направлении действовали и межрайонцы.

Большевики с самого начала восстания руководствовались ленинской идеей о необходимости смелого и решительного наступления. Они призывали к свержению самодержавия, рассматривая эту задачу не только как национальную, но и как интернациональную, решение которой усилит международное революционное движение. «Поднимайтесь все,— говорилось в листовке от 25 февраля.— Долой царскую монархию! Да здравствует демократическая республика! Да здравствует 8-часовой рабочий день! Вся помещичья земля народу! Долой войну! Да здравствует братство рабочих всего мира! Да здравствует социалистический Интернационал!»

Стачка становилась всеобщей. В нее вступали новые отряды рабочего класса — кожевники, печатники, деревообделочники, пищевики, швейники и масса студентов. С центральных улиц города исчезла фланирующая публика, закрылись магазины, нарушилась телефонная связь, была прекращена подача электроэнергии.

Напльш демонстрантов в центр, на Невский, был в этот день огромным; то там, то здесь вспыхивали стычки рабочих с полицией. Днем 25 февраля в здание городской думы, где обсуждался продовольственный вопрос, внесли несколько рабочих, раненных в схватке с полицией; это были первые жертвы бойцов революции. Около 5 часов дня у Николаевского вокзала завязался бой с полицией. Бой был выигран восставшими; выстрелами из револьверов, камнями, бутылками они обратили в бегство отряд конной полиции.

Вечером Хабалов и Протопопов получили из Ставки от Николая II срочную телеграмму: «Повелеваю завтра яге прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией» '. Тут же последовал приказ Ха-балова командирам полков и начальникам полицейских участков применять против демонстрантов огнестрельное орунгие. «Когда на флагах надпись: „Долой самодержавие!“ — никакой хлеб не успокоит»,— заявил он.

Ночью и утром 26 февраля было арестовано около 100 активных деятелей различных революционных организаций. Среди них были члены Петроградского комитета большевиков и его секретарь А. К. Скороходов. Выполнение практических задач в борьбе за развитие стачки, за перерастание уличных демонстраций в вооруженное восстание взял на себя большевистский Выборгский районный комитет.