Российская империя и СССР на стыке 19 и 20 веков

Три революции пережила Россия за полтора десятилетия XX в,—две буржуазно-демократические (в 1905—1907 гг. и в феврале 1917 г.) и социалистическую (в октябре 1917 г.). Но лишь Великая Октябрьская социалистическая революция кардинально разрешила доведенные до предела социально-экономические и политические противоречия страны и подвела закономерный итог всему историческому развитию России. Решение многих чисто демократических задач оказалось невозможным в рамках буржуазно-демократических революций. Они были осуществлены в ходе пролетарской революции.

Такой результат не был случайным. Закономерность развития цикла буржуазных революций, прокатившихся по странам Европы с Запада на Восток в конце XVIII — первой половине XIX в., заключалась в том, что их эффективность, завершенность постепенно ослабевали по мере усиления пролетариата и ослабления революционных устремлений буржуазии. Однако сила революционного натиска была достаточной для того, чтобы проблема буржуазно-демократических преобразований оказалась снятой с повестки дня. Героический подвиг парижских коммунаров (1871 г.) дал первый образ пролетарского выступления против буржуазии. Он свидетельствовал о том, что инициатива в революционном процессе перешла к новому классу. Но история Парижской Коммуны показала также, что крестьянство — главная ударная сила ранних буржуазных революций — осталось в стороне от схватки. Запад, таким образом, покончил с этапом буржуазно-демократических революций.

В России реформа 1861 г. не решила коренных буржуазнодемократических задач, не устранила и по могла устранить многочисленные феодально-крепостнические пережитки в социально-экономическом и политическом строе страны. Не случайно К. Маркс и Ф. Энгельс возлагали столь большие надежды на русскую буржуазно-демократическую революцию; она могла дать могучий толчок для развертывания пролетарских революций в Европе, а последние в свою очередь оказали бы определяющее влияние на дальнейшие судьбы России.

Буржуазно-демократическая революция в России положила начало качественно новому циклу революционного движения. В начале XX в. социально-экономическая структура страны имела некоторые общие черты с раннеканиталистической структурой западно-европейских стран кануна буржуазных революций. Она характеризовалась применительно к аграрному строю России — обилием феодально-крепостнических пережитков, широким распространением в сельском хозяйстве торгово-ростовщического капитала и соответствующих этому капиталу форм и методов эксплуатации; применительно к промышленному производству — сочетанием в различных вариациях торгового капитала с промышленным, широким распространением примитивно хищнических приемов эксплуатации; политическая надстройка еще не была буржуазной по своему социальному содержанию, царизм лишь делал шаги в сторону буржуазной монархии. При всем том социально-экономическая структура России начала XX в. имела много общего со структурой индустриально развитых стран Западной Европы того времени. В России завершилось складывание системы крупнокапиталистического производства и появились монополистические объединения общероссийского масштаба; здесь, как и на Западе, сложился мощный индустриальный пролетариат, который, имея во главе партию нового типа, был способен на активные самостоятельные выступления. В середине 90-х годов прошлого столетия в России начался новый, пролетарский период революционно-освободительного движения.

Передовые отряды российского рабочего класса вполне осознавали конечные цели своей ОорьЬы — пролетарская революция и установление диктатуры пролетариата, построение социалистического общества. В программе РСДРП, принятой в 1903 г. на II съезде партии, записано: «Считая себя одним из отрядов всемирной армии пролетариата, российская социал-демократия преследует ту же конечную цель, к которой стремятся социал-демократы всех других стран» '. Однако ближайшив задачи российского пролетариата отличались от задач, стоявших перед западно-европейским рабочим классом. В 1905 г. В. И. Ленин писал, что борьба между пролетариатом и буржуазией, стоящая на очереди дня во всей Европе, перекинулась в Россию, но «в современной России не две борющиеся силы заполняют содержание революции, а две различных и разнородных социальных войны: одна в недрах современного самодержавно-крепостнического строя, другая в недрах будущего, уже рождающегося на наших глазах буржуазно-демократического строя. Одна — общенародная борьба за свободу (за свободу буржуазного общества), за демократию, т. е. за самодержавие народа, другая — классовая борьба пролетариата с буржуазией за социалистическое устройство общества» '. Обе социальные войны шли в России одновременно, сплетаясь и обусловливая одна другую. В борьбе российского крестьянства преобладала первая социальная война, война за «наиболее чистый, максимально-последовательный, идеально-совершенный капитализм» 1 2. Направленная прежде всего против помещичьего землевладения, она включала и борьбу против низших, худших форм капитализма в помещичьем и крестьянском хозяйствах. К первой социальной войне относились и антицаристские выступления народов колониальных территорий Российской империи, непосредственно угнетаемых и эксплуатируемых царизмом — военно-феодальным империализмом.

Российский пролетариат вел борьбу и против капитализма, п против царизма. Поскольку российская буржуазия, используя политическое бесправие рабочего класса, широко применяла раннекапиталистические приемы и формы эксплуатации, экономическая борьба рабочего класса была борьбой за смену капитализма октябристского типа демократическим капитализмом. Поскольку, далее, достижение даже такого результата было немыслимо в условиях полицейского деспотизма и отсутствия политических свобод, российский пролетариат был непосредственно заинтересован в революционном ниспровержении самодержавия. Борьба с ним целиком относилась к первой социальной войне, была ее политическим воплощением. Первая и вторая социальные войны были, таким образом, неразрывно связаны. Пролетариат видел в силах, представляющих интересы демократической революции, своих естественных союзников; в свою очередь по мере развертывания революционного движения в промышленных центрах и районах российское крестьянство и угнетенные народы других национальностей убеждались в том, что рабочий класс является наиболее решительным и последователышм борцом против самодержавия, за общедемократические требования. Складывался революционный союз огромного большинства народа, развертывалась могучая народная революция, антифеодальная направленность которой определялась не буржуазией, а пролетариатом, и носила принципиально иной, чем в ранних буржуазных революциях, характер. «Победа буржуазной революции у нас невозможна, как победа буржуазии»1,— писал Ленин и подчеркивал, что лишь революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства способна дочиста смести всю грязь средневековья. Радикальная победа демократической революции поставила бы в порядок дня борьбу против капитализма вообще, против «самых основ буржуазного общества» 1 2.

В 1905—1907 гг. такой результат не был достигнут. Революционные силы действовали недостаточно дружно. Широкие массы крестьянства включились в революцию тогда, когда высший подъем рабочего движения был уже пройден; армия еще не перешла на сторону восставшего народа; национально-освободительное движение не развернулось еще в полной мере. Первая русская революция потерпела поражение. Изменить направление, тип капиталистической эволюции не удалось. Коренные задачи буржуазно-демократической революции остались неразрешенными. Новый революционный натиск был неизбежен.

Понимая это, царизм попытался решить задачи буржуазного преобразования страны «сверху», т. е., повторив опыт крестьянской реформы 1861 г., сбить страну с революционного пути, закрепить октябристско-прусский тип буржуазного развития. В этом он нашел естественного союзника в лице империалистической буржуазии. Напуганная размахом революционного движения, она пошла на политический союз с самодержавием, оформленный в третьеиюньской системе. В этом союзе империалистическая буржуазия была заинтересована и экономически. Накануне первой русской революции формирование российского империализма находилось в начальной стадии. Период 1907—1914 гг. характеризуется, с одной стороны, интенсивным процессом складывания системы монополистического капитализма, с другой стороны, именно в это время отчетливо выявляется тенденция к сращиванию финансового капитала с латифундиальным помещичьим землевладением, с торгово-ростовщическими формами эксплуатации, его приобщение к до-и раннекапиталистическим формам эксплуатации. Вместе с царизмом, таким образом, империализм консервировал наиболее отсталые, варварские формы эксплуатации трудящихся масс страны.

Уже к началу первой мировой войны стало очевидным, что столыпинская земельная реформа, ускорив развитие капитализма в сельском хозяйстве, не только не разрешила аграрнокрестьянского вопроса, но расширила предпосылки для развертывания крестьянской революции:             сохранялось помещичье

землевладение; не был создан достаточно многочисленный слой крепкой сельской буржуазии, заинтересованной в сохранении предусмотренных реформой земельных порядков, т. е. такой слой, который явился бы опорой самодержавия; не было устранено аграрное перенаселение; усугубилось бедственное положение подавляющего большинства российского крестьянства; на окраинах страны вследствие развития капитализма в сельском хозяйстве, перехода кочевых народов к земледелию, земельных изъятий, обнищания и разорения переселенцев и коренного населения национально-освободительное движение также стало в основе своей аграрно-крестьянским. В результате первая социальная война в деревне — общекрестьянская борьба против самодержавия, против феодально-крепостнического землевладения, кабалы и отработок — не только но ослабла, а усилилась и приобрела объективно антиимпериалистическую направленность. Обострилась и война против раннекапиталистической, торгово-ростовщической эксплуатации крестьян. Короче говоря, обострилась борьба за изменение направления капиталистического развития страны, за смену октябристско-прусского типа капитализма демократическим, более передовым и прогрессивным. Но теперь эта задача решалась не только борьбой с самодержавием. Борьба должна была неизбежно перерасти в решительную схватку с капиталистическим империализмом. Тем самым аграрно-крестьянское и национально-освободительное движение, оставаясь демократическим, объективно вливалось в борьбу против империализма. Создавались условия для расширения социальной базы пролетарской революции.

Расширилась и окрепла пролетарская струя в этом революционном потоке. Возникновение высших форм монополистического капитализма в годы предвоенного промышленного подъема усугубило и обострило чисто капиталистические противоречия, противоречия между индустриальным пролетариатом и империалистической буржуазией. Пролетариат вырос не только количественно; расширилась прослойка потомственных рабочих. В новый революционный подъем 1912—1914 гг. рабочий класс России вступал обогащенный опытом первой русской революции, с более высоким классовым сознанием и организованностью, с четким пониманием расстановки классовых сил. Ленинская партия, восстановив единство своих рядов, сплотила вокруг себя передовую часть российского пролетариата и обеспечила единство действий рабочего класса.

Поднималась новая волна революционного натиска, зрела новая открытая схватка революционно-демократических сил против самодержавия и против империализма.

Первая мировая война лишь на время прервала развитие русской революции. Но она явилась также мощным ускорителем экономических, социальных и политических процессов в стране и привела не только к усилению и переплетению уже сложившихся ранее, но и к возникновению новых предпосылок демократической и социалистической революций, связав их в единый неразрывный узел.

Война ускорила созревание материально-организационных предпосылок для социалистических преобразований экономики: происходил дальнейший рост высших форм российского монополистического капитализма, сложилась система государственно-монополистического регулирования. С другой стороны, военные условия способствовали росту низших форм капитализма. В результате расширился диапазон многоукладной структуры российской экономики, значительно вырос ее капиталистический сектор в целом, от его раннекапиталистических форм до государственно-монополистического капитализма. Социально-экономические противоречия в стране поднялись на новую качественную ступень, приобрели особо конфликтный характер.

Военные поражения царизма и прогрессирующий развал народного хозяйства, усиление нужды и бедствий трудящихся масс ускорили назревание революционного кризиса в стране. Рост экономического могущества буржуазии в годы войны, расширение ее социальной опоры и влияния, ее политическая консолидация повлекли за собой изменения в соотношении сил правящих классов. Буржуазия рвалась разделить политическую власть в стране с царизмом в целях организации более эффективного ведения войны и более гибкой борьбы с нараставшим революционным движением. Она стремилась взять в свои руки основные рычаги руководства экономикой страны — особые совещания. Политические притязания буржуазии в этот период не простирались далее требований «правительства доверия», а формы политической борьбы с царизмом — далее организации оппозиционного «прогрессивного блока». Притязания буржуазии, однако, были решительно отвергнуты самодержавием. В особые совещания буржуазия была допущена лишь с правом совещательного голоса — это был предел эволюции царизма на путях к буржуазной монархии даже в такой критический период его истории, каким являлась мировая война. Таким образом, вполне определились границы политических требований и формы борьбы буржуазии, с одной стороны, и уступок самодержавия — с другой. Отказ царизма от политического сотрудничества с буржуазией и разгон Государственной думы свидетельствовали об окончательной утрате им способности приспосабливаться к задачам буржуазного развития. В этих условиях даже дворянско-помещичий класс, за исключением крайне-правых, отказал царизму в своей поддержке. Самодержавие окончательно изолировало себя, исторически исчерпало возможности объективного выражения интересов эксплуататорских классов страны.

Два с лишним года войны поставили Россию перед общенациональным кризисом. Самые большие жертвы на фронтах войны среди всех воюющих держав (в абсолютном и относительном выражениях), экономическая разруха, обнищание широких слоев трудящихся, быстрое разорение огромных масс крестьянства, голод, надвигавшийся на основные промышленные районы страны и на фронты,— все это прибавило к существовавшим до войны задачам демократической революции такую первостепенную задачу, как необходимость демократического выхода из войны и спасение страны и народа от экономической катастрофы.

Революционный кризис в России в годы войны развертывался на базе более высокого уровня развития капитализма, при выросшем рабочем классе, обогащенном опытом революционных боев, при более четкой классовой дифференциации в деревне. Судьбу революции в значительной мере определяло поведение армии и флота, в которых оказалась наиболее деятельная часть населения страны, получившая к тому же в свои руки оружие. Ленинский лозунг превращения империалистической войны в гражданскую был рассчитан на то, что солдаты и матросы — те же рабочие и крестьяне, одетые в шинели или бушлаты, крепко связанные с тылом, с общим настроением в стране, в решительный момент присоединятся к борьбе своих собратьев по классу. Наконец, в годы войны поднялись на вооруженную борьбу угнетенные народы Российской империи. Все эти потоки с неизбежностью слились в единое революционное русло борьбы против царизма и империализма.

Февральская революция 1917 г., обеспечив народу буржуазные политические свободы, не осуществила коренных социально-экономических преобразований, не дала народам мира, не изменила направления капиталистического развития страны. Пришедшая к власти буржуазия, укрепив свой союз с помещиками, не решилась поднять руку на помещичье землевладение, но покончила с войной, не дала подлинной национальной свободы угнетенным народам России. Иначе говоря, она оказалась неспособной разрешить стоявшие перед страной исторические задачи. Мелкобуржуазные партии России, которые вели за собой значительную массу демократических сил страны, не смогли выработать программу осуществления демократических требований широких масс. Не смогли не только в силу объективного положения мелкой буржуазии, колеблющейся между буржуазией и пролетариатом; они не сумели правильно оценить особенности новой исторической эпохи и связанную с ней иную, чем в ранних буржуазных революциях, расстановку классовых сил. Поэтому свою тактику мелкобуржуазные партии строили на основании старого шаблона, в расчете на революционные потенции крупной буржуазии. К коалиции с буржуазией эсеро-меньшевистских лидеров привело также непонимание характера первой мировой войны, в корне изменившей старые представления об оборонительных и завоевательных войнах, о соотношении патриотизма и интернационализма. «Оборонческая» позиция, лозунг «защиты отечества» в условиях империалистической войны были на пользу буржуазии, вели к союзу с ней и к измене интересам широких народных масс. В итоге представители «революционной демократии», как именовали себя лидеры меньшевиков и эсеров, оказались коллегами кадетов в контрреволюционном Временном правительстве, потеряли свой престиж как среди рабочих, так и среди крестьян. Таким образом, последовательная победа буржуазно-демократической революции в России оказалась невозможной не только как победа буржуазии, но и как победа мелкобуржуазных партий в союзе с буржуазией.

Среди всех революционных сил страны только ленинская партия, стоя на позициях передового класса — пролетариата, отчетливо представляла невозможность осуществления последовательных демократических преобразований без социалистической революции и вместе с тем все значение натиска демократических сил для победы пролетариата. В конце 1910 г. Ленин писал: «Надо уметь соединить борьбу за демократию и борьбу за социалистическую революцию, подчиняя первую второй. В этом вся трудность; в этом вся суть». И далее: «не упускай из виду главного (социалистической революции); ставь ее в первую голову..., подчиняя ей, координируя, соподчиняя ей, ставь все демократические требования..., и памятуй, что разгореться борьба за главное может, начавшись и с борьбы за частное» '.

В знаменитых «Апрельских тезисах» Ленин выдвинул курс на социалистическую революцию, с ее победой связав максимально полное и радикальное осуществление демократических требований широких непролетарских трудящихся масс. Ясное понимание качественно различных целей и в то же время неразрывного сплетения задач социалистического и демократического движения давало большевистской партии возможность добиваться осуществления своей политической программы в различной последовательности, «с разных концов» и любыми способами — как мирными, так и немирными.

В период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции ленинская партия держала великий экзамен на зрелость. И за эти немногие месяцы она продемонстрировала такое богатство тактики, такое разнообразие приемов руководства революционной борьбой масс и вместе с тем такую последовательность и твердость осуществления избранного ею курса, что стала фактически единственным руководителем революционного натиска на российский капитализм. Девиз: за мир, за демократию, за социализм, под которым развертывается революционно-освободительное движение на земном шаре, был рожден Октябрем. Победа Октябрьской революции — закономерный итог всего социально-экономического и политического развития страны, закономерный итог неустанной работы и борьбы Коммунистической партии, созданной и руководимой В. И. Лениным.