Первые шаги и решения Временного правительства в 1917 году

Свержение царизма открыло новую страницу в истории России. В стране произошли глубокие классовые сдвиги, буржуазия стала у власти; ей предстояло решать социальные задачи необычайной трудности, мобилизовать все силы для обеспечения экономического и политического подъема страны. Но русская буржуазия оказалась способной только копировать политику свергнутого царизма. Символично, что в декларации от 3 марта Временное правительство умолчало о своем отношении к установлению в стране республики. Организационная деятельность правительства с первых же шагов сводилась к тому, чтобы приспособить старый государственный аппарат к своим требованиям. Изменились названия учреждений, но в большинстве случаев в них остались старые царские чиновники. Так было в центре и на местах. Уже 4 марта вместо губернаторов и уездных начальников в города были назначены комиссары Временного правительства. На эти должности, а также в состав созданных буржуазных комитетов выдвигались видные капиталисты, буржуазная интеллигенция, члены земских управ.

Временное правительство стремилось парализовать революционный порыв масс, перехватить инициативу у революционного народа в хозяйственно-организационной деятельности. В этом деле оно нашло верных помощников из числа лидеров эсероменьшевистского блока. Предоставляя Временному правительству свободу в решении государственных дел, эсеро-меньшевистское руководство Петроградского Совета сразу же предложило буржуазии принять участие в финансировании Совета. Совет практически попал в зависимость от буржуазии. Исполнительный комитет Совета только «входил с ходатайством» в различные министерства по поводу работы учреждений, оставшихся от старого режима, замены воинской части, охранявшей тот или иной объект в городе, и по другим второстепенным вопросам. На одном из заседаний исполкома Совета большевик П. И. Стуч-ка предложил предать гласности работу контактной комиссии, но его предложение собрало менее половины голосов. Соглашатели протаскивали через Совет нужные им резолюции.

Временное правительство стремилось использовать революцию прежде всего в целях доведения войны «до победного конца». В этом оно получило полную поддержку буржуазных общественных организаций — Земского и Городского союзов, съездов представителей банков, представителей промышленности и торговли и др. Временное правительство сразу же получило признание де-факто союзниками Антанты. Милюков, прозванный Дарданелльским за его империалистические планы захвата проливов, призывал народ на военные подвиги во имя «защиты республики». Соглашатели — меньшевики и эсеры — в унисон призывам буржуазии требовали отказаться от антивоенных циммервальдских решений, убеждали измученный войной народ, что теперь война перестала быть империалистической и речь идет об «обороне революции». Пропагандируя эту ложную идею, играя на патриотических чувствах, соглашатели агитировали рабочих и солдат за продолжение войны. Между тем только мир мог ликвидировать голод и разруху в стране, идущей к экономической катастрофе, только мир мог обеспечить осуществление демократических требований народных масс. Но в первое время массы поддались агитации оборонцев. В апреле 1917 г. Ленин писал: «Самым крупным, самым ярким проявлением мелкобуржуазной волны, захлестнувшей „почти все“, надо признать революционное оборончество. Именно оно — злейший враг дальнейшего движения и успеха русской революции» *.

Обстановка двоевластия оказывала существенное влияние на политику Временного правительства. В первые дни после победы революции оно объявило об амнистии всем политическим заключенным, 18 марта —отменило смертную казнь, а 22 марта — сообщило об отмене ограничений в национальных вероисповеданиях. Но завоеванные народом главные демократические свободы — слова, союзов, печати, собраний, стачек — декретированы не были.

В решении рабочего вопроса буржуазия выступала с оборонческих позиций. Это было модно и позволяло скрывать корыстные мотивы. Буржуазия отказалась издать закон о 8-часовом рабочем дне, ссылаясь на нужды фронта и обороны революции. Соглашатели из Петроградского исполкома Совета, находясь между двух огней, пытались убедить рабочих, что, требуя 8-часовой рабочий день, они забывают солдат, сидящих в окопах. Введение на ряде предприятий 8-часового рабочего дня явочным порядком и понимание бесперспективности сопротивления заставляли капиталистов следовать примеру Петроградского общества заводчиков и фабрикантов, которое 10 марта вступило в соглашение с Советом о введении в Петрограде 8-часового рабочего дня, но провозглашение закона по этому вопросу было отложено до Учредительного собрания. Временное правительство безоговорочно становилось на сторону предпринимателей и в других пунктах рабочего вопроса: удаление контрреволюционных элементов фабрично-заводской администрации, повышение заработной платы, улучшение условий труда. Оно нейтрально относилось к возникшим в марте явочным порядком фабзавко-мам лишь потому, что рассматривало их как институт фабричных старост, предусмотренный царским законом 1903 г.

Временное правительство уже в первый месяц существования определило свои позиции в аграрном вопросе. 19 марта в специальном воззвании оно признало необходимость земельной реформы, но объявило всякие самочинные захваты земли противозаконными. Это означало сохранение помещичьей собственности. Затем последовали попытки «пресечения» аграрного движения.

Временное правительство не ставило перед собой задачи решения сложнейшего для России национального вопроса. Некоторые его постановления в отношении отмены национальных ограничений вызывались ростом национально-освободительного движения, и были не чем иным, как попыткой осуществить либеральную программу кадетов, которая удовлетворяла значительную часть национальной буржуазии.

Стремление сохранить Финляндию в составе России заставило Временное правительство 7 марта отменить изданный Столыпиным закон, уничтожавший права сейма, и принять «Акт об утверждении конституции Великого княжества Финляндского». Закон исключал суверенность Финляндии, ограничивался культурной автономией и обещанием в будущем расширить права сейма в отношении суда, свободы печати, союзов, доходов и расходов казны.

В борьбе с австро-германской буржуазией за Польшу Временное правительство заговорило о «независимом» польском государстве при условии «свободного» военного союза Полыни с Россией. Цель была одна — привлечь на свою сторону оживившиеся польские буржуазные и мелкобуржуазные группировки.

Русская и национальная буржуазия искала друг в друге взаимную опору в борьбе с растущим революционным движением. В пределах культурной автономии Временное правительство пошло навстречу отдельным требованиям национальной буржуазии и других окраин, развитых в экономическом отношении, признало созданные ею организации. Самой значительной из них была образованная 4 марта украинскими буржуазными и мелкобуржуазными националистами Центральная рада; она поддерживала Временное правительство в стремлении погасить пламя революции. Ее обращение «К украинскому народу» призывало к «спокойствию». Рада ставила себе целью добиться территориальной автономии Украины, где главенствующую роль играли бы представители украинской буржуазии, помещиков и служившей им буржуазной украинской интеллигенции. Рада предлагала собирать деньги в «украинский национальный фонд», «выбирать своих украинских людей на все места», она принимала активное участие в организации демонстраций украинцев. 14 марта Временное правительство ввело в виде исключения преподавание на украинском языке в низшей школе Киевского учебного округа.

Частичные уступки были сделаны Временным правительством пришедшей в движение прибалтийской буржуазии. 30 марта в опубликованном постановлении о проведении границ между Эстляндской и Лифляндской губерниями и создании там земских Советов указывалось, что язык делопроизводства и обращения определяется самими этими учреждениями, но государственным языком здесь, как и на Украине, оставался русский. Временное правительство передало финансы и делопроизводство Лифляндии глубоко антинародной кулацкой организации «Земес иадоме» (Земский совет), поддерживало латышскую буржуазию в борьбе с немецким дворянством и буржуазией. Г. Львов обещал рассмотреть в скором времени вопрос о будущем устройстве Литвы.

Временное правительство не могло обойти молчанием претензии татарской национальной буржуазии, образовавшей уже 7 марта Мусульманский комитет. Декретом от 20 марта было разрешено употребление в Казанской губернии национальных языков в делопроизводстве, торговых книгах, а также в частных учебных заведениях.

Во все губернии и области национальных окраин были также назначены комиссары Временного правительства. На местах создавались организации и комитеты, в которых сотрудничала контрреволюционная русская и национальная буржуазия. Белорусские националисты в борьбе за сохранение своей земельной собственности пользовались поддержкой Ставки и штаба Западного фронта.

9 марта было ликвидировано наместничество на Кавказе. Вместо него был учрежден Особый закавказский комитет (Оза-ком) под председательством кадета А. Харламова при участии буржуазных лидеров кадетского толка из национальной буржуазии: армянина М. Пападжанопа. азербайджанца М. Ю. Джа-фарова, грузина К. Абашидзе и др. 18 марта Озаком сообщал, что решение рабочего, крестьянского, религиозного и национального вопросов отложено им до Учредительного собрания. Оставались без изменения суды и ведомства; в школах и учреждениях на Кавказе в принудительном порядке сохранялся русский язык. Федералистские тенденции грузинских национал-демократов, азербайджанских мусаватистов, армянских дашнаков проявились позднее. В марте националисты Закавказья выдвинули лозунг культурно-национальной автономии. Расширившие свою деятельность мусаватисты выражали доверие Временному правительству, ратуя за привилегии азербайджанской буржуазии. Объединение в Озакоме представителей наиболее многочисленных народов Закавказья не продвинуло решение здесь национальной проблемы. Члены Озакома ненавидели друг друга, каждый старался вершить судьбы «своей» нации; занимались «подсиживанием, подслушиванием, подсматриванием и интригами» '.

Неизменным оставалось положение в Средней Азии. Эмир бухарский и хан хивинский присягнули Временному правительству. Последнее в начале марта заявило о сохранении с ними договоров царского правительства. В течение марта Средней Азией по-прежнему управлял царский наместник генерал А. Н. Куропаткин. В центральный и местный управленческий аппарат Туркестанского края были введены националисты из числа ханов, баев, кулаков-мирабов, которые полностью поддерживали антинародную политику Временного правительства. Здесь сохраняли силу все старые царские указы, лишавшие прав народные массы; национальные языки оставались под запретом. В Средней Азии не были оформлены, как на Украине и в Прибалтике, организации, претендующие на роль общенациональных институтов, хотя попытки консолидации националистических сил были сделаны. В марте оформился «Шура-и-ислам» (Совет ислама), куда вошли идеологи джадидизма, видные представители исламистской буржуазии, требовавшие национальнокультурной автономии. Националистические круги среднеазиатской буржуазии, кавказских мусаватистов, сильно активизировавшейся татарской и башкирской буржуазии были идейно близки друг к другу, что подкреплялось общностью религии. Среди них были и сторонники выделения из состава России и образования единого мусульманского государства под эгидой Турции. Пропаганда буржуазного национализма, вдохновляемая Временным правительством, не смогла сколько-нибудь серьезно развратить широкие народные массы. Антинародная политика Временного правительства вызывала растущее недовольство народных масс и крепнущий отпор.