В 1926 г. общая площадь посевов в стране достигла 110,3 млн. гектаров против 105 млн. в 1913 г. Выросли валовые сборы хлеба. За пятилетие (1925—1929 гг.) средний ежегодный сбор хлеба составлял свыше 733,3 млн. центнеров, что на 12,5% превышало среднегодовой довоенный уровень.

Весьма быстро развивалось производство технических культур. В течение 1923—1927 гг. в Советском Союзе площади под посевами хлопка, льна, подсолнечника, сахарной свеклы и других технических культур были восстановлены, а ко времени сплошной коллективизации они почти удвоились. Продолжало расти и продуктивное животноводство. В 1928 г. в стране насчитывалось 29,3 млн. коров (на 17,7% больше, чем на сопоставимой территории в 1916 г.), 107 млн. овец и коз (на 20,6% больше), 22 млн. свиней (на 27,1% больше).

Подъем сельского хозяйства наглядно свидетельствовал о величайшем значении Октябрьской революции для развития деревни. Однако все более сказывались ограниченность возможностей мелкого крестьянского хозяйства, его неспособность обеспечить увеличение производства в масштабах, необходи-

мых для решения задач строительства социализма.

После 1926 г. темпы роста посевов резко упали. Если в 1924—1926 гг. посевные площади ежегодно увеличивались в среднем на 6%, то в 1928 г. они были расширены всего на 0,5%. Освоение новых земель было малодоступно единоличному крестьянству, так как требовало больших вложений труда и материальных средств.

Серьезные трудности в развитии земледельческого производства были обусловлены прежде всего его распыленностью и отсталостью материально-технической базы. В 1927 г. на территории СССР насчитывалось свыше 25 млн. крестьянских хозяйств, тогда как в 1916 г. их было примерно 21 млн. Развитие сельского хозяйства в 20-х годах убедительно свидетельствовало о том, что даже в условиях свободы от эксплуатации со стороны помещиков, крупного капитала и царизма крестьянину, по выражению В. И. Ленина, «мелким хозяйством из нужды не выйти» ’. Действительный подъем сельского хозяйства мог быть достигнут только на базе его коренной технической реконструкции.

С завершением восстановительного периода в деревне резко усилились социальные конфликты, возросли противоречия между социалистическими и капиталистическими элементами. Продолжалось выделение кулацких и пролетарских групп, хотя рост их проходил намного медленнее, чем в дореволюционной России. Ему противодействовал процесс экономического подъема бедняцких хозяйств, перехода бедноты в ряды середнячества. Удельный вес середняцких хозяйств увеличился с 61,1% в 1924/25 г. до 62,7% в 1926/27 г., а бедняцких — сократился с 25,9 до 22,1%. Удельный вес кулацких хозяйств за то же время поднялся с 3,3 до 3,9%, а батрацких — с 9.7 до 11,3%.

Середняк еще больше упрочил за собой роль центральной фигуры земледелия. Рост середняцких хозяйств свидетельствовал о росте мелкотоварного уклада. В деревне преобладали мелкобуржуазные отношения. Однако значительное распространение сохраняли и капиталистические отношения. Почти 7з крестьянских семей не могла вести самостоятельное хозяйство, поскольку не имела или почти не имела средств производства (в 1927 г. насчитывалось 28,3% хозяйств без рабочего скота и 31,6% без пахотного инвентаря).

Вместе с тем на противоположном полюсе деревни имелась небольшая кучка хозяйств, сосредоточившая в своих руках непропорционально много средств производства. В 1927 г. 3,2% хозяйств (из числа обследованных 614 тыс.) владело 16,1% всех имевшихся у крестьян средств производства. Подобная концентрация служила материальной базой для существования капиталистических отношений в деревне.

Бедняки и маломощные середняки были вынуждены либо нанимать у кулаков и зажиточных середняков рабочий скот, машины и орудия, либо сдавать землю в аренду и наниматься в батраки к богатому соседу. По стране в целом в 1927 г. к найму средств производства прибегало 40,2% крестьянских хозяйств, а сдавало в наем—16,1%. Следовательно, около половины крестьянства было втянуто в отношения найма-сдачи средств производства. В отношения поземельной аренды было вовлечено 25—30%, а местами (на Урале, в Нижнем Поволжье, на Северном Кавказе и в Сибири) —до 40—50% крестьянских хозяйств. В купле-продаже рабочей силы в той или иной мере принимало участие свыше половины крестьянских хозяйств. Собственно батрацкая армия, армия «сроковых рабочих», подвергавшаяся систематической капиталистической эксплуатации, исчислялась в 1927 г. в 2,4 мли. человек.

Эксплуататорские отношения неизбежно порождали антагонизм и борьбу между различными социальными слоями деревни. Экономический подъем деревни привел к усилению политической активности всех слоев крестьянства, в том числе и кулачества, которое усилило попытки экономически и политически подчинить себе трудящиеся массы деревни, перетянуть их на свою сторону.

Классовая борьба в деревне развертывалась прежде всего вокруг мероприятий Коммунистической партии и Советского государства, направленных на подъем бедняцко-середняцких масс и ограничение эксплуататорских стремлений кулачества. Сельская буржуазия всеми силами пыталась обойти нормы советского права, регулировавшие развитие социальных отношений в деревне: законы об аренде земли, о наемном труде, об экономических и политических преимуществах трудящимся слоям крестьянства.

Ведя антисоветскую агитацию, распространяя провокационные слухи и в то же время прибегая к террористическим методам борьбы против активных работников партийных, советских и кооперативных организаций, против крестьян-общест-венников (угрозы, поджоги, убийства и т. п.), кулачество пыталось запутать бедняков и середняков, оторвать их от рабочего класса, разрушить экономическую и политическую смычку между городом и деревней. В 1926 г. было зарегистрировано 400 террористических актов со стороны кулаков, а в 1927 г.— уже 700.

Острые классовые конфликты в деревне свидетельствовали о том, что Советская власть не может продолжительное время базироваться на двух разнородных социально-экономических основах — на социалистической промышленности и на мелкокрестьянском хозяйстве. Сама жизнь настоятельно ставила перед Коммунистической партией задачу не только ограничения и вытеснения эксплуататорских элементов, но и коренного преобразования всего социально-экономическою строя деревни.

Именно такую директиву дал XV съезд партии в декабре 1927 г. Важнейшим звеном курса на коллективизацию сельского хозяйства, провозглашенного съездом, была политика наступления на кулачество, политика более систематического и настойчивого ограничения капиталистических элементов деревни. Здесь, на фронте борьбы с кулачеством, развернулись основные классовые схватки эпохи социалистической реконструкции народного хозяйства.

Решения XV съезда ВКП(б) поставили перед партийными, государственными и хозяйственными организациями в деревне новые задачи, потребовали коренной перестройки всей их работы. Их деятельность направлялась на развертывание колхозного строительства, кооперирование и подъем крестьянских хозяйств, на сплочение бедняцко-середняцких масс вокруг рабочего класса.