Наступил 1926 год. Новогодние номера газет дышали оптимизмом: страна залечила раны войны и уверенно смотрела в завтрашний день. Советские люди сознавали трудности борьбы за преобразование страны. По уровню экономического развития СССР значительно отставал от ведущих капиталистических стран. Лежали еще нетронутыми гигантские просторы и колоссальные природные богатства Советской страны. Так же, как сотни лет назад, Днепр катил свои воды через седые пороги у Запорожья, шумела тайга над будущим городом Комсомольском-на-Амуре, спали под снегом Хибины.

В 1926 г. в СССР проживало 147 млн. человек. По сравнению с 1923 г. население выросло более чем на 13 млн. человек, т. е. среднегодовой прирост составлял почти 2 %. Такие темпы — редкость в демографической статистике. Этот рост имел компенсаторный характер после войны и голода. Однако и в последующем советское население продолжало быстро расти.

Наиболее быстро росло население городов. На первый взгляд структура расселения в 1926 г. почти ничем не отличалась от дореволюционной: в городах проживало 18% населения, в деревне—82%, как было и в 1913 г. Это типичное соотношение для аграрной страны. Однако восстановление и дальнейшее развитие народного хозяйства породили чрезвычайно важную тенденцию: городское паселение стало расти быстрее, чем когда-либо прежде. В 1923—1926 гг. оно увеличивалось в среднем более чем па 5% ежегодно. Таких темпов Россия никогда не знала. После 1929 г. темпы увеличения городского населения выросли еще больше и намного опережали темпы прироста всего населения страны.

При этом особенно быстро росли те индустриальные центры, в которых база для развития промышленности не использовалась раньше в полной мере. Например, в сравнительно небольших городах Юзовке и Макеевке в Донбассе за 1923—1926 гг. население увеличилось более чем па 60%.

Однако это было лишь начало сдвигов. В 1926 г. в СССР насчитывалось менее 2 тыс. городских поселений, в том числе всего лишь 31 город с населением не менее 100 тыс. жителей в каждом (в Азиатской части страны, включая Закавказье, таких городов было 6). В них проживало немногим более ‘/з горожан. Основная масса городского населения жила в небольших городах.

Выше всего был удельный вес городского населения в трех республиках: Азербайджанской (28%), Грузинской и Узбекской (по 22%). Однако сами города там, как правило, были небольшими (только Баку, Тбилиси и Ташкент имели более 100 тыс. жителей каждый). Что касается большинства национальных республик, начиная от Белорусской ССР и кончая Якутской АССР, то в них доля городского населения была значительно ниже, чем в среднем по СССР (в Якутии — 5%, в Казахстане — 8,5% и т. д.).

В 1926 г. в стране имелось 613 587 сельских поселений различного типа. Среди них была масса мельчайших пунктов, насчитывавших каждый до 10 дворов (особенно велика была их доля на западе РСФСР и в Белорусской ССР). Вместе с тем имелись крупные села и станицы (в южных районах Европейской части РСФСР, в Сибири) с населением более 5 тыс. и даже более 10 тыс. человек. Для отсталых кочевых районов характерно было сочетание крупных сел, созданных переселенцами, и мельчайших поселений коренного населения.

Тонкая прослойка горожан и распыление сельского населения по мелким деревушкам отражали уровень развития страны, трудности и задачи ее развития.

Величайшие революционные преобразования особенно отчетливо отражались в классовом составе населения. Доля эксплуататорских элементов (городской и сельской буржуазии) в населении сократилась более чем в два раза по сравнению с дореволюционным периодом. Однако эксплуататорские классы еще были заметным слоем (около 7% населения) в социальной структуре СССР. Подавляющее большинство населения страны составляли крестьяне-единоличники. Вместе с некооперированными кустарями-ремеслепниками пх было несколько более 75%. В стране насчитывалось 5 602 512 рабочих и 3 980 705 служащих. Рос удельный вес населения, занятого в социалстстическом секторе народного хозяйства. Рабочие и служащие социалистических предприятий и учреждений, кооперированные кустари, колхозное крестьянство составляли вместе около 18% населения (против 16% в 1924 г.), в том числе рабочих 7,7%.

Облик страны являл собой причудливое сочетание старого и нового не только в экономике и социальном составе общества, но и в районировании.

Наряду с успешным развитием различных форм социалистической национальной государственности и возникновением нового территориального деления (области, края, округа, районы), сохранялись дореволюционные территориальные единицы (губернии, уезды, волости)

Дореволюционное административное деление страны было непригодно в новых условиях. Оно не учитывало совокупности таких факторов, как численность и национальный состав населения, природные особенности и направление экономики, размеры территории и удобство управления. Нелегко было в короткий срок найти и новые формы административно-территориального деления, которые одновременно отвечали бы интересам экономического и политического развития страны. Среди вновь созданных краев встречались иногда очень пестрые и громоздкие административные единицы. Так, Северо-Кавказский край в 1926 г. объединял 14 округов и 7 автономных областей, делившихся на 153 района, в свою очередь осуществлявших руководство 1931 сельсоветом. Если добавить еще, что в крае было 35 городов, не входивших в районы, то станет очевидно, что в условиях быстрого развития управление такой территорией было весьма трудным делом, тем более что связь краевых органов с местами осуществлялась через промежуточное звено — округа. Таким образом, рационализация административно-территориального деления и управления была длительным процессом.

Проблема накопления

В 1926 г. СССР все еще был аграрной страной. В промышленности преобладало производство предметов потребления. Советское государство получило в наследство хозяйство, для которого были характерны резкие диспропорции между отраслями, однобокость и хаотичность размещения производства. Продолжали сказываться в известной мере и результаты военной разрухи. Дореволюционный уровень был достигнут еще не во всех отраслях производства, хотя в целом процесс восстановления закончился. В 1925/26 г. доля крупной промышленности в народном хозяйстве СССР составляла лишь немногим более 35%, т. е. была ниже того уровня, которого достигла Россия к 1913 г. (40,6%).

Искоренение доставшихся от прошлого хозяйственных диспропорций было жизненной необходимостью для Советской страны. Следует добавить, что старый основной капитал промышленности к середине 20-х годов был почти полностью использован. Для того чтобы двигаться вперед, необходимо было переоборудовать старые предприятия и строить новые. Сама по себе техническая реконструкция, замена крупным машинным производством ручного и кустарного труда является необходимым этапом в жизни всех развитых стран. Однако социалистическая индустриализация требовала особых, отличных от капиталистических, методов осуществления.

Государство пролетарской диктатуры принципиально не может использовать такие пути капиталистической индустриализаций, как ограбление колоний, захватнические войны и т. н. СССР не мог также ждать экономической помощи извне, ему был закрыт путь получения иностранных кредитов.

Обстановка была острой. Дальнейшее движение вперед было невозможно без широкой технической реконструкции. «Ключевой задачей в строительстве социализма явилась социалистическая индустриализация» При определении задач и сроков ее проведения в расчет принималось не только внутреннее, по и международное положение. В этой связи XIV съезд партии отметил необходимость «вести экономическое строительство под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование, чтобы таким образом СССР в обстановке капиталистического окружения отнюдь не мог превратиться в экономический придаток капиталистического мирового хозяйства, а представлял собой самостоятельную экономическую единицу, строящуюся по-социалистически и способную, благодаря своему экономическому росту, служить могучим средством революционизирования рабочих всех стран и угнетенных народов колоний и полуколоний» 2.

Одной из наиболее трудных проблем была проблема капитальных вложений. При ограниченности средств, недостатке прибылей необходимо было выявить все реальные источники внутренних накоплений и решить вопрос о наиболее целесообразном их использовании. Размерами накоплений в первую очередь определялись масштабы развития всего народного хозяйства и отдельных его отраслей.

Резолюция апрельского пленума ЦК партии (1926 г.), определяя источпики накоплений, указывала, что «экспроприация непроизводительных классов (буржуазии и дворянства), анну-лированио долгов, сосредоточение доходов от промышленности, госторговли (внутренней и внешней) и всей кредитной системы в руках государства и т. п.— сами по себе дают возможность такого накопления внутри страны, которое обеспечивает необходимый для социалистического строительства темп развития индустрии» *.

Социалистическая революция еще на предшествующих этапах развития создала такие возможности накопления, которые недоступны капиталистическим странам. Однако в специфических условиях Советской страны, для которой проблема темпов имела жизненное значение, необходимы были еще и дополнительные источники средств. Только с их помощью можно было обеспечить форсированное развитие тяжелой индустрии в обстановке общего невысокого уровня экономики.

В этой связи исключительное значение приобрело централизованное распределение национального дохода в иптересах ускорения индустриализации. Сосредоточение почти всех ресурсов в руках государства создавало возможность планового перераспределения доходов между отраслями хозяйства.

В решениях XV конференции ВКП(б) подчеркивалось, что темп расширения основного капитала будет зависеть от трех основных факторов: от размеров накоплений в самой промышленности, от перераспределения через государственный бюджет доходов других отраслей народного хозяйства и от использования сбережений населения.

Одним из наиболее важных источников накопления средств для тяжелой промышленности было сельское хозяйство. Государство сохраняло относительно более высокие цены на продукцию промышленности, перераспределяя тем самым часть национального дохода в пользу индустрии. Как временная мера это было необходимо, чтобы создать базу индустриализации. Вместе с тем партия решительпо отвергла предложение троцкистов о чрезмерном повышении отпускных цен на промышленные товары и поставила задачу постепенного снижения цеп. Прямую директиву в этом направлении дали XV партийная конференция и февральский (1927 г.) пленум ЦК ВКГЦб). Правда, реализация этпх решений проходила с трудом, установленные сроки нарушались. Однако к концу 1927 г. директива партии о снижении промышленных цен на 10% была в основном выполнена. Одновременно произошел также некоторый рост цеп на продукцию сельского хозяйства.

Используя механизм цен, государство изымало также часть дохода из легкой и пищевой промышленности и передавало эту часть через государственный бюджет в тяжелую индустрию. В условиях сравнительно высоких цен на промышленные товары были установлены низкие (ниже себестоимости) отпускные цены на средства производства для промышленности, что создавало тогда дополнительные экономические стимулы для внедрения новой техники в производство. Однако и эта мера могла быть лишь временной, ибо она влекла за собой государственные дотации, подрывавшие хозрасчет на предприятиях.

Таким образом, в специфических условиях СССР индустриализация потребовала значительных усилий и жертв. Создание тяжелой индустрии в значительной мере опиралось на средства, накопленные тесно связанными с рынком отраслями экономики — легкой промышленностью и сельским хозяйством. Разумеется, это сказывалось на положении трудящихся. Но советские люди — строители социализма шли па эти жертвы сознательно. Создание повой индустрии было подвигом советского народа, потребовавшим напряжения сил всей страны. Партия видела трудности и прямо говорила о них народу. В резолюции XV конференции ВКП(б) подчеркивалось: «Одна из отличительных особенностей и вместе с этим одна из главнейших трудностей начального этапа индустриализации заключается в том, что затраты на капитальное строительство потребуют значительного напряжения народного хозяйства, между тем как результаты нового строительства, т. е. продукция новых фабрик и заводов, лучшая по качеству и более дешевая по цене, будет поступать на рынок лишь спустя значительный срок, зачастую через несколько лет» !.

Среди других средств, направляемых через государственный бюджет па расширение основного капитала, особую роль сыграли доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции и сырья. Монополия внешней торговли давала государству возмояшость накапливать определенные валютные фонды, необходимые для закупки в капиталистических странах машин и станков. Только за четыре года (с 1926 по 1929 г.) сумма советского экспорта увеличилась более чем па 70%. Советское государство вынуждено было, иногда даже а прямой ущерб для внутреннего потребления, вывозить за границу нефть, лес, зерно и т. д. для того, чтобы закупать импортное оборудование, в первую очередь для нужд тяжелой промышленности.

Сбережения трудящихся, при умелом вовлечении их в бюджет, также могли играть существенную роль в накоплениях государства. Популяризация государственного страхования жизни и имущества, паевые накопления в кооперации и т. п.— всо ото создавало возможность увеличения размеров капитальных вложений.

Трудящиеся горячо отозвались на призыв правительства принять участие в индустриализации своими личными сбережениями. С 1927 г. размещение государственных внутренних займов стало всенародным делом.

Первый массовый «заем индустриализации» был быстро размещен на сумму в 200 млн. рублей. Рабочие и служащие приобретали облигации займа по подписке, в рассрочку. С 1926 по 1929 г. было выпущено 15 внутренних займов разных типов. Доходы бюджета от выпуска займов за эти годы значительно увеличились. В 1927/28 г. государственные займы дали почти 10% всей доходной части бюджета СССР.

Хранение населением своих сбережений в государственных сберкассах также давало возможность использовать в интересах индустриализации значительную сумму вкладов (с 1925 до 1929 г. она выросла почти в 15 раз). По всей стране с помощью профсоюзов на фабриках, заводах, в учреждениях были созданы постоянные комиссии содействия государственному кредиту и сберегательным кассам, которые проводили массовую разъяснительную работу, помогали мобилизовать средства трудящихся.

Таковы были внутренние источники и резервы, дававшие возможность получать и направлять дополнительные средства на строительство новых фабрик и заводов, техническую реконструкцию существующих предприятий, форсирование тяжелой промышленности.

Для того чтобы эти объективные факторы были приведены в действие, требовались организованность, строгий режим экономии, самоотверженные усилия рабочего класса в борьбе за повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции.

В обращении Совнаркома СССР, ЦК и ЦКК ВКП(б) от 16 августа 1926 г. ко всем партийным и советским организациям были разъяснены экономическая сущность и политический смысл режима экономии как важнейшего фактора индустриализации страны. Задача состояла в том, чтобы путем максимального упрощения и удешевления всего производственного, хозяйственного, административного аппарата и снижения накладных расходов получить дополнительные средства для развития промышленности.

В борьбу за соблюдение режима экономии в 1926—1928 гг. были вовлечены самые широкие массы трудящихся. Производственные совещания на предприятиях, рейды комсомольских бригад, заметки рабкоров помогали выявлять раздутые штаты, ненужные бюрократические звенья в хозяйственном и государственном аппарате и направлять сэкономленные дополнительные средства на индустриализацию страны.

Огромная роль в сосредоточении и правильном использовании средств, накопленных в промышленности, торговле, внешнеторговых операциях и т. д., принадлежала советскому государственному бюджету. С его помощью совершалось перераспределение национального дохода в направлении, обеспечивающем социалистическую индустриализацию.