Первые успехи индустриализации национальных республик в 1926—1928 гг. не могли еще ликвидировать унаследованных от прошлого резких диспропорций в уровне развития отдельных отраслей народного хозяйства как внутри республик, так и между ними.

Наибольшие диспропорции имелись в экономике самой крупной из союзных республик —РСФСР. В экономике Центрально-Промышленного района РСФСР на долю промышленности в 1926/27 г. приходилось 64,1%. Соседние же с этим районом Смоленская, Центрально-Черноземная и другие области оставались аграрными. Входившие в РСФСР национальные республики и области были еще более отсталыми в хозяйственном отношении.

В хозяйстве Украинской ССР диспропорции были выражены менее резко. Однако и здесь промышленность размещалась неравномерно. Основная ее часть была сосредоточена в Донецкой области. В ряде других областей (Киевской, Одесской и др.) преобладало сельское хозяйство и получила развитие главным образом пищевая промышленность.

Наиболее высоким был удельный вес промышленности в ЗСФСР. Здесь в 1926/27 г. на долю промышленности падало свыше 61 % всей валовой продукции народного хозяйства Закавказской Федерации. Однако этот показатель нельзя рассматривать как свидетельство общего высокого индустриального развития всех республик Закавказья. Высокий удельный вес промышленности был здесь достигнут за счет добычи нефти, на долю которой приходилось свыше 68% всей валовой продукции промышленности.

В народном хозяйстве Узбекской ССР (включая Таджикскую АССР) доля промышленной продукции составляла в 1926/27 г. 38,4%, в Туркменской ССР — 43,2%, но 3Л этой продукции приходилось на долю примитивных хлопкоочистительных предприятий.

Неравномерность размещения промышленности на территории СССР проявлялась и в том, что в 1927 г. на долю Украины приходилось более 3Д добываемого в стране угля, почти столько же производимого чугуна и свыше половины сельскохозяйственного машиностроения. В то же время Средняя Азия и Казахстан занимали в основных производственных фондах страны всего 1,3%, а Белоруссия — 0,7%. Слабость индустриальной базы большинства национальных республик подчеркивает и тот факт, что в каждой из них (за исключением Украины и Азербайджана) удельный вес работников, занятых в кустарно-ремесленной промышленности, был выше, чем процент занятых на фабриках и заводах. В Узбекистане кустари и ремесленники охватывали более 5% работающих в народном хозяйстве, тогда как в фабрично-заводской промышленности соответствующий показатель равнялся 0,85 %. Аналогичная картина наблюдалась и в других среднеазиатских республиках.

Разрыв в уровне развития производительных сил определял неравномерность обобществления промышленного производства по республикам. В крупной промышленности господствующее положение занимал социалистический уклад. Но в мелкой промышленности преобладал частник. В республиках Закавказья и Средней Азии частный сектор в 1926/27 г. давал подавляющее количество продукции мелкой промышленности. В Белоруссии в 1927/28 г. частник вырабатывал 29% всей промышленной продукции, а в мелкой промышленности — примерно 60 % •

В условиях диктатуры пролетариата мелкая промышленность частнохозяйственного сектора не могла влиять на экономику республик пропорционально той доле, которую она занимала ,в народном хозяйстве. Тем не менее ее размеры во многом предопределили специфику политики социалистической индустриализации, проводимой Советским государством во многих национальных районах страны.

Среди других обстоятельств, значительно осложнявших размах и темпы индустриального преображения окраинных районов, следует отметить крайнюю неразвитость транспортной сети, особенно в Казахстане, Средней Азии, Якутии, Бурятии'. Перегруженность редких железнодорожных линий, полное отсутствие автомобилей, использование примитивных форм сообщения не только усложняли, но и значительно удорожали доставку оборудования и строительных материалов, перевоз различных видов сырья и топлива, сельскохозяйственных товаров и предметов ширпотреба.

Курс на ускоренное создание материально-технической базы социализма требовал ликвидации этих диспропорций. XV съезд партии в директивах по составлению первого пятилетнего плана подчеркнул: «План должен уделить особое внимание вопросам подъема экономики и культуры отсталых национальных окраин и отсталых районов, исходя из необходимости постепенной ликвидации их экономической и культурной отсталости, соответственно предусматривая более быстрый темп развития их экономики и культуры, исходя из увязки нужд и потребностей этих районов с нуждами и потребностями Союза» '.

При разработке контрольных цифр на 1925/26 и 1926/27 гг. показатели индустриального развития в районном разрезе, в том1 числе и по республикам, еще не проектировались. Планы составлялись прежде всего по отдельным отраслям, в состав которых входили предприятия и стройки, расположенные в различных национальных районах СССР. Но уже в ходе этой работы был приобретен важный опыт, во многом облегчивший партии борьбу с буржуазными экономистами, с попытками некоторых специалистов планировать размещение промышленности без учета специфики социалистического строительства в экономически отсталых районах, страны.

Группа работников Госплана Украины утверждала, например, что строить современные заводы в отсталых национальных районах пока не следует. Это-де будет лишь растратой средств, потерей времени и капиталов. Большому промышленному строительству, настаивали они, должны предшествовать длительное заселение и культурное освоение азиатской части страны. Отсюда следовал призыв сосредоточить отечественную индустрию в центральных районах и на Украине.

В некоторых вариантах пятилетиего плана намечался рост удельного веса старых, традиционных, центров, при соответствующем снижении удельного веса Белоруссии, республик Закавказья, Средней Азии и Казахстана.

Разумеется, это не было случайностью. Сказались не только отсутствие нужного опыта, острейшая нехватка марксистски образованных кадров, но и стремление части специалистов равняться на образец капиталистического развития.

Партия отвергла планы, осуществление которых могло лишь сорвать программу индустриализации СССР, извратить ленинскую политику в национальном вопросе. Отпор получили как сторонники великодержавного шовинизма, так и те, кто оказался на позициях местного национализма. Коммунистическая партия Украины осудила выступления против развития тяжелой индустрии на востоке страны. А когда в 1928 г. в журналах «Экономист Грузии», «Вопросы экономики Грузии» появились статьи, в которых интересы республики противопоставлялись интересам общесоюзного хозяйства, они также не встретили поддержки. Критикуя националистическую сущность этих статей, секретарь ЦК КП (б) Грузии М. Д. Орахелашвили на пленуме ЦК Коммунистической партии Грузии в мае 1928 г.

говорил, что для людей, защищающих подобные взгляды, «Союз — это одно, а Грузия нечто противоположное, с противоположными интересами» В марте 1929 г. пленум Закавказского крайкома специально подчеркнул, что ЗСФСР явдяется «частью Союза, работающего на принципе разделения ^руда».

Коммунистическая партия и Советская власть руководствовались стремлением создать максимально благоприятны? условия для социалистической реконструкции народного хозяйства всех союзных и автономных республик. Наиболее яркое выражение интересы национальных республик получили в общесоюзном плане. Одновременно каждая союзная республика имела свой пятилетний народнохозяйственный план, который утверждался на республиканских съездах Советов. Пятилетние планы союзных республик были составной частью общесоюзной программы.

Первый пятилетний план развития народного хозяйства предусматривал существенные изменения в размещении производительных сил. Промышленность приближалась к источникам сырья, усиливалась борьба за ликвидацию фактического неравенства наций.

Было решено уже к концу первой пятилетки повысить удельный вес Белоруссии, республик Средней Азии и Казахстана в общем объеме промышленного производства страны. В названных республиках, а также в Закавказье основные производственные фонды государственной промышленности должны были в 1928/29—1932/33 гг. расти быстрее, чем по стране в целом. И хотя этого удалось добиться не во всех республиках, индустриальное развитие национальных районов достигло больших масштабов. Об этом свидетельствуют данные табл. 1, где для сравнения приведены показатели за первое десятилетие Советской власти.

Наибольшие средства выделялись на форсированный подъем индустриальных центров Российской Федерации (69,1%) и Украины (20,6%); республики Средней Азии и Казахстан получили 3,3 % всех вложений в промышленность, Закавказья — 5,2%. Такое распределение объяснялось различной ролью республик в решении хозяйственных задач пятилетки.

Специфика индустриализации прежде отсталых районов (особенно на ранних этапах) заключалась в том, что значительную часть средств на развитие промышленности эти районы получали за счет общесоюзного бюджета.

Основной базой накопления и в годы первой пятилетки были высокоразвитые экономические центры РСФСР и Украины. По лученные здесь накопления давали возможность Советскому правительству перераспределять средства общесоюзного бюджета в интересах быстрейшего подъема экономики всего государства. На протяжении всей пятилетки бюджеты большинства республик, за исключением РСФСР и УССР, оставались дефицитными. Дотации из общесоюзного бюджета намного превышали собственные накопления многих автономных и союзных республик. Так, в Туркменской ССР в 1926—1932 гг. они составили свыше половины республиканского бюджета, а в бюджете Таджикистана они только в 1929/30 г. достигли почти 80%. Кроме того, союзные органы власти зачастую ассигновывали национальным республикам дополнительные средства.

Материальная помощь экономически слабым республикам была одним из важнейших факторов успешной борьбы за преодоление их отсталости и условием социалистической реконструкции народного хозяйства республик.