Социалистическая реконструкция сельского хозяйства в национальных районах проходила на основе общих закономерностей, имела единое содержание. Но в пределах этого общего содержания имелись существенные отличия в темпах и формах преобразований, в конкретно-историческом проявлении общих закономерностей в разных районах, в уровне их социально-экономического развития и в национальных особенностях.

Разнообразие природных условий в различных частях огромной страны, естественно, привело к территориальному разделению труда в сельском хозяйстве, к специализации того или иного района на строго определенных отраслях, являющихся для него главными, товарными, в отличие от других отраслей, имеющих подсобное, потребительское назначение. Так, Кубань и значительная часть районов Поволжья издавна специализировались на производстве зерна, Средняя Азия давала хлопок и фрукты, Закавказье — чай, цитрусы, вина, Смоленщина и другие западные районы РСФСР — лен, картофель, Вологодский и другие районы европейского Севера развивали молочное животноводство, а южные — овцеводство.

Даже в пределах сравнительно небольших районов природные условия, а соответственно и направление сельскохозяйственного производства нередко существенно различались. Главным занятием горцев Северного Кавказа, например, было полукочевое овцеводство, население предгорья вело смешанное хозяйство, сочетавшее животноводство с полеводством и садоводством, а жители долин специализировались на интенсивном земледелии. Примерно такая же разница была между востоком Башкирии (коневодство и овцеводство) и ее западной частью (зерновое хозяйство, главным образом производство пшеницы). Население же центральной Башкирии занималось лесными промыслами и земледелием.

Конечно, специализация хозяйства определялась не только природными, но и объективными социально-экономическими факторами (близость рынка, плотность населения и т. п.). Так, различия в направлении хозяйства Зауралья (зерно) и Северного Казахстана (животноводство) были более резкими, нежели различия в природных условиях. И наоборот, существенная разница природных условий не мешает однотипности производственной структуры многих пригородных районов (огородничество и т. п.). В ходе коллективизации необходимо было тщательно взвесить все объективные условия, в том числе традиционное направление производства. Приходилось считаться с тем, что обобществление разных отраслей требовало учета степени зрелости материальных предпосылок коллективизации. Полеводство, в частности, поддается обобществлению легче, чем животноводство, ибо в начальной стадии жизни колхоз может опираться на простое сложение крестьянских земельных наделов и инвентаря. Иное дело животноводство. Здесь механическое соединение поголовья невозможно. Для обобществления животноводства должны быть подготовлены необходимые предпосылки: нужно создать кормовую базу, подготовить колхозные животноводческие помещения и т. п. Таким образом, коллективное животноводство требует качественно более высокого уровня обобществления, предполагает высокую ступень колхозного строительства. Оно должно опираться на более развитое разделение труда, а следовательно, и более высокий культурно-технический уровень производственных кадров. Поэтому коллективизация полеводства является предпосылкой для обобществления животноводства.

Но и в земледелии различные отрасли были обобществлены в разной степени. Обобществление производства однолетних культур шло легче, чем, например, в садоводстве, виноградарстве. Даже простая кооперация в выращивании однолетних культур может уже в первый год показать преимущества перед единоличным хозяйством.

Особенно быстро обобществлялось (при прочих равных условиях) производство зерна, а также высокотоварных технических культур (сахарной свеклы, хлопка). Зерновые, а вслед за ними хлопковые районы по темпам коллективизации шли впереди, а животноводческие районы проводили коллективизацию в последнюю очередь. Но учет только природных факторов и традиционного разделения труда совершенно недостаточен для понимания особенностей коллективизации в том или ином районе. Поскольку коллективизация была прежде всего социально-экономическим преобразованием, то именно социально-экономические факторы в первую очередь предопределяли ее темпы, формы и методы. С этой точки зрения важнейшим критерием районирования является преобладание в деревне того или иного общественно-экономического уклада.

Еще в дореволюционный период капитализм глубоко проник в сельское хозяйство Украины (особенно в ее степной части), Нижней Волги, левобережной части Средней Волги, Северного Кавказа. Это были области интенсивного земледелия. Классовые противоречия в деревне достигли здесь наибольшей остроты. Поэтому крестьянство этих районов в социальном плане было более всего подготовлено к ликвидации кулачества как класса на основе сплошной коллективизации. И с производственной точки зрения для массового строительства колхозов здесь имелись наиболее благоприятные условия, так как главной товарной отраслью было производство зерна. Таким образом, уровень социально-экономического развития деревни в этих районах был выше, чем в других, а объективные трудности коллективизации — меньшими.

Каждый из важнейших районов имел, естественно, и свою специфику. На Дону, Кубани, в Заволжье помещичьего землевладения до революции почти не было. Поэтому традиции борьбы с кулачеством здесь были давними. Но существовали и дополнительные препятствия для коллективизации:          казачьи

районы все еще сохраняли известную замкнутость. Сохранившиеся в станицах элементы старой казачьей старшины продолжали пропагандировать идею о «единстве» и «бесклассовое™» казацкого «общества», противопоставляя казаков «иногородним».

Советское государство в своей политике учитывало все эти моменты, осуществляя такие мероприятия, которые усиливали благоприятные факторы коллективизации и ослабляли неблагоприятные.

На Дальнем Востоке, в Восточной и Западной Сибири, в Северном крае (Архангельская и Вологодская области) при всем разнообразии природных и других условий можно отметить вместе с тем много общих черт, роднящих их с южными районами и в направлении производства, и в социально-экономических отношениях, существовавших в русских деревнях (национальные области этих крупных районов имели ряд специфических особенностей) . Эти районы, как и некоторые южные, почти не знали помещичьего землевладения, поэтому у них был больший опыт «внутрикрестьянской» классовой борьбы.

В центральных районах страны — ЦЧО, европейском центре и на Урале — природные факторы менее благоприятны, чем на юге. Здесь не было и того земельного простора, как в Сибири и на Дальнем Востоке. Себестоимость производства зерна и других культур была несколько выше. Крестьянство центральных районов издавна испытывало земельный голод. Аграрное перенаселение деревни и отлив в города были здесь наивысшими. В силу этих причин общий уровень производства и материального положения деревни центральных районов был значительно ниже, чем в южных районах. Поэтому коллективизация в центре страны преследовала дополнительную цель — подтянуть эти районы до уровня передовых южных районов. Вместе с тем в Центре имелись и благоприятные факторы, в частности более тесная и непосредственная связь крестьянства с рабочим классом. Однако одних этих факторов было недостаточно, и коллективизация в таких промышленных районах, как Московская и Ивановская области, Горьковский край и Ленинградская область, отставала от ЦЧО и Урала.

В Карельской АССР темпы коллективизации были значительно выше, чем в Ленинградской области, с которой Карелия связана географически. Объясняется это особенностями карельской деревни, в которой было относительно много бедноты.

Очень своеобразным было сельское хозяйство запада страны (Смоленщина, Белоруссия). Значительная часть крестьянства (в Белоруссии 20% хозяйств к 1926 г.) вела хозяйство на хуторах и отрубах. Это создавало серьезное препятствие для коллективизации, так как возникала побочная проблема сселения с хуторов в общеколхозные поселки. Эта проблема возникала либо одновременно с решением о создании колхоза, либо вскоре после него, особенно когда началось укрупнение карликовых колхозов, созданных в самом начале массовой коллективизации.

Другие особенности были присущи республикам Закавказья. Капитализм привел там к довольно глубокому расслоению крестьянства, но еще в большей мере, чем в России, оставил в деревне полукрепостнические путы. Очень существенны были отличия в отраслевой структуре сельскохозяйственного производства закавказских республик; здесь наряду с зерновыми развивались многолетние культуры: виноград, плодовые и т. п. Все это замедляло коллективизацию, хотя и не потребовало каких-то особых, специфических (в отличие от русских районов) форм перевода закавказского крестьянства на путь социализма (исключая высокогорные районы).

Особую группу составляли национальные районы Поволжья. Они стояли на различных уровнях развития. В Татарской АССР те моменту коллективизации докапиталистические пережитки были слабы, а острота классовой борьбы в деревне была весьма значительной. Общий уровень культуры был здесь выше, чем у других народов Поволжья. Но темпы коллективизации в Татарской АССР были ниже, чем, скажем, в башкирской деревне, общий уровень социально-экономического развития которой уступал Татарии. Это объясняется, в частности, тем, что в Башкирии было больше, чем в других национальных районах, зерновых совхозов, которые как бы играли роль катализатора в процессе коллективизации башкирской деревни.

В Чувашской АССР, Марийской и Мордовской автономных областях, в южной части области Коми (Северный край) патриархально-феодальные отношения также в значительной мере исчезли еще в период капитализма. Социально-экономическая структура деревни здесь по существу не отличалась от русских районов, но степень расслоения в этих районах была менее глубокой, общий уровень и темпы развития производства, культуры сельского населения были ниже, что являлось следствием не только их отдаленности от индустриальных центров, но и пережитком колониального прошлого. Характерной особенностью деревни в указанных районах было сохранение сложной общины, охватывавшей общим землепользованием несколько (иногда десятки) деревень. Поэтому важной предпосылкой коллективизации стало здесь землеустройство.

При проведении коллективизации в национальных районах партии приходилось считаться и с такими факторами. В социально-экономическом укладе и в быту сельского населения Вотской автономной области в большей мере, чем у других народов Поволжья, сохранились докапиталистические пережитки. Кулачество консервировало здесь родовые пережитки, родовую замкнутость. Род («беляк») объединял в среднем 10—15 хозяйств. Во главе рода стоял «кенеш» — совет старейшин, который ко времени коллективизации из родового института превратился в орудие кулачества. Классовое расслоение удмуртского крестьянства, несмотря на сохранение архаичных отношений, было весьма глубоким.

В еще большей мере сохранились патриархально-феодальные пережитки у горцев Алтая и Кавказа (горные районы Ойротской автономной области, Дагестанской АССР, Ингушской, Карачаевской, Чеченской, Юго-Осетинской автономных областей, а также горная часть таких в целом передовых сельскохозяйственных районов Северного Кавказа, как Кабардино-Балкарская и Черкесская автономная области). Аналогичным было положение и в горах Таджикистана.