Переход от культуры мустьерской эпохи и неандертальского человека к позднепалеолитической культуре и к новому, уже не формирующемуся, а разумному человеку (Homo sapiens), остается еще слабо изученным.

Деятельность окончательно сформировавшегося человека развертывалась на фоне последних этапов ледниковой эпохи. Природные условия этого времени способствовали расцвету охотничьей жизни. В лесотундре и тундре приледниковой области находили обильную пищу водоплавающие птицы и табуны копытных животных (мускусные быки, северные олени).

Далее к югу оформился своеобразный, никогда более не повторявшийся «мамонтовый» фаунистический комплекс. На первом месте в этом «удивительно выдержанном», по словам зоо логов, комплексе животных, существовавшем на территории от Северного Китая до Испании, от моря Лаптевых до Монголии, находились три гигантских вымерших зверя — мамонт, шерстистый носорог и пещерный лев.

Рядом с мамонтами и носорогами в степях и тундрах паслись не только северные олени, но и дикие лошади, и дикие быки. Вместе с ними в причудливом смешении встречались животные глубокой Арктики и центральноазиатских пустынь, горных областей и степных пространств: песец и антилопа — сайга, снежный баран и благородный олень.

Было бы удивительно, если бы в эту страну, так щедро заселенную животными, не стремился все дальше и дальше проникнуть палеолитический человек. На пути расселяющихся палеолитических людей, правда, было немало препятствий. Несравненно более широкие, чем теперь, реки, топкие болота и моховища, гигантские озера часто преграждали им доступ в неизведанные края. Тем не менее, оставаясь охотниками и собирателями, люди нуждались для своего существования в обширных площадях земли. Естественный рост населения и возрастающая в связи с этим потребность в пище неизбежно выталкивали избыток населения в пустынные области с более суровым климатом, но богатые дичью.

В верхнем палеолите человек не только осваивает нынешнюю центральную часть России, но и пересекает полярный круг. Об этом свидетельствуют недавно найденные пещерные поселения в Приуралье, на Печоре. В это время человек впервые проник в Западно-Сибирскую низменность, освоил Забайкалье и долину средней Лены.

Вкачало новой эры в технике было ознаменовано, во-первых, коренным сдвигом в обработке кремня. На смену нуклеусам — архаичному дисковидному и переходному с длинными отщепа-ми — пришел принципиально новый призматический нуклеус.

Техника отделения пластин шагнула далеко вперед. Удар наносился уже не наискось, а строго перпендикулярно. Резко повысилась точность удара. Всего важнее было то, что сколотые длинные правильные пластины сделали возможным изготовление небывалых ранее наконечпиков копий, различных ножей, так называемых скребков, резцов и т. д.

В результате появления новых орудий палеолитический охотник получил возможность обрабатывать кость. Орудия стали снабжать костяными и деревянными рукоятями. Появились костяные наконечники копий и дротиков. Были изобретены копьеметалка и гарпун. Успехи в технике обработки камня, дерева и кости, новые орудия труда дали возможность в корне перестроить всю жизнь палеолитического человека, весь его бытовой уклад. Люди научились шить из меха одежду, строить прочные дома и целые поселки, усовершенствовали способы охоты. Труд сделался более легким и производительным, жизнь — более обеспеченной. Основным видом охоты стали грандиозные облавы на стада различных животных (от мамонта до песца включительно). Охотники пользовались при этом копьями, рогатинами, боласами, ловчими ямами, использовали для загона болота и глубокие крутосклонные овраги. Позднепалео-литическим людям отчасти знакомо было и рыболовство. Источником необходимой для человека растительной пищи было собирательство съедобных корней и ягод.

На основе общих достижений в экономике начинают складываться более дробные и компактные культурно-этнические общности, усложняется их взаимодействие.

Замечательный памятник этого времени — многослойные поселения — открыт в Костенках на Дону. Как показали раскопки, в этом районе в период верхнего палеолита несколько раз сменялись общины палеолитических охотников с культурой, различной по характеру и происхождению. Так, например, первые насельники стоянки Костенки I были близки по культуре охотникам Южной Европы. Затем их сменили люди, которые выделывали свои орудия другими приемами, такими, как западноевропейские охотники. Позднее, в конце существования этой стоянки, сюда пришли охотники, умевшие изготовлять не только орудия труда, но и изумительные выточенные из кости женские статуэтки, прославившие палеолитических скульпторов верхнего Дона.

Не менее яркая картина смены культурных традиций была открыта раскопками и на другом поселении, известном под названием Костенки IV. В нижнем слое этого поселения были обнаружены остатки жилищ, в которых найдено множество характерных для западноевропейских культур орудий. В то же время здесь почти не было художественно обработанных вещей из кости и мергеля, богато представленных в других костенков-ских поселениях. В верхнем же слое Костенок IV археологи нашли совершенно иные, круглые в плане жилища, иные орудия и, главное, большое количество скульптурных фигурок из мергеля и бивня мамонта.

Таким образом, в позднем палеолите на берегах Дона встречались и сменяли друг друга общины разного происхождения. Об этом же свидетельствуют и обнаруженные в Верхнем По-донье костяки палеолитических людей. Антропологические исследования черепов показали, что здесь жили представители всех основных расовых групп, выделенных антропологами для Европы. Долина Дона в районе нынешнего Воронежа на протяжении по крайней мере десяти тысячелетий была своего рода «проходным двором» для древних культур и расовых групп того времени.

По-своему шла история и тех позднепалеолитических племен, которые заселяли Азиатскую часть СССР — к востоку от Урала.

В это время весь облик Сибири, ее ландшафт и природа изменились коренным образом. Ледяной барьер давно растаял, и воды внутреннего моря схлынули в мировой океан. По проложенным ими руслам потекли на север Обь, Енисей и Ангара; на их берегах образовались последовательные уступы — речные террасы. С этими террасами и связаны остатки культуры палеолитического человека: следы его охотничьих лагерей, стоянок и стойбищ.

Самые ранние из известных сейчас позднепалеолитических поселений Восточной Сибири — Мальта и Буреть — существовали в то время, когда на Ангаре была в полном расцвете так называемая мамонтовая фауна. Так же, как позднепалеолитические охотники приледниковой европейской зоны, обитатели этих стоянок строили для зимнего времени целые поселки, состоявшие из ряда прочных, рассчитанных на длительное использование жилищ. У них была развита и художественная обработка кости. Такое сходство легче всего было бы объяснить закономерным влиянием близкой природной среды конца ледниковой эпохи и сложившегося в этих условиях одинакового образа жизни. Однако близость палеолитических поселений Мальты и Бу-рети к европейским обнаруживается и в различных мелких деталях, что трудно объяснить только одинаковыми условиями жизни.

Там встречены такие же, как на одновременных европейских стоянках, мелкие кремневые орудия, изготовленные из пластинчатых отщепов: резцы, режущие острия. Богатое искусство верхнего палеолита Сибири при всем своем своеобразии является ответвлением художественной культуры палеолитических охотников Европы не только по сюжетам, но и опять-таки по ряду специфических деталей. Вполне допустимо, следовательно, предположение, что древнейшие обитатели Сибири проникли к берегам Байкала из Восточной Европы в конце ледникового времени, принеся сюда и свою культуру арктических охотников верхнего палеолита.

Однако культура палеолитических племен на берегах Ангары вовсе не была точной копией какой-либо из культур Восточной Европы. В ней обнаруживаются своеобразные, не европейские черты. Таким азиатским элементом являются мотыгообразные каменные орудия — чопперы. Верхнепалеолитические охотники Запада шли к Байкалу не пустынными землями. Несомненно, встретив на Востоке племена с иной культурой, они слились с ними. Только так можно объяснить подобное смешение культур.

С течением времени в жизни и культуре древнейших обитателей Сибири, а также, очевидно, и в их составе, происходят глубокие перемены.

Численность древнего населения Сибири резко возрастает. Поселения насчитываются теперь уже не единицами, а десятками. Расширяется и область, освоенная человеком. Люди заселяют долины важнейших сибирских рек в их южной части — верхнего Амура, Селенги, Енисея, Ангары и Лены, а также предгорья Алтая. В это время на Ангаре и Енисее вымерли не только носороги, но и мамонты. Исчезли песцы и полярные белые куропатки. Климат стал теплее и суше.

Значительные изменения прослежены в культуре и бытовом укладе жителей палеолитических поселений Сибири. На смену прежним поселениям, состоявшим из ряда прочных долговечных жилищ, приходят временные охотничьи лагеря из немногих наземных жилищ, скорее всего шатров-чумов. Кроме очагов, от них не сохранилось никаких следов, позволяющих восстановить их форму и устройство. Очаги были сделаны в виде кольцевидных выкладок из плит, поставленных на ребро.

Сооружение таких жилищ может быть связано с новым, бродячим образом жизни, вызванным исчезновением мамонтов и носорогов. Труднее объяснить перемены в характере орудий труда и вообще каменного и костяного инвентаря. Вместо множества изящных тонко ретушированных изделий распространяются крупные, массивные и тяжелые вещи, столь же грубые, на первый взгляд, как и единообразные по типу,— чопперы и скребла. В основном это были, надо полагать, орудия для обработки дерева — предшественники топоров, тесел, скобелей, ножей, а также инструменты для разделывания охотничьей добычи. Второй компонент инвентаря позднепалеолитических поселений Северной Азии — остроконечники и нуклеусы мустьер-ского облика. Эти изделия раньше всего появляются в Западной Сибири, на Алтае и в Северном Казахстане. Очень вероятно, что они связаны с позднемустьерской культурой Северной Азии. Третий элемент инвентаря позднего палеолита Сибири — костяные изделия. На первом месте среди них стоят неизвестные ранее костяные клинки копий и ножей с вкладными лезвиями из кремневых пластинок и плоские гарпуны.

В позднем палеолите окончательно складывается, по-видимому, и тот физический тип населения, который господствует здесь на протяжении всей последующей истории. Указанием на это могут служить фрагменты черепа, найденные на стоянке Афонтова гора, и облик некоторых палеолитических статуэток, носящих черты, присущие и современным народам Сибири.

Таким образом, в конце ледникового времени и в начале послеледниковой эпохи, около 15—10 тыс. лет назад, к востоку от Урала, на всей территории Северной Азии, простирающейся от Алтая до Амура, от Центральной Якутии до Монголии, возникла и распространилась своеобразная культура позднепалеолитических племен. Она резко отличается от одновременных ей культур — европейской и африкано-азиатской.

Все позднепалеолитические культуры Украины, Русской равнины, Белоруссии и Сибири несли глубокий отпечаток природных условий. Приспособляясь к природной среде, осваивая свою суровую страну, овеянную ледяным дыханием глетчеров, позднепалеолитический человек сделал множество открытий и изобретений, которые легли в основу его жизни, экономики и культуры. Сюда относятся прежде всего жилища — без них невозможно было существование людей вне пещер, особенно в зимнее время. Позднепалеолитические жилища составляют одну из самых характерных черт этой своеобразной культуры охотников приледниковой зоны. Широкое распространение их свидетельствует о том, что люди позднего палеолита перешли к по-луоседлому образу жизни. Их передвижения были ограничены лишь сезонными перекочевками.

Всюду, где это было возможно, строители сначала выкапывали в земле углубленное основание жилища. Они широко применяли в качестве строительного материала кости, черепа и бивни мамонта, а также кости других крупных животных. В дело шли и черепа носорога, и рога северного оленя. Иногда кости животных имели подсобное значение. Они служили опорами для деревянных жердей, как это было, например, на стоянке у с. Мезина близ Новгорода-Северского. Сооруженное там жилище было обставлено по кругу черепами мамонта таким образом, что закрепленные в них нижним концом жерди образовывали остов конического жилища. В Бурети же вертикально вкопанные по краям котлована древнего жилища бедренные кости мамонта могли служить столбами, на которые опиралась кровля. Кое-где из черепов и больших трубчатых костей мамонта или носорога выкладывались стены жилищ. Разумеется, главной заботой строителей везде было стремление укрыться от непогоды и стужи. Но задача эта решалась у различных племен по-разному. Существовали различные этнографические традиции и приемы домостроительства, своего рода архитектурные нормы. В одних случаях жилища были круглыми в плане, в других — овальными или четырехугольными. Иногда у них была пристройка или длинный туннель. Но случалось, что жители одного и того же поселения строили жилища разных форм.

Нередко малые домики соединялись между собой и составляли как бы большое здание. Это особенно наглядно видно на планировке длинных жилищ, открытых в нижнем слое Косте-нок IV—V, где небольшие овальные помещения с очагами внутри вытянуты по одной линии и иногда вплотную пристроены друг к другу. Все это свидетельствует о существовании в палеолите уклада первобытных общин, хорошо известного благодаря изучению древних индейских общин, где в общинном доме каждая парная семья имела свой отдельный очаг. Очаги американских индейцев при этом точно так же размещались по одной линии, по длинной оси общинного жилища, а каждая семья имела свой отсек, свою камеру для сна и домашней работы.

Экономические успехи, достигнутые человечеством ко времени позднего палеолита, повлекли за собой глубокие сдвиги в общественной жизни. Происходит процесс превращения первобытного человеческого стада в родовую общественную организацию. Возникает родовой строй и его основная ячейка — род, родовая община. Это был материнский, или матриархальный, род. Родовое общество первоначально строилось по материнской линии. Характерной чертой родовых общин эпохи позднего палеолита была экзогамия, то есть обычай, запрещающий половые отношения внутри общины. Для заключения браков мужчины должны были уходить в соседние общины. То обстоятельство, что все мужчины-мужья в общине были чужими, что понятие отцовства в общественном смысле не осознавалось, придавало большое значение женщинам-матерям, которые воплощали для членов общины ее единство, связь составлявших ее поколений. Реальной основой господства женщины в общественной жизни служило первобытное коммунистическое общее домашнее хозяйство, которое повсеместно велось в родовых общинах и которое находилось в руках женщин. В идеологических представлениях такое положение женщины отразилось в возникновении культа женщины-прародительницы.

Характерной чертой культуры палеолитических людей при-ледниковой зоны Европы и Азии бы-ло художественное творчество. Даже и то немногое, что уцелело в руинах древнейших поселков, поражает неистощимой выдумкой и изобретательностью. Здесь мы видим и простые бусы, изготовленные из клыков марала или песца, и подвески фигурной формы, и великолепные обручи-диадемы, и специальные нагрудные бляхи-подвески, удивительные по тонкости работы браслеты для рук, наконец, целые ожерелья.

Наиболее полно и ярко представлено искусство палеолитического человека в скульптурных и резных изображениях. Мир животных показан настолько широко, что мы видим здесь почти всех зверей, начиная, конечно, с самого огромного и сильного из них — мамонта, которые так или иначе имели значение для палеолитического охотника. В Мальте древний резчик вырезал мохнатого неуклюжего мамонта на пластинке, выпиленной из его бивня. Мамонта изображали и красками: на фресках Каповой пещеры на Урале его нарисовали точно таким же мохнатым, неуклюжим, как на гравюре из Мальты. В художественных произведениях палеолитических племен представлены хищники и травоядные, птицы, рыбы и даже пресмыкающиеся (например, уникальные бляхи из Мальтинской коллекции с фигурами извивающихся большеголовых змей). Такое богатство звериного репертуара в искусстве палеолита отражает древний тотемный культ зверя. Несомненно, что культ животных имел в основе непосредственную связь с охотой, с наивными колдовскими обрядами завораживания зверей. В этом основное содержание охотничьих игрищ и мистерий, с которыми связаны палеолитические изображения зверей.

Олицетворением земли, самой матриархальной общины была женщина-мать. Именно поэтому женские фигуры занимают первое место в искусстве палеолитических скульпторов.

Вырезанные из бивня мамонта, а иногда из мягкого камня женские изображения имеют всюду, от Средиземного моря до Байкала, одну и ту же канонически устойчивую позу. Женщина, чаще всего обнаженная, с подчеркнутыми признаками женщины-матери, спокойно стоит, опустив руки на живот. На голове нередко с большим усердием изображались волосы — то опускающиеся сплошной массой до плеч, то свисающие зигзагами, а иногда расположенные концентрическими волнами. Лицо обычно выпуклое, но совершенно гладкое. Изредка встречаются головки с хорошо моделированным лицом. Известны и статуэтки одетых женщин. Лучшая из них найдена на крайнем востоке палеолитического мира, в Бурети на Ангаре. Она изображает женщину в одежде типа комбинезона, какую и сейчас носят женщины эскимосов и чукчей.

Общую картину интеллектуальной жизни палеолитического человека дополняют материалы, полученные при раскопках погребений и рассказывающие о его верованиях. Четыре погребения, найденные в Костенках, и особенно захоронение младенца в Мальте показывают, что в верхнем палеолите уже сложилось представление о душе и загробной жизни как продолжении земного существования. Мертвых боялись и не хотели их возвращения. Поэтому трупам намеренно придавали иногда скорченную позу и, вероятно, зашивали их в шкуры или крепко связывали. Чтобы покойный мог жить на том свете так же, как и на этом, с ним клали все необходимое: пищу, оружие, украшения и сырье для изготовления орудий труда. Даже мальтинскому младенцу положили в могилу большой желвак кремня. В могилы клали красную или желтую охру — магическую замену крови или огня. Для погребения не только рыли могилу, но и устраивали иногда над телом умершего надмогильное сооружение: перекрывали яму лопатками мамонта или даже строили настоящую гробницу в виде ящика из плит, как это было в Мальте. В то время как на севере, рядом с глетчерами, тысячелетиями существовала своеобразная и богатая культура охотников приледниковой зоны, к югу от нее, на Кавказе и в Средней Азии, развитие позднепалеолитической культуры местных племен шло иначе.

Здесь не было ни больших поселений с прочными долговременными жилищами, ни такого развитого искусства и такой развитой обработки кости, как в Костенках или Мальте. Иными были и технические традиции.

Около 15—12 тыс. лет назад в природе Европы и Азии происходит перелом огромного для истории человечества значения. Кончился ледниковый период. В новых условиях возникли и развились на территории нашей страны новые культуры. Наступала эпоха мезолита.