Общая картина жизни неолитических племен Средней Азии была бы неполной, если бы в стороне осталась страна величайших гор нашего материка — Памир и Тянь-Шань. Первые люди, появившиеся на Восточном Памире, останавливались во время охоты и перекочевок на мысах древних речных террас, где нередко и собирали материал для своих изделий. Иногда такие остановки были довольно длительны, как, например, на стоянке Ош-Хона, где сохранились остатки многочисленных очагов. Дата этой стоянки оказалась древней — VIII тысячелетие до н. э. Здесь обнаружены остатки производства каменных орудий.

Среди архаических по общему облику каменных изделий были найдены наконечники стрел миниатюрных размеров — следовательно, основным охотничьим оружием и у горцев Памира в мезолитическое время был лук.

К периоду расцвета неолитической культуры горцев Памира и Тянь-Шаня относятся поселения так называемой гиссарской культуры, впервые обнаруженные в Гиссарской долине вблизи Душанбе. Поселения этой культуры в Таджикистане распространены как по берегам рек, так и вдали от них, в глубине гор. Поселения располагались своего рода «гнездами» на живописных террасовидных уступах лёссовых возвышенностей.

Самое интересное из них — многослойное поселение у кишлака Куль-Бульен, около источника. Древний поселок размещался здесь у выхода из глубокого ущелья. Каменные орудия жителей этого поселения, как и всех остальных их соплеменников, уже с первого взгляда поражают своей архаичностью. Наиболее употребительным орудием у них по-прежнему оставались древнейшие галечные чопперы. Тем не менее гиссарцы уже в совершенстве владели и тонкой техникой отделки каменных орудий. Как в Куль-Бульеце, так и на других поселениях в районе Куляба обнаружены были древнейшие в Таджикистане шлифованные топоры и оббитые мотыжки из камня.

Гиссарская керамика представлена грубыми сосудами для варки пищи, изящной по форме столовой посудой и большими толстостенными сосудами типа хумов. Необычны глубоко впущенные в пол древних жилищ Куль-Бульена большие загадочные сосуды, или чаны, из смеси золы, гипса и глины. Они могли служить очагами или зернохранилищами, в которых прятали зерно от мышей и насекомых. Интересно, что эти своеобразные сосуды напоминают чаны, или бассейны, из необожженной глины, найденные в древнейших земледельческих поселениях Ирана, датируемых временем около 4750 г. до н. э. (например, Кала’ат Ярмо). Вымостки из колотых и вообще растрескавшихся камней, найденные в Куль-Бульене, напоминают основания домов, выложенные мелким камнем, в том же Кала’ат Ярмо. Очевидно, неолитическое поселение у источника в Куль-Булье-не, как и иранские поселки, принадлежало не охотникам и собирателям, а древним скотоводам и земледельцам.

Люди каменного века оставили на Памире не только стоянки и мастерские, но и памятники своего искусства. Искусство это наполнено отзвуками древнего, палеолитического мировоззрения, первобытной охотничьей магии. Подобно палеолитическим племенам Франции и Урала, обитатели Памира наносили рисунки на своды и стены святилищ, надежно укрытые от чужого взгляда в пещерах и гротах.

Одна из таких пещер-святилищ горных охотников Киргизии, Ак-Чункур, расположена на высоте 3500 м над уровнем моря. На стенах пещеры сохранились нанесенные красной краской изображения козлов, быков, змей и человеческих фигур. Другая такая пещера — грот Шахты — найдена на Восточном Памире. На ее стенах точно так же изображены красной краской фигуры животных и людей. Здесь снова повторяются традиционные для древней магии охотничьи сцены. Центральное место в этих сценах принадлежит трем неуклюжим фигурам животных, напоминающих одновременно кабана и медведя. На туловищах двух из них нарисованы стрелы с двумя жальцами, означающие, что звери убиты или ранены охотниками. Сбоку от фигур животных видна фигура, похожая на птицу — страуса или дрофу, а может быть, изображающая охотника, замаскированного под птицу.

Уже в неолите время первобытной культуры бродячих охотников, рыболовов и собирателей в Средней Азии заканчивается. Принципиально новые пути развития хозяйства и культуры перед населением Средней Азин открываются еще в V— IV тысячелетиях до н. э. Там, где над Каракумами возвышается грандиозная скалистая стена Копет-Дага, на границе между Иранским нагорьем и равнинами Турана, обнаружены самые ранние памятники одной из древнейших земледельческих культур земного шара.

В предгорьях Копет-Дага, вдоль быстрых ручьев и речек, пригодных для естественного орошения, возникает новая культура и строится новая земледельческая жизнь. Именно эти предгорные области должны были отныне занять ведущее место в истории древнего населения Туркменистана и соседних с ним стран.

В тех областях Средней Азии, где из-за суровых природных условий примитивное земледелие не могло существовать, со временем совершается переход от охоты, собирательства и рыбной ловли к разведению домашнего скота, что сделало жизнь людей несравненно более обеспеченной, чем прежде.

На смену первобытной культуре и потребляющему хозяйству и здесь, за пределами земледельческих оазисов, приходит производящее хозяйство. Одновременно камень сменяется металлом — медью и бронзой. Зарождаются великие пастушеские культуры Переднего Востока, Средней и Центральной Азии, которым суждено было затем сыграть огромную роль в истории Европы и Азии.

Земледелие в предгорьях, скотоводство в степях и пустынных областях — таковы две основные линии хозяйственного развития, возникшие на основе древней культуры и приведшие к ее исчезновению.