Мы проследили исторические судьбы многочисленных племенных групп, развивавшихся на протяжении нескольких тысячелетий на территории нашей страны в эпоху энеолита и бронзового века. Регулярные широкие раскопки и тщательное всестороннее изучение археологических материалов позволили осветить ряд важнейших проблем «дописьменного» периода истории СССР. Собственной письменности ни одна из групп древнейшего населения нашей страны не знала вплоть до начала железного века. Никаких упоминаний об этом населении нет и в письменных памятниках древнейших цивилизаций Передней Азии, Северной Африки и Средиземноморья.

Археологический материал остается фактически единственным видом исторических источников, хотя при синтезе его постоянно привлекаются и данные других наук — этнографии, палеоантропологии, палеогеографии и т. д. Такой синтез позволил установить основные этапы васеления территории СССР, выяснить закономерности развития отдельных областей и определяющие их исторические и естественные условия, показать культурное многообразие различных племенных групп. Он доказал, что уже в бронзовом веке на территории СССР был достигнут значительный экономический и культурный прогресс, определивший заметный рост народонаселения.

После первого крупного общественного разделения труда и выделения пастушеских племен, а также в связи с широким распространением производящего хозяйства особенно необходимыми стали совместная организованная производительная деятельность и взаимодействие разросшихся и окрепших групп родственных племен. Скотоводческие племена постоянно расширяли свои территории, осваивали новые обширные пространства, что требовало объединения усилий многочисленных коллективов. С другой стороны, и для скотоводов, и для земледельцев особое значение приобретала защита освоенной территории, которую составляли уже не разрозненные и изолированные родовые участки, а значительные области, связанные единой хозяйственной системой. Если прежде обмен между различными племенами был редким явлением, то теперь, особенно в связи со специализацией хозяйства и развитием металлургии, он превращается в «жизненную необходимость» *. Такой обмен требовал организации и регулирования.

Все эти функции были уже не под силу разрозненным племенам и их общественным институтам. Возникла необходимость объединения племен и создания общих, межплеменных органов управления. Во второй половине бронзового века население многих областей территории СССР стояло уже на грани военной демократии, для которой характерны были прежде всего союзы племен и постепенное слияние родственных племен. Роль племенных вождей, а потом и военачальников, возглавлявших племенные союзы, резко возросла. Процесс усиления племенной верхушки, активно протекавший на протяжении бронзового века, закономерно привел общество на грань новой эпохи, когда, как уже было отмечено, «военачальник, совет, народное собрание образуют органы родового общества, развивающегося в военную демократию» 1 2. Археологически этот процесс ярко документируется появлением богатых погребений вождей и ростом количества кладов: богатство, прежде всего основные для того времени его категории — скот и металл, сосредоточивается теперь в руках племенной знати.

Все эти процессы протекали на огромной территории Советского Союза отнюдь не одинаково. В период бронзового века ярко проявилась неравномерность развития отдельных племенных групп. Одни из них занимали земли с важными природными ресурсами, например меднорудными залежами, другие были лишены этого источника богатства. Одни легко могли вступить в сношения с передовыми центрами, а другие жили в стороне от культурных очагов древности. И сама возможность общения между отдельными племенами и сплочения их была в различных географических зонах отнюдь не равной.

Так, открытые пространства и подвижность населения бескрайней степной полосы предопределили самое тесное общение многочисленных племен, создание крупных их объединений, распространение на значительных территориях единых культурных явлений и близких языков.

Глубокое своеобразие природных условий лесной полосы, значительно большая степень изоляции, удаленность от культурных очагов, трудности распространения здесь производящего хозяйства вызвали ряд застойных явлений в социально-экономическом развитии.

Наконец, своеобразными были условия жизни и в горных районах, прежде всего на Кавказе. Специфика природных условий предопределила здесь возможность длительного автохтонного развития отдельных групп и сохранения весьма древних культурных традиций и языковых элементов. С другой стороны, непосредственное общение с передовыми и культурными центрами Древнего Востока не могло не наложить глубокий отпечаток на все стороны развития населения Кавказа и Закавказья.

Сплочение больших племенных групп, усложнение и централизация их общественного устройства, разрыв родовых, а потом и племенных «оболочек» сыграли, естественно, весьма значительную роль в этногенетическом процессе. Образование племенных союзов и все более многосторонний характер их связей вызывали необходимость в основном средстве общения — общем языке. Сближение отдельных племенных диалектов заметно ускорилось. Внутри больших объединений особую роль приобретает язык «главенствующего» племени. Процессы как культурной, так и языковой ассимиляции становятся основными факторами в создании больших этнокультурных общностей. Возникает вопрос: какова роль древних этнических общностей в процессе формирования народов нашей страны?

Вопрос этот — один из важнейших и в то же время наиболее сложных в древней истории нашей страны. Этногенез — то есть происхождение народа — рассматривается историками-марк-систами как длительный и многосторонний процесс формирования комплекса признаков, свойственных данному народу и отличающих его от других народов. Безусловно, одним из главнейших признаков является язык. Недаром именно «языцями» называет древнерусская летопись многочисленные племена и | народы.

При изучении происхождения народов должны привлекать- ' ся данные ряда наук — этнографии, истории, антропологии. ! Особенно важен контакт между лингвистикой и археологией, исследующими две основные стороны этногенетического про- j цесса: формирование языка — важнейшего элемента духовной культуры — и формирование прочих элементов духовной j и материальной культуры. Обе эти стороны связаны между I собой, а ход этногенетического процесса обусловлен исторической обстановкой и общими закономерностями развития общества.

Язык характеризует каждую этническую группу только в тесной связи с рядом других признаков, особенно таких, как погребальный обряд, орнаментальные мотивы, специфические украшения. Если на определенном этапе устойчивый комплекс таких признаков сочетается с известным уже языком, то представляется вполне закономерным предположение, что и на более ранних, еще «дописьменных», этапах судьба создателей этого комплекса, сближаемых со своими потомками преемственностью ряда этнографических признаков, была связана с формированием данной языковой группы. Разумеется, историческое развитие каждого народа, каждой этнической группы таит в себе столько своеобразия, что нельзя ограничиваться механическим применением одного вывода, каким бы закономерным он ни казался. В каждом случае необходимо тщательное изучение всей суммы сведений об истории любого народа.

Для использования всего комплекса лингвистических и археологических данных мы обращаемся к ретроспективному методу, который остается пока наиболее приемлемым. Исходным моментом нашего исследования является исторически засвидетельствованное соответствие культуры и языка.

Так, археологические данные плодотворно используются при изучении истории этнических групп, объединенных индоевропейской языковой семьей. Ныне к этой языковой семье относится ряд народов, составляющих большую часть населения нашей страны,— русские, украинцы, белорусы, литовцы, латыши, молдаване, армяне, осетины, таджики.

Древнейшие памятники индоевропейской письменности стали известны в результате археологических открытий. Они безусловно доказали, что во II тысячелетии до н. э. индоевропейская языковая семья включала ряд различных этнических групп, обладавших своими оформившимися уже языками и занимавших значительные пространства Восточной и Южной Европы, а также Малой и Центральной Азии. К началу II тысячелетия до н. э. относятся памятники письменности индоевропейских народов Малой Азии — лувийцев и хеттов. Другая группа индоевропейцев известна с середины II тысячелетия до н. э. на Балканах и островах Восточного Средиземноморья. Ее специфический язык, явившийся основой позднейшего греческого, ныне успешно изучается благодаря расшифровке памятников крито-микенокой письменности. Далеко на востоке, в долине Инда, в середине II тысячелетия до н. э. оформляется язык североиндийских племен той же языковой группы, засвидетельствованный знаменитой «Ригведой». В то же время происходит развитие и иранских языков. Несколько позднее, на рубеже II и I тысячелетий до и. э., на древнеиранском языке был записан самый ранний памятник иранской письменности «Авеста» — сборник религиозных гимнов и эпических сказаний иранских народов.

Все эти группы индоевропейцев связаны с определенными культурными общностями, изучение судеб которых в более ранние времена позволяет проследить и судьбы их создателей задолго до появления у них письменности.

Каковы же данные о древнейших индоевропейских группах на территории СССР?

Выше уже упоминалось, что письменных источников, отражающих местную историю в бронзовом веке, нет совсем. Исходным пунктом ретроспективного исследования должен быть ранний железный век (начало I тысячелетия до н. э.), когда появились первые безусловные лингвистические данные. Эти данные, сохраненные греческими и древневосточными документами, позволяют с уверенностью говорить о распространении в евразийских степях большой скифо-сако-сарматской группы племен, относящейся к индоевропейской языковой семье, точнее к ее североиранской ветви. Изучение археологических комплексов, связанных со скифо-сако-сарматской группой, позволяет углубить исследование и установить характер связей этих этнически определенных комплексов с археологическими общностями предшествующих эпох, с культурами развитого и позднего бронзового века евразийских степей. Эти связи настолько глубоки и многосторонни, что принадлежность племен основной культуры бронзового века на этой территории — срубной — к индоевропейской языковой семье представляется несомненной. Ряд элементов скифской культуры был выработан еще в бронзовом веке. Другие же специфически скифские элементы широко распространились в степях и были быстро восприняты основной массой местного населения. Такое распространение и восприятие может быть объяснено только тем, что местное население принадлежало к одной языковой группе со скифами. Скифы, безусловно, расселились в родственной им лингвистически среде ираноязычных племен.

В распоряжении археологов имеются также данные о генетической преемственности между западными позднеандронов-скими племенами и ираноязычными савроматами, обитавшими в евразийских степях в железном веке. Здесь прослежена полная преемственность всех основных этнографических признаков, подтвержденная и данными палеоантропологии. Бесспорна генетическая связь как культур, так и их создателей. А потому и позднеандроновские племена могут быть с полным основанием отнесены к иранской языковой группе. Но, как нам известно из предыдущего изложения, позднеандроновские племена были очень близки срубным. Таким образом, вывод об ираноязычно-сти племен срубной культуры находит еще одно подтверждение. На востоке и юго-востоке срубные племена были тесно связаны с западноандроновскими племенами Приуралья и тазабагъябскими племенами Хорезмского оазиса, причем близкое сходство комплекса этнографических признаков позволяет говорить здесь об этническом родстве и одноязычное™.

Только так может быть объяснена поразительная близость культуры срубных и тазабагъябских племен. Тазабагъябские памятники знаменуют широкое расселение в Средней Азии ираноязычных племен, которые в последующие эпохи неизменно играли столь значительную роль в истории этой части нашей страны.

Таким образом, в бронзовом веке, на протяжении всего II тысячелетия до н. э., большие группы индоевропейских — ираноязычных — племен занимали значительные участки степной полосы юга СССР — от Приаралья до Северо-Западного Причерноморья. Однако они не были ни единственными, ни наиболее древними носителями индоевропейской речи на территории нашей страны.

Значительно раньше, на рубеже III и II тысячелетий до н. э., столь же тесная генетическая связь прослеживается между срубными племенами бронзового века и энеолитическими племенами ямной культурно-исторической области. Ямные племена могут быть признаны прямыми предками орубных племен, а это значит, что мы имеем право связать и древнеямную культурно-историческую область с древними племенами, известными позднее как носители индоевропейской речи.

Однако здесь историческая картина еще более сложна. Срубные племена генетически связаны с определенной, поволжской, группой древнеямных племен. Другие же племенные группы обширной древнеямной культурно-исторической области, как уже было отмечено, еще на протяжении III тысячелетия до н. э. широко расселились, попали в различное окружение и вступили в активный контакт с различными племенами. Дальнейшее развитие этих групп отнюдь не одинаково и связано с формированием ряда этнических образований. Так, в Среднем Приднепровье одна из групп древнейших племен сыграла значительную роль в сложении массива племен среднеднепровской культуры, резко отличных от срубных и входящих в обширную общность племен шнуровой керамики.

Шнуровая орнаментация распространялась на обширной территории Восточной, Центральной и Северной Европы у различных племенных групп.

Принадлежность племен шнуровой керамики к индоевропейской семье ныне считается твердо установленной. Но их следует связывать уже не с ираноязычной группой, как срубные племена, а с балтами, германцами и славянами. В процессе их этногенеза племена шнуровой керамики в сложном взаимодействии с рядом других приняли активное участие.

Распространение некоторых групп племен шнуровой керамики на север, северо-восток и восток из районов Одера, Вислы и верхнего Днепра привело к заметному изменению и в этнической истории восточного побережья Балтики, где ранее жили предки прибалтийско-финских племен. В начале II тысячелетия до н. э. однородная ранее археологическая культура Прибалтики усложняется. Зде'сь появляется резко отличная от предшествующей культура шнуровой керамики и ладьевидных боевых топоров. Принесшие ее племена также заметно отличались от древнего населения Прибалтики; это четко доказывается палеоантропологическими данными. Пришельцы составляли многочисленную группу. Их антропологический тип остался господствующим в западных районах вплоть до наших дней. О силе пришлой группы и масштабах ее распространения свидетельствует и тот факт, что, заняв территорию Литвы, Латвии и Эстонии, племена ее через Финский залив проникли в Финляндию и далее — через Аландские острова — в центральную часть Швеции.

На протяжении последующих периодов, прежде всего во II тысячелетии до н. э., происходил процесс сложного взаимодействия между пришлыми скотоводческо-земледельческими племенами и древним охотничье-рыболовческим населением. Местное население оказалось наиболее стойким в северо-восточной части Прибалтики, ассимилировав здесь пришельцев. Южнее и западнее древнее население само было ассимилировано племенами шнуровой керамики. Как и в ранее указанных случаях, здесь может быть намечена система беспрерывной преемственности, позволяющая связать исторически засвидетельствованные литовско-латышские племена с их далекими предками — балтийскими племенами шнуровой керамики и ладьевидных боевых топоров.

Весьма важно здесь полное совпадение археологических данных с лингвистическими. В языках прибалтийско-финских племен зафиксирован ряд индоевропейских заимствований. Часть их поразительно точно соответствует культурным условиям начала II тысячелетия до н. э.— времени распространения в Прибалтике племен шнуровой керамики и ладьевидных боевых топоров.

В этой связи необходимо отметить, что заимствования из индоевропейских языков выявлены и изучены в языках нескольких неиндоевропейских народов лесной полосы Восточной Европы. Исследование показывает, что заимствования эти относятся к ряду исторических периодов, в том числе к весьма древним ступеням развития индоевропейских языков (до расчленения на славянские, германские и балтийские), включают отдельные индо-иранские элементы и, как правило, прослеживаются в зонах контакта северных и южных племенных групп энеолита и бронзового века.

Резюмируя все рассмотренные данные, мы можем заключить, что в энеолите и бронзовом веке нашей страны выявляется несколько племенных объединений, связанных с формированием индоевропейской языковой семьи и сыгравших значительную роль в процессе этногенеза некоторых народов СССР.

То же следует сказать и о формировании народов других языковых семей. Не все они одинаково изучены, и здесь мы кратко остановимся лишь на двух группах.

Такие народы нашей страны, как эстонцы, мордва, ханты, манси, марийцы, удмурты, коми, относятся к угро-финской языковой семье. Первые письменные свидетельства об этих народах появляются лишь в период железного века. Но и здесь комплексное изучение археологических и лингвистических данных и ретроспективный метод исследования позволяют проследить судьбы различных угро-финских групп в значительно более древние времена.

С угро-финскими племенами связаны крупные культурные общности железного века, что подтверждается уже лингвистическими материалами. Ареал одной из таких общностей — анапьинской культуры, занявшей в I тысячелетии до н. э. значительную территорию Прикамья и Приуралья,— полностью совпадает с областью распространения определенной группы финской гидронимики. Ее создатели могут быть отнесены к числу племен финно-пермской языковой группы. Ананьинская культура — лишь одна из культур раннего железного века, позволяющих проследить расселение угро-финских племен на значительной территории от Восточной Прибалтики до Обь-Ир-тышского Зауралья. Все эти культуры составляют обширную культурно-историческую область, резко отличную от соседних более южных областей.

В ряде случаев угро-финские культуры раннего железного века надежно увязываются с предшествующими культурами бронзового века. Особенно показательны такие связи в При-уралье и Зауралье. Так, можно проследить несомненную генетическую преемственность между ананьинской и рядом родственных культур бронзового века Среднего Поволжья, Прикамья и Приуралья.

Все эти данные позволяют рассматривать обширную лесную и лесостепную полосу от Прикамья до Зауралья как область формирования древнейшей протофинно-угорской этнической общности. В дальнейшем уральско-камские племена передвигались на запад. Еще в раннем неолите большая группа этих племен достигла Восточной Прибалтики, а в середине III тысячелетия до н. э. предки угро-финских народов заняли обширные территория Среднего и Верхнего Поволжья, бассейна Оки и более западных областей лесной полосы.

Одновременно с движением на запад (в позднем неолите и в начале бронзового века) древние угронфинские племена и их близкие родичи — самоеды начали осваивать Сибирь. Они распространились по Оби и далее на восток, вплоть до среднего Енисея и Саяно-Алтайского нагорья. Восточная Сибирь в неолитические времена и в раннем бронзовом веке была страной охотников и рыболовов. Многие элементы их культуры сохранились до нашего времени у тунгусских племен и юкагиров. В неолитическое время уходят и культурно-этнические корни северо-восточных палеоазиатов и их соседей: коряков, чукчей, эскимосов, ительменов, алеутов. Об этом свидетельствует вся их культура: хозяйство, форма и устройство жилищ, одежда и особенно искусство, где веками живут древнейшие традиции.

В конце бронзового и раннем железном веке начинается и затем все усиливается проникновение на север, в сибирскую тайгу, и на запад, к Уралу, в Среднюю Азию и к Кавказу, нового этнического элемента — тюркоязычных монголоидов, генетически связанных с глубинными областями Центральной Азии.

В заключение остановимся на некоторых вопросах этнической истории народов кавказских языковых групп. Комплексное исследование всех видов источников, прежде всего лингвистических и археологических, позволило обосновать вывод о том, что племена, населявшие Кавказ в период раннего железного века, находятся в прямой генетической связи с современным коренным населением Адыгеи, Черкесии, Кабарды, Чечено-Ингушетии и Дагестана. Местные этнические элементы вошли в состав и современных тюркоязычных народов Северного Кавказа — балкарцев и карачаевцев — при формировании их в народности в XI в. н. э.

Самые же основы формирования коренных народностей Северного Кавказа были заложены еще в недрах этнических и культурных общностей бронзового века и более ранних эпох. Исследования позволяют увязать северокавказские культуры железного века с культурами бронзового века, последние же — с энеолитом Северного Кавказа и Закавказья. Ныне может быть поставлен вопрос об определенной общности археологических культур Кавказа еще в энеолите.

Ученые — лингвисты, археологи и антропологи — связывают это культурное единство населения Кавказа в III тысячелетии до н. э. с существованием общекавказской этнической общности, известной под названием иберийско-кавказской языковой семьи. Бронзовый век сыграл огромную роль не только в истории народов нашей страны, но и в истории всего человечества. Именно в это время (начиная со второй половины III и до начала I тысячелетия до н. э.) экономический подъем, вызванный новой, более совершенной металлургией и техникой, привел к смене матриархата патриархатом, а затем и к разложению родоплеменного строя. Во многих странах Передней и Малой Азии и Северной Африки, на Балканах и на островах Эгейского моря, в Индии и частично в Китае уже в ту эпоху развивались новые формы общественных отношений, свойственные рабовладельческому строю. Племена, обитавшие на территории Советского Союза, повсеместно перешли к патриархату. У них формировались обширные племенные союзы. Многие из этих союзов достигли высшей формы социально-политической организации первобытности — военной демократии.

Возникновение племенных союзов, тесное общение между ними привело, как мы видели, к сложению единых по языку и культуре обширных этнических групп. В связи с этим значительно изменилась этническая карта населения нашей Родины. В бронзовом веке оформились основные территории тех этнических групп, которые впоследствии стали известны античным и средневековым этнографам и географам.