В первой половине I тысячелетия до н. э. обширные пространства Средней Азии были заняты многочисленными родственными племенами. На территории Средней Азии имелись плодородные оазисы, население которых издревле занималось земледелием, и степи с полупустынями, занятые кочевниками. Районы с различными типами хозяйства тесно соприкасались, и провести точные границы расселения земледельцев и кочевников не представляется возможным. Однако сопоставление письменных и археологических данных позволяет наметить эти границы.

Земледельцы занимали центральные и южные области Средней Азии. Они образовали ряд сильных государств, каждое из которых сыграло в формировании среднеазиатских народов и в сложении их культуры большую роль. В низовьях Аму-Дарьи находился Хорезм. К юго-востоку от Хорезма располагалась Согдиана, или Согд. Земли южнее Согдианы составляли Бактрию. К западу от нее помещалась Маргиана, а юго-западнее — Ариана. Далее па запад простиралась Парфия и, наконец, на юго-восточном берегу Каспийского моря — Гиркания. Кочевые племена саков и массагетов, как называли их древние античные и восточные писатели, обитали в северных и северо-восточных районах Средней Азии.

Связи и взаимное влияние земледельцев и кочевников были важнейшими факторами, определявшими жизнь среднеазиатских племен того времени. Кочевники, живя бок о бок с оседлым населением, находились в постоянном культурном общении с земледельцами и частично сами переходили к оседлости. В то же время кочевники были постоянной и страшной военной угрозой, нависшей над оседлым населением. Опустошительные набеги кочевников разрушали производительные силы земледельческих государств и тормозили их общественно-экономическое развитие.

Естественно, что ведущая роль в историческом и культурном развитии Средней Азии принадлежала оседлому населению земледельческих областей.

Земледельцы до персидского завоевания

Создание крупных ирригационных систем в земледельческих областях Средней Азии было следствием прогрессивного развития производительных сил, в частности, освоения железа как основного материала для изготовления орудий. Поливное земледелие создало условия не только для расширения и укрепления земледельческого хозяйства, но и для подъема культуры этих областей в целом.

Изучение древних оросительных систем свидетельствует о том, что в крупных оазисах Средней Азии они возникли уже к середине I тысячелетия до н. э. Первоначально земледельческое население использовало только естественные протоки, углубляя их. Несколько позднее, к началу нашей эры, магистральные каналы стали прокладывать независимо от русла реки, по средней линии такыров (низменностей), с боковыми разветвлениями. Такие оросительные системы были прослежены и в долине Зеравшана, и в Мервском оазисе, и в Северной Бактрии. Все они снабжали водой крупные поселения — Афра-сиаб (Самарканд), Гяур-Кала и др. Время их сооружения — VII—VI вв. до н. э.

Создание оросительных систем и поддержание их в порядке требовало огромной затраты труда и известной централизации. Ф. Энгельс писал о Востоке: «Первое условие земледелия здесь — это искусственное орошение, а оно является делом либо общин, либо провинций, либо центрального правительства» *. Для строительства каналов нужно было большое количество людей, а это создавало предпосылки для использования труда рабов и тем самым способствовало образованию классов. Вполне возможно, что древние ирригационные системы Средней Азии строили рабы — военнопленные.

В VII—V вв. до н. э. там уже зарождались классовые отношения и складывались примитивные формы государственности. В оазисах возникали объединения, потребность в которых вызывалась не только экономическими причинами, но и необходимостью организованной защиты от постоянных нападений кочевников. У нескольких античных писателей сохранились туманные и отрывочные сведения о существовании в период, предшествующий Ахеменидской империи, сильного политического объединения в Бактрии. Сведения эти подтверждаются полулегендарными сообщениями «Авесты» и «Шах-намэ», а отчасти археологическими данными.

Еще одно крупное объединение складывалось в середине I тысячелетия до н. э. на территории Хорезма.

Кочевники до персидского завоевания

Наиболее подробные сведения о кочевниках V в. до н. э. содержатся в «Истории» Геродота, который описал наряду со скифами и кочевые племена Средней Азии: саков, живших к востоку от Сыр-Дарьи, и массагетов, живших к югу от Аральского моря. Геродот следующим образом характеризует массагетов: «Они ничего не сеют, питаясь домашними животными и рыбой, которую в изобилии доставляет им река Араке. Они пьют молоко. Из богов чтут только солнце, которому приносят в жертву лошадей... По одежде и образу жизни массагеты похожи на скифов. Сражаются они верхом на лошадях и пешие, знают оба способа войны, сражаются луками и копьями, вооружены обыкновенно и секирами. Все предметы у них из золота и меди, все, что требуется для копий, стрел и секир, приготовляется из меди, головные уборы, пояса и перевязи украшаются золотом... Железа и серебра они вовсе не употребляют, потому что этих металлов нет в их стране, тогда как золото п медь в изобилии». Эта характеристика в целом совпадает с той, которую дают другие античные писатели сакским племенам.

Геродот сообщает далее о некоторых поразивших его мас-сагетских обычаях. Так, он отмечает: «Хотя каждый из них женится на одной женщине, но женами они пользуются сообща». Такой обычай группового брака известен этнографам. В качестве пережитка первобытных отношений он существовал у ряда народов.

Другая архаическая черта быта среднеазиатских кочевников — убийство стариков. «Кто очень состарится,— пишет Геродот,— к тому сходятся все родственники, убивают его, а вместе с ним и разный скот, варят это вместе и поедают. Такой конец жизни считают они счастливейшим».

Наконец, у массагетов, так же как и у родственных и соседних с ними саков, большую роль в общественной жизни играли женщины. Ктесий, греческий автор конца V в. до н. э., отмечал, что «сакские женщины отважны и помогают мужьям своим в военных опасностях». Нередко женщины занимали высокое общественное положение вождей племен или даже союзов племен. Это были по существу те же смелые, воинственные и свободные женщины-амазонки, которых хорошо знали греки, знакомые с обычаями более близких к ним сарматских племен Причерноморья. История сохранила нам имена женщин-вождей крупных союзов племен — «цариц», как называли их античные писатели,— Томирис у массагетов, Зарина и Спаретра у саков.

Отсутствие железа, сакральное убийство стариков, групповой брак, пережитки матриархата свидетельствуют как будто о сильной экономической и общественной отсталости среднеазиатских кочевников. Несомненно, что многие из этих пережиточных явлений сохранились в кочевнической среде из-за специфических условий их жизни. Убийство стариков объясняется тяжелыми условиями кочевого быта, в которых больной и нетрудоспособный человек был в тягость всему коллективу, а важная роль женщин в обществе становится вполне понятной, если вспомнить, что массагеты и саки нередко уходили в далекие походы, оставляя на женщин не только все хозяйство, но и охрану имущества и семей от соседних враждебных племен. Непонятной отсталостью может казаться и незнание массагетами и саками железа. Однако благодаря прекрасно разработанной бронзолитейной индустрии среднеазиатские кочевники пользовались совершенными бронзовыми орудиями, почти не уступавшими железным, появившимся у соседних племен.

Интересно, что некоторые из племен северной (степной) части Средней Азии были уже не только кочевыми. Археологи открыли на Жана-Дарье огромное укрепленное поселение Чи-рик-Рабат, которое, возможно, принадлежало одному из сак-ских племен. Это городище овальной формы было окружено двумя рядами валов и рвов. Вся внутренняя площадка укрепления была густо заселена, о чем свидетельствует большое количество находок на поверхности городища.

Из сообщений Геродота мы знаем, что у массагетов выделялись специальные военные отряды, состоявшие из молодых мужчин, возглавляемых вождем — представителем племенной знати. Это явление прослеживается, как правило, только у племен и народов с развитыми социальными отношениями.

Археологические данные, полученные главным образом советскими исследователями, подтверждают гипотезу о том, что общество кочевников Средней Азии в доахеменидский период отличалось сравнительно сложной структурой и если не было еще классовым, то во всяком случае шло по пути классообра зования. В нем наблюдается уже заметное экономическое, а следовательно, и социальное неравенство. Особенно яркую картину имущественной дифференциации дают раскопки погребений. Наряду с бедными погребениями над невысокими курганами встречаются большие курганы со сложными погребальными сооружениями, в которых хоронили умершего с огромным количеством привозных предметов, сделанных из драгоценных металлов.

К наиболее богатым погребальным памятникам относятся курганы Чиликтинской долины (Восточный Казахстан). Там было обнаружено несколько курганов, достигающих высоты 10 м и диаметра 100 м. Под одной из таких насыпей археологи открыли неглубокую могильную яму размером 8 X 8 м, ориентированную по странам света. В яме стоял сруб, сложенный из двух рядов бревен. В западной его части находились скелеты погребенных и богатый инвентарь. Все это сооружение было на высоту 1,2 м заложено камнем, покрыто сверху утрамбованной глиной и засыпано землей. Несмотря на тщательность устройства насыпи, погребения под нею были ограблены еще в древности. Однако грабители оставили в могиле часть бытовых предметов и драгоценных украшений, но которым можно представить все великолепие и роскошь этого погребального комплекса. Так, при скелетах и в насыпи было найдено более 500 золотых вещей, преимущественно бляшек. В их числе — высокохудожественные фигурки, изображающие орлов, свернувшуюся в клубок пантеру, кабана, оленей. Некоторые вещи были инкрустированы бирюзой.

Эти большие курганы без сомнения принадлежали представителям родовой аристократии, владевшей большими материальными ценностями и стадами.

Общество кочевых и полукочевых среднеазиатских скотоводов «Авеста» разделяет на социальные группы жрецов огня, воинов, рядовых общинников. Это не было еще классовое общество, поскольку полностью сохранялась еще родовая организация, земли находились в родовом владении, а родовые вожди делили власть с советом старейшин. Тем не менее очевидно, что общество кочевников-скотоводов Средней Азии в до-персидский период уже стояло на пороге государственности.

Именно такое общество могло противостоять первым попыткам персов покорить массагето-оакские племена. Об этой попытке мы узнаем из рассказа Геродота о войне персидского царя Кира с массагетской «царицей» Томирис. «Царицею массагетов,— писал Геродот,— была вдова умершего царя, называлась она Томирис. Кир через послов пытался было сватать для виду, как бы желая иметь ее своей женой. Но Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а к царству массагетов, и отвергла предложение». Тогда Кир начал военные действия. Далее Геродот подробно описывает связанные с началом кампании переговоры с Томирис, военный совет массагетов, на котором решено было дать отпор персам. Битва между маосаге-тами и войсками Кира была наиболее жестокой из всех, в которых участвовали «варвары».

Первоначально оба войска обстреливали друг друга из луков, а затем, когда стрелы иссякли, перешли врукопашную. Сражение выиграли массагеты. Большая часть персидского войска была перебита, а сам Кир пал в сражении.