Эстонская, Латвийская и Литовская советские республики, образовавшиеся в период Октябрьской революции и гражданской войны, не имели возможности противостоять объединенным силам иностранных интервентов и местной контрреволюции. Власть Советов в Прибалтике была свергнута, здесь образовались Эстонская, Латвийская и Литовская буржуазные республики.

Установление диктатуры националистической буржуазии в Эстонии, Латвии и Литве привело к разрыву исторически сложившихся экономических связей Прибалтики с Россией. Правящие круги Прибалтийских стран, надеясь на крах Советского государства, в силу своей классовой ненависти к стране Советов, с большой неохотой шли на экономическое сотрудничество с Советской Россией. В результате Прибалтика потеряла свою прежнюю естественную сырьевую и топливную базу промышленности, а также важнейший рынок сбыта как промышленной, так и сельскохозяйственной продукции.

Сельскохозяйственная продукция Прибалтики и промышленное сырье все же пробили себе дорогу па рынки Западной Европы, но конкурировать с крупными империалистическими странами при отсутствии собственной сырьевой базы промышленность Прибалтики не могла. Внутренний же рынок для сбыта индустриальной продукции был узким. Эти обстоятельства привели к тому, что в Эстонии и Латвии, где со второй половины XIX в. сравнительно быстро развивалась тяжелая промышленность, с начала 20-х годов структура промышленности стала резко изменяться. Часть промышленных предприятий (Русско-Балтийский, Беккера, Петровский судостроительные заводы в Эстонии, завод «Проводник», Русско-Балтийский вагоностроительный завод и другие в Латвии) была закрыта, оборудование некоторых заводов пошло на слом. В Латвии число рабочих и выпуск валовой продукции тяжелой промышленности в 1938 г. (этот год был наиболее благоприятным для экономики буржуазной Латвии) по сравнению с 1913 г. сократились более чем на 40%. В буржуазной Эстонии за 20 лет число рабочих в металлопромышленности сократилось в 2,5 раза. В этих странах развивалось производство предметов потребления и полуфабрикатов, а также некоторые отрасли тяжелой промышленности (в Эстонии, например, сланцевая), но в целом уровень промышленного производства так и не превысил уровень 1913 г.

В Литве, где почти 80% населения занималось сельским хозяйством, промышленное производство в отличие от Эстонии и Латвии за 1920—1939 гг. значительно выросло. Однако развивалось преимущественно производство предметов потребления. Выпуск же средств производства увеличился за 20 лет всего на 10%.

Во всех трех Прибалтийских республиках буржуазия провела аграрные реформы. Учредительное собрание Эстонии приняло в конце 1919 г. аграрный закон, по которому в собственность государства было отчуждено около 2346 тыс. гектаров, или 96,6% крупной земельной собственности. Свыше двух третей этой земли в Эстонии ранее принадлежало прибалтийско-немецким помещикам. Большая часть отчужденных земель была роздана участникам антисоветской войны и буржуазным чиновникам — по 20 и более гектаров. Часть земли сохранили за собой помещики. Батраки получали землю в последнюю очередь — в среднем участками менее 7 гектаров. Если генералы, офицеры, кавалеры «креста свободы», лидеры буржуазных партий получили лучшую землю бесплатно с правом наследования, то батраки и другие новопоселенцы должны были выкупить выделенные им участки. Раздавая мелкие участки батракам, инициаторы аграрных реформ обеспечивали крупных землевладельцев постоянной, прикрепленной к месту рабочей силой.

Аналогичный характер имела аграрная реформа в Латвии, где соответствующий закон был принят Учредительным собранием в сентябре 1920 г. В Литве аграрный закон был принят в 1922 г. Здесь за помещиками было сохранено значительное количество земель.

Буржуазные аграрные реформы привели к отмене в Прибалтике осуществленной Советской властью национализации земли и восстановили частную собственность на землю.

Национальная буржуазия, проведя аграрные реформы, в некоторой мере укрепила свои политические позиции. Она получила также и экономическую выгоду, так как аграрные реформы привели к полному господству буржуазных производственных отношений в сельском хозяйстве Прибалтики. Центральное положение в сельском хозяйстве заняли кулаки, ставшие опорой буржуазно-националистических режимов в Прибалтике. В Латвии, например, после аграрной реформы в руках кулачества сосредоточилось до 65% всех земель.

В Литве в 1930 г. 153 тыс. хозяйств, имевших участки размером до 10 гектаров, владели 746,3 тыс. гектаров земли, а 28,6 тыс. хозяйств помещиков и кулаков, имевших участки размером свыше 30 гектаров,— 1,5 млн. гектаров земли.

В результате проведения аграрных реформ на бывших помещичьих землях появилось значительное число хуторов новопоселенцев. Правящие круги всемерно поощряли расселение крестьян на хутора, содействуя тем самым укоренению мелкобуржуазной идеологии и индивидуализма.

Кулачество постоянно укрепляло свои экономические позиции, скупая земли разорявшихся мелких землевладельцев, особенно новопоселенцев, залезших в долги, которые они не были в состоянии погасить. За годы буржуазной власти в Латвии, Литве и Эстонии свыше 100 тыс. крестьянских хозяйств были объявлены подлежащими продаже с аукциона 1 (всего до 1940 г. в этих республиках насчитывалось около 705,6 тыс. хозяйств, имевших землю).

Сильное влияние на экономику Прибалтики оказывал иностранный капитал. В Эстонии, например, уже к середине 20-х годов иностранцам, по данным буржуазной печати того времени, принадлежало 60% основного промышленного капитала и около 80% основного банковского капитала. В Литве в руках иностранных капиталистов находилось 45% всех капиталовложений в промышленность. В Латвии доля иностранного капитала в промышленности в пачале 1940 г. составляла 51,7%. Иностранный капитал закабалял Прибалтийские государства и при помощи различного рода кредитов и займов. Во второй половине 20-х годов финансовый комитет Лиги Наций продиктовал эстонскому правительству условия денежной реформы. Эстонии на тяжелых условиях был предоставлен заем. При эстонском правительстве обосновался британский чиновник, который практически стал контролером эстонских финансов.

Используя зависимость Прибалтийских государств от западных рынков, захватив ключевые позиции их внешней торговли, иностранные монополии сбывали в них (по продиктованным ими ценам) свои промышленные товары и вывозили из Прибалтики дешевое сырье и продукцию сельского хозяйства. Эстония, Латвия и Литва, таким образом, превратились в аграрно-сырьевые придатки стран Запада.

Внешняя политика Эстонии, Латвии и Литвы была подчинена внешней политике империалистических правительств и направлена против Страны Советов. Эстонии, Латвии и Литве отводилась роль «санитарного кордона», «антибольшевистского барьера».

Таким образом, Эстонская, Латвийская и Литовская буржуазные республики по существу только формально числились самостоятельными, на деле же они были опутаны сетями экономической и политической зависимости от империалистических держав.

Экономические трудности Прибалтики сильно отражались на материальном положении трудящихся. Тяжелое материальное положение трудового народа усугублялось постоянной безработицей. Во время экономического кризиса 1929—1933 гг. почти половина промышленных рабочих оставалась без работы. Многие вынуждены были эмигрировать; из Литвы, например, в 1929— 1939 гг. выехало более 100 тыс. человек.

Трудящиеся крестьяне находились под гнетом кулачества, платили большие налоги и выкупные платежи. Монополистические объединения, сосредоточив в своих руках закупку, переработку и экспорт мясных и молочных продуктов, наживали за счет трудового крестьянства большие барыши. Банки выдавали кредиты трудящимся крестьянам на очень тяжелых условиях. Кулаки же пользовались различного рода льготами, правительства выплачивали им крупные премии и т. д.