В оккупированных советских районах гитлеровцы установили жестокий режим террора, насилия, грабежа и эксплуатации.

Советские земли были расчленены на отдельные части. Прифронтовая зона была во власти военного командования. Остальная часть захваченной территории находилась в ведении гражданской администрации и делилась на два рейхскомиссариата: «Ост-ланд» и «Украина». В первый из них была включена почти вся территория прибалтийских республик и большая часть Белоруссии, во второй входила большая часть УССР и некоторые южные районы Белоруссии. Территория «Остланд» была разделена на четыре, а рейхскомиссариат «Украина» на шесть генеральных округов. Они в свою очередь дробились на округа (гебиты), а последние — на волости. Во главе генеральных округов стояли «генерал-комиссары», назначаемые Берлином.

Часть западных областей Украины гитлеровцы присоединили к Польскому «генерал-губернаторству», из земель между Южным Бугом и Днестром и левобережной части Молдавии была образована «Транснистрия», переданная под власть румынского фашистского правительства. На захваченной финскими войсками территории Карело-Финской ССР оккупационный режим осуществляло «Военное управление Восточной Карелии». В оккупированных врагом областях хозяйничали военно-полевые комендатуры.

Управление всеми захваченными врагом советскими территориями осуществлялось «рейхсминистерством восточных областей» во главе с Розенбергом.

Расчленив оккупированные земли советских республик на части, гитлеровцы стремились лишить население этих районов их государственности. Вся власть на захваченной территории находилась в руках генерал-губернаторов, рейхскомиссаров, генеральных комиссаров, гебитскомиссаров, комендантов и бесконечного числа разных «шефов». Из числа своих пособников опи создавали местные «самоуправления», «волостные управы» во главе со старшинами, назначали сельских старост, для содействия которым выделялась «вспомогательная» полиция. Все эти органы фактически были простыми придатками оккупационных властей. Гражданский оккупационный аппарат опирался на военные отряды СС и СА, жандармерию, полицию и регулярные воинские части.

На советской оккупированной территории фашисты не могли получить опоры в среде местных жителей, за исключением отдельных предателей. Население осталось верным своей социалистической Родине, Коммунистической партии. В качестве своей «социальной опоры» гитлеровцы использовали националистическое эмигрантское охвостье, белогвардейцев, последышей разбитых эксплуататорских классов, а также уголовников. Это отребье помогавшее гитлеровцам в разбое и насилии над местным населением, назначалось на должности бургомистров, старшин, старост.

Наиболее трудная и сложная обстановка для развертывания борьбы в тылу врага сложилась в Прибалтике и ряде других районов страны, где Советская власть существовала недолго. Здесь контрреволюционная буржуазия и кулачество, реакционное духовенство, различного рода националистические элементы еще обладали сильным влиянием па некоторые слои населепия.

В лице антинародных элементов гитлеровцы нашли своих верных слуг, которые с первых же дней оккупации начали чинить дикие расправы над рабочими, крестьянами и трудовой интеллигенцией. Особенно усердно они изощрялись в убийствах партийных, государственных и комсомольских работников. Вот признание, сделанное впоследствии одним из представителей латышских буржуазных националистов, Б. Калнынем: «В июле главными убийцами были латышские айзеарги, полицейские и перконкрустовцы, которые после прихода нацистов в Латвию действовали до 17 августа 1941 г. Позднее гонения на людей взяло в свои руки немецкое гестапо (СД), в котором онять-таки действовала «латышская часть» во главе с бывшим начальником отделения «ульманисовской полит-охрапки» Тейдемапом».

В Литве буржуазные националисты были послушным орудием в руках гитлеровских оккупантов, слепо выполняя их волю. Националистические главари опирались в своей деятельности на банды «фронта активистов», созданного и направляемого по указанию гестапо и генерального штаба немецкой армии.

Однако установленный фашистскими оккупантами жесточайший террор и предательская деятельность буржуазных националистов не сломили воли народов Советской Прибалтики к сопротивлению. Все более нарастала их ненависть к фашистам.

В установлении «нового порядка» гитлеровцы пользовались помощью со стороны церковников и руководителей религиозных сект, существовавших на временно оккупированных территориях. Главу балтийского экзархата митрополита Сергия (Воскресенского) фашисты готовились посадить па престол московского патриарха. Поддерживали оккупационный режим и все мероприятия гитлеровцев архиепископ 10. Сквирецкас, епископ В. Бризгис и некоторые другие высшие представители католической церкви в Литве. В среде лютеранского духовенства в оккупированной Латвии гитлеровцы также нашли себе немалое число подручных, принявших активное участие в кровавых фашистских злодеяниях. Пастор К. Саутинь участвовал в массовых убийствах советских людей, а пастор А. Скроделис, который часто носил эсэсовский мундир, благословлял зондер-команды на кровавые погромы. От них не отставали и другие духовные лица.

На Украине и в Молдавии в годы фашистской оккупации развили активную деятельность секты пятидесятников, евангелистов и баптистов. Их руководители нередко сотрудничали с гитлеровцами п вместе с ними принимали прямое или косвенное участие в злодействах.

Необходимо, однако, подчеркнуть, что основная масса рядовых служителей православной и католической церквей не только пе поддерживала немецко-фашистских захватчиков, но и во многих случаях оказывала им активное сопротивление.

На оккупированных землях царил кровавый разгул, смерть подстерегала советских людей повсюду. Еще до нападения на СССР, в мае 1941 г., в Берлине было издано секретное распоряжение «об особых мероприятиях» войск и о применении военной подсудности в районе «Барбаросса», т. е. на территории СССР. Это распоряжение снимало с фашистских солдат и офицеров всякую ответственность за любые преступления на оккупированной советской земле. Убийства мирных жителей, сожжение сел, грабежи и насилия были признаны нормой поведения немецких солдат на Востоке.

Массовое истребление советских людей было отнюдь не только средством устрашения населения и подавления его воли к сопротивлению, но и продуманной государственной политикой фашистской Германии.

Чудовищный план истребления народов Восточной Европы, включая СССР, был изложен в гитлеровском плане «Ост». Представление о нем можно получить, например, из замечаний к этому плану, написанных начальником отдела колонизации главного политического управления вышеупомянутого розенберговского министерства Ветцелем.

Эти замечания гласили: «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве. Достижение этой исторической цели никогда не означало бы окончательного решения проблемы. Дело заключается скорей всего в том, чтобы разгромить русских как парод, разобщить их. Только если эта проблема будет рассматриваться с биологической, в особенности с расово-биологической, точки зрения и если в соответствии с этим будет проводиться немецкая политика в восточных районах, появится возможность устранить опасность, которую представляет для нас русский народ» '.

Руководствуясь подобными людоедскими директивами, оккупанты беспощадно истребляли советских людей. В первую очередь они стремились уничтожить партийный и советский актив. Пытаясь ликвидировать подпольные партийные и комсомольские организации, гитлеровцы ввели систему заложников, проводили обла -вы, обыски и истязали население. Зверские расправы фашистов над советскими людьми носили массовый характер. Только в Бабьем Яре в Киеве гитлеровцы за время оккупации уничтожили 195 тыс. человек.

Фашисты покрыли всю временно оккупированную ими советскую территорию густой сетью лагерей смерти. Только на Украине их насчитывалось до 180; в них было замучено и расстреляно более 1,3 млн. военнопленных. Одним из многочисленных методов истребления советских людей был голод. Гитлеровцы «организовывали» его в соответствии со специальными директивами своего командования. Например, в одном из таких документов под названием «О поведении войск на Востоке», подписанном генерал-фельдмаршалом Рейхенау, подчеркивалось, что снабжение продовольствием мирных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью.

Советские военнопленные уничтожались методично. Германское командование запрещало проявлять малейшее снисхождение к ним, требовало от своих подчиненных применять оружие «энергично и беспощадно». Особую ненависть проявляли гитлеровцы к советским политработникам. Все они без исключения истреблялись. Военнопленных из числа солдат и офицеров Красной Армии вопреки нормам международного права фашистские варвары подвергали пыткам раскаленным железом, им выкалывали глаза, травили мышьяком, привязывали к танкам и разрывали на части.

Бесчисленны факты гитлеровских зверств. Так, больным и раненым советским воинам, захваченным в Севастополе, гитлеровцы в течение пяти-шести дней не давали воды, цинично заявляя: «Это наказание за то, что вы защищали город». Сотни советских солдат и офицеров, оказавшихся в плену во время боев в Крыму, фашисты погрузили на две баржи и затем одну из пих подожгли, а другую потопили.

Зимой военнопленных содержали в холодных, не приспособленных для жилья помещениях, а нередко и под открытым небом. Перевозили их в неотапливаемых вагонах, на открытых платформах. Так, эшелон, следовавший в декабре 1941 г. из Бобруйска в Минск с 3 тыс. человек, не дошел до станции назначения. Все воепнопленные в пути замерзли и были сброшены под откос. Десятки тысяч советских военнопленных погибли от рук фашистов на пути в концлагеря, а сами эти лагеря стали местами массового уничтожения людей.

В захваченных советских районах оккупанты ввели военнокаторжный режим: население строго учитывалось, передвижение между населенными пунктами без специальных пропусков не разрешалось, в ночное время патрули без предупреждения открывали огонь по прохожим. Смерть подстерегала советских людей на каждом шагу. Их казнили за предоставление ночлега без разрешения коменданта, за отказ от работы, за распространение слухов, за убой скота без ведома оккупационных властей и т. п.

Типичной иллюстрацией «нового порядка», установленного гитлеровцами, служит один из приказов военного коменданта Брянска Штрумпфа. Приводим его дословно: «Кто пойдет на улицах позже шести часов — смерть (капут), кто не отдаст поклон германскому офицеру или солдату — тюрьма (лагерь), кто будет агентовать на пользу советским разбойникам (партизанам) — смерть (капут): обер-лейтенапт Штрумпф шутки не любит» *.

С первых дней вторжения на территорию СССР фашистские захватчики начали осуществлять разработанную еще до начала войны программу ограбления нашей страны и превращения ее в колонию германского империализма. Гитлеровцы имели детально разработанную систему экономического ограбления советских районов: специальный штаб в Берлине, хозяйственные инспекции при группах армий. В городах и селах действовали всевозможные «хозяйственные команды», «экономические штабы» и пр. Все ресурсы оккупированных областей объявлялись собственностью Германии. Готовая продукция, полуфабрикаты, сырье реквизировались. Все выявленные продукты питания, а также средства бытового и личного потребления также отбирались гитлеровцами.

Целая свора немецких чиновников, фабрикантов, заводчиков, коммерсантов устремилась на захваченную советскую территорию. Заводы и шахты Донбасса прибрали к рукам промышленные концерны Геринга и Крупна. Оборудование многих предприятий, запасы сырья, культурные ценности, продовольственные товары вывозились в Германию. Палач и грабитель украинского народа Э. Кох хвастливо заявлял, что до конца 1942 г. он отправил с Украины в Германию 4 тыс. эшелонов с продовольствием.

Кроме всего этого, фашистское командование официально насаждало «материальную заинтересованность» немецких солдат и офицеров в войне. Тем самым оно открыто поощряло и толкало их на грабежи в городах и селах. Расхищение оккупантами материальных и культурных ценностей нашего народа сопровождалось варварским разрушением населенных пунктов. Гитлеровские варвары грабили и разрушали в оккупированных советских районах театры, клубы, музеи, библиотеки, памятники старины, громили научные учреждения, закрывали вузы, школы. Школьные и клубные помещения оккупанты заняли под склады, казармы, конюшни. А в тех отдельных школах, которые не были закрыты (в них могли обучаться дети в возрасте лишь до 14 лет), фашисты ввели телесные наказания, вследствие чего советские люди, естественно, не пожелали оставить в них своих детей.

При помощи жестоких насилий оккупанты ввели принудительный, рабский труд. Людей заставляли работать по 14—16 часов в сутки и при этом морили их голодом. Например, дневной рацион для горняков многих шахт Донбасса состоял из 250 г «хлеба», выпеченного из проса и опилок. В дождь и в стужу гитлеровцы выгоняли население, в том числе стариков и детей, на расчистку или разминирование дорог, заставляли строить укрепления и мосты. Уклонявшихся от работы гитлеровцы загоняли за колючую проволоку, подвергали суровым репрессиям.

Тяжелым было и положение сельского населения. Крестьян заставляли работать под надзором старост и немецких сельскохозяйственных «шефов». Весь урожай оккупанты забирали, оставляя лишь мизерную «норму». Грабеж населения осуществлялся и путем многочисленных налогов, поборов. Сельское население было обременено непосильными поставками зерна, мяса, яиц, шерсти и других продуктов и сырья. Оккупанты взимали подушный и подоходный налоги, налоги на кошек и собак, на содержание местных оккупационных властей и пр.

Наконец, в первые же дни оккупации гитлеровцы объявили, что земля и колхозное имущество переходят в собственность германской армии. Что касается крестьян, то из их числа лишь «благонадежные», т. е. пособники оккупантов, наделялись землей. Остальные же по так называемому закону Розенберга от 15 февраля 1942 г. «О новом аграрном строе» должны были стать крепостными немецких помещиков-колонистов. Лучшая часть земель была отведена этим «гроссбауэрам». Для них только на территории западных областей Украины было создано 750 больших фольварков. Сотни подобных имений, в которых всю работу должны были выполнять «восточные рабы», возникли также в Белоруссии и в других оккупированных районах.

Страшным бедствием для населения был насильственный угон на каторжную работу в Германию.

Сначала гитлеровцы создавали в городах и районных центрах вербовочные пункты, на все лады расписывали и расхваливали «райскую жизнь» в германском рейхе, обещая ее всем, кто поедет туда на работу. Но обмануть им удалось очень немногих.

Огромную роль в этом сыграла деятельность подпольных партийных и комсомольских организаций, партизанских отрядов. Рассказывая населению правду о гитлеровской мобилизации, они использовали для этого все средства печатной и устной пропаганды, письма угнанных в Германию советских граждан, рассказы вырвавшихся оттуда людей. Политическую работу подкрепляли партизанские удары по фашистским гарнизонам и вербовочным пунктам.

Увидев, что мобилизационные пункты пустуют, оккупанты упразднили их и начали насильственно увозить молодежь. Они устраивали облавы па улицах, рынках, в поездах, кинотеатрах, загоняли тысячи людей в концентрационные лагеря и затем отправляли под конвоем в закрытых вагонах в Германию. Только с Украины и Белоруссии гитлеровцы вывезли около 2,5 млн. советских граждан.

Массовый угон советских людей на каторжные работы в Германию был не только преднамеренной политикой фашистского правительства для возмещения огромной пехватки рабочей силы, но и мерой борьбы с бурно нараставшим партизанским движением.

Тяжелые муки достались на долю тех, кто вынужден был гнуть спину на фашистских господ. Уделом советских людей в гитлеровской Германии были непосильный труд, издевательства, голодная смерть. Специальные лагеря, в которых они содержались, были огорожены колючей проволокой, заключенных водили на работу под конвоем. Человек в таких лагерях был лишен имени, имел лишь номер.

Сущность политики гитлеровской клики в этом отношении недвусмысленно выразил Гиммлер. На одном из секретных совещаний командного состава войск СС он заявил: «Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха... Живут ли другие народы в довольстве или они подыхают с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нам как рабы для нашей культуры; в ином смысле это меня не интересует. Если десять тысяч русских баб упадут от изнеможения во время рытья противотанковых рвов, то это будет интересовать меня лишь в той мере, в какой будет готов этот противотанковый ров для Германии... Я хочу, чтобы СС именно с данной позиции относились к проблеме всех чужих, негерманских, пародов и прежде всего к русскому» *.

С советскими гражданами обращались, как со скотом: их безнаказанно убивали, морили голодом, травили в душегубках, сжигали в печах крематориев, над ними производили чудовищные «медицинские эксперименты». Малейшее непослушание немедленно влекло за собой телесные наказания, виселицу или расстрел.

Многие тысячи насильственно угнанных советских граждан, как и военнопленных, оказались в концентрационных лагерях, представлявших собой чудовищные фабрики смерти: Заксенхау-зене, Бухенвальде, Маутхаузене, Дахау, Равенсбрюке, Майданеке, Освепциме, Флосенбурге, Биркенау и многих других. Более 300 крупных концентрационных лагерей, не считая их филиалов и лагерей менее значительных размеров, были созданы гитлеровцами по всей Германии и в оккупированных странах. В них совершались тягчайшие преступления фашизма против человечества, о которых впоследствии с содроганием узнал весь мир.

Что касается советских людей, то они с первых жe дней оккупации достаточно хорошо поняли звериную сущность фашизма и прониклись жгучей ненавистью к нему. Режим репрессий, террора и грабежей не поколебал народную веру в несокрушимую крепость социалистической Родины.