Согласившись вступить в войну на Дальнем Востоке, Советский Союз стремился содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира. Ликвидация очага мировой агрессии на Востоке должна была устранить постоянную угрозу нападения японских империалистов на Советский Дальний Восток и возвратить отторгнутые Японией Южный Сахалин и Курильские острова, содействовать китайскому и другим народам в изгнании японских захватчиков из Китая и стран Юго-Восточной Азии.

Советские Вооруженные Силы, по замыслу Ставки Верховного Главнокомандования, должны были прежде всего разгромить в короткий срок наиболее сильную группировку японских сухопутных войск на Азиатском континенте — Квантунскую армию, а при благоприятных условиях — и японские войска на Южном Сахалине и Курильских островах. С этой целью была запланирована Маньчжурская стратегическая наступательная операция как решающая, а также Южно-Сахалинская наступательная и Курильская десантная операции. Замысел Маньчжурской операции предусматривал одновременное нанесение двух основных встречных ударов — с территории МНР силами Забайкальского фронта и из Приморья силами 1-го Дальневосточного фронта, а также ряда вспомогательных ударов по сходящимся к центру Маньчжурии направлениям с целью быстрого расчленения и разгрома Квантунской армии по частям.

Для руководства боевыми действиями на удаленном от центра театре Ставка образовала Главное командование советских войск на Дальнем Востоке:              Главком — Маршал Советского Союза

А. М. Василевский, член Военного совета — генерал-лейтенант И. В. Шикин, начальник штаба — генерал-полковник С. П. Иванов.

Планируя операции по разгрому японских войск в Маньчжурии, Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах, Ставка Верховного Главнокомандования учитывала, что советских войск, находившихся на Дальнем Востоке, будет недостаточно для успешного решения этих задач. Поэтому в мае — июле 1945 г. на Дальний Восток были переброшены 6-я гвардейская танковая и 53-я армии с Юго-Западного, а 5-я и 39-я армии — с Северо-Западного театров военных действий.

Всего было переброшено 27 дивизий и 12 бригад, а также различные части усиления. В результате общая численность советских войск на трех фронтах к 8 августа 1945 г. составила 1,6 млн. человек, в том числе свыше 1 млн. насчитывалось в боевых частях. В составе этих войск были 3 механизированных и 1 танковый корпус, 78 стрелковых, мотострелковых, кавалерийских и 2 танковые дивизии, 24 отдельных танковых, одна механизированная и 5 стрелковых бригад. Они имели на вооружении 3704 танка и 1852 самоходно-артиллерийские установки, 26 тыс. орудий и минометов, 1171 установку реактивной артиллерии и поддерживались с воздуха авиацией, насчитывавшей вместе с флотской более 5 тыс. боевых самолетов.

Войска объединялись в три фронта: Забайкальский в составе 17-й, 36-й, 39-й, 53-й общевойсковых армий, 6-й гвардейской танковой армии, конно-механизированной группы советско-монгольских войск и 12-й воздушной армии; 1-й Дальневосточный, включавший 1-ю Краснознаменную, 5-ю, 25-ю, 35-ю общевойсковые армии, 10-й механизированный корпус и 9-ю воздушную армию; 2-й Дальневосточный, объединявший 2-ю Краснознаменную, 15-ю и 16-ю общевойсковые армии, 5-й отдельный стрелковый корпус и 10-ю воздушную армию.

К участию в операциях привлекались Тихоокеанский флот под командованием адмирала И. С. Юмашева и Краснознаменная Амурская флотилия. Координация их действий возлагалась на главкома ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова, а руководство авиацией — на командующего ВВС Главного маршала авиации А. А. Новикова. На ответственные участки для руководства войсками фронтов и армий были назначены такие опытные военачальники, как Маршалы Советского Союза Р. Я. Малиновский и К. А. Мерецков, генералы А. П. Белобородов, М. В. Захаров, Н. Д. Захва-таев, В. Д. Иванов, А. Г. Кравченко, Н. И. Крылов, А. Н. Крутиков, А. А. Лучинский, И. И. Людников, И. М. Манагаров, И. А. Плиев, И. М. Чистяков и др. Вместе с Красной Армией готовилась к боям и дружественная армия Монгольской Народной Республики — командующий X. Чойбалсан, начальник Главного Политуправления Ю. Цеденбал.

Переброска огромной массы войск с запада на восток на расстояние до 11 тыс. км была сопряжена с исключительными трудностями. Кроме того, прибывающие войска с многочисленной боевой техникой должны были выгружаться на большом расстоянии от районов развертывания, совершать длительные переходы по 500—1000 км. Особенно тяжелыми были марши в Забайкалье и на территории Монгольской Народной Республики. Они совершались в жару, па безводной, окутанной песчаной пылью местности. Все это затрудняло движение частей и соединений, утомляло личный состав, приводило к большому перерасходу горючего и смазочных

материалов.

Однако все трудности, связанные с сосредоточением в намеченные районы, были преодолены. К установленным срокам войска были готовы к наступлению, обеспечены всем необходимым.

Многое в этом отношении сделали политорганы, партийные и комсомольские организации частей и подразделений. Они провели большую политическую работу, разъясняя решения Советского правительства и приказы командования.

Большую роль в деле воспитания советских воинов играла армейская печать, публиковавшая материалы о боевых традициях частей и соединений, о героях боев против немецко-фашистских захватчиков.

В результате целеустремленной работы всех звеньев командования, политорганов, партийных и комсомольских организаций войска фронтов и флот в короткий срок были всесторонне подготовлены для решения самых сложных задач по разгрому противостоящих сил противника.

Забайкальский фронт (командующий Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, член Военного совета генерал-лейтенант А. Н. Тевченков, начальник штаба генерал армии М. В. Захаров), развернутый в основном в МНР, наносил главный удар силами 17-й, 39-й и 53-й общевойсковых армий, а также выдвинутой в первый эшелон 6-й гвардейской танковой армии в общем направлении на Чанчунь и Мукден (Шэньян). При этом перед 6-й гвардейской танковой армией была поставлена задача стремительно выйти к Большому Хингану и преодолеть его.

Это должно было сорвать развертывание на нем японских войск, создать условия войскам фронта для быстрого перенесения главных усилий за горный хребет, в центральные районы захваченной им Маньчжурии.

Для обеспечения успешных действий главной группировки наносились два вспомогательных удара: на правом крыле фронта — конно-механизированной группой советско-монгольских войск на калганском и долонорском направлениях, на левом крыле — 36-й армией из района Даурии на Хайлар.

1-й Дальневосточный фронт (командующий Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, член Военного совета генерал-полковник Т. Ф. Щтыков, начальник штаба генерал-лейтенант А. Н. Крутиков) главный удар наносил силами 1-й Краснознаменной и 5-й армий, частью сил 25-й армии и 10-м механизированным корпусом из района южнее оз. Ханка на Харбин и Гирин. Для обеспечения войск, действовавших на главном направлении фронта, справа (севернее оз. Ханка) наносила вспомогательный удар на Мишань 35-я армия, а слева, на корейском направлении, основными силами наступала 25-я армия. 2-й Дальневосточный фронт (командующий генерал армии М. А. Пуркаев, член Военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант Ф. И. Шевченко) главный удар наносил силами 15-й армии и Краснознаменной Амурской флотилии вдоль р. Сунгари на Харбин. Находившийся на левом крыле фронта 5-й отдельный стрелковый корпус имел задачу наступать на Жаохэ, а 2-я Краснознаменная армия, располагавшаяся в районе Благовещенска, Поярково, с развитием наступления на главном направлении наносила вспомогательный удар на Цицикар. Кроме того, фронту была поставлена задача силами 16-й армии во взаимодействии с Тихоокеанским флотом очистить от вражеских войск Южный Сахалин и Курильские острова.

Основная задача Тихоокеанского флота состояла в том, чтобы нарушить морские коммуникации противника и не допустить его флот к советскому побережью, а также к портам Северной Кореи в случае попыток эвакуировать Квантунскую армию в Японию.

8             августа 1945 г. народный комиссар иностранных дел СССР принял японского посла в Москве и от имени Советского правительства сделал ему следующее заявление: «Требование трех держав — Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Китая от 26 июля сего года о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил отклонено Японией...

Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира.

Верное своему союзническому долгу, Советское правительство приняло предложение союзников и присоединилось к заявлению союзных держав от 26 июля сего года.

Советское правительство считает, что такая его политика является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после ее отказа от безоговорочной капитуляции.

Ввиду изложенного, Советское правительство заявляет, что с завтрашнего дня, то есть с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией» *.

Вступление СССР в войну на Дальнем Востоке в корне меняло общее соотношение сил в Восточной и Юго-Восточной Азии в пользу союзных держав, предрешало судьбу милитаристской Японии, способствовало ускорению окончания второй мировой войны. Поэтому решение Советского правительства встретило одобрение советского народа и демократической общественности всего мира. К заявлению Советского правительства от 8 августа 1945 г. присоединилась Монгольская Народная Республика.

В тот период, когда Советские Вооруженные Силы изготовились для нанесения решающего удара по Квантунской армии, по указанию правящих кругов США на японский город Хиросиму была сброшена первая атомная бомба, а в день начала наступления наших войск — вторая, на Нагасаки. С точки зрения решения военных задач в столь варварской бомбардировке этих городов не было необходимости. Руководители США преследовали другую, далеко идущую цель. Стремясь к мировому господству, прежде всего к установлению стратегического превосходства над Советским Союзом, они пытались атомной бомбой запугать СССР и другие миролюбивые народы.

Но, как известно, атомная бомба не произвела ожидаемого впечатления даже на японское правительство.

Только вступление СССР в войну и сокрушительные удары советских войск но Квантунской армии заставили правящие круги Японии изменить свои военно-политические планы. «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза,— заявил премьер-министр Японии Судзуки на заседании Высшего военного совета 9 августа,— ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны». Впоследствии такую же точку зрения высказали и японские исследователи в своей многотомной «Истории войны на Тихом океане». Они подчеркнули, что «при появлении атомной бомбы государственная политика, определенная Высшим советом по руководству войной, не претерпела никаких изменений», в то время как «вступление Советского Союза в войну против Японии явилось ошеломляющим ударом для руководителей японского правительства» и «...развеяло все надежды на продолжение войны».