И. М. Кривогуз, доктор исторических наук. 1991 г.

В истории движений за социальное и национальное освобождение важное место принадлежит Коммунистическому Интернационалу. Современный интерес к этой международной организации, созданной в 1919 г. и самораспустившейся в 1943 г., обусловлен не только ее значительной ролью в мировом развитии 20-х и 30-х гг., но и ее наследием, которое с некоторыми модификациями до второй половины 80-х гг. во многом определяло облик компартий, коммунистического движения в целом. Обширная литература о Коминтерне, созданная сторонниками и противниками в годы его деятельности и последующие десятилетия, продолжает пополняться новыми книгами и статьями. Но с началом обновления своего движения коммунисты отходят от ориентации и позиций, выработанных Коминтерном, и стремятся оценить его судьбу и наследие более объективно, к чему склоняются и их давние оппоненты. Это, а также расширение возможности использовать архивы Коминтерна позволяет взглянуть на прошлое с высоты опыта, приобретенного в последние десятилетия, опереться в оценке судьбы и наследия Коминтерна на новое политическое мышление, при строгом соблюдении историзма продвинуться к их объективному освещению.

Первостепенное значение имеет вопрос об идейно-политической ориентации Коминтерна. Противники Коминтерна, подчеркивая его ориентацию на мировую революцию, обычно трактовали ее весьма упрощенно. Коммунисты, открыто провозглашавшие такую ориентацию до второй половины 30-х гг., в последующие десятилетия стремились умалчивать о ней, обходя прямые заявления В. И. Ленина и конгрессов.

Переход к социализму, к коммунизму деятели Коминтерна представляли в виде всемирной социалистической революции. В принятой первым конгрессом Коминтерна в марте 1919 г. Платформе заявлялось, что началась «эпоха коммунистической революции пролетариата». В заключительном слове на этом конгрессе В. И. Ленин утверждал, что «победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной советской республики». Принятая в 1928 г. VI конгрессом Программа Коминтерна считалась коммунистами «программой борьбы за мировую пролетарскую диктатуру, программой борьбы за мировой коммунизм», и Коминтерн называл себя «организатором международной революции пролетариата». VII конгресс Коминтерна в 1935 г. подтвердил курс на победу «мировой пролетарской революции».

Такую ориентацию Коминтерн воспринял от своих создателей — большевиков и других революционных социалистов. Противоречия и структурные социальные сдвиги начала XX в. Расценивались ими как симптомы гибели капитализма. В годы первой мировой войны В. И. Ленин писал, что «человечество оказалось перед выбором: или погибнуть или вручить свою судьбу самому революционному классу для быстрейшего и решительнейшего перехода к более высокому способу производства».

После Февральской революции он сумел убедить большевиков, - что социалистическая революция первоначально может победить в России, хотя она не являлась страной передового капитализма, и разъяснял позже: «Мы начинали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию». Поначалу — до осени 1920 г. революционным социалистам, В. И. Ленину представлялось, что пролетарская революция в более развитых странах победит «или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро», а за ними последуют десятилетия утверждения и распространения социализма во всем мире. Для руководства такой мировой революцией и был создан новый, III Интернационал. Его назвали коммунистическим, так как его основателям казалось, что победа мировой социалистической революции уже предрешена, а переход к коммунизму представлялся непосредственной исторической перспективой.

Однако после поражения ряда революционных выступлений В. И. Ленин пришел к выводу, что мировая социалистическая революция «будет продолжаться много лет и потребует много трудов». III конгресс Коминтерна в 1921 г. по докладу Л. Д. Троцкого признал, что «мировая революция, т. е. разложение капитализма, накопление революционной энергии пролетариата, организация его в боевую, победоносную силу, потребует длительного периода революционной борьбы».

Продолжая верить, что мировое развитие «должно породить всемирную социалистическую революцию», В. И. Ленин видел задачу СССР в том, чтобы «продержаться... пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму». Лидеры Коминтерна и РКП (б)—Г. Е. Зиновьев, Л. Д. Троцкий, И. В. Сталин, Н. И. Бухарин, руководители входивших в Коминтерн партий считали звеньями мировой социалистической революции национальный кризис Германии и обострение политической борьбы в Болгарии в 1923 г., массовые выступления трудящихся, особенно в Англии (1926 г.) и Австрии (1927 г.), восстания в отдельных колониях и революцию в Китае. Коминтерн всемерно стремился направить эти выступления на свержение капитализма, на создание союза рабоче-крестьянских республик в Европе — социалистических соединенных штатов Европы, выставил лозунг: «Против войны, против буржуазии, против со-циал-предателей — за всемирную революцию, за диктатуру пролетариата, за коммунизм!»

Однако после поражений выступлений коммунистов в Германии и Болгарии в 1923 г. Коминтерн уже не мог игнорировать стабилизацию капитализма, начавшуюся в США, Англии, Франции еще с 1919 г., V конгресс признал, что началась полоса «более или менее затяжного развития мировой революции». В ней все более важная роль отводилась Советской России: «каждый шаг, сделанный СССР ... , означает непосредственную поддержку боев пролетариата в капиталистических странах» и, как заявил И. В. Сталин, «может случиться и то, что пролетариату СССР удастся построить социалистический фундамент нашей экономики раньше, чем пролетарии на Западе свергнут свою буржуазию». Коминтерн стал рассматривать строительство социализма в нашей стране как двигатель мировой революции, противоречие двух систем— как основное противоречие мирового развития, а СССР как «гегемона мирового революционного движения». Представление о мировой революции было расширено. «Международная революция пролетариата,— говорилось в Программе Коминтерна, принятой в 1928 г.,— складывается из разновременных процессов: чисто пролетарских революций; революций буржуазно-демократического типа, перерастающих в революции пролетариата; освободительных национальных, войн; колониальных революций. Лишь в конечном счете революционный процесс приводит к мировой диктатуре пролетариата». Конечной целью Коминтерна была названа «замена мирового капиталистического хозяйства мировой системой коммунизма».

В годы мирового экономического кризиса конца 20-х начала 30-х гг. Коминтерн держал курс на всемирную «победу пролетарской революции».

Когда коммунисты с запозданием убедились, что вместо второй фазы мировой революции усиливается наступление фашизма, потребовалась серьезная корректировка представлений о мировой социалистической революции.

VII конгресс призвал коммунистов направить все силы на защиту демократических свобод и на борьбу против фашистской агрессии. Однако от перспективы мировой социалистической революции Коминтерн не отказался. Борьба за единый рабочий и народный фронт, за единый антиимпериалистический фронт и интернациональное сплочение всех противников фашизма и войны рассматривалась коммунистами не только как средство отпора фашизму и агрессии, но и как путь подхода и перехода к мировой социалистической революции.

Приветствуя укрепление СССР, Коминтерн заявил об изменении соотношения сил в мире в пользу социализма и о начале ^благодаря этому «нового этапа в развитии мировой пролетарской революции». В СССР коммунисты видели «крепость мировой пролетарской революции». Столкнувшись с трудностями сплочения прогрессивных сил после распада народного фронта во Франции и поражения республиканцев в Испании, они все больше надежд возлагали только на СССР. Это способствовало усилению в Коминтерне роли РКП (б), ее руководителей, прежде всего И. В. Сталина, перенесению в Коминтерн споров и методов ВКП(б), фактическому подчинению руководства Коминтерна И. В. Сталину, политики Коминтерна — сталинской политике СССР. Если первые шаги Коминтерна вполне гармонировали советской внешней политикой, первоначально тоже ориентированной на мировую революцию, то в последующие годы продолжавшиеся выступления Коминтерна за мировую революцию все более мешали советской внешней политике, нацеленной на мирное сосуществование и деловое сотрудничество с капиталистическими странами. В 30-х гг. деятельность Коминтерна все более превращалась в инструмент советской внешней политики, что оправдывалось тезисом о полном соответствии интересов СССР и трудящихся всех стран.

Идея мировой социалистической революции опиралась на убеждение, что началась всемирная гибель капитализма. Начавшийся в годы первой мировой войны период характеризовался в Платформе, принятой первым конгрессом Коминтерна, как «эпоха разложения капитализма, его внутреннего распада». Конечно, коммунисты знали и повторяли, одергивая увлекавшихся, ленинские оговорки о том, что загнивающий капитализм растет быстрее, чем прежде, что слабеет он не прямолинейно, а очень неравномерно, что безвыходных положений нет и капитализм не погибнет, если его не столкнуть.

Однако над всем этим преобладала целеустремленная односторонность, принижавшая позитивные тенденции и придававшая движущим противоречиям капитализма недиалектический характер симптомов его гибели.

В Программе Коминтерна все негативные тенденции капитализма были объединены понятием «общий кризис капиталистической системы». VII конгрессом подчеркивалось углубление общего кризиса капитализма в результате укрепления СССР, приведшего к изменению соотношения сил в мире в пользу социализма. Развитие общего кризиса капитализма представлялось результатом усиления мировой социалистической революции, и наоборот.

Ориентация на мировую социалистическую революцию в основном определяла отношение Коминтерна и к национально-освободительному движению. В Манифесте первого конгресса заявлялось, что «обеспечить малым народам возможность свободного существования может только пролетарская революция, объединив народы в теснейшем хозяйственном сотрудничестве»... Освобождение колоний связывалось с победой рабочего класса метрополий. Разъяснялось, что «Европа социалистическая придет освобожденным колониям на помощь своей техникой, своей организацией, своим идейным влиянием, чтобы облегчить их переход к планомерно-организованному социалистическому хозяйству». Эта идея перехода освободившихся колоний к социализму, минуя капитализм, с помощью социалистических государств была развернута в резолюциях II конгресса. Вместе с тем национально-освободительное движение рассматривалось как важная антиимпериалистическая сила и союзник революционного рабочего движения. Соединение их усилий В. И. Ленин считал условием победы над всемирным империализмом. Коминтерн решил «поддерживать экс плуатируемые народы колоний в их борьбе с империализмом». Он помогал китайской революции как составной части мировой социалистической революции.

Важной вехой в национально-освободительной политике Коминтерна стало выдвижение VI конгрессом ориентации на руководящую роль революционных сил рабочего класса в национально-освободительном движении, на оттеснение национальной буржуазии. Трудящиеся массы колоний и полуколоний как «могучий вспомогательный отряд социалистической мировой революции» нацеливались на превращение освободительного движения и буржуазно-демократических революций в борьбу за установление власти Советов, за переход к социализму. Программа Коминтерна ставила перед коммунистами в зависимых странах задачи не только свержения власти иностранного капитала и его пособников, но и установления диктатуры пролетариата и крестьянства. Такая ориентация отражала намеченные большевиками пути народов бывших колоний России и возросшее после переворота Чан Кайши недоверие коммунистов к национальной буржуазии, но совершенно не соответствовала реальным возможностям из-за слабости рабочего класса колоний и полуколоний, ограниченности поддержки его рабочими метрополий, возрастания роли национальной буржуазии в национально-освободительных движениях.

Она без критики была заменена уже на следующем конгрессе, ориентировавшем коммунистов на создание единых антиимпериалистических фронтов вместе с буржуазией. Это решение VII конгресса стало третьей важной вехой в разработке национально-освободительной политики Коминтерна. Нацеливая национально-освободительное движение на решение непосредственных антиимпериалистических задач, коммунисты не отказывались от перспективы вовлечения его в мировую социалистическую революцию.

Расхождения в оценке перспектив мирового развития имели важнейшее значение для завершения начатого крушением Второго Интернационала исторического раскола и обострения противоборства революционного и реформистского направлений в международном рабочем движении. Выступления большинства лидеров социалистических и социал-демократических партий с критикой идеи мировой социалистической революции и политики большевиков предопределили отношение к ним Коминтерна. В. И. Ленин назвал их «прямыми классовыми врагами пролетариата». Первый конгресс призвал повсюду «вооруженной рукой обезвредить эту контрреволюционную партию».

Второй конгресс разъяснил, что беспощадная борьба против социал-реформистов и центристов является важным элементом «немедленной и повсеместной подготовки к диктатуре пролетариата» во всех странах.

С замедлением развития революционного движения коммунисты стали считать социал-демократов «главной опорой капитализма в развитых капиталистических странах» и своим главным врагом, выступать за их «полное изгнание из рабочего движения». Надежда на скорый развал социал-демократии и переход всех трудящихся на сторону коммунистов связывалась с революционали-зацией сознания масс, а вскоре обнаружившаяся устойчивость влияния социал-демократии объяснялась подкупом буржуазией верхушки рабочих за счет сверхприбылей от колоний.

Выдвинутая в 1921 г. германскими коммунистами и поддержанная В. И. Лениным тактика единого рабочего фронта — совместных выступлений компартий с социал-демократами в защиту интересов трудящихся и против опасности войны «не означает,— как было заявлено ИККИ,— смягчения антагонизма с реформизмом». Коминтерн стремился «свергнуть вождей II и IIV2 Интернационалов», добивался единого фронта как объединения рабочих масс вокруг коммунистов. При открытии VI конгресса Коминтерна Н. И. Бухарин заявил: «...Наш главный противник — социал-демократия».

Обусловленная стремлением к мировой революции борьба коммунистов за ликвидацию социал-демократии продолжалась и после того, как «мировая социалистическая революция» в конце 30-х гг. навсегда исчезла из официального лексикона Коминтерна. И. В. Сталин еще в 1935 г. публично отрекся от этой идеи. Многие ее приверженцы стали жертвами его репрессий. Эта идея была совершенно несовместима ни с договорами между СССР и Германией, ни с союзом между Англией, США и СССР, за всеми зигзагами сталинской политики которого следовал Коминтерн вплоть до самого роспуска.

Являвшаяся идейно-политической основой Коминтерна концепция мировой социалистической революции не была реализована. Непредвзятый анализ общественного развития приводит к выводу, что она не соответствовала реальным возможностям. В действительности развитие производительных сил и социального прогресса в рамках капитализма далеко не исчерпано даже сейчас, капитализм в целом был намного устойчивее и сильнее, а неравномерность развития различных стран гораздо больше, чем казалось поборникам мировой революции. Только односторонняя концентрация внимания на негативных тенденциях, обострении противоречий капитализма, недиалектически считавшихся симптомами гибели, а не пружинами развития, создавали иллюзию несостоятельности капитализма и возможности мировой социалистической революции.

Для социалистических революций нигде не было ни объективных условий, ни сил, кроме силы отчаяния масс от беспомощности капитализма в России. Ни заявления деятелей Коминтерна о мировом революционном кризисе, ни свидетельства напуганных охватившим ^Евразию небывалым брожением буржуазных деятелей— Ллойд Джорджа, Нитти, Кейнса и других не могут перевесить фактов —мировой кризис был, но в США, Англии, Франции, господствовавшими над большей частью мира, не было даже революционных ситуаций, революции прокатились только по Восточной и Центральной Европе, сокрушив капитализм лишь в России, антиимпериалистические выступления многих народов Азии расшатали, но не разрушили колониальную систему.

Надежды сторонников мировой революции на революциониза-цию сознания самых широких масс не оправдывались, так как не принимали в расчет заинтересованность трудящихся в эволюции как важной формы социального прогресса, сводя все к влиянию буржуазии, подкупу ею верхушки рабочих, безосновательно объявляя чуждым рабочему движению ориентацию на эволюцию, социал-реформизм.

Источник трагедии Коминтерна — в несоответствии общей идейно-политической ориентации реальному развитию общества. Как ни модернизировал он концепцию мировой революции, всякий раз дальнейшее развитие общества обнаруживало ее несоответствие действительности. Впервые расхождение между курсом на мировую революцию и реальностью выявилось в 1920—1921 гг., затем—в 1923—1927 гг., в 1930—1934 гг., наконец —в конце 30-х цг. Это всегда вызывало кризис теории и стратегии, преодолевавшийся их корректировкой без отказа от общей ориентации на мировую, социалистическую революцию, кроме конца 30-х гг., когда о ней просто перестали упоминать.

Несмотря на свою несостоятельность, концепция мировой революции заслуживает самого серьезного отношения. Прежде всего потому, что она являлась идейно-политической ориентацией значительной международной организации—Коминтерна, объединявшей много миллионов трудящихся, их партий, насчитывавших к 1939 г. около 4,2 млн. членов, в том числе — ВКП(б), руководившей Советским Союзом. Более того, идея мировой социалистической революции стала важнейшей частью сознания и своеобразной веры миллионов коммунистов и даже части революционных демократов, воодушевляя их и во многом определяя их политическое поведение. Ради мировой социалистической революции многие из них самоотверженно боролись, отдавали силы и жизнь. Овладев массами, эта идея стала материальной — общественно-политической— силой и оказывала значительное воздействие на развитие общества. Во всяком случае, она во многом предопределила трагическую судьбу Коминтерна, неспособного достичь провозглашенной конечной цели, и как важная часть его наследия наложила печать на дальнейшее развитие коммунистического движения.

Основная задача (проведение мировой социалистической революции) обусловила характер организации Коминтерна — интернациональное единство и принципы формирования компартий.

С первого конгресса в Коминтерне господствовало стремление к созданию его как «единой, замкнутой, интернациональной организации», подчиняющей «так называемые национальные интересы интересам интернациональной революции». Это стремление обосновывалось необходимостью обеспечить руководство массовыми действиями, гражданской войной и установлением диктатуры пролетариата в мировом масштабе. На втором конгрессе такие идеи были развиты Г. Е. Зиновьевым и X. Кабакчиевым, нашли выражение в принятом тогда уставе Коминтерна и в условиях приема в Коминтерн. «Коммунистический Интернационал,— разъяснялось в Манифесте II конгресса,— есть международная партия пролетарского восстания и пролетарской диктатуры».

В 1925—1928 гг. стремление к превращению Коминтерна во «всеобщую партию мирового революционного пролетариата» привело к усилению ИККИ— «генштаба пролетарской революции». Вместо формирования его из посланцев различных партий-секций он стал избираться на конгрессах, и секции не могли отзывать его членов. Вместо малочисленного бюро и секретариата с IV конгресса ИККИ стал избирать председателя, президиум, секретариат, оргбюро, сформировал для непосредственного руководства компартиями отделы, посылал в партии своих уполномоченных. В Коминтерне развернулась борьба за искоренение федерализма и замкнутости отдельных партий, против попыток некоторых из них придерживаться линии «не полное подчинение и не абсолютная независимость», за централизацию и строгую дисциплину, при которых партии лишались самостоятельности. Коминтерну в разных формах были подчинены созданные коммунистами в те годы различные международные организации — Профинтерн, Коммунистический Интернационал молодежи, Международное бюро помощи борцам революции, Крестьянский интернационал, Спортивный интернационал и другие.

Исполком, его отделы и уполномоченные, а затем и конгрессы Коминтерна стали систематически заниматься делами отдельных компартий, вырабатывать резолюции и инструкции не только по общим, но и по конкретным вопросам коммунистического движения Италии, Франции, Германии, Норвегии, Дании, Чехословакии, Швеции, Польши, Великобритании и т. д. V конгресс, повысив требования к компартиям, выступил за превращение Коминтерна в «единую всемирную большевистскую партию, проникнутую идеями ленинизма».

Разгоравшаяся в РКП (б) острая борьба, для которой трактовка ленинизма являлась лишь формой, была перенесена в Коминтерн и ожесточила в нем преследования всех, кто не безоговорочно проводил установки ИККИ, оказавшегося под контролем И. В. Сталина. Н. И. Бухарин призывал: «Нам нужна твердая рука в руководящих органах наших партий...».

В уставе, принятом VI конгрессом, говорилось, что Коминтерн «представляет собою объединение коммунистических партий отдельных стран, единую мировую коммунистическую партию». Каждый член партии рассматривался как член Коминтерна. Опираясь на устав, ИККИ и его органы систематически рассматривали и решали программные, политические и организационные вопросы отдельных компартий и судьбы их руководителей. Аксиомой был учет особенностей каждой страны и партии, но практической целью являлось превращение каждой партии в подобие В КП (б) , какой становилась она под руководством И. В. Сталина.

В результате в Коминтерне в начале 30-х гг. под вывеской де мокрэтического централизма окончательно утвердились административно-командные методы руководства, а пролетарский интернационализм, монополизированный Коминтерном, претендовавшим на представительство всех рабочих, фактически стал лишь прикрытием гегемонизма сталинского руководства В КП (б), которое, как представлялось многим, возглавило мировую революцию.

Выдвижение в 1935 г. на первый план задач борьбы против фашизма и войны обусловило некоторые изменения в организационно-политическом развитии Коминтерна. Прежняя практика и сложившаяся система не были осуждены, но VII конгресс предложил ИККИ «избегать, как правило, непосредственного вмешательства во внутриорганизационные дела коммунистических партий», которые должны на основе решений Коминтерна «быстро и самостоятельно находить правильное решение» своих задач.

Это дало некоторую организационно-оперативную самостоятельность компартиям, что способствовало поискам путей создания единых рабочих и народных фронтов, средств отпора фашизму. Однако сложившаяся ранее административно-командная система в Коминтерне в основном сохранялась. Малейшие попытки партий или групп коммунистов хотя бы частично уклониться от контроля ИККИ ЦК ВКП(б) сурово подавлялись. Об этом свидетельствует роспуск компартии Польши, репрессирование многих и поведение выживших зарубежных коммунистов в СССР. Интернациональный организационно-политический механизм, созданный для руководства мировой социалистической революцией, превратился в административно-командную систему, с 30-х гг. использующуюся в интересах сталинской политики СССР. Гегемонист-ский характер этой системы во главе с ведущей партией и вождем в годы войны еще более усилился, а созданные ею традиции не исчезли и после роспуска Коминтерна.

В соответствии с ориентацией на мировую революцию Коминтерн определил пути формирования, роль и качество компартий. «Нам нужны,— говорил В. И. Ленин,— новые партии, партии иные», чем прежние, социал-демократические. Компартия рассматривалась как главное орудие освобождения рабочего класса, его наиболее сознательная, наиболее революционная часть, способная руководить всеми формами рабочего движения в решительных боях, в гражданской войне за диктатуру пролетариата, за победу мировой социалистической революции.

При всем своеобразии формирования каждой компартии первый этап этого процесса в целом характеризовался консолидацией коммунистов на идейно-политической платформе Коминтерна. В соответствии с выставленным II конгрессом 21 условием ИККИ вел ожесточенную борьбу против социал-демократических традиций, анархистских и национальных тенденций, проводил жесткое, нередко поспешное размежевание с центристами, со всеми сомневавшимися в мировой революции.

Начало второму этапу формирования компартий положили V конгресс и состоявшийся после него пленум ИККИ. Они потре бовали строить свои фракции и завоевывать профсоюзы изнутри, выдвигать частичные требования и связывать их с перспективой революции, поддерживать движения за национальное освобождение и привлекать на свою сторону крестьян, а главное — взяли курс на большевизацию компартий. Хотя разъяснялось, что «большевизация есть умение применять общие принципы ленинизма к данной конкретной обстановке в той или другой стране», всем компартиям предъявлялись однотипные требования, сформулированные на основе абсолютизации, а иногда и ложного понимания опыта большевиков, действовавших в совершенно иных условиях. Это вело к отрыву компартий от конкретных условий, обрекало их на сектантство. Сомневавшиеся и колебавшиеся связывались с оппозициями в РКП (б) и расценивались как правые, левые или объединившиеся право-левые уклонисты, против которых' велась решительная борьба. В ходе нее происходил отбор кадров и формирование состава руководящих органов компартий, на деле доказавших способность действовать в соответствии с линией и указаниями Коминтерна, ИККИ, в которых доминирующим стало влияние И. В. Сталина. Только между V и VI конгрессами на заседаниях ИККИ, его Президиума, Секретариата и Оргбюро, По-литсекретариата было решено около 1000 конкретных вопросов отдельных компартий.

В Программе Коминтерна говорилось, что компартия должна представлять собою «революционную организацию, связанную железной дисциплиной и строжайшим революционным порядком демократического централизма», «организовывать революцию против империализма...», соблюдать «строжайшую международную классовую дисциплину»..., которая заключалась «в безусловном выполнении всеми коммунистами решений руководящих органов» Коминтерна.

Все это уже в конце 20-х — начале 30-х гг. придало в большей или меньшей степени всем компартиям особые черты. Усвоенное коммунистами представление о политической исключительности компартий основывалось на убеждении, что только они выражают и защищают интересы рабочего класса, революционно-освободительная роль которого считалась аксиомой.

VII конгресс по инициативе Г. М. Димитрова признал основной непосредственной задачей коммунистов отпор фашизму и разработал новую политическую ориентацию. Реализация ее позволила сорвать попытки захвата власти фашистами во Франции, организовать длительное сопротивление фашистам в Испании, активизировать антифашистские силы во многих странах и положить начало их консолидации. Несмотря на ошибочную антифашистскую стратегию социал-демократии и распространенные в ней антикоммунистические настроения, несмотря на антисоциал-демокра-тические предубеждения коммунистов и их стремление добиться от всех прогрессивных сил одобрения сталинских репрессий в СССР, коммунистами было немало сделано для взаимодействия антифашистских сил во многих странах. «Все это,—как справед ливо пишет К- К- Шириня,— замедлило поступление фашизма во всем мире»... и,— более того,— дало «рабочему классу ряда стран возможность добиться важных социальных завоеваний для себя и для всех трудящихся».

Борьбу против фашизма коммунисты второй половины 30-х гг. тесно связывали с борьбой против опасности войны. В первые годы своей деятельности Коминтерн придерживался иного курса. Расценивая складывавшееся в 1919 г. послевоенное устройство мира как империалистический заговор для порабощения всех народов, Коминтерн в годы гражданской войны в нашей стране призывал трудящихся всех стран не к миру, а к освободительной войне: «Оружие против оружия! Сила против силы!» Второй конгресс, разоблачая противоречия Версальской системы, заявлял: «Нужно убить империализм, чтобы род человеческий мог дальше жить»— и считал, что «гражданская война во всем мире поставлена в порядок дня». Он призывал трудящихся всех стран поддерживать Советскую Россию как начало Всемирной федерации советских республик. Ill конгресс резко осуждал гуманистический пацифизм как антиреволюционный, как пособника империалистов.

Впервые задачу борьбы против войны и военной опасности выдвинул I расширенный пленум ИККИ весной 1922 г. Утверждая, что «единственной действительной мерой охраны от угрожающих войн является пролетарская революция», ИККИ выставил требования отмены всех послевоенных договоров, ограничения всякого рода вооружений и другие, рассчитанные не столько на конструктивное решение проблем, сколько на развертывание массового антиимпериалистического движения. Вместе с тем в докладе о проекте Программы Коминтерна на IV конгрессе Н. И. Бухарин пытался доказать, что «каждое пролетарское государство имеет право на красную интервенцию».

V             конгресс, осуждая несостоятельность «демократически-паци-фистской полосы» международных отношений, считал, что «единственной альтернативой остается: империалистическая война или пролетарская революция». Борьба с военной опасностью в дальнейшем связывалась с критикой «пацифистских утопий» социал-демократии и буржуазии и ориентацией на превращение войны империалистической в войну гражданскую.

С весны 1927 г. в связи с событиями в Китае ИККИ усилил внимание к опасности войны. Осуждая социал-демократию за приписанное ей пособничество империалистам в подготовке войн и отвергая пацифизм, ИККИ поставил задачу всеми средствами препятствовать войне империалистов против СССР и Китая, а если она вспыхнет — добиваться превращения ее в гражданскую войну за свержение капитализма. Были выработаны соответствующие директивы компартиям.

VI конгресс подтвердил курс на «упорную борьбу против империалистической войны и за ее предотвращение путем пролетарской революции»... Он начал «самую ожесточенную политическую и пропагандистскую борьбу против пацифизма» как противника революции. Заявив, что «неизбежны и необходимы войны пролетарских государств с буржуазными, войны за освобождение мира от^капиталистов», конгресс видел долг трудящихся всех стран содействовать победе СССР путем борьбы против империалистов в каждой стране. В Программе Коминтерна было записано, что новая мировая война как поход империалистов против СССР «неизбежно повлечет за собой развязывание всех сил мировой революции и неотвратимую гибель капитализма». Конгресс решил ежегодно 1 августа проводить Международный день борьбы против империалистической войны.

Этот курс противопоставления СССР и других революционных сил всем империалистическим державам проводился ИККИ вплоть до 1938 г., облекаясь в различные острые, но слишком абстрактные лозунги. XII пленум осенью 1932 г. признал выдвижение ФКП лозунга «За мир!» пацифистской ошибкой. В. Кнорин разъяснял, «чтобы предотвратить войну, надо ускорить революцию».

Опасность войны конкретно была связана с фашизмом только после прихода гитлеровцев к власти в Германии, в частности О. В. Куусиненом на XIII пленуме ИККИ. Решительный поворот антивоенной политики Коминтерна к борьбе против фашизма как основной агрессивной силы был совершен лишь на VII конгрессе.

В резолюции VII конгресса по докладу П. Тольятти о задачах Коминтерна в связи с подготовкой империалистами новой мировой войны было сказано, что главными поджигателями войны являются германские фашисты. Важной чертой выдвинутого тогда курса стало «сочетание борьбы против империалистической войны с борьбой против фашизма». Конгресс указывал на возросшее значение мирной политики СССР, которая служит «жизненным интересам человечества» и защите социализма, предупреждал, что коммунисты призовут трудящихся всех стран любой ценой содействовать победе Красной армии, если она вынуждена будет действовать. Но центральным лозунгом компартий Коминтерн теперь считал не лозунг пролетарской революции, а лозунг «Борьба за мир!». Конгресс наметил путь создания широчайшего единого народного фронта в борьбе за мир, против поджигателей войны, выступил против милитаризма, вооружений, шовинизма. Он заявил, что коммунисты «всеми силами стремятся затруднить подготовку и развязывание войны», но в случае ее возникновения будут стремиться превратить войну империалистическую в гражданскую — за свержение капитализма.

Дальнейшая разработка и частичная реализация такого курса в 1935—1939 гг. способствовали мобилизации и положили начало взаимодействию различных миролюбивых. сил, включая социал-демократов, пацифистов, с которыми Коминтерн прежде так ожесточенно боролся. Это затруднило фашистскую агрессию и подготовило почву для взаимодействия различных сил в освободительной войне против фашистских захватчиков.

Даже соглашения и сотрудничество сталинского руководства с гитлеровской Германией и подчинение Коминтерна соответству ющим условиям не могли полностью перечеркнуть того, что было достигнуто инициативой коммунистов в борьбе за мир во второй половине 30-х гг. Борьба против фашизма и защита мира, которую коммунисты вели тогда с присущей им самоотверженностью, способствовали росту их авторитета и влияния больше, чем самые громкие призывы к мировой революции.

Судьба Коминтерна была трагичной. Ее трагизм обусловлен глубоким противоречием между великими ценностями социализма, достичь которых он стремился, и его идейно-политической ориентацией и методами, не соответствовавшими ни великим ценностям, ни реальному общественному развитию. Эти противоречия исключали возможность достижения Коминтерном провозглашенной им конечной цели, привели его к ожесточенным конфликтам с действительностью.

Наследие Коминтерна велико, но неоднозначно. Как его позитивные, так и негативные черты не только вошли в историю, наложив печать на большой этап мирового развития, но и до сих пор оказывают определенное воздействие на различные общественные движения.

Благодаря стремлению к великим ценностям социализма, несмотря на ложную идейно-политическую ориентацию, Коминтерн внес крупный вклад в борьбу за социальное и национальное освобождение.

В рамках Коминтерна впервые в истории было положено начало реализации идей социализма в одной из крупнейших стран мира-СССР. Решимость коммунистов идти этим путем не была сломлена ни потерей надежд на помощь социалистических революций в наиболее развитых странах, ни отсутствием достаточных предпосылок внутри страны, ни ожесточенным сопротивлением противников, ни колебаниями сторонников, ни враждебным окружением. Преодоление многих неблагоприятных обстоятельств потребовало такого напряжения сил, которое позволило сделать большой рывок в экономическом развитии, обеспеченный репрессиями и беспощадной государственной эксплуатацией трудящихся.

Сформировавшиеся в ожесточенной борьбе принципы коммунистического движения — диктатура пролетариата, огосударствление средств производства, плановое развитие оказались не в состоянии обеспечить преодоление отчуждения трудящихся от средств производства и результатов своего труда, граждан —от общества, особенно — общественной власти. Однако начало реализации идей социализма, уничтожение капиталистической эксплуатации и национального угнетения, а также экономический рывок оказали огромное позитивное воздействие как на сторонников, так и на противников социализма, на социальный прогресс во всем мире. Омраченный трагедией миллионов людей первый опыт стал теперь предпосылкой поиска более эффективных путей социального переустройства.

Коминтерн был поборником и глашатаем этого начала реализации социализма. Хотя он идеализировал его средства и резуль тэты, в середине 30-х гг. провозгласил новое общество в СССР «реальным социализмом», благодаря его усилиям Советской России, первым шагам СССР была оказана широкая интернациональная поддержка — материально-политическая и материальная, улучшившая положение и спасшая жизнь сотням тысячам людей.

Ценнейшим наследием Коминтерна является традиция решительной, самоотверженной защиты коммунистами эксплуатируемых и угнетенных в капиталистических и колониальных странах, которая в 20—30-х гг. способствовала сохранению и расширению прав, улучшению положения трудящихся, социальному прогрессу.

Крупная заслуга Коминтерна — организованная им интернациональная поддержка массовых выступлений трудящихся капиталистических государств — Германии, Англии, Испании и прочих, а также колоний и зависимых стран — Китая, Индии и многих других. Ему впервые в истории освободительного движения удалось наладить на основе солидарности систематическое взаимодействие части рабочего движения капиталистических стран и национально-освободительных движений.

Коминтерн во второй половине 30-х гг. внес огромный вклад в борьбу прогрессивных сил против фашизма и войны. Он обстоятельно освещен в советской литературе и остается полезным для поиска решения многих современных проблем.

Весьма значительна и негативная часть наследия Коминтерна. Пережила Коминтерн ориентация коммунистов на мировую социалистическую революцию. Она была возрождена в конце 50-х гг. в виде концепции единого мирового революционного процесса, в несостоятельности которой коммунисты убеждаются только в последнее десятилетие.

На Коминтерне лежит его доля ответственности за углубление раскола мирового социалистического движения и обострение противоборства между двумя его основными направлениями, десятилетиями даже после роспуска Коминтерна, истощавшего силы рабочего движения в бесплодной распре, использовавшейся противниками социального прогресса. Даже теперь взращенный Коминтерном антисоциал-демократизм осложняет возможное и необходимое преодоление исторического раскола, возрождение мирового социалистического движения.

Особенно трудно преодолевается выработанный Коминтерном и внедренный им в коммунистическое движение под именем марксизма-ленинизма идейно-политический комплекс, важнейшая роль в формировании которого принадлежала И. В. Сталину. Конечно, его широкое распространение и устойчивое влияние имеет серьезные социально-политические и идейно-психологические причины.

Важной чертой этого комплекса является антигуманный взгляд на человека как на средство реализации идеи, а на существующее общество — как на материал для строительства нового. В связи с этим социальное преобразование рассматривалось как строительство, а не естественно-исторический процесс. Другая его черта — абсолютизация классовых интересов, при* ведшая к принижению или даже игнорированию других — личных, национальных, человеческих. Она сочеталась с мессианским представлением об исключительности рабочего класса, вплоть до противопоставления его всем другим классам. Это, а также идущая от гражданской войны и ориентации на ее развертывание милитаризация общественно-политической лексики способствовали формированию у коммунистов своеобразного «баррикадного» сознания.

Вместе с тем абсолютизировалась революция как форма социального прогресса, что вело к неоправданному принижению другой важной формы социального прогресса — эволюции. С абсолютизацией революции была связана концепция революционной партии нового типа как идейно-политического монолита, претендовавшего на монопольное выражение интересов рабочего класса, на руководство всем его движением и обществом в целом. Такая строго централизованная партия являлась орудием абсолютной власти вождей, провоглашавшихся продолжателями дела К-Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина и претендовавших на монопольное обладание истиной.

Существенной чертой рассматриваемого комплекса было прямолинейно-классовое представление о государстве и его исключительной роли в создании нового общества как тотального регулятора общественных процессов. Этим было обусловлено и понимание общественной собственности как государственной.

Насилие представлялось не только неизбежным, но и лучшим средством разрешения общественных проблем. Это способствовало оправданию чудовищных репрессий.

Характерной чертой комплекса являлся примат политики и подчинение ей экономики, права, нравственности, науки (теории), что сочеталось с идеологизацией всех сфер общественной жизни.

Существенное значение имела абсолютизация противоположности схематичных представлений о растущем социализме и разлагающемся капитализме, соревнование и конфронтация которых считались осью мирового развития.

Путем иерархической структуры солидарности во главе с ведущей партией пролетарский интернационализм подменялся гегемонизмом. При этом абсолютизировалась сталинская интерпретация опыта большевиков — ВКП(б)—и идеализировалось в качестве образца для всех «строительство социализма» в СССР.

Любое отклонение от таких взглядов расценивалось как отступление от марксизма-ленинизма, преследовалось как ревизионизм. Даже после критики культа И. В. Сталина и некоторой модернизации идейно-политических установок компартий в конце 50-х — начале 60-х гг. идейно-политический комплекс, сложившийся в Коминтерне, продолжал определять облик коммунистического движения. Он, вместе с концепцией мирового революционного процесса, долгое время тормозил осознание происходящих в мире глубоких перемен и обновление взглядов, политики и организации коммунистов. Полное преодоление этого тяжелого наследия является теперь одним из важнейших условий глубокого обновления и преображения коммунистического движения.

Сохраняя преемственность в верности великим ценностям социализма— свободе, социальной справедливости и солидарности, коммунисты ведут смелый поиск оптимальных путей к преодолению отчуждения трудящихся от средств производства, граждан — от общества, а также человека — от природы, поиск путей к обществу, в котором свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех. Критическое использование наследия Коминтерна — как позитивного, так и негативного — должно способствовать успешному решению современных проблем — обеспечению выживания человечества и продвижению к новой цивилизации.