Подписав Брестский мир, Советская республика вырвалась из кровавых лап мировой войны, выполнила одну из главных задач революции.

Народ-победитель с беспримерным энтузиазмом, разбуженным революцией, спешил отдать всю свою исполинскую мощь мирному труду, созиданию нового общества, без угнетения и эксплуатации человека человеком. Но эти-то высокие гуманистические устремления и вызвали лютую злобу всех сил старого, отживающего свой век капиталистического мира. Бывший царь «всея Руси» Николай II и незадачливый диктатор из министров-«социалистов» Керенский, папа римский и президент США, японский император и английский премьер-министр, банкиры и пушечные короли, фабриканты и землевладельцы, идеологи империализма и ренегаты марксизма — все эти антисоветские силы исступленно подняли вой о «большевистской угрозе» мировой цивилизации. Они стали скликать рать наемников и готовить «крестовый поход», чтобы, по выражению военного министра Англии тех лет Уинстона Черчилля, «задушить большевистского младенца в его колыбели».

А младенец родился богатырем. За невиданно короткий срок Советская власть одолела сопротивление российской буржуазнопомещичьей контрреволюции и начала строить новую жизнь.

Но лишь считанные дни довелось тогда советскому народу пользоваться благами мирной передышки. Вскоре после 25 октября 1917 года американские правители уже обсуждали в Вашингтоне вопрос о том, как «распорядиться Россией, ее многомиллионным населением, ее безграничными продовольственными, топливными и металлическими ресурсами». Это о них В. И. Ленин позднее писал: «Именно теперь американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма...» Они выступили главным организатором и активным участником антисоветской интервенции. В союзе с ними действовали империалисты Англии, Франции, Италии, Японии и многих других стран. Уже в конце ноября 1917 года на межсоюзнической конференции в Париже правители стран Антанты договорились о вмешательстве в «русские дела». А вслед за тем между Англией и Францией, США и Японией были подписаны соглашения, по которым Россия расчленялась на сферы их «особых интересов». Английские колонизаторы облюбовали себе Кавказ и Кубань, французские — Украину и Крым, американские и японские — Дальний Восток, Сибирь.

Свергнутые Октябрьской революцией эксплуататорские классы и их партии в России шли на любое предательство национальных интересов, лишь бы получить иностранную помощь в борьбе против Советской власти. Уничтожить Советскую власть, реставрировать капитализм в России — эта цель объединяла антисоветскую коалицию сил международного империализма и белогвардейской контрреволюции.

Без объявления войны, тайно, по-разбойничьи империалисты начали свое вторжение в Страну Советов. В марте 1918 года на севере России — в Мурманске — появились первые отряды английских, американских и французских интервентов.

Как происходил сговор организаторов интервенции, свидетельствуют многочисленные документы, в то время являвшиеся секретными, ныне ставшие достоянием историков. Министр иностранных дел Англии Бальфур писал своему послу в США: «...помощь Америки в районе Мурманска очень желательна... Нам необходимо удержать Мурманск, если мы вообще хотим сохранить какую-либо возможность проникнуть в Россию». Как же ответили правящие круги США на эти предложения? Американский консул в Архангельске Коул сообщал послу в России Френсису: «Интервенция начнется в небольшом масштабе, но с каждым шагом будет расширяться. Соответственно будут расти потребности в судах, людях, деньгах, материалах. Для того чтобы удержать Архангельск, необходимо будет занять часть железной дороги Архангельск — Вологда... Все это означает не просто оккупацию Архангельска, а экспедицию во внутренние части России».

Интервенты не ограничились захватом Мурманска. Они оккупировали Архангельск, нацеливались на Котлас и Вологду. Но и это еще было не все. Как далеко заходили они в своих помыслах и в то же время насколько авантюристичны были их планы, видно из письма Френсиса государственному секретарю США. Для того чтобы полностью покончить с большевиками, писал он, необходимо «немедленное занятие союзниками Петрограда и Москвы путем посылки без всяких задержек достаточного количества войск в Мурманск и Архангельск. 50 000 хватило бы для этой цели, а 100 000 было бы более чем достаточно. Пуль даже считает, что он мог бы взять Петроград при помощи 10 000 солдат».

Так вот чего хотели захватчики! Повсюду, куда ступала их нога, они сеяли разрушения и смерть. Во время их кратковременного господства северный край России был покрыт концлагерями, получившими зловещее название лагерей смерти. В Архангельской губернии был брошен в тюрьму каждый пятый житель. Только в губернскую тюрьму заточили в течение года 38 тысяч человек. 8 тысяч из них было расстреляно, а еще больше умерло от голода, эпидемических болезней, пыток. С хладнокровием убийцы один из американских оккупантов, Ральф Альбертсон, рассказывал: «Я неоднократно слышал, как офицеры приказывали своим солдатам не брать пленных, а убивать солдат противника даже в том случае, когда они являются безоружными... Л\ы применяли против большевиков газовые снаряды, но это, по моему мнению, не являлось еще самой большой жестокостью...»

Так же вели себя интервенты и на советском Дальнем Востоке. Первыми там в начале апреля 1918 года появились японские войска, а за ними американские, английские, французские, итальянские.

К концу года экспедиционный корпус интервентов насчитывал 150 тысяч человек. Здесь, как и повсюду, они действовали совместно с белогвардейскими бандами (Семенов в Забайкалье, Гамов и Кузнецов в Амурской области, Калмыков в Приморье и т. д.).

Иностранные империалисты и внутренняя контрреволюция на огромных пространствах Сибири и Дальнего Востока создали антисоветский фронт. Все эти силы направляла рука Антанты, правители которой приняли решение об оккупации территории вдоль Транссибирской железной дороги — от берегов Тихого океана до Волги.

Антисоветские силы создавали новые и новые очаги агрессии. В конце мая начался мятеж чехословацкого корпуса, командование которого было подкуплено империалистами Антанты.

Корпус был сформирован в России в 1917 году из военнопленных австро-венгерской армии (чехов и словаков). Советское правительство разрешило личному составу корпуса выезд в Западную Европу через Сибирь и Дальний Восток.

Антанта и решила использовать эту большую силу в антисоветских целях. Государственный секретарь США Лансинг заявлял, что военная сила корпуса должна явиться «ядром для военной оккупации Транссибирской железной дороги». Командование корпуса получило крупные суммы от правительств и банков стран Антанты. Газета чехословацких коммунистов писала тогда, что за «деньги была продана чехословацкая армия империалистам Антанты».

Далеко не все солдаты корпуса поддались обману продажного командования. Еще до начала мятежа порвали с легионерами прославленный чешский писатель Ярослав Гашек и многие другие. Став членом РКП (б), Гашек отдал свой талант журналиста, агитатора делу революции. Он вел разъяснительную работу среди чехословацких военнопленных, разоблачал антисоветские замыслы командования. В статьях и прокламациях он призывал защищать власть Советов. «Над русской республикой собираются новые тучи,— писал Гашек.— А мы, чехи, должны быть стражами русского революционного фронта... Примкнем же к республиканской Красной Армии!» Летом 1918 года вместе с Красной Армией сражалось 12 тысяч чехов и словаков. Но немало солдат корпуса путем обмана было вовлечено в антисоветскую авантюру.

В корпус влилось большое количество русских белогвардейцев. К началу мятежа в его составе насчитывалось до 45 тысяч человек. Эшелоны с вооруженными солдатами растянулись на тысячи километров от Волги до Владивостока. Действуя крупными вооруженными отрядами против безоружного населения, мятежники быстро захватили Самару, Казань, Симбирск (Ульяновск), Екатеринбург, Челябинск. Это активизировало силы внутренней контрреволюции. На Волге, Урале, в Сибири вспыхнули кулацкие мятежи, в которые была вовлечена часть и среднего крестьянства. Кровавый союз объединил внутреннюю контрреволюцию и интервентов.

Огромная территория с многомиллионным населением, богатейшие промышленные, продовольственные и сырьевые районы страны попали в руки врагов Советской власти. В этих районах восстанавливался буржуазно-помещичий строй, вводился террористический режим. В Самаре было создано белогвардейско-эсеровское «правительство», так называемый «Комуч» (Комитет членов Учредительного собрания); в Омске—сибирское белогвардейское «правительство», в Екатеринбурге — уральское. Эти и другие белогвардейские марионетки интервентов подготовили почву для установления в ноябре 1918 года военной диктатуры белогвардейского адмирала Колчака, объявленного «верховным правителем» России.

Летом 1918 года возникли и другие контрреволюционные очаги. Белоказачьи банды атамана Дутова захватили Оренбург, временно отрезав от центра страны Советский Туркестан. В Закаспийскую область вторглись английские войска и совместно с буржуазно-националистической контрреволюцией свергли там Советскую власть.

Далее они направили свой удар на Баку. Захватив город, английские интервенты организовали зверское убийство 26 большевистских комиссаров во главе с выдающимся деятелем большевистской партии, бесстрашным революционером Степаном Шаумяном. Мужественно встретив смерть, герои-комиссары бросили в лицо палачам: «Мы умираем за коммунизм. Да здравствует коммунизм!»

Опасный военный очаг образовался на Северном Кавказе, где белогвардейские генералы Корнилов, Деникин, Алексеев при щедрой помощи иностранных империалистов организовали так называемую «Добровольческую» армию и пошли войной против Советской власти. А на Дону поднял контрреволюционный мятеж атаман Краснов.

Германские интервенты расширяли зону оккупации, помогали Краснову и другим белогвардейским атаманам. Летом 1918 года они хозяйничали в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, в Крыму, захватили Ростов-на-Дону и Таганрог, вторглись вместе с турецкими войсками в Закавказье. Войска германских оккупантов совместно с белофиннами подавили рабочую революцию в Финляндии—стране, которую они откровенно расценивали как «револьвер, приставленный к Петрограду». Лондонская «Таймс» писала об этом: «Если мы посмотрим на карту, то увидим, что лучшим подступом к Петрограду является Балтийское море и что кратчайший и самый легкий путь лежит через Финляндию. Финляндия является ключом к Петрограду, а Петроград — ключом к Москве».

Итак, Советская республика, только становившаяся на ноги, оказалась в огненном кольце фронтов. Пытаясь задушить Советскую власть костлявой рукой голода, империалисты установили экономическую блокаду. Инициатива и в этом черном деле принадлежала американским монополиям. В ноябре 1917 года военно-торговый совет США — штаб экономической агрессии против Советской страны — принял решение о введении эмбарго на ввоз товаров в Россию и потребовал того же от всех союзников по империалистическому разбою. Черчилль хвастался, что союзники, не объявляя войны Стране Советов, «блокировали порты России и топили ее корабли». Премьер Франции Клемансо сообщал телеграммой своему командованию: «План союзников заключается в том, чтобы экономически окружить большевиков. Осуществление этого плана будет происходить немедленно».

Иностранный империализм изо всех сил разжигал пламя гражданской войны в России. В начале июля 1918 года в дни заседаний V Всероссийского съезда Советов, подняли контрреволюционный мятеж в Москве левые эсеры. Пытаясь спровоцировать войну с Германией, заговорщики убили германского посла Мирбаха. В те же дни вспыхнули белогвардейско-эсеровские мятежи в Ярославле, Рыбинске, Костроме и некоторых других городах Поволжья.

Началась серия террористических актов против руководителей Коммунистической партии и Советского государства. 30 августа 1918 года эсерка Каплан совершила в Москве злодейское покушение на жизнь В. И. Ленина. Советский народ был полон гнева, тяжело переживал постигшее его горе. С волнением люди ждали сводки о здоровье вождя. В письмах и телеграммах в Центральный Комитет партии, на рабочих собраниях и крестьянских сходках, воинскими подвигами на фронте и самоотверженным трудом в тылу выражали они свою преданность Коммунистической партии и Советской власти. В своих воспоминаниях маршал С. М. Буденный пишет: «...из штаба 10-й армии привезли «Правду», поместившую бюллетень о состоянии здоровья Владимира Ильича. Комиссар прочитал сообщение. Несколько минут длилось гнетущее молчание. Люди оцепенели от боли в сердце. Потом тишина взорвалась сотнями возмущенных голосов. Плакали, грозили сжатыми кулаками, потрясали оружием, сыпали проклятиями и успокоились лишь тогда, когда осознали, что Ильич жив, Ильич будет жить».

Каждый новый день контрреволюция отмечала страшными злодеяниями. 30 августа был убит председатель петроградской Чрезвычайной комиссии (ЧК) М. С. Урицкий. Несколькими днями раньше от вражеской пули пал один из преданных борцов революции В. Володарский.

Трудящиеся России, идеалом которых был мир и созидание, вынуждены были взяться за оружие. Обстановка требовала самых решительных ответных мер против обезумевшей от злобы контрреволюции. Под руководством Коммунистической партии народ поднялся на священную войну с многочисленными внешними и внутренними врагами, покушавшимися на великие завоевания первой в истории человечества победоносной социалистической революции.

«Все мирные задачи,— говорилось в одном из отчетов ЦК РКП (б),— были отодвинуты на задний план, и вся работа партии, а стало быть, в первую голову ЦК, была посвящена увеличению нашей военной силы и упрочению тыла».