В мае 1917 года во всех концах страны одна за другой вспыхивали стачки: рабочие требовали 8-часового рабочего дня и улучшения экономического положения. В июне число забастовок увеличилось.

Буржуазия не только упорно сопротивлялась, но и сама наступала на права рабочего класса, усиливала экономическое давление. Она хотела ослабить революционную волю пролетариата. «Локаут» — это зловещее слово летом 1917 года ползло по рабочим кварталам. Капиталисты закрывали предприятия, выбрасывая рабочих на улицу.

108 заводов было закрыто в мае, 125 — в июне, 206 — в июле, 95 тысяч рабочих оказались без работы.

Чего добивалась буржуазия? Об этом с поразительным цинизмом говорил крупнейший промышленник Рябушинский. Буржуазия ждала, когда «костлявая рука голода и народной нищеты схватит за горло друзей народа, членов разных комитетов и Советов». А нищета росла. За годы войны в Москве, например, заработная плата рабочих возросла в 5 раз, а цены на продукты питания — в 8,3 и на ширпотреб — в 11 раз.

Пролетариат не ограничивался экономической борьбой. Рабочие повышали свою организованность и сплоченность. Большое значение имело создание фабрично-заводских комитетов (фабзав-комов). Это были боевые организации пролетариата. Они избирались всеми рабочими предприятия.

Под их руководством на ряде предприятий осуществлялся рабочий контроль над производством и распределением. Рабочий контроль был введен на казенных заводах, на некоторых частнокапиталистических предприятиях Петрограда и Москвы, Урала и Донбасса.

В эти дни возникла и Красная гвардия. На заводских дворах, на пустырях, в тихих переулках можно было слышать слова команды, видеть построенные повзводно группы людей в штатской одежде, с винтовками и пистолетами. Шло обучение отрядов Красной гвардии.

Ленин указывал, что в революционный момент вооружение народа особенно настоятельно необходимо, и партия учитывала, что вооруженная сила в руках пролетариата — лучшая гарантия мирного развития революции, и особенно она необходима, если обстановка в стране изменится и пролетариату придется брать власть в вооруженной борьбе.

Клету 1917 года Красная гвардия существовала в большинстве промышленных центров страны.

В адрес Временного правительства летели тревожные телеграммы. Разными были названия губерний, уездов, волостей, деревень, но содержание телеграмм одно: о борьбе крестьян за землю, об их выступлениях против помещиков.

Буржуазные и мелкобуржуазные политические партии России обрушивались на крестьян за их «самочинные действия», уговаривали их «ждать и надеяться». Партия эсеров, лицемерно называвшая себя выразительницей крестьянских интересов, на деле полностью поддерживала политику буржуазии, стремилась удержать крестьян от революционных выступлений. Еще 9 марта правительство распорядилось привлекать крестьян к ответственности за участие в «аграрных беспорядках». А при эсеровском министре земледелия Чернове уже вовсю шли аресты «захватчиков» земель.

Единственной партией, горячо защищавшей интересы крестьянства, была партия большевиков.

Партия заявила, что она решительно выступает за немедленный переход всех земель в руки крестьянства, требует их национализации.

Большевики придавали исключительное значение революционной инициативе самих крестьян в решении аграрного вопроса, в борьбе за землю. Для нас важен революционный почин, говорил В. И. Ленин. «Если вы будете ждать, пока закон напишется, а сами не разовьете революционной энергии, то у вас не будет ни закона, ни земли».

Судьба революции во многом зависела от настроения населения национальных окраин. Временное правительство — достойный преемник царизма—отказывало народам в равноправии. Оно по существу продолжало колонизаторскую политику царских властей.

Трудящиеся массы угнетенных национальностей, видя, что Временное правительство ничего не изменило и не намерено менять в их жизни, начинали понимать, что у них один путь с русскими рабочими и крестьянами — путь борьбы и против русской империалистической буржуазии, и против «своей» контрреволюции.

1 мая 1917 года трудящиеся Ташкента решили отметить свой пролетарский праздник. По всему городу приостановилась работа, закрылись торговые заведения, прекратилось трамвайное движение. На улицы вышли демонстранты. Сначала только русские рабочие. Но вот из-за глиняных дувалов старого города, населенного узбеками, показываются красные знамена, слышатся звуки песен. Трудовой узбекский люд также вышел на первомайскую демонстрацию!

И колонны сливаются, демонстранты — русские и узбеки вместе шествуют по городу, проводят митинги.

Народные массы все активнее выступали против национальноколониального угнетения, за свободу и равенство. Им приходилось бороться еще с другим врагом — национальной буржуазией. Буржуазные националисты стремились захватить руководство национальным движением. Они хотели обособления народов, как огня боялись установления единства трудящихся с русским пролетариатом. Мечтая об увековечении эксплуататорского строя, они ненавидели революцию.

Центральная рада на Украине, «Улема» в Средней Азии, «Алаш-орда» в Казахстане, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты, грузинские меньшевики — все они под прикрытием «национального флага» боролись с революцией, предавали интересы своих народов. Генеральный секретариат Центральной рады даже послал Временному правительству телеграмму, где обещал ему «энергичнейшую поддержку» в борьбе с революцией.

Большевики усиливали работу среди угнетенных народов России. Разоблачая двурушничество буржуазных националистов, они сплачивали трудящихся национальных окраин под лозунгом пролетарского интернационализма, поднимая их на борьбу против русских и местных эксплуататоров, за национальное и социальное освобождение.

Судьба революции зависела также от позиции еще одного участника общественной жизни — армии. Миллионы рабочих и крестьян, находившиеся в ее рядах, ненавидели войну, жаждали ее скорейшего конца.

Солдаты начинали все яснее понимать, что на их крови и страданиях наживаются толстосумы, что народу война вовсе не нужна. Армия, подавляющее большинство которой составляли крестьяне, требовала скорейшего решения вопроса о земле.

Буржуазия при активной помощи соглашательских партий отчаянно боролась за армию. На фронт выезжали их лучшие ораторы, для солдат выпускались тучи листовок. 150 армейских газет вели повседневную пропаганду, доказывая необходимость продолжения войны.

Но ничто не могло сломить силу большевистской правды. Тысячи коммунистов от Балтики до Черного моря, на Кавказе и в тыловых гарнизонах вели работу среди солдат. Они были такими же солдатами или младшими офицерами, как миллионы других, и делили все тяготы военной службы, знали думы и чаяния солдат. В сыром окопе, в безрадостной госпитальной палате, в прокуренной теплушке вели они жаркие споры к задушевные беседы.

До дыр зачитывались на фронте большевистские газеты «Правда», «Солдатская правда», «Окопная правда». На выпуск этих газет солдаты не жалели ничего — отдавали свои медали и георгиевские кресты, обручальные кольца и нательные крестики.

Работой большевиков в армии руководили стойкие ленинцы, талантливые организаторы, бесстрашные революционеры. Во Всероссийском центральном бюро военных организаций работали М. С. Кедров, К. А. Мехоношин, Н. В. Крыленко, В. И. Невский, Н. И. Подвойский и другие большевики. Многие из них находились непосредственно на фронтах. На Западном фронте, например, деятельностью большевиков руководили А. Ф. Мясников (Мясни-кян) и М. В. Фрунзе.

Под влиянием правдивого большевистского слова солдаты сплачивались вокруг коммунистов, становились в строй могучей политической армии, готовившейся штурмовать капитал. «Вы один имеете сочувствие к настоящей свободе и сочувствие об измученных солдатах...» — писали солдаты В. И. Ленину. «Товарищ, друг Ленин,— говорилось в другом письме.— Помни, что мы, солдаты, все, как один, готовы идти за тобой всюду и что твоя идея есть действительно выражение воли крестьян и рабочих».

Так по всей стране пришли в движение широчайшие народные массы. Революция нарастала повсюду — на фронте и в тылу, в фабрично-заводских центрах и глухих деревнях, в столице и на дальних окраинах. Страна бурлила весенним половодьем.

За короткое время после падения царизма большевистская партия выросла вдвое. К концу апреля 1917 года она насчитывала 80 тысяч членов. Сильная своей сплоченностью и организованностью, вооруженная живой и развивающейся теорией марксизма-ленинизма, беззаветно преданная делу коммунизма, партия была направляющей и организующей силой революции.

Ядро партии составляли революционеры-подпольщики. Их верность коммунизму была проверена годами ссылки, подполья, баррикадами пятого года, борьбой против самодержавия в февральские дни.

Уже в то время было широко известно имя рыцаря революции, славного сына польского рабочего класса Феликса Эдмундовича Дзержинского. Всю свою страсть, свои недюжинные способности он до конца отдал делу освобождения трудящихся.

Рабочий Питер хорошо знал невысокого человека с небольшой, клинышком, бородкой, с внимательным взглядом из-под очков в стальной оправе. Михаил Иванович Калинин, тверской крестьянин, ставший рабочим и профессиональным революционером, всегда был в гуще народа.

Неутомимыми борцами были пламенный оратор, человек кипучей энергии Сергей Миронович Киров, блестящий организатор Валериан Владимирович Куйбышев, луганский рабочий Климент Ефремович Ворошилов, герой первой русской революции Михаил Васильевич Фрунзе.

В архивах царской полиции сохранились фотографии молодого революционера с красивым тонким лицом, пышной, вьющейся шевелюрой. По этапам и тюрьмам пронес Григорий Константинович Орджоникидзе свою веру в победу социализма, закалив в борьбе волю большевика.

Среди крупнейших деятелей партии были Яков Михайлович Свердлов и Иосиф Виссарионович Сталин.

Страстный трибун, любимец рабочих Закавказья Степан Георгиевич Шаумян, рабочий-металлист, член IV Государственной думы Григорий Иванович Петровский, блестящий публицист Михаил Степанович Ольминский, видный литератор, историк и экономист Иван Иванович Скворцов-Степанов, один из старейших деятелей партии — Емельян Ярославский — эти имена составляют лишь небольшую часть замечательной когорты руководителей ленинской гвардии.

Революционное движение в России нарастало. В него включались новые миллионы трудящихся. Это была подлинно народная революция, небывалая по своему размаху и глубине. Ничто не могло остановить ее могучего потока.