В памяти советского народа 1935 год неразрывно связан с началом стахановского движения. И то, что новый этап социалистического соревнования начался именно тогда, тоже не случайность. Техническая реконструкция, подъем культурного уровня трудящихся, рост их благосостояния, массовая борьба за освоение новых производств, освобождение от импортной зависимости — все это, вместе взятое, давало толчок дальнейшему проявлению творческой активности рабочего класса. Как бы подводя итоги достигнутому, в январе 1935 года правительство наградило большую группу работников промышленности орденами и медалями. В ответ передовые предприятия пересмотрели свои обязательства, наметили более высокие рубежи. И весь год прошел под знаком нарастающих успехов.

В 1935 году нижегородские автостроители вплотную подошли к уровню производительности труда на предприятиях Форда. Закончился процесс освоения металлургического производства в Кузнецке. Магнитогорцы дали самый дешевый в стране металл и отказались от госдотаций.

Исключительно ярким событием был пуск Московского метрополитена. К тому времени столица СССР стала городом с трехмиллионным населением. С утра до поздней ночи работали трамвай, троллейбус, автобус, такси (встречались еще и извозчики), но быстро растущей Москве этого уже было мало. Опыт больших городов подсказывал: нужна подземная дорога. Такой проект, между прочим, еще до революции предложил Московской городской думе некий Балинский. Газета «Русское слово» тогда писала: «От его речей несло соблазном. Как истинный демон, он обещал Москву опустить на дно морское и поднять за облака». Насмешкам подвергся не только автор, но и сама идея нового транспорта. Дума постановила: господину Балинскому «в его домогательствах отказать». Так и записали — «в домогательствах»...

Когда агитаторы излагали эту историю строителям Московского метро, молодые рабочие дружно смеялись, а их старшие товарищи начинали вспоминать «своих» Гужонов и Бромлеев, во времена которых такие резолюции были не редкостью.

Столичный метрополитен стал делом всей страны. Более 500 предприятий готовили оборудование. В забоях работали донецкие шахтеры, строители Магнитки и Днепрогэса. 15 тысяч комсомольцев направил московский комсомол. Из Башкирии вместе с товарищами отправился в столицу молодой Нурмет Нурматов. На одной из железнодорожных станций юноша отстал от поезда, где остались его вещи и деньги. Но он не вернулся домой. Прошагал пешком сотню километров и все же спустился в забой Московского метро.

Романтика продолжалась и под землей.

Вместе с первой партией молодежи пришла на стройку москвичка Нина Маслова. До этого она работала на фабрике игрушек — мастерила из целлулоида рыжеволосых кукол. Нина потребовала, чтобы ее отправили на самый трудный участок — в кессон, где работа шла в сжатом воздухе. Это не сулило ей ничего, кроме опасности для здоровья. Просто она хотела быть там, где труднее.

Закон запрещает женщинам работать в кессоне — Масловой отказали. Но она упорно, настойчиво продолжала обращаться во все возможные и невозможные инстанции, и только резолюция последней, самой высшей «инстанции» — «Закон нарушить не могу. М. Калинин» заставила девушку отступить.

Таких энтузиастов, как Нурмет Нурматов и Нина Маслова, было множество. Когда требовалось, они работали по две-три смены подряд, регулярно перевыполняли норму, выдвигали встречные планы. Их трудовой порыв опирался на знания, на содружество рабочих, инженеров и ученых. И когда 15 мая 1935 года была разрезана алая лента и началось движение поездов от станции «Сокольники» до станции «Парк культуры», это была общая победа науки и труда, это было торжество всего освобожденного народа .

Другая замечательная дата в летопись 1935 года была вписана строителями на Востоке. Стране нужна была своя медь. В то время почти 60 процентов разведанных запасов медной руды приходилось на Казахстан. В районе Коунрада намечалось сооружение большого комбината, а до ближайшей железнодорожной станции было 480 километров. Выход был один: ускоренно строить и рудник и дорогу. Первый же пункт правительственного решения гласил: направить на стройку 500 коммунистов и тысячу комсомольцев. Так началась еще одна героическая эпопея.

По озеру Балхаш в разобранном виде привезли два паровоза и несколько платформ. Но как их доставить на рудник? В Москве иностранные специалисты пожимали плечами. А тем временем паровозы и платформы двинулись через пески. Они проходили небольшой отрезок пути по временно уложенным рельсам, потом рельсы разбирались и снова переносились вперед. Шаг за шагом по «движущейся» дороге техника пришла в Коунрад. Темп работ на руднике резко возрос. Здесь развернулось строительство теплоцентрали, цехов, жилой части города. А к осени 1935 года вступила в строй и железнодорожная магистраль Караганда — Балшах. Путь к меди был открыт.

Стремясь закрепить высокий темп развития народного хозяйства, партия внимательно анализировала не только успехи, но и недостатки в работе промышленности. На заседаниях партийных комитетов, горкомов и обкомов, непосредственно в ЦК заслушивались отчеты руководителей предприятий, передовых рабочих, инженеров, ученых. Коллективные обсуждения показывали, что дальнейший рост производительности труда все чаще и чаще сталкивается с устаревшей организацией производства. Особенно мешало отставание технического нормирования. Сплошь и рядом существовавшие нормы не соответствовали уровню установленного оборудования и возросшей выучке рабочих. Вообще экономикой промышленности на многих заводах занимались мало. Нередко сами нормы определялись на глазок.

Жизнь властно требовала коренных мер по пересмотру явно устаревших норм. Был взят курс на труд передовиков производства, творчески овладевших современной техникой. Своевременность этого решения подтвердилась очень скоро.

2 сентября 1935 года страна узнала Алексея Стаханова. Молодой забойщик донецкой шахты «Центральная — Ирмино» по совету партийной организации решил в честь Международного юношеского дня установить рекорд. В ночь на 31 августа он менее чем за шесть часов вырубил 102 тонны угля — 14 норм за смену!

«Скажу по правде,— писал в те дни на страницах ленинградской печати кузнец Е. Т. Мартехов,— сначала сомнение взяло — как это можно норму перекрыть в 20—30 раз. У нас было много разных разговоров о Стаханове. Остановились мы на той мысли, что, наверно, этот Стаханов — чудо-богатырь, необыкновенный человек со стальными мускулами и никому с ним не сравняться.

На этом и успокоились. Потом читаем в газетах — Никита Изотов перешиб первый рекорд Стаханова. Изотов дал 240 тонн. Артюхов на том же пласте, что и Изотов, дал 310 тонн — 19 вагонов угля за смену. Потом — Исадченко, Дюка нов, Бабков, Савченко... Тут уж мы увидели, что не в стальных мускулах дело, а в другом».

Сила донецкого горняка таилась, действительно, не в мышцах. Уже давно передовые шахтеры подумывали об улучшении организации труда в забое. Раньше один и тот же человек сначала рубал уголь, потом крепил пласт, затем снова брался за отбойный молоток. А если ввести разделение труда? Алексей Стаханов, отлично знавший свое дело, получил в помощь крепильщиков, и производительность достигла невиданных ранее размеров. Рекорд помог раскрыть неиспользованные резервы.

Спустя несколько дней газеты запестрели сообщениями о новых рекордах. На Нижегородском автозаводе — А. X. Бусыгин; в Ленинграде на обувной фабрике «Скороход» — Н. С. Сметанин; в Москве на станкостроительном заводе — И. И. Гудов; в Вичуге на хлопчатобумажной фабрике — Евдокия и Мария Виноградовы; на транспорте — П. Ф. Кривонос... Разумеется, у каждого рабочего были свои ступени к рекорду, каждый из них был подлинным мастером своего дела и уже не раз превышал плановые задания. Теперь их порывы, усилия целых бригад и цехов слились в единый поток, стали мощным движением за решительный пересмотр старых технических норм и резкое повышение производительности труда.

Это движение было подготовлено всем ходом развития советской экономики, делами ударников, последователями Изотова, отличниками производства, как и всей многочисленной армией участников социалистического соревнования. Отсюда его жизненность и тот стремительный размах, с которым втягивались в него широкие слои трудящихся.

В числе первых стахановцев был и ленинградский кузнец Е. Т. Мартехов с завода «Электросила», тот самый, что сначала не поверил в рекорд на шахте. Вместе с товарищами подсчитал он свои возможности, по-новому организовал рабочее место и наметил в несколько раз увеличить норму. Сомневающимся ответил: «Вот как Мироныч наш когда-то говорил: «По-технически, может, и нельзя, а по-большевистски — можно». И слово свое Мартехов сдержал.

В середине ноября 1935 года ЦК партии и Совет Народных Комиссаров созвали в Москве 1-е Всесоюзное совещание рабочих и работниц стахановцев. Четыре дня в Кремлевском дворце заседали три тысячи лучших представителей рабочего класса. Открыл совещание Г. К- Орджоникидзе. Потом на трибуну поднимались А. Стаханов, Е. Виноградова, А. Бусыгин, Н. Сметанин... С речами выступали И. В. Сталин, А. И. Микоян, П. П. Постышев, Н. С. Хрущев. Шел деловой обмен мнениями, выяснялись пути и задачи дальнейшего подъема народного хозяйства. Для каждого участника совещания, был ли он рабочим или наркомом, директором предприятия или партийным работником, встреча в Кремле явилась хорошей школой хозяйственной и политической учебы.

Что вспоминали в те дни передовики производства? Еще десять лет тому назад подростком работал на кулака Алексей Стаханов. Не прошло и шести лет с того дня, как Александр Бусыгин продал свой деревенский домишко, корову и двинулся в город.

А Петр Орлов... Десятилетним мальчонкой в далеком 1899 году пришел он в Москву, чтобы, как дед и отец, работать каменщиком. Десятки домов строил он в старой, дореволюционной Москве. Строил, но никогда не жил в них. Ему, строителю домов, приходилось ютиться в низком деревянном бараке — холодном и тесном. Даже в парадный подъезд выстроенного им дома не смел войти каменщик: у двери стоял неумолимый швейцар.

...Каждое утро поднимался Петр Орлов на подмости. Его руки двигались легко и ритмично. Со стороны посмотреть — фокусник жонглирует красными кирпичами. Но разве не так работали его отец и дед? Как и они, он разрывался на части: готовил и носил раствор, приготавливал кирпичи, известку, воду, сам замащивал леса — никакого разделения труда. Постепенно в голове зрел другой порядок. Петр по-иному распределил в бригаде обязанности, разбил площадку на участки, определил задачу каждого. Все было подчинено главному — укладке. Коллективная рационализация освободила каменщиков от лишних движений.

Один из домов в Москве Петр и его товарищи выложили за 55 дней вместо полутора лет по плану. Родился новый метод кладки кирпича — «метод Орлова». Четырехэтажную школу на Кропоткинской улице возвели за 27 дней. Пока здание росло, его будущие владельцы соревновались за звание лучшего орловца в учебе. Потом Орлов не раз заходил в эту школу и в вестибюле встречал добродушно улыбающегося человека в кепке, с маленькой треугольной лопаткой в руке. То была статуя каменщика Петра Орлова...

Три тысячи стахановцев собрались в Москве. У каждого своя биография, свои воспоминания, но цель у всех одна. Как нельзя лучше поняли они это на встрече в Кремле, почувствовали ту высоту, на которую подняло их строительство социализма.

Буржуазная печать постаралась исказить смысл движения новаторов. На все лады заголосила она о «физической перенапря-женности», о «подневольном труде» в России. Но десятки зарубежных делегаций видели в Советском Союзе иную картину. Правда брала верх. Пролетариат капиталистических стран понимал, что там, где есть эксплуататоры, свободный труд немыслим.

Однажды А. Стаханов обнаружил в своей почте письмо бельгийских горняков. Интересуясь делами знаменитого угольщика, они писали: «Мы не вздумаем применять этот опыт здесь. На королевских шахтах немало безработных. Если каждый из нас начнет добывать вдвое больше, он поставит под удар товарища».

Французский писатель Ромен Роллан взволнованно говорил о стахановцах: «Это, очевидно, колоссальное пробуждение человеческого сознания в области труда. Оно возможно только в настоящем социалистическом обществе, где рабочий чувствует себя хозяином. Это чувство достоинства и гордости действительно захватывающе!»

После совещания в Москве соревнование развернулось в небывалых ранее масштабах. Оно быстро пошло и вширь и вглубь. Через год в нем участвовал каждый третий-четвертый рабочий. Частым явлением стали стахановские пятидневки и декады. Наиболее подготовленные коллективы проводили месячники. Осенью 1936 года сталевары Мариупольского завода имени Ильича выступили с почином добиться самого высокого съема стали с квадратного метра пода. Инициатор соревнования 26-летний комсомолец Макар Мазай давал рекордные плавки. В трудовой спор с ним вступили бригады Магнитки, Кузнецка, Москвы, Макеевки, Днепропетровска и других городов. Арбитром соревнования стал Г. К. Орджоникидзе.

«Однажды,— писал в своей книге Макар Мазай,— мы закончили плавку под утро. В пятом часу утра я ушел домой, а через час или полтора ко мне стучался посыльный с завода: Серго звал к телефону.

Первые слова его были:

—           Почему не звонил? Мы здесь начали беспокоиться.

Я был до того поражен, что не знал, что ему и ответить. Как-то невнятно я сказал, что мы не хотели беспокоить его, полагая, что он уже спит.

Серго, смеясь, мне ответил:

—           А вышло наоборот. Я ожидал твоего звонка, а потому и не ложился спать.

Узнав, что и в этот раз я дал свыше 12 тонн с квадратного метра пода, он стал меня снова поздравлять, но тут же добавил:

—           Ты только своих секретов не хорони, передавай свой опыт другим сталеварам, учи всех сталеваров, как надо работать».

Мазай так и делал. Учился сам и учил других.

В этом и заключалась сила стахановцев, опиравшихся на передовую технику, на новейшие достижения научной мысли. Широкое распространение опыта лучших рабочих помогло значительно поднять производительность труда в народном хозяйстве, облегчило и ускорило выполнение второго пятилетнего плана.

Успехи были бы более значительными, если бы в организации социалистического соревнования не были допущены ошибки. Речь идет в данном случае не о действиях отдельных консерваторов, которые цеплялись за устаревшие нормы. На многих предприятиях получалось так, что администрация заботилась лишь о рекордсменах, создавала им искусственные условия для успешной работы. В то же время основная масса ударников оказалась забытой. Бывало и другое. В дни стахановских пятидневок и декад планы перевыполнялись, а затем наступал спад. Формализм и парадность мешали дальнейшему росту движения. ЦК ВКП(б) был вынужден принять в 1937 году специальное постановление, осуждающее подобные явления. Партия еще раз подчеркнула необходимость расширения рядов новаторов, охвата соревнованием всей массы трудящихся.

Однако никакие трудности не приостановили поступательного движения нашей страны вперед. Советские люди считали своим первейшим долгом крепить оборону Родины.

Всего в 1933—1937 годах в строй вступило 4500 новых предприятий. Валовая продукция промышленности выросла более чем в 2 раза. По-прежнему тяжелая индустрия развивалась быстрее, чем легкая. Техническая реконструкция народного хозяйства преобразила страну. Наиболее ярко это проявилось в изменении облика национальных республик и областей. Советская Украина увеличила свою промышленную мощь по сравнению с дореволюционным периодом в семь с лишним раз и в 1937 году дала столько продукции, сколько вся царская Россия в 1913 году. Казахстан стал республикой угля, цветных металлов и нефти. Средняя Азия обогатилась первоклассной техникой. В Киргизии развернулась добыча угля. Узбекская ССР поставляла сельскохозяйственные машины, текстиль, хлопок-сырец. В Туркмении велась добыча нефти, производились химикаты. В четыре раза выросла промышленность Таджикистана. В районах Башкирии началась добыча нефти... И так в каждой республике, в каждой области.

В 1937 году уже более 80 процентов всей промышленной продукции дали предприятия, вновь построенные или полностью реконструированные за годы индустриализации. Важным изменением в экономике был заметный сдвиг производительных сил на восток страны. Все более и более возрастало значение Кузбасса и Карагандинского угольного бассейна, крепла индустриальная мощь Урала и Сибири.

Усложнившаяся международная обстановка потребовала увеличения темпов развития оборонной техники. Пришлось урезать ассигнования на легкую промышленность, но в оснащении Красной Армии был сделан важный шаг вперед.

В 1936 году экраны всего мира обошел хроникально-документальный фильм «Битва за Киев». Это был кинорассказ о военных маневрах советских войск, которые в середине 30-х годов проводились на Украине и в Белоруссии.

На учениях присутствовали иностранцы, военные атташе, корреспонденты. На их глазах бронетанковые части совершали стремительные броски. Самолеты сбрасывали парашютные десанты. Для Запада это было полнейшей неожиданностью. Там не только полагали, что СССР не имеет подобных родов войск, но и спорили о возможности и целесообразности их использования. Тем временем советские полководцы, в частности маршал М. Н. Тухачевский, успешно развивали этот раздел военного искусства.

Летом 1937 года мировая слава выпала на долю советской авиации. В июне был совершен первый беспосадочный перелет из Москвы в США через Северный полюс. За 63 часа 25 минут экипаж в составе В. П. Чкалова, Г. Ф. Байдукова, А. В. Белякова на самолете конструкции А. Н. Туполева — АНТ-25 — преодолели свыше 12 тысяч километров воздушного пути.

Прошел всего месяц, и экипаж в составе М. М. Громова, А. Б. Юмашева, С. А. Данилина проложил еще один маршрут через Северный полюс в Америку. Так были установлены мировые рекорды, взволновавшие буквально весь мир. Фотографии прославленных летчиков не сходили со страниц газет и журналов, издававшихся во всех частях света. Восторженные отзывы шли не только в адрес отважных пилотов. Высоко оценивалось и качество самолетов.

Весьма знаменательными были и успехи советских моряков. Лишь спустя четверть века после того, как с льдины была снята знаменитая папанинская четверка, мир узнал, например, о том, какое участие в ледовой эпопее со станцией «Северный полюс-1» принимали наши подводники. Три подводные лодки Северного флота совершили небывалый для тех времен переход из Кольского залива к самой кромке вечных льдов. Участник этого труднейшего плавания капитан первого ранга Ф. Константинов вспоминает: «Весь путь шли вслепую. Лишь изредка в разрывах облаков на короткий промежуток времени мелькали звезды. 9 февраля установили связь с ледокольными судами «Таймыр» и «Мурман». С каждым днем Д-3 все ближе и ближе подходила к льдине...» Мощная радиостанция лодки обеспечивала связь между кораблями, авиацией и Большой землей.

Едва ли нужно объяснять, что успех подводников, как и советских танкистов, авиадесантных частей, отражал общий уровень развития социалистической экономики.

Преодолевая все препятствия, уверенно наращивая темпы, Советский Союз одерживал победу за победой в мирном соревновании с капиталистическими государствами. Уже тогда по объему валовой промышленной продукции СССР прочно вышел на первое место в Европе и на второе место в мире.