«Сделано в СССР». Тысячи всевозможных изделий с такой маркой ежедневно уходят за рубеж нашей страны. И этим никого не удивишь: Советский Союз — могучая индустриальная держава. Особенно большое значение имела и имеет экономическая помощь СССР странам социалистического содружества, а также развивающимся странам.

До чего же все это непохоже на те времена, когда на земле существовало одно-единственное государство диктатуры пролетариата. Заправилы капиталистического мира стремились сорвать социалистическое строительство в СССР. Даже когда им пришлось принять путь заключения торговых соглашений, они первое время ставили условием отмену монополии внешней торговли. Что означало бы принятие такого требования? Иностранная буржуазия усилила бы натиск на нашу неокрепшую социалистическую промышленность, постаралась бы сомкнуться с еще существовавшими тогда внутри страны частником, нэпманом и кулаком. Прорыв государственной монополии внешней торговли мог повлечь за собой в конце концов подчинение советской экономики технически более развитому хозяйству капиталистических стран. В. И. Ленин, узнав, что некоторые члены ЦК проявляют в этом деле колебание, самым решительным образом потребовал сохранения незыблемости принципа государственной монополии внешней торговли. Партия пошла по ленинскому пути.

Советское правительство так организовало экспортно-импортные связи, что они целиком и полностью подчинились коренным интересам социалистической индустриализации.

Что покупала за границей царская Россия? Главным образом сырье и полуфабрикаты. На оборудование приходилось всего 12 процентов ввоза. В То же время на предметы роскоши, например, в 1909—1913 годах ежегодно расходовалось в среднем почти 250 миллионов рублей. Принципиально иными стали закупки после Великого Октября. В первую очередь Страна Советов закупала машины и станки, автомобили и тракторы, подъемные краны, химикаты, экскаваторы — одним словом, технику, которая ускоряла прежде всего создание собственной машинной индустрии.

В 1928 году для контроля над заказами хозяйственных организаций, для улучшения общей постановки импортного дела Совет Труда и Обороны образовал специальную комиссию под председательством Г. К- Орджоникидзе. Для работы за рубежом посылали крупнейших специалистов и ученых, заводы выделяли лучших рабочих и инженеров.

Слесарь Балтийского судостроительного завода Н. С. Сорокин вспоминает, как его однажды вызвали в отдел кадров. Пришел туда и главный инженер В. Ф. Попов, впоследствии профессор кораблестроительного института, он сказал: —           Нас с вами, товарищ Сорокин, направляют в заграничную командировку.

—           Куда? Зачем?

—           В Италию... И пробудем мы в ней год с лишним. Работа предстоит ответственная — принимать будем судовые механизмы. Будете полномочным представителем нашего рабочего класса.

Безупречным трудом Сорокин завоевал симпатии итальянских рабочих. Не раз приходили они к нему с вопросом: «А как бы вы, синьор Николо, поступили в этом случае?» Но среди мастеров были люди и недоброжелательные. Один из них старался подсунуть сомнительную, непроверенную продукцию. Сорокин спокойно откладывал ее. Мастер злился:

—           Такие же детали идут для Королевского флота.

—           А для Советского флота детали должны быть лучше.

Мастер не сдавался, но Н. С. Сорокин хорошо помнил, чьим

посланцем был он в Италии:

—           Я не для себя принимаю детали, я представитель своего государства. Не частник я—для советского народа работаю.

Знания и настойчивость помогли Сорокину добиться своего: безобразия прекратились.

Немало препятствий пришлось преодолеть и делегации электромеханического завода имени Владимира Ильича, посланной за оборудованием в США. Рабочим П. П. Ермакову и Н. Я- Иванову долго не выдавали виз; в одном из портов им устроили унизительный «медосмотр»: выворачивали веки, «искали» трахому, вшей. А московских химиков просто не пустили на современные заводы.

Да, препятствий было немало. Но, как и предвидел В. И. Ленин, неумолимые законы экономического развития заставляли капиталистов торговать с Советским Союзом.

В 1931 году СССР был самым крупным покупателем машин на мировом рынке; он приобрел больше половины германского, английского и третью часть американского экспорта станков. По признанию многих иностранцев, в годы мирового кризиса их фирмы существовали благодаря советским заказам.

Любопытный опрос провел в 1932 году один американский исследователь. 50 крупнейшим концернам США он задал вопрос о целесообразности экономических связей с СССР. Из 47 полученных ответов почти во всех подчеркивалось, что расширение торговли с ним — дело выгодное.

Из всех средств, выделенных в 1917—1937 годы на импорт, более 40 процентов пришлось на период с 1929 по 1933 год, то есть на время создания фундамента социалистической экономики. Иностранным оборудованием были оснащены автомобильный завод в Нижнем Новгороде, тракторный гигант в Сталинграде, азотнотуковый комбинат в Березниках, Ново-Краматорский завод тяжелого машиностроения и ряд других крупных предприятий. На любой большой стройке можно было увидеть американские грузовики и тракторы. Почти все экскаваторы были иностранного происхождения: в 1929—1932 годах их было закуплено более 500, тогда как производство отечественных еще только налаживалось (к концу первой пятилетки было выпущено 85 экскаваторов).

Размах промышленного обновления в СССР был настолько велик, что действующие заводы не могли полностью обеспечить народное хозяйство соответствующей техникой. К тому же, как известно, ряд новейших отраслей индустрии приходилось создавать заново. Естественно, что в таких условиях планово осуществляемый государством импорт машин и оборудования способствовал ускорению темпов социалистической индустриализации. Но было бы наивно думать, что господин Форд или Крупп оказывали нам бескорыстную помощь. Да и правильно ли вообще говорить о помощи? За тракторы и автомобили, за металл и станки приходилось платить золотом, а нередко и переплачивать.

Решающую роль в укреплении индустриальной мощи нашей Родины, несмотря на значительный импорт, сыграло собственное производство. Даже в годы первой пятилетки доля купленной продукции в общем потреблении страны не поднималась выше 3—3,5 процента, а в 1933—1937 годах она снизилась до 1—0,7 процента. А когда тяжелая промышленность окрепла, она сама стала направлять на экспорт различные станки, оборудование, металлы, химикаты. Вывоз продовольствия стал уменьшаться. (Попутно заметим, что доля сельскохозяйственных продуктов в советском экспорте снижалась и в годы первой пятилетки. В 1929 году она равнялась 38,9 процента, в 1934 году — 26 процентам, а в 1913 году составляла 70 процентов.)

Средства, полученные от экспорта и всемерного развития добычи золота, были важнейшими, но не единственными источниками накопления валютных ценностей.

В 1931 году Советское государство, стремясь наиболее целесообразно использовать имевшиеся у населения валютные ценности, создало объединение для торговли с иностранцами — «Торгсин». Через него можно было в обмен на золото, драгоценности, иностранные деньги приобретать товары массового потребления. Магазины объединения «Торгсин» существовали во всех крупных центрах до 1936 года. В общей сумме они дали дополнительно к экспортной выручке 1,6 миллиарда золотых рублей.

Эти средства были также направлены на создание валютного резерва, оплату импортной продукции и услуг иностранных специалистов, которые приглашались в Советский Союз. В 1930 году в СССР работало 4,5 тысячи зарубежных рабочих, техников и инженеров. В большинстве своем они трудились добросовестно и в меру своих возможностей помогали строить заводы, монтировать оборудование, осваивать технику. О таких людях сохранилась хорошая память.

Но бывало и по-иному. Случалось, что приглашенные специалисты оказывались работниками низкой квалификации, работали плохо. Некоторые иностранные фирмы поставляли некомплектное или устаревшее, а то и бракованное оборудование.

Развернувшаяся в начале 30-х годов борьба за освоение новых производств и новой техники была неразрывно связана с использованием импортного оборудования, изучением иностранного опыта. Началась она, как мы знаем, с большими осложнениями, а завершилась выдающимися результатами. Постепенно проектные мощности были превзойдены и на тракторных заводах, и на автомобильных, и на химических. Ленинградские серно-кислотчики, используя схему шведского инженера Петерсона, добились такой производительности труда, о которой не помышлял сам автор башенной установки. Петерсон приехал в Советский Союз и уже с разрешения наших специалистов внес в свой проект соответствующие изменения.

На строительстве «Азовстали» обнаружилось, что оборудование для газоочистки доменного цеха, прибывшее из Германии, не отвечает требованиям, записанным в договоре. Признал это и немецкий шеф-монтер. Надо было видеть, как педантичный иностранец, принципиально не желавший перерабатывать ни минуты, засуетился около машин, забыл про обед и дотемна возился у механизмов... Впрочем, никому от этого легче не стало. Днями и ночами вносились улучшения в зарубежную конструкцию, изготавливались новые детали. Конец у этой истории весьма примечательный: по существу, в строй вступило советское оборудование, которое намного превзошло нормы, предусмотренные немецкой фирмой; договор с иностранцами был аннулирован; большая группа советских работников получила награды.

По мере того как росло мастерство советских рабочих, их успехи стали признавать и бывшие поставщики. В 1934 году Москву посетил президент американской фирмы «Геркулес», у которой несколькими годами раньше покупались моторы для грузовика АМО-3. С большим интересом капиталист осматривал первенец советского автостроения. С конвейера завода сходило около 150 машин в сутки. Осмотрев предприятие, гость с восхищением отозвался обо всем увиденном, а потом добавил: «Мне стало ясно, почему вы перестали покупать у меня моторы, и мне совершенно очевидно, что вы их у меня покупать никогда не будете».

Рост отечественной индустрии действительно во многом изменил характер импорта. В середине 30-х годов СССР стал ввозить главным образом технические новинки и наиболее сложные машины новейшей конструкции, еще не производившиеся у нас или выпускавшиеся в недостаточном количестве. Более того, ряд товаров из импортных перешел в экспортные. На мировом рынке все в больших и больших размерах появлялась продукция тяжелой индустрии СССР.

Писатель Борис Горбатов в одном из своих очерков рассказал об интересном состязании советской техники с иностранной.

Вызвали как-то кадрового рабочего Харьковского тракторного завода Бориса Туркевича в дирекцию и сказали:

— Нужно на конкурс в Турцию снарядить машину. Срок — шесть дней. Повезешь сам. В грязь не ударить!

Туркевич выбрал рядовую машину и подготовил ее к заграничной поездке. В Стамбуле их ждали американский «Катерпиллер», немецкий «ганнамак», итальянский «повэзи»... И всем им харьковский трактор доставил неприятности: брал большие грузы, легко тащил их по самому плохому шоссе.

Следующим испытанием была канава, полная болотной воды и тины. Застрял «Катерпиллер»; «немец» и «итальянец» безуспешно пытались ему помочь. А «харьковец» трижды проходил канаву. Потом Туркевич вернулся, взял «американца» на буксир и вытащил своего конкурента.

Нет, не ударил лицом в грязь Борис Туркевич. Высоко подняли честь советской марки украинские машиностроители!

Когда всему миру стали ясны решающие успехи СССР в достижении технико-экономической независимости, идеологи буржуазии усилили крики о том, что Советский Союз создает замкнутое, обособленное хозяйство. Но разве самостоятельность и обособленность одно и то же?!

Как и прежде, социалистическое государство выступало за развитие экономических связей, за установление взаимовыгодных торговых отношений. Разве это походило на стремление к изоляции?! Единственное, чего требовало наше правительство,— равноправных договоров, отмены ограничений, которые вводили империалисты для торговли с СССР. Но это не было сделано, а время вынужденных уступок и переплат миновало. Советский народ избавился от необходимости прибегать к срочным закупкам в массовом масштабе, тратить валюту на невыгодные сделки.

В январе 1935 года нарком тяжелой индустрии Г. К. Орджоникидзе с полным основанием докладывал VII съезду Советов: «В настоящее время, за редким исключением, почти все оборудование, все машины для нужд нашего Союза производятся на наших заводах».