«А кто дороже для Советской власти — рабочий или крестьянин? И кто больше сделал для революции — рабочий или крестьянин?» — такой вопрос был задан однажды М. И. Калинину. Получив записку, Михаил Иванович улыбнулся, громко прочитал ее и сказал: «А что для человека дороже: правая или левая нога? Я говорю, что в нашей революции сказать, что дороже рабочий, а дешевле крестьянин, это все равно, что отрубить у революции как у человека левую или правую ногу».

Простой и ясный ответ М. И. Калинина как нельзя лучше показывает, какое значение партия и Советское государство придают союзу рабочего класса и крестьянства. Именно поэтому обнаружившееся отставание сельского хозяйства не могло не тревожить коммунистов. Партия с особым вниманием отнеслась к сельскому хозяйству, где положение было наиболее тревожным.

Уже в сентябре 1953 года в Москве собрался очередной Пленум ЦК КПСС. Миллионы тружеников города и деревни с особым волнением следили за его работой, читали газеты, слушали радио. Партия открыто рассказала народу о причинах значительного отставания сельского хозяйства. Цифры показывали, что производство зерна долгое время находилось на уровне дореволюционной России. В то же время наша индустрия росла несравненно быстрее, чем в любой капиталистической стране. Сказывался большой ущерб, причиненный сельскому хозяйству войной.

В самом руководстве сельским хозяйством таился ряд существенных недостатков и просчетов. Мало внимания уделялось подготовке и расстановке командных кадров, квалифицированных работников. В среднем из каждых 39 председателей колхозов лишь один имел диплом об окончании вуза. Из 350 тысяч специалистов по сельскому хозяйству с высшим образованием в колхозах работало только 18,5 тысячи, в МТС — 50 тысяч, а подавляющее большинство осело в различных учреждениях. Техника использовалась неудовлетворительно.

Цены на многие продукты часто не соответствовали затратам труда. Достаточно сказать, что в 1952 году при заготовках один центнер ржи приравнивался по стоимости к 1,5 метра ситца, или 900 граммам сахара, или 500 граммам растительного масла, а в 1927/28 году соответственно — 35 метрам ситца, 17 килограммам сахара и 21 килограмму растительного масла. Трудодень во многих хозяйствах оказывался низким. В конечном счете нарушался принцип материальной заинтересованности, сковывалась инициатива местных организаций и масс, тормозилось развитие сельскохозяйственного производства.

Один за другим поднимались на трибуну сентябрьского Пленума руководители партии и правительства, директора совхозов и колхозники, ученые и механизаторы. С тревогой говорили они об ошибках в планировании, о нехватке рабочих рук, о неудовлетворительном распространении передового опыта. Но в их речах не было растерянности. В Кремле шел деловой разговор о том, как ликвидировать отставание сельского хозяйства, устранить недостатки, исправить ошибки, быстрее и лучше использовать преимущества социалистической системы хозяйства, богатые возможности колхозного строя. В результате Пленум разработал систему первоочередных мероприятий, направленных на ускоренный подъем производства сельскохозяйственной продукции. Решения партии народ воспринял как боевую программу.

Давно уже не было таких людных собраний в колхозе имени Куйбышева Рязанской области. Собрались действительно и стар и млад. «Что скажет недавно избранный председатель?» Знали, что В. Иванов московский рабочий, что много лет работал директором МТС, что к ним пошел добровольно. Знали и то, что задолженность колхоза государству велика, рабочих рук не хватает, дисциплина расшатана. Но главное заключалось не в этом. Люди уже ознакомились с материалами сентябрьского Пленума ЦК КПСС, с постановлением Верховного Совета СССР о новом порядке исчисления сельскохозяйственного налога, об уменьшении денежного налога с каждого колхозного двора примерно в 2 раза. Знали о большом повышении заготовительных цен. Кто-то красным карандашом подчеркнул в «Правде» известное указание В. И. Ленина о том, что социалистические задачи можно успешно решать «не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности...». Колхозники одобрительно кивали головами.

Теперь всех волновал вопрос, как будут реализованы новые возможности.

— Мы получим и технику и денежные средства,— говорил председатель.— Город пришлет специалистов. Рабочий класс окажет нам большую помощь, а мы со своей стороны должны разумно ее использовать; надо быстро двинуться вперед. Давайте подумаем, как лучше обеспечить себя и наше государство хлебом, мясом, молоком, а промышленности дать хорошее сырье.

Собрание было долгим и бурным. Высказывались многие. И что особенно радовало и обнадеживало коммунистов, подготовивших это обсуждение, колхозники выходили с готовыми подсчетами, предложениями. Впервые за долгие годы прозвучали слова «себестоимость», «цена». Немало раздалось в тот день горьких слов и упреков, но взгляды каждого были устремлены в завтрашний день. Настроение поднималось.

Тысячи таких собраний проходили осенью 1953 года в колхозах и совхозах. А на заводах и фабриках, в МТС и различных учреждениях рабочие и служащие брали на себя обязательства усилить помощь труженикам деревни, дать сверх плана новую технику и удобрения, выделить опытных вожаков и специалистов. Ускоренный подъем сельского хозяйства стал общенародным делом.

Первостепенное внимание было уделено укреплению материально-технической базы колхозов, совхозов и МТС. Резко возросла поставка тракторов, грузовых автомобилей, различного рода машин. Уже в 1958 году энерговооруженность труда каждого работника деревни почти втрое превысила уровень 1940 года. В среднем на 100 гектаров посевной площади приходилось 68 лошадиных сил против 32 в 1940 году.

Особенно знаменательным было широкое внедрение новой техники: самоходных комбайнов, более мощных тракторов и т. д. Высокий темп механизации наиболее трудоемких работ и их размах свидетельствовали о том, что труд сельскохозяйственный, особенно в передовых хозяйствах, все более превращается в разновидность труда индустриального.

Город помог не только сверхплановыми комбайнами, тракторами, машинами.

К. О. Цыбенко в начале 50-х годов работал в Министерстве сельского хозяйства Украины начальником одного из управлений. Однажды на заседании коллегии он стал доказывать:

—           Главное в колхозе — руководитель. Толковый председатель, да еще специалист, быстро выведет из прорыва самый отстающий колхоз. Да дайте мне хозяйство на самых бедных почвах Полесья...

—           Дадим,— иронически заметил министр.— Может, проголосуем? Кто за то, чтобы отпустить начальника управления, изъявившего желание...

Утром министр спросил:

—           Ну что, Остапыч, перекипело?

Цыбенко суховато сказал:

—           Я не мальчишка словами бросаться.

Министр пожал плечами, дескать, смотри, потом трудно будет возвратиться. Поначалу вздохнула и жена:

—           Ведь тебе уже пятьдесят, Костя.

Но коммунист Цыбенко решение принял. Вскоре вместе с семьей уехал он из Киева. Представили его колхозникам. Вот, мол, приехал из министерства, большим начальником был. Дед Иван возьми да спроси:

—           Извините, конечно. Интересуюсь: за что вас, такую большую голову, из министерства, так сказать?

—           Сам пошел, по своей воле.

—           Ишь ты! — удивился дед. А в зале захлопали, неизвестно кому — деду или новому председателю.

Много лет прошло с тех пор. Героем Социалистического Труда стал Цыбенко, высоких результатов добилось возглавляемое им хозяйство. Конечно, трудно было вначале, упорно сопротивлялась природа. Но хоть осенью был сентябрьский Пленум, а повеяло весной, которая вернула ему молодость...

А вот как начинал свою деятельность на селе другой посланец партии.

25-летним парнем перешагнул он порог райсельхозотдела. Заведующий внимательно прочитал документы. Увидев, что перед ним стоит всего-навсего выпускник городского института, он разочарованно покачал головой:

—           Э-э-эх... Тебя, видать, только в прочное хозяйство надо направлять.

—           А что я там делать буду? — заупрямился новичок,—Там ведь без меня все налажено.— И твердо добавил давно продуманное: — На лучшее я не согласен. Давайте, товарищ, худшее...

—           Ну и ну,— только и смог сказать заведующий, подписывая направление в самый отстающий район. Было это в 1953 году. Так что В. М. Кавун с полным основанием считает себя крестником сентябрьского Пленума. В последующие годы он поставил на ноги два колхоза. Вырос и сам. Заслужил высокое звание Героя Социалистического Труда, стал депутатом Верховного Совета СССР, членом ЦК КПСС. Что и говорить, добрые всходы дал сентябрьский Пленум! Всего по решению партии и правительства из городов и районных центров на работу в колхозы было послано более 120 тысяч специалистов. В ряды партийных работников также влились новые силы.

С 1954 по 1958 год число коммунистов в колхозах увеличилось почти на четверть миллиона. В 1956 году партийные организации имелись почти во всех артелях, а в 1941 году они существовали лишь в каждом восьмом колхозе.

Особое значение партия придала обмену передовым опытом и его повсеместному внедрению. В январе 1954 года в Кремле состоялось Всесоюзное совещание работников МТС. Среди выступавших был и Т. С. Мальцев. Он рассказал о том, как в его колхозе с обыкновенного тракторного плуга сняли отвалы и теперь пашут без них. Безотвальная вспашка, говорил полевод, открывает воздуху и влаге дорогу в почву. Опыт старейшего новатора сразу же привлек внимание практиков. После этого ЦК КПСС решил созвать Всесоюзное совещание непосредственно на опытной станции колхоза «Заветы Ленина». Цель была одна: изучить новый метод и содействовать его распространению.

И вот 7 августа 1954 года. У въезда в село на шестах полотнище со словами «Добро пожаловать!». Здесь же раскинулся городок из палаток — временное пристанище для прибывших на совещание 2 тысяч делегатов — ученых, колхозников, партийных работников, хозяйственников. Рядом сооружен своего рода павильон с трибуной: в землю врыты высокие столбы и на случай дождя приготовлен громадный брезент. Это «зал заседаний». Из Кургана пришлось пригласить регулировщиков уличного движения: так много автомашин оказалось в селе. По их номерам и знакам, пошутил кто-то, можно было изучать географию страны. Второго такого совещания тружеников полей история земледелия тогда еще не знала.

Доклад Т. С. Мальцева был по сути дела рассказом о проделанной работе, о достижениях и трудностях, о творческих планах и сомнениях. Главным доводом ученого-полевода была многолетняя практика. Вот почему особый интерес вызвал осмотр полей. Он длился не один день, и хотя в помощь докладчику был дан микрофон, Мальцев охрип, отвечая на сотни вопросов. Его спрашивали, на какую глубину надо пахать в Карелии, какие сроки для сева нужны на Смоленщине и т. д. Он отвечал обстоятельно и подробно. Порой вспыхивал спор. Иногда он говорил: «Не знаю. На эти вопросы вы должны ответить сами». С ним соглашались: теория дает общие основы и направления, рецептов на все случаи нет. Особенности отдельных областей и зон должны изучать местные станции. Опыт новаторов убедительно доказывал это.

Совещание в «Заветах Ленина» дало толчок созданию опытных станций в передовых колхозах. Через год только на Украине их уже было свыше 20; одной из лучших сразу же зарекомендовала себя станция Макара Посмитного.

Большой вклад в распространение передового опыта внесла Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, впервые после войны открывшаяся в Москве 1 августа 1954 года. Обобщая наивысшие достижения колхозников, работников МТС и совхозов, выставка помогла выявить новые, поистине колоссальные резервы, которые таились в недрах социалистической деревни.

В январе 1955 года Пленум ЦК КПСС отметил, что эти резервы использовались не в полную меру. Особенно отставало животноводство. Партия поставила задачу преодолеть его отставание, решительно поднять производство мясных и молочных продуктов. Именно поэтому на первый план выдвинулся вопрос о кормовой базе. Накопленный к тому времени опыт показывал, что кукуруза (при правильном к ней подходе) способна произвести серьезный сдвиг в животноводстве, а стало быть, и во всей колхозной экономике. Было решено к 1960 году значительно расширить посевные площади под кукурузой.

Задача, разумеется, была сложной. Кукуруза требовала больших затрат труда, особенно в первые годы. Посевной агрегат обслуживало обычно семь-восемь человек. Еще больше усилий уходило на прорывку растений, потом на уборку. Вначале все это делалось вручную. Но по мере того как промышленность налаживала массовый выпуск специальных машин, а механизаторы овладевали техникой выращивания кукурузы, результаты стали расти удивительно быстро.

Одним из первых выдающихся успехов добился дважды Герой Социалистического Труда А. В. Гиталов. Слава о его бригаде облетела всю страну. К нему ездили учиться, в соревнование с ним включились сотни передовых механизаторов. В чем была сила Ги-талова и его товарищей? Это был дружный, сплоченный коллектив, складывавшийся годами. С некоторыми из трактористов бригадир прошел всю войну в одной части. Гиталов не просто талантливый организатор и воспитатель. Он замечательный рационализатор и изобретатель, влюбленный в технику, умеющий выжать из нее все, что нужно. И наконец, вся его бригада не мыслит свою жизнь вне колхозной деревни, в отрыве от родной украинской земли. Ей и отдают они свои силы, знания, способности. Поэтому не удивительно, что гиталовцы добились в возделывании кукурузы выдающихся результатов. Но не зря Гиталова и его товарищей называют ищущими. Именно они одними из первых заговорили об усложнившихся взаимоотношениях между МТС и колхозами, о двойственности положения механизаторов, о наличии у земли двух хозяев...

Действительно, на одной и той же земле хозяйство вели колхоз и МТС. Такое положение зачастую порождало обезличку, мешало комплексному использованию техники, приводило к ряду других недостатков. «Какой же выход?» — спрашивал Гиталов и сам же уверенно отвечал: «Надо добиться того, чтобы на колхозном поле был один хозяин, чтобы вся техника, все средства производства оказались в одних руках. Вот тогда и настанет время для комплексной механизации сельского хозяйства!»

Гиталов в своих суждениях был не одинок. И не случайно. Колхозный строй вступал в новую полосу своего развития. Укрупнение артельных хозяйств значительно усилило их мощь. Мероприятия, проведенные после сентябрьского Пленума ЦК КПСС, положили начало быстрому подъему колхозного производства. Уже в 1957 году в среднем на каждый колхоз приходилось 1250 тысяч рублей денежных доходов против 111 тысяч в 1949 году. Резко повысился уровень руководства. Весной 1955 года, отвечая на призыв партии, около 30 тысяч добровольцев поехало в деревню на работу председателями и заместителями председателей колхозов. Число специалистов со средним специальным образованием увеличилось в артелях до 150 тысяч. Неизмеримо поднялись квалификация и общий культурный уровень всех колхозников.

К 1958 году колхозная деревня по своим достижениям и возможностям отличалась от деревни 30-х и даже 40-х годов. Тогда центрами технического прогресса в земледелии, организаторами крупного общественного хозяйства выступали МТС. Не менее значительной была и их политическая роль в период становления и упрочения социалистических отношений на селе. Одним словом, машинно-тракторные станции сыграли важнейшую роль в создании и упрочении колхозного строя, механизации сельскохозяйственного производства, укреплении союза рабочего класса с крестьянством.

Постепенно наступил новый этап развития социалистическою сельского хозяйства. К концу 50-х годов все более и более очевидной становилась необходимость реорганизации МТС, продажи машинной техники колхозам. Партия вынесла этот вопрос на всеобщее обсуждение. И в нем действительно участвовали десятки миллионов трудящихся. В редакции газет поступило 126 тысяч ность некоторых решений, связанных с использованием новых земель: пренебрежение научными рекомендациями, недооценка опыта. Давали о себе знать неустойчивые результаты, слабое развитие животноводства, текучесть кадров, резко выраженная сезонность труда. Но подчеркнем основное: подвиг на целине позволил в тот период резко увеличить производство хлеба, обеспечить подъем зернового хозяйства — основы всего сельскохозяйственного производства.

Да, целина дала Родине не только богатые хлеба. За короткий срок здесь прошли незаменимую школу жизни сотни тысяч юношей и девушек. Обживая новые места, они овладели профессиями, обзавелись семьями, приобщились к большим государственным делам. Они поднимали целину, а целина подняла их.

Поучительна и биография М. Е. Довжика. По совету Михаила на кустанайские земли постепенно перебрались все его родные: брат стал механизатором, одна сестра — птичницей, другая — дояркой, третья — огородницей. Сам Довжик вступил в партию, награжден орденом Ленина, избран в Верховный Совет республики. И таких героев много. В 1956 году за освоение целины комсомол получил орден Ленина. Свыше 30 тысяч юношей и девушек были награждены орденами и медалями, 262 человека удостоены звания Героя Социалистического Труда.

Значительные успехи были в те годы достигнуты и в ускорении промышленного потенциала страны. В середине 50-х годов газеты и радио сообщали, что полным ходом идет сооружение крупнейших гидростанций под Куйбышевом, Волгоградом, на Каме, в Каховке. Появились первые сообщения о строителях Братска.

Что знали мы раньше об этом районе? В шестом томе Большой советской энциклопедии, изданном в 1951 году, значилось: «Братск — село... Расположено на левом берегу р. Ангары. Основано в 1631 году как крепость — Братский Острог». Сегодня — это далекая история. В середине 50-х годов Братск вырастает в один из опорных пунктов индустриального преобразования Сибири. Название дотоле мало кому известного таежного села становится для всех обычным и близким. В январе 1955 года молодой механизатор В. Коробов принял первый бульдозер и проложил по льду Ангары дорогу от старого Братска к Падунскому порогу. Первый на стройке шофер Б. И. Шинкин привез по этой дороге полтора десятка рабочих. Электрик Б. А. Михайлов пустил первый движок, осветивший палатки, где жили зачинатели будущей ГЭС и разместилось первое стройуправление. Да, тогда все здесь начиналось впервые, в 700 километрах севернее Иркутска и в 4000 километрах от Москвы. (Попутно заметим, что именно тогда «Голос Америки» назвал стройку «неосуществимой».)

А на северо-западе страны летом 1955 года родился новый металлургический центр и была пущена крупнейшая доменная печь. В городском музее рядом с другими реликвиями появился слиток с лаконичной надписью «Череповецкий металлургический завод. 24 августа 1955 года. Первый чугун». Так же отмечали и рождение Орско-Халиловского металлургического комбината, Закавказского металлургического завода, Бакинского трубопрокатного и многих других предприятий, значительно увеличивших добычу руды и угля, нефти и сланца, производство станков и химикатов.

В 1954 году профессор В. Сенюков был приглашен французскими фирмами в Сахару. Через некоторое время аналогичная просьба пришла от правительства Австралии. Дело в том, что нефтяным монополиям за рубежом стало известно важнейшее открытие советского ученого: В. Сенюков добыл в Якутии, на Лене, примерно 750 граммов жидкой кембрийской нефти. Вероятно, это была в то время самая дорогая жидкость в мире, потому что экспедиция, искавшая ее, истратила более миллиона рублей. Но зато были доказаны принципиальная неусыхаемость нефти и факт ее образования в самых далеких глубинах земли, на геологическом дне жизни. Это дало новый толчок поискам сырья, в существование которого раньше мало кто верил. Но, как доказал В. Сенюков, оно есть и по своим качествам не имеет себе равных.

Профессор не поехал ни в Сахару, ни в Австралию, где весть о его исследовании необычайно взволновала ученых и промышленников. Он занимался дальнейшим изучением кембрийской нефти. Советское правительство утвердило удивительный по своей смелости и размаху проект ее массового поиска. Вот, оказывается, когда и как развернулись работы, приведшие в 1962 году к появлению нефтяных вышек на реке Лене.

Однако наряду с большими успехами в жизни нашей индустрии все более явственно обнаруживались недочеты, мешавшие ее быстрому развитию. Это, в свою очередь, болезненно сказывалось в экономике других отраслей народного хозяйства. Колхозы и совхозы, в частности, испытывали острую нужду во многих видах машин, без которых была невозможна комплексная механизация. Ручной труд все еще широко применялся на строительстве и лесозаготовках. Как и в 40-х годах, гидростанции сооружались медленнее, чем требовали плановые наметки. Немало было и других крупных неурядиц.

В 1954 году в Красноярске вступил в строй завод искусственного волокна. А его главный поставщик — Красноярский целлюлозно-бумажный комбинат еще только начинал строиться. Сырье приходилось возить из-под Ленинграда, за тридевять земель. В результате завод работал с большими убытками. При пересмотре проекта того же целлюлозно-бумажного комбината его составители ориентировались в 1954 году на лесные массивы,.обследованные в 1928 году. Но с того времени леса дважды подвергались нашествию сибирского шелкопряда. Ясно, что это тоже повлияло на себестоимость продукции.

В мае 1955 года, когда в Москве проходило Всесоюзное совещание работников промышленности, в Министерстве тяжелого машиностроения открылась своеобразная выставка машин, выпускаемых заводами министерства. Это были модели и фотографии. Лишь одна показывалась в натуральную величину... детский трехколесный велосипед. Многие спрашивали харьковских представителей (велосипед был сделан в Харькове): при чем тут тяжелое машиностроение? Те виновато улыбались. Когда-то им поручили освоить выпуск детских велосипедов. Большой завод легко это сделал, но и потом, когда производство велосипедов было налажено, руководители министерства не захотели передать его специальным предприятиям. Получилось так, что крупный машиностроительный гигант с убытком для себя выпускал весьма далекую от его профиля продукцию. «Да что вы над нами смеетесь,— обижались харьковчане.— Уралмаш и то шумовки штампует»...

Несогласованность в строительстве кооперирующихся предприятий (как было в Красноярске), а также недостаточное внимание к вопросам специализации тормозили работу заводов и фабрик.

Большой ущерб причинял индустрии и слабый рост технического уровня производства в ряде отраслей промышленности. В том же Харькове на турбинном заводе при изготовлении лопаток для будущих турбин примерно 80 процентов обрабатывавшегося бруска уходило в стружку. «Станок у меня огромный,— говорил, выступая в Кремле, токарь-карусельщик Кисляков,— а готовую деталь приходится в лупу рассматривать, за стружкой ее и не видать вовсе». Стружка была из особо прочной, дорогостоящей стали. Ее отправляли на другие предприятия, плавили в мартеновских печах, пропускали через прокатные станы, разрезали на бруски и снова привозили в лопаточный цех. Между тем в Ленинграде такие же лопатки штамповали, отходов там почти не было...

Обмен передовым опытом, как и вообще внедрение рационализаторских предложений, осуществлялся в ту пору недостаточно. Действовало положение об изобретениях и технических усовершенствованиях, принятое еще в 1941 году. Оно устарело и мешало внедрению нового. Сплошь и рядом творчество новаторов не встречало должной поддержки. Организации, которые должны были заниматься изучением новых приемов, внедрением и их массовым распространением, фактически свою роль выполняли слабо. Не случайно в некоторых министерствах, например автомобильного, тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, число новаторов и поданных ими предложений в 1954 году было даже ниже, чем в предыдущем году. А в угольной промышленности, не справлявшейся с планом, в рационализации участвовал один процент рабочих.

В июле 1955 года Пленум ЦК КПСС тщательно продумал ход развития советской индустрии. Прошедшие перед этим совещания строителей, руководителей промышленности и передовиков производства помогли принципиально и остро вскрыть недостатки. Резкой критике подверглись бюрократические замашки и консерватизм, проникшие в работу ряда министерств и ведомств. Был взят курс на ускоренный технический прогресс, на развязывание творческой инициативы рационализаторов и изобретателей, на устранение всех больших и малых препятствий, тормозивших специализацию и кооперирование промышленных предприятий страны. Именно тогда в материалах Пленума ЦК КПСС и был впервые сформулирован тезис о научно-технической революции.

В том же 1955 году для лучшей организации дела по внедрению достижений передовой науки и техники в народное хозяйство был образован Государственный комитет Совета Министров СССР по новой технике (Гостехника). В начале 1956 года было утверждено Положение о Комитете по делам изобретений и открытий; в 1958 году ВЦСПС создал Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов.

Одновременно продолжались поиски более совершенных форм и методов руководства народным хозяйством. В конце 1954 года газета «Правда» опубликовала серию статей на эту тему. Речь шла об улучшении сложившейся в промышленности и строительстве системы, о внесении коррективов в общий порядок планирования, о повышении роли общественности в составлении и реализации хозяйственных планов. Положительное значение имели расширение прав союзных республик и передача в их ведение ряда отраслей промышленности. Но жизнь требовала более радикальных мер. В 1957 году в стране имелось свыше 200 тысяч государственных предприятий и более 100 тысяч строек. При таком гигантском размахе работ на поистине необъятных просторах нашей Родины конкретное и оперативное руководство из существовавших в то время министерств становилось все более и более затруднительным. Излишняя централизация сковывала инициативу местных работников.

Еще незадолго до начала Великой Отечественной войны группа хозяйственников обратилась к И. В. Сталину с предложением дополнить руководство по отраслям промышленности руководством по районам. В 1956 году этот вопрос поставил на заседании Госплана академик С. Г. Струмилин.

В 1957 году развернулось широкое обсуждение основ предполагавшейся реформы, связанной с ликвидацией министерств и созданием совнархозов. Некоторые работники предлагали часть министерств не ликвидировать. Академик А. В. Винтер, например, считал необходимым сохранить Министерства электростанций, сельского хозяйства, путей сообщения. Выдвигались предложения создать сначала несколько совнархозов в виде опыта (скажем, в Москве, Ленинграде, Свердловске), а потом уже окончательно принять решение. Возобладала, однако, другая точка зрения, которая, как увидим дальше, не во всем себя оправдала. В мае 1957 года сессия Верховного Совета СССР приняла закон, в соответствии с которым управление промышленностью и строительством стало осуществляться по территориальному принципу, на основе экономических административных районов. Большинство министерств было упразднено. Предприятия и стройки, находившиеся в их подчинении, перешли в ведение советов народного хозяйства — совнархозов.

Советские люди не уставали искать пути к новым успехам в труде. Хорошо работал в дни XX съезда КПСС Вышневолоцкий хлопчатобумажный комбинат. Став на почетную вахту, коллектив трудился с особым старанием. Процент выполнения плана заметно поднялся. «А нельзя ли еще лучше?» — задумались коммунисты и комсомольцы. «Можно,— ответила партгрупорг одного из цехов А. Н. Захарова.— Надо помочь отстающим, поднять их до уровня передовых». По ее предложению член ВЛКСМ Зоя Данилова взяла «на буксир» бригаду Ларисы Лаушкиной. Целый месяц вместе со своими подругами помогала Зоя группе отстающих прядильщиц. Во время работы это было сложно делать, поэтому девушки делились опытом после смены. Бескорыстная поддержка скрепила дружбу двух коллективов. Соревнование между ними помогло бригаде Л. Лаушкиной выйти из прорыва. Новый вид взаимопомощи пришелся рабочим по душе. Такого рода обязательство оживило соревнование, в него включилась вся прядильная фабрика, в том числе и бригада тогда мало кому известной Валентины Гагановой.

А на строительстве московского Юго-Запада появились первые комплексные бригады конечной продукции Г. Масленникова, В. Затворницкого, Л. Смирнова. Соревнуясь друг с другом, они приняли обязательство: каждый рабочий должен овладеть смежными профессиями.

С интересным начинанием выступил в 1956 году коммунист Н. Я. Мамай, забойщик шахты № 2 «Северная» треста «Красно-донуголь». В тот год молодому парторгу участка и бригадиру довелось побывать на партийно-хозяйственном активе в Донецке, где в центре внимания был вопрос о неиспользованных возможностях Донбасса. Вернувшись домой, Мамай снова и снова задумывался над тем, как поднять производительность труда. «А что, если пойти на установление рекорда»,— предложил кто-то на шахте. Но коммунисты стремились к большему. Им хотелось наладить соревнование по-новому, сделать его более наглядным, а главное результативным, конкретным.

«Скажем прямо,— писал Н. Я. Мамай,— часто получается так, что коллективное обязательство никого ни к чему не обязывает, тем более что порой оно даже составляется в кабинетном порядке, наспех, ради формы обсуждается, а вернее, просто оглашается во время наряда». Общими усилиями горняки нашли выход. «Мы пришли к выводу,— продолжает Мамай,— что надо нам в первую очередь так организовать соревнование, чтобы оно каждого за душу брало, чтобы каждый был виден своей работой на шахте...» В конце концов решили: пусть каждый борется за ежедневную добычу одной тонны угля сверх нормы. Цель была простой и ясной, всем понятной: сколько забойщиков в бригаде, столько тонн сверх плана. Соревнование разгорелось с новой силой. В начале 1957 года все члены бригады Мамая выдавали каждый день на-гора по 1,4 тонны угля больше нормы, а бригадир — по 2,5 тонны.

Луганский обком КПСС своевременно оценил почин красно-донских угольщиков. Дважды на заседаниях бюро обкома заслушивались отчеты о работе Н. Я Мамая и его товарищей, о деятельности местной парторганизации по изучению и распространению опыта новаторов.

Гласность сделала свое дело. Последователи нашлись не только в Донбассе, но и на шахтах Воркуты, Ангрена, Караганды, Кузбасса. И не только среди горняков. В Куйбышеве новый почин поддержали рабочие нефтеперерабатывающего завода, в Москве — металлисты, в Латвии — приборостроители. На целине бригада М. Е. Довжика первой стала бороться за ежедневное перевыполнение сменных заданий каждым рабочим. Был даже учрежден вымпел «Передовику мамаевского движения», который регулярно вручался лучшему трактористу.

Дальнейшее развитие инициатива Н. Я. Мамая получила в почине А. А. Кольчика, бригадира с шахты имени Лутугина треста «Чистяков-антрацит». Здесь, добывая сверхплановые тонны угля, задумали на каждой из них экономить один рубль. Тщательно составили план использования рабочей силы, различных материалов, овладели смежными профессиями; занялись изучением конкретной экономики. Своего добились: добыча угля росла, себестоимость его снижалась. Количественный показатель дополнился таким же конкретным и простым качественным показателем. Теперь уже соревнование, начатое в Краснодоне, велось под девизом «Мамай — Кольчик». В него вступали все новые районы страны, все новые профессии.

Трудовой героизм стал повседневным делом, приобрел всенародные масштабы. Возникали новые почины; обнаруживались дополнительные резервы роста; необычайный размах приобрела деятельность рационализаторов и изобретателей.

В 1953 году в депо Москва-Сортировочная был создан роликовый цех во главе с молодым мастером Владимиром Станилевичем. 23-летним парнем, сразу же после армии пришел сюда Иван Замятин. Он был высок ростом, широк в плечах. Отдел кадров намеренно посылал к Станилевичу таких «гренадеров»: хотя цех был специализированным, механизация в нем почти отсутствовала, здесь нужны были физически очень крепкие люди.

Постепенно техника ремонта изменилась, преобразились и люди. Слесари изучали дизели, становились электриками, все чаще им приходилось сталкиваться не с паровозами, а с тепловозами и электровозами. Уровень знаний рабочих заметно рос. Уже не сила рук, а опыт и квалификация определяли ценность каждого. И для Станилевича, и для Замятина, и для многих других рационализация стала любимым делом. Такие же перемены происходили во всех цехах. В результате в 1958 году число предложенных усовершенствований поднялось в депо до 276 против 88 в 1950 году.

Подобный взлет творческой мысли был характерен не только для железнодорожников. В 1950 году общее число новаторов во всех отраслях народного хозяйства составило 555 тысяч человек (в 1940 году — 526 тысяч), а в 1958 году оно достигло 1725 тысяч человек — менее чем за восемь лет выросло более чем втрое.

Быстро растущая активность многомиллионных масс, размах социалистического соревнования ускорили рост нашей индустрии, мощь нашей Родины. Буквально каждый день приносил радостные вести.

Только в 1956—1958 годах ежесуточно вступали в строй 2—3 новых крупных промышленных предприятия, создавалось 4—5 новых типов машин и оборудования. Газеты, радио и телевидение сообщали: 30 декабря 1956 года со стендов Луганского завода сошел последний в СССР паровоз; несколько ранее промышленность полностью перешла на выпуск тракторов с дизельными двигателями (взамен карбюраторных); в 1958 году на смену устаревшим прицепным комбайнам пришли самоходные агрегаты СК-3, обслуживаемые одним человеком (раньше требовалось 4—5). Началась эксплуатация крупнейшего в Европе газопровода Ставрополь — Москва, выдал продукцию азотнотуковый гигант в Рустави, в Уфе заработал завод синтетического каучука, дала ток Иркутская ГЭС, состоялось торжественное открытие самой большой в мире Волжской гидроэлектростанции имени Владимира Ильича Ленина.

На карте Родины появились новые моря, каналы, линии автомобильных и железных дорог, авиатрассы. Появились и новые промышленные центры.

...Этот город еще очень молод, и все же о его возникновении уже сложены легенды. В одной из них рассказывается о том, как казахский табунщик Сарбай нашел однажды удивительный клад. Была та находка тяжела: плечом не поднять, на верблюде не увезти. Вспомнил Сарбай народную мудрость: что не по силам одному человеку — сделают тысячи, а чего с избытком много для одного — пусть будет в достатке у каждого. И созвал табунщик народ поделиться своею находкой. Узнал про то хозяин степи управитель Сеилхан. Засвистели арканы, зазвенели мечи, полилась кровь. С поднятой плетыо устремился хан к Сарбаю, как вдруг расступилась земля да и спрятала в недрах своих табунщика вместе с найденными им сокровищами.

Вряд ли знал эту легенду летчик геологической экспедиции Михаил Сургутаноп. Но именно он открыл для народа клады Сар-бая. Произошло это гак. Однажды во время полета Сургутанов заметил, что стрелка компаса мечется по циферблату и никак не может найти север. В чем дело? Проверка на аэродроме показала: компас исправен. Л в полете по прежнему маршруту все повторилось снова. И тогда пилот призвал на помощь геологов. В степи под Кустанаем появились разведчики земных глубин. Вскоре в Москву, в Кремль, полетела радостная весть: в Сарбайском, Соколовском и соседних районах обнаружена магнитная аномалия. Со сказочной быстротой в степи появились сначала палатки, а потом и жилые дома, 25-тонные самосвалы из Минска, шагающие экскаваторы с Урала. Загрохотали взрывы. 14 января 1955 года машинист Петр Максимов вынул первый ковш породы. Началась добыча железной руды открытым способом...

И отправились в Кустанайскую степь строить город Рудный Иван Заремба, Наташа Любеля и их одноклассники с далекой Украины. Приехал и наш старый знакомый Хаир Кусембаев. Помните, на Магнитке он был кучером у американцев? Давно уже стал он горным инженером, в руках которого могучая техника.

Исчезли не только профессии кучера и коногона. Нет на рудничных карьерах и грабарей-землекопов, нет лошадей и телег. Молодежь с интересом, а порой и удивлением слушает рассказы старших о ликвидации неграмотности, о продовольственных карточках, о вылазках кулака. Для Хаира все это факты из биографии, для его молодых друзей — это уже далекое прошлое. Даже трудно поверить, что город Рудный младше Магнитогорска всего лишь на 25 лет. Казалось бы, что значит для истории такой отрезок времени!..

Что же было наиболее характерно для могучей поступи советской индустрии тех лет? Прежде всего массовое внедрение самой современной техники.

Однажды около одного из шагающих экскаваторов остановилась группа экскурсантов. В кабине управления у кресла механика И. П. Меринова дольше всех стоял седенький старичок. Когда настала пора уходить, он обратился к машинисту:

—           Позвольте спросить вас, вы как же считаетесь — рабочий или служащий?

—           Рабочий, отец,— ответил Меринов.— А к чему вы спросили?

—           А к тому,— сказал старик,— я вот бухгалтер колхозный, служащий, значит, а мне руками работать больше вашего приходится. Как нащелкаешь целый день на костяшках, так аж плечо занемеет... А вы вот сидите в кресле вразвалочку и только этак плавно ручками чуть-чуть шевелите.

Все засмеялись.

—           Ас другой стороны,— продолжал старик,— головой работать вам больше моего приходится. Ясный факт, такую машину понимать надо! Вот теперь и рассудите — кто из нас служащий, кто рабочий? Кто работник физического труда, кто — умственного?

Новейшая техника, в большом количестве поступавшая во все отрасли народного хозяйства, действительно ускоряла ликвидацию существенных различий между умственным и физическим трудом. Облегчая труд человека, она в то же время требовала дальнейшего подъема культурно-технического уровня рабочего класса. И по мере того, как оба эти процесса взаимно дополняли друг друга, форсированный рост советской промышленности приобретал все более грандиозный размах.

В 1958 году в промышленности СССР было занято почти 20 миллионов рабочих и служащих (против 10,9 миллиона в 1940 году). Из них более 40 процентов имели трудовой стаж свыше десяти лет. Это была квалифицированная армия работников труда, обладающая большим профессиональным опытом, воспринявшая лучшие традиции героев индустриализации, новаторов фронтовых лет, передовиков производства послевоенной поры.

Особо следует сказать об успехах атомной энергетики. В 1954 году дала ток первая в мире атомная электростанция. В мирных целях началось применение нового вида «горючего» — урана. В 1958 году вступила в строй первая очередь другой атомной электростанции. Незадолго до этого (в конце 1957 года) на воду был спущен первый атомоход «Ленин».

Венцом научно-технического прогресса того времени явился запуск с территории Советского Союза первого в мире искусственного спутника Земли. Это произошло 4 октября 1957 года, а в 1958 году взлетел уже третий советский искусственный спутник.

Все это как нельзя лучше свидетельствовало о том, что социалистическая экономика находится на новом подъеме. В целом за период с 1953 по 1958 год объем только промышленной продукции возрос в 1,7 раза. В 1958 году было выплавлено почти 55 миллионов тонн стали, добыто 113 миллионов тонн нефти, выработано более 235 миллионов киловатт-часов электроэнергии.

Мы уже привыкли к огромным цифрам, к гигантскому развороту социалистического строительства, к небывалым темпам. Но как не подивиться, сравнивая масштабы старой России с кануном семилетки. В 1958 году за один месяц выплавлялось стали и добывалось нефти больше, чем за весь 1913 год. Каждые три дня вырабатывалось столько электроэнергии, сколько в империи Романовых за год. Подумать только: один месяц равный двенадцати, три дня равные году! Невольно на память приходят вещие слова В. И. Ленина о том, что каждый месяц нашей революции можно приравнять к годам обычного «мирного», то есть нереволюционного, развития. Советская действительность показала, что это справедливо не только для коренных перемен в общественной жизни, но и для экономики. И это было закономерно. Недаром на всех наших календарях 1958 год значился как 41-й год Великой Октябрьской социалистической революции.