Сдвиги в области автоматизации производства становятся все более заметными. В середине десятой пятилетки доля автоматической техники составила почти 6 процентов стоимости машин и оборудования. Обслуживанием механизированных, поточных и автоматических линий была занята примерно десятая часть промышленно-производственного персонала. Автоматизированные и комплексно-механизированные (в целом или по основному производству) предприятия давали почти пятую часть промышленной продукции страны. Было бы неверно оценивать эти результаты однозначно.

Как и предвидел К. Маркс, успехи автоматизации действительно ставят рабочего рядом с процессом производства, превращают его в контролера и организатора, освобождая от изнурительного подчинения машине. Но решающий этап революционного преобразования сферы индустриального труда еще впереди. В рамках действующего производства сохраняется и пока преобладает традиционная техника и технология, порожденная первой половиной нашего века. В то же время специалисты считают, что к исходу столетия принцип автоматизации распространится на выработку значительной части промышленной продукции и произойдет переворот во всей структуре производства. Что же касается сделанного к началу 80-х годов, то это и есть магистральный путь прогресса, задел, предопределяющий дорогу в завтрашний день. Центральное место в деятельности производственных и научно-производственных объединений, наиболее тесно связанных с НТР, занимали задания по созданию машин и механизмов с наиболее высокими технико-экономическими показателями. Машиностроение, как и прежде, остается основой технического перевооружения всех отраслей народного хозяйства; его успехи — это ключ к росту производства и повышению качества продукции в металлургии и химии, в сельском хозяйстве и на транспорте, в строительстве и выпуске товаров, для народа.

Создание прогрессивных орудий труда сопровождается не только большим экономическим, но не менее важным социальным эффектом., ибо улучшает условия труда, сокращает долю тяжелых ручных операций, способствует превращению труда в жизненную потребность человека.

Учитывая возрастающую роль этой отрасли в развитии народного хозяйства, ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли в 1978 году постановление о дальнейшем развитии машиностроения в 1978—1980 годах. Новым свидетельством заботы партии и правительства о повышении роли машиностроения в развертывании НТР стало принятое в 1980 году постановление, направленное на значительное повышение технического уровня и конкурентоспособности металлообрабатывающего, литейного и деревообрабатывающего оборудования и инструмента.

Вскоре после этого, в марте 1980 года, ЦК КПСС провел большое двухдневное совещание работников станкостроительной и инструментальной промышленности. В заседаниях его секций участвовало более 750 партийных работников, руководителей министерств, производственных объединений, ведущих ученых страны. Обсуждение показало, что уже в десятой пятилетке был сделан серьезный крен в сторону изменения структуры выпускаемого оборудования, изготовления наиболее производительных его видов. Заметно ускорилось производство высокоточных станков, автоматов, автоматических линий, а выпуск станков с числовым программным управлением по сравнению с девятой пятилеткой увеличился более чем вдвое; в четыре с лишним раза возросло количество наименований изделий, которые получили право маркироваться почетным пятиугольником, то есть знаком высшей категории качества.

Анализ проделанного и задачи, намеченные на будущее, были тем более важны, что станкостроение по своей природе призвано быть одной из самых передовых отраслей, базой повышения эффективности всего машиностроительного комплекса.

Прогресс в станкостроении, в создании современных орудий труда питал своими достижениями все отрасли народного хозяйства, и в первую очередь само промышленное производство. Стремительно вошли в жизнь промышленности и станки с числовым программным управлением. В начале 60-х годов их выпуск измерялся единицами, в 1970 году он уже составил 1,6 тысячи, а в 1984 году превысил 13 тысяч. Среди них своей новизной и большими возможностями выделялись созданные в 70-е годы так называемые обрабатывающие центры. В зависимости от того, какая для них была составлена программа, эти многоинструментальные станки могли и обтачивать, и фрезеровать, и сверлить, и шлифовать. Естественно, что с наибольшей силой это сказалось на развитии электронно-вычислительной техники, на оснащении производств, связанных с атомной промышленностью, предприятий, обеспечивающих освоение космоса, ракетостроения и других детищах НТР.

Электронная промышленность неизменно находилась в числе лидеров. Серийно выпускаемая ею продукция, в частности микропроцессоры, позволяет широко автоматизировать станки, машины, аппаратуру, бытовые приборы. Повседневная связь производственников с учеными обеспечила отрасль современным отечественным оборудованием, в том числе лазерным и ионно-плазменным. За годы десятой пятилетки только за счет роста производительности труда выпуск ее продукции удвоился. Большую роль в этом сыграл переход на планирование научно-исследовательских и конструкторских разработок по комплексно-целевым программам, направленным на создание новых электронных приборов, удовлетворяющих потребности народного хозяйства и обороны страны.

Советская электронная промышленность выпускает сейчас современные сверхбольшие и свербыстродействующие интегральные схемы. В одной такой схеме размером в клеточку арифметической тетради содержатся сотни тысяч транзисторов. Быстродействие их измеряется миллиардными долями секунды. Примечательно, что если в начале десятой пятилетки американские журналисты писали, что в микроэлектронике мы отстаем от них примерно на 8—10 лет, то в 1979 году они уже оценивали это отставание в 2—3 года, а в канун XXVI съезда КПСС вынуждены были признать, что качество нашей продукции не ниже американской, а в ряде случаев она может быть технически более совершенной. Приведя на съезде этот характерный факт, министр электронной промышленности А. И. Шокин сказал под аплодисменты зала: «У нас нет оснований отрицать такие выводы».

В то же время достижения НТР позволяли по-новому ставить вопросы о преобразовании тех производств, где еще была велика доля рабочих, занятых выполнением монотонно повторяющихся ручных операций, подчас тяжелых и не безвредных для здоровья. Многие из подобных операций невозможно было автоматизировать традиционными средствами. Имея в виду прежде всего такие участки работы, партия поставила задачу в короткий срок наладить выпуск современного оборудования с малогабаритными электронными системами числового программного управления и контроля. Было решено, в частности, организовать производство автоматических манипуляторов с программным управлением (роботов), позволяющих механизировать и автоматизировать тяжелые физические и монотонные работы. База для такого технического новшества была создана научными достижениями, прогрессом в развитии индустрии. Электронная промышленность перешла к серийному изготовлению микроэлектронных вычислительных устройств, необходимых для манипуляторов. Начался выпуск промышленных роботов.

К числу ведущих центров по созданию этой наиновейшей техники относится Экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков — ЭНИМС.

В одном из цехов института можно увидеть, как автоматический манипулятор обслуживает три станка. Получив команду с пульта программного управления, робот по монорельсу подъезжает к стеллажу, где лежат 160-килограммовые металлические «сигары» — будущие валы электродвигателей. Взяв заготовку, робот несет ее к токарному станку, устанавливает, затем возвращается обратно, берет очередной вал и плавно движется ко второму станку. Пока он обеспечивает работой третий станок, на первом операция по снятию нужного слоя металла завершилась; робот соответственно взял готовую продукцию... Рядом в окошечках металлического шкафа величиной примерно в рост человека мелькают цифры. Здесь сердце робота — пульт управления, в который закладывается заранее намеченная программа действий.

Только что описанная модель уже трудится (в частности, на столичном заводе «Динамо»), а ее очередная модификация повышает свою квалификацию, совершенствует, по выражению специалистов, свой «интеллект». Научные работники, инженеры, рабочие заняты тем, что «учат» манипулятор распознавать детали, измерять их, сортировать. Директор ЭНИМСа В. С. Васильев подчеркивает: «Мы при конструировании автоматических манипуляторов исходим из того, чтобы создавать предпосылки для выпуска роботизированных комплексов оборудования... Вынашиваются идеи «обучения» роботов ряду функций, выполняемых в настоящее время механизмами станков. Например, объединение его с обрабатывающим центром».

Создан такой участок на заводе «Красный пролетарий». Сочетание робота со станками, оснащенными числовым программным управлением, обеспечивает удвоение производительности труда.

Широкое применение роботов открывает поистине революционные возможности для дальнейшей автоматизации производства. В них наглядно воплощаются современные возможности научно-технического прогресса.

Рождение промышленных роботов закономерно совпало с назреванием самых насущных потребностей в них; резкое сокращение доли ручного труда стало непременным условием экономического роста, решения важных социальных задач.

С первых шагов на заводах промышленные роботы продемонстрировали высокие технические и экономические достоинства, обеспечили значительное повышение производственных показателей. На Ковровском механическом заводе Владимирской области, выпускающем спортивные мотоциклы, в 1978 году использовалось 60 таких новых устройств. На роботизированных участках производительность труда возросла втрое, было высвобождено свыше 100 человек, занятых прежде тяжелым физическим трудом.

Львовское объединение «Конвейер» совместно со Всесоюзным исследовательским институтом подъемно-транспортного машиностроения создало манипулятор, оперирующий с грузом до 320 килограммов; при этом обеспечивается ускорение движения, торможение, удержание груза в заданной точке, а также большой экономический эффект.

На московском заводе «Хроматрон» роботы легко поднимают и перемещают телевизионные кинескопы. В ленинградских объединениях «Кировский завод», «Электросила», ЛОМО и в других роботы были поставлены у штамповочных прессов, металлорежущих станков, литьевых машин. В Красноярске специалисты научно-производственного объединения «Сибцветметавтоматика» вместе с сотрудниками других предприятий и организаций разработали региональную межотраслевую программу «Сибирский робот». Всего за десятую пятилетку машиностроительные предприятия получили 7 тысяч автоматических манипуляторов, применение которых позволило высвободить от тяжелого ручного труда по меньшей мере 20 тысяч рабочих.

Государственный план выпуска манипуляторов, составленный на десятую пятилетку, был перевыполнен, а число заявок предприятий было намного больше общего числа роботов, которыми располагала промышленность.

Учитывая большую перспективность внедрения роботов в народное хозяйство, необходимость комплексного решения вопросов дальнейшей научной разработки проблемы и организации серийного производства, ЦК КПСС, опираясь на накопленный к тому времени опыт, принял в 1980 году постановление, предусматривающее увеличение производства и широкое применение автоматических манипуляторов в промышленности и в других отраслях народного хозяйства.

Среди первых, кто отличился в разработке и создании промышленных манипуляторов, были ленинградцы. Инициатором выступил коллектив Петродворцового часового завода. Здесь для намечавшегося выпуска продукции требовалось дополнительно вовлечь в производство около 1800 человек. Требовались квалифицированные кадры для выполнения точнейших операций на потоке. Но где их взять? Дефицитность трудовых ресурсов и без того была велика. И тогда на помощь пришли роботы. В цехах появилось 170 манипуляторов, способных самостоятельно, по заданной программе выполнять все необходимые операции. Так в строй вступили новые автоматические линии, принесшие заводу не только экономические и социальные выгоды, но и славу первопроходцев.

Справедливости ради следует признать: не всегда и не везде подобные начинания осуществлялись легко. В том же Ленинграде появление первых роботов на электромеханическом заводе вызвало у многих явное недоумение: ведь одна штамповщица за смену выпускала продукции намного больше, чем первые экземпляры новой техники, появившиеся на заводе. Но эксперименты продолжались. И вскоре на штамповочном участке все прессы обслуживали манипуляторы. Выросла производительность труда, высвободившихся рабочих с их согласия перевели на другие, не столь тяжелые участки.

В открытую против робототехники никто не высказывался, но стереотипы прежнего мышления, а порой и просто консерватизм встречались нередко. Чаще всего звучал такой довод: автоматические помощники окупаются медленно, через 5—10, иной раз даже через 20 лет. Значит, они убыточны? В таких рассуждениях интересы социальной политики явно оказывались на втором плане. Приоритет получал чисто финансовый расчет. Послушаем, однако, руководителей орловского объединения «Промприбор»: «Да, среди подобных устройств есть такие, которые за смену делают деталей вдвое меньше, чем квалифицированный рабочий, и бухгалтерские справки свидетельствуют: оборудование неэффективно. Но есть и другой расчет. Роботу не требуется жилье, столовая, транспорт, чтобы добраться до работы, его не надо учить, а отслужив свой срок, он обойдется без пенсии». Иначе говоря, если подходить не с ведомственных, а с общегосударственных позиций (если учитывать экономию на культурно-бытовом, жилищном строительстве и обслуживании, на подготовке кадров и т. д.), то говорить об убыточности роботов (разумеется, в условиях их правильного использования) не приходится. Наоборот, они полезны и эффективны.

Именно это обстоятельство и учли ленинградцы. Коллективными усилиями 88 организаций была разработана программа промышленной робототехники на одиннадцатую пятилетку. Она стала разделом комплексного плана экономического и социального развития города.

Министерство приборостроения, средств автоматизации и систем управления СССР поддержало этот почин. Более того, в Ленинграде состоялось расширенное заседание коллегии Минпри-бора, которое обсудило и приняло целевую комплексную программу создания и внедрения робототехники на 1982—1986 годы. Объясняя, почему столь большое внимание уделяется данной ветви научно-технического прогресса, министр М. С. Шкабардня тогда же сказал: «Все дело в том, что уже пришло время массового внедрения роботов в промышленность. Традиционными методами такую проблему не решить. Речь идет о создании фактически новой отрасли — роботостроения».

Приступая к решению этой сложной и очень актуальной задачи, министерство опиралось на подведомственные ему институты и конструкторские бюро в Москве, Ленинграде, Риге, Смоленске, Ярославле, Гомеле. Специализированные заводы еще только предстояло строить, первые сотни и тысячи роботов выпускали опытно-показательные участки приборостроительных предприятий. Выставка роботов, проведенная в подмосковном городе Раменское, показала, что помимо Минприбора аналогичные манипуляторы делают и такие отрасли, как автомобильная, электронная, радиопромышленность. Каждое ведомство шло своими путями, ограничиваясь силами своих специалистов. Спору нет, такое соревнование могло бы принести немало пользы. Но, к сожалению, не было органа, который бы отбирал лучшие образцы, наиболее эффективные конструкции для массового производства. Вместо должной кооперации получалось распыление сил. По признанию самих ученых и инженеров, рождение новой отрасли индустрии шло в муках. Как тут не вспомнить, что на заводах Минприбора во многих цехах можно увидеть рисунок: две руки слились в крепком рукопожатии; одна — человека, вторая — робота. Хороший символ современного содружества человека и техники. Но не забудем, сколь непрост путь к этому рукопожатию.

Нелегок, труден он и на других направлениях развития отрасли, призванной быть авангардом научно-технической революции. Теперь, во второй половине 80-х годов, едва ли есть такой центральный орган нашей печати, на страницах которого не рассказывалось бы о станкостроителях города Иваново, об их знаменитой наукоемкой продукции, о директоре В. П. Кабаидзе. Но когда в канун XXVII съезда КПСС, делегатом которого был Кабаидзе, в его кабинет пришли работники телевидения, он не без иронии сказал: «А где же вы были раньше, когда мы только начинали...» Сказал справедливо.

Нет, не подумайте, будто Ивановский завод расточных станков был Золушкой в системе своего министерства. Построенный к началу 70-х годов, он был оборудован, что называется, «с иголочки». На практике, однако, оказалось, что его оснащение морально уже устарело. Продукция оседала на складе. Пришлось даже в «Экономической газете» печатать объявление о продаже универсальных станков. Желающих приобретать технику вчерашнего дня было мало. В подобной ситуации многие руководители поступали просто: обращались за помощью в обком, в министерство, винили смежников, просили корректировать планы. Новый директор, а им стал В. П. Кабаидзе, повел коллектив другой дорогой. Правилом стала линия: не быть иждивенцами, собственными силами добиться перелома.

В коллективе было немало людей инициативных, квалифицированных, творческих. Общими усилиями выработали курс на первоочередное создание новейшей техники. Наметили план одновременного проектирования таких станков, технического перевооружения завода, обновления технологии и организации производства. Идея прорыва, идея скачка к высотам НТР сплотила людей. Теперь они уже не помнят, приходилось ли при этом употреблять такие понятия, как ускорение, интенсификация, человеческий фактор. Но их порыв, настрой, повседневные дела стали воплощением этих понятий.

Поначалу планы станкостроителей воспринимались сплошь и рядом недоверчиво, в директоре видели прожектера. Бывало и так, что он доказывал, убеждал, а в зале смеялись: «Эка хватил». Но Владимир Павлович не сомневался. Помогали фронтовая закалка (лейтенантом закончил Великую Отечественную), школа столичного вуза, опыт работы в Рязани, где он был главным инженером. Самое важное — вместе с ним поистине с небывалым прежде энтузиазмом трудились конструкторы, инженеры, рабочие. О первых результатах судите сами. 3 января 1976 года начали проектировать станок с числовым программным управлением; чертежи передали в модельный цех 15 апреля, модель изготовили через 6 дней, а 30 апреля получили отливки станины... Не будем продолжать, ибо таких темпов в станкостроении прежде не было. С того рубежа стало нормой не более чем за год создавать по одной новой модели обрабатывающего центра и осваивать серийное производство.

Через 10 лет главный инженер Ивановского станкостроительного объединения Ю. В. Масловский расскажет о тех временах: «К нам приходили и оставались из-за интереса к работе, из-за возможности творить, думать, предлагать, осуществлять. Сложился прекрасный новаторский коллектив. Разумеется, не сразу. К нам приходили молодые, способные кадры, и мы не рисовали перед ними радужных картин, не обещали каких-то благ. Говорили откровенно — через дорогу, на другом заводе, более высокий заработок и спокойная жизнь. Подумайте. У нас же самая скромная заработная плата, без премиальных и прогрессивок, и так будет долго, потому что мы не выполняем план, отказываясь гнать никому не нужные устаревшие станки и не наладив пока производство новых. Но у нас очень интересная и важная для государства «сверхработа», которая требует полной самоотдачи, сил и времени».

«Сверхработа» — это сказано прекрасно. Но разве не так поступали строители Турксиба и Магнитки, Уралмаша и Комсомольска-на-Амуре?! Разве не так действовали творческие коллективы С. П. Королева, И. В. Курчатова, М. В. Келдыша?! Не будем бояться преувеличений, поставим ивановцев в один ряд со своими предшественниками, и тогда станет понятным, почему много лет они смогли работать без льгот и премий, даже без отчислений на соцкультбыт, одним словом, в обстановке, казалось бы, «наименьшего благоприятствования». В середине 80-х годов признание приняло по меньшей мере всесоюзные масштабы. Среди рабочих и конструкторов десятки получили ордена и медали, появились свои лауреаты Государственной премии, есть и Герои Социалистического Труда.

В июне 1985 года это высокое звание получил и генеральный директор. Восхищаясь организаторскими способностями В. П. Ка-баидзе, его называют подвижником, генератором идей, замечательным педагогом. А он, как и прежде, основу всех успехов видит в коллективе, в его ответственности перед нашим народом. В мае 1985 года, когда Ивановское станкостроительное объединение досрочно завершило план одиннадцатой пятилетки, он, выступая на митинге, горячо и страстно говорил своим товарищам по работе: «От слесаря до главного конструктора вы на деле доказали, что умеете отдать Родине и труд, и знания, и смелую мысль. Без этих машин, без этого вашего труда сегодня стране не обойтись».

Остается добавить, что пятилетка была выполнена без увеличения численности работающих, прирост продукции достиг 75 процентов. Но главное даже не в этом. Станкостроители создали 30 моделей принципиально новых машин, обеспечивающих внедрение интенсивной технологии. Фирма дала большую часть экспорта наукоемкой продукции Минстанкопрома СССР, знак фирмы служит хорошей визитной карточкой для советского оборудования, поступающего во многие страны мира.

В Москву в Госплан, в министерство, да и прямо в Иваново пошли письма, просьбы, заявки... Двинулись за опытом на предприятие, которое в начале 70-х годов искало покупателей.

Восхищаясь станкостроителями, понимая причины их взлета, не будем впадать в крайность и строить иллюзии насчет безоблачной жизни коллектива. В кабинете генерального директора недаром хранится сувенир — стержень из сверхпрочной стали, стянутый в узел. Что это, напоминание о тех проблемах и трудностях, которые позади, или о тех, которые еще предстоят? Станкостроители наметили на вторую половину 80-х годов новые «сверхзадачи», ориентирующие на дальнейшее ускорение выпуска техники, отвечающей последним требованиям НТР. По чертежам и под эгидой Ивановского объединения в аналогичную работу включились еще 25 предприятий. Тем не менее и в 1986 году еще действовала инструкция Всесоюзного отраслевого НИИ, нацеливавшая на прежние, проще сказать, уже устаревшие пути проектирования оборудования. Немало и других препятствий рождает жизнь на пути теперь уже прославленного коллектива, ставшего общепризнанным лидером. Впрочем, может ли быть иначе? На современном этапе НТР, по признанию специалистов, основные фонды предприятий надо обновлять каждые 5—7 лет. Решающее слово здесь за машиностроителями.

Практика показала, что, несмотря на сложности экономического развития, характерного для 70-х — начала 80-х годов, передовые предприятия могут выйти на уровень решения таких задач. По логике тех работников, которые прогресс производства чаще всего связывали с новым строительством, с созданием, как им казалось, самых современных объектов, наибольших успехов должны были добиваться прежде всего предприятия-новостройки. Опыт московского объединения «Красный пролетарий» свидетельствовал о другом. И хотя объединение возникло на базе завода, история которого уходит в середину прошлого столетия, оно добилось в одиннадцатой пятилетке завидных результатов. Секрета нет. Достигнутый успех был связан с курсом прежде всего на своевременную реконструкцию и модернизацию действующих цехов. Это позволило не только высвободить 500 человек, чтобы укомплектовать ими новый производственный корпус, но существенно повысить общий уровень технической вооруженности рабочих мест.

В аналогичном положении на рубеже 70—80-х годов находились не только передовые производственные объединения машиностроительной промышленности, но и лучшие в отрасли научно-производственные объединения — НПО. Организованные с целью создания новейших образцов техники завтрашнего дня, предназначенной для последующего распространения в народном хозяйстве, они включали в свой состав и научные подразделения, и производственные. Казалось бы, главный вопрос решен: по единому плану, под единым началом будет идти повседневная работа ученых, конструкторов, инженеров, рабочих. Сама природа такого содружества обеспечит быстрое рождение новейших орудий труда и технологий. Реальная жизнь показала возможность такой интеграции науки и техники. Едва ли не лучший пример тому — опыт НПО «Криогенмаша».

История этого научно-производственного объединения начинается вместе с девятой пятилеткой. Возникло оно в подмосковном городе Балашиха. Как и полагается НПО, оно охватило научно-исследовательский институт и расположенный рядом завод. Чтобы понять смысл работы названного коллектива, поясним, что он выпускает оборудование, которое позволяет в условиях сверхнизких температур «разделять» обыкновенный воздух и получать из него азот, кислород, гелий, аргон. А без -них сегодняшняя металлургия, химия и нефтехимия, энергетика, машиностроение и ряд других отраслей народного хозяйства не могут существовать вообще. «Криогенный» в переводе означает «производящий холод». Журналисты шутят, что полюс холода ныне переместился в Балашиху. Главное же состоит в том, что здесь наладили выпуск такого оборудования, которое не уступает зарубежным изделиям или превосходит их. Импортировать криогенное оборудование нет нужды. Впечатляет и такой результат: за десятилетие с 1976 по 1985 год цикл создания новой техники в НПО сократился в 2,5—3 раза. Ежегодно обновлялась большая часть выпускаемой продукции.

Что же позволило столь эффективно состыковать работу большого коллектива исследователей и практиков? Генеральный директор НПО член-корреспондент АН СССР В. П. Беляков рассказывал: «У нас введена сквозная система планирования. За каждое новое изделие по всему циклу «исследование — проектирование — изготовление — серия» отвечает одно лицо, обычно ведущий конструктор. Властью, данной ему, он ведет работу одновременно на различных участках по всей цепи. Технологи начинают работу вместе с конструкторами. Заранее готовится производство. Снабженцы, не дожидаясь круглых дат, заказывают, что требуется...»

Если по ходу дела рождаются новые идеи, инициаторы получают дополнительные премии. В целом же работа оценивается по конечному результату, по скорости продвижения. Чем быстрее завершается цикл, чем выше качество изделия, тем весомее оценивается труд всех работников, принимавших активное участие в реализации всего цикла от исследования до серийного производства.

Вероятно, нет необходимости объяснять, что дает такая организация труда. Само собой разумеется, что важен не только экономический эффект. Порядок в работе приносит людям ни с чем не сравнимое творческое удовлетворение, ибо каждый ощущает свою сопричастность и ко всем стадиям изготовления изделий, и к тому коллективу, который всех объединяет общей идеей, сплачивает, поднимает на новые свершения.

Достижения «Криогенмаша» известны широко. Руководитель НПО в 1985 году был назначен правительством генеральным конструктором по криогенной технике. Специальные стенды на ВДНХ СССР ярко представляют опыт машиностроителей. Центральное место занимают материалы о социалистическом соревновании, охватывающем все подразделения института и завода. Партком и профсоюзная общественность добились главного: все соревнующиеся заинтересованы не столько в перевыполнении норм, сколько в регулярности сдачи продукции должного качества. Именно так построены взаимоотношения между всеми бригадами, лабораториями, отделами.

Одновременно несколько тысяч инженеров борются за звание «Лучший специалист «Криогенмаша». Лучших может быть

много. Но чтобы получить такое звание, надо за год рацпредложениями высвободить двух рабочих либо добиться экономии в размере двух своих годовых зарплат. Моральные стимулы сочетаются с материальными: победители получают надбавку к зарплате до 30 процентов. А если мастер, завоевавший такое звание, живет в заводском доме, ему наполовину снижают квартплату. Есть и другие льготы. Но почет и уважение не приходят самотеком. Звание каждый год нужно подтверждать заново. Так складывается рабочий почерк коллектива, приумножается его авторитет.

Летом 1985 года в стране насчитывалось около 250 НПО. По общему мнению, их должно быть гораздо больше. Следовательно, существовали причины, осложнявшие интеграцию науки и техники в таких объединениях, прогрессивность которых отвечает духу НТР. Посмотрим еще раз на итоги работы «Криогенмаша» в одиннадцатой пятилетке, завершенной досрочно. Сдавая заказчикам оборудование «под ключ», объединение выполнило все договоры, причем каждая установка была менее энергоемкой и более компактной, чем предыдущая. Народное хозяйство получило более 60 миллионов рублей экономии. Значит, все хорошо? Но согласно действовавшим методикам планирования, ценообразования, оценки уровня продукции и стимулирования ответить однозначно нельзя. Из-за давно устаревших положений коллектив недополучил 5 миллионов рублей прибыли. А все из-за того, что качество продукции, ее новизна должным образом не вознаграждаются. Работа коллектива, как и прежде, оценивалась по объемным показателям. «До сих пор,— писал на страницах газеты «Правда» В. П. Беляков,— нашу единую работу раскладывают на две полочки: институту утверждают план из сферы «наука и научное обслуживание», заводу — из сферы «производство». Вынуждены мы также использовать две системы оплаты труда работников — для института и завода». Нельзя не согласиться: обломки китайской стены между наукой и производством, взорванные в «Крио-генмаше» благодаря созданию НПО, еще загромождали путь новой технике.

Общий ход одиннадцатой пятилетки неопровержимо свидетельствовал о возросшей роли машиностроения в развертывании НТР. Возьмем ли мы опыт краснопролетарцев, ивановских станкостроителей или НПО «Криогенмаш», каждый из таких коллективов находился на острие научно-технического прогресса, во многом был образцом, достойным подражания. Потребитель искал их продукцию, она пользовалась авторитетом и на международном рынке. Серьезные успехи характеризовали работу многих предприятий отрасли, определявшей технический прогресс народного хозяйства страны в целом. Авангардное место по праву занимали Уралмаш, ленинградские объединения «Светлана» и «Электросила», Минский тракторный и Волжский автомобильный заводы. Высокой надежностью выделялась продукция металлистов Львова, Прибалтики, Татарии. Всех назвать невозможно, и все же еще один коллектив нельзя не вспомнить. Мы имеем в виду объединение «Калужский турбинный завод». Известный своей продукцией, он еще более популярен как родоначальник бригадного подряда в промышленности.

Почин, родившийся в начале 70-х годов, к концу десятилетия получил уже всесоюзное признание, вошел в партийно-правительственные документы, в практику миллионов. Но, быть может, далеко не все знают, сколь успешно в минувшие пятилетки сами калужане претворяли в жизнь новые формы организации труда и его оплаты. Объединение неизменно было бесспорным лидером отрасли, работало ритмично, строго выполняло договорные обязательства, основную часть продукции выпускало со Знаком качества. В 1971 —1985 годах предприятие в 4,2 раза увеличило объем производства и в 3,1 раза — производительность труда.

За итоговыми показателями — творческая жизнь большого коллектива, безотказные действия механизма бригадной системы. В ноябре каждого года на предприятии завершается составление двух обширных документов. В одном записаны мероприятия внутрибригадного масштаба, они разработаны непосредственно в бригадах с учетом полученного плана и встречных предложений рабочих. Второй документ — общезаводской; в нем отражены планы цехов, из которых складывается заводская программа научно-технического прогресса. Оба документа органически связаны между собой, с ноября они есть во всех цехах и теперь уже приобретают силу закона, ибо свыше 95 процентов основных и вспомогательных рабочих объединено в бригадах. Работают они на единый наряд с оплатой по конечному результату труда.

Как и прежде, бок о бок с генеральным директором В. В. Пряхиным действует заводской совет бригадиров. Важным элементом новизны стало внедрение коллективных начал в работе инженерных служб. В 1985 году почти треть специалистов и служащих уже входила в бригады, совет которых определял коэффициент творческого участия каждого в общем деле, персональные надбавки к окладу. Как и в рабочих бригадах, это помогало бороться с уравниловкой. Сформирован совет инженерных бригад. Так, шаг за шагом крепло реальное участие рабочих, технологов, инженеров в управлении производством. Согласитесь, это примечательный штрих к вопросу о соединении достижений НТР с преимуществами социализма. Понимают это не только в нашей стране и в странах социалистического содружества. Приведем любопытную выдержку из опубликованного в журнале «Знамя» в 1985 году очерка доктора экономических наук О. Лациса (его как специалиста пригласили в Грецию для чтения лекций).

Итак, читаем: «Если бы мне еще за минуту перед тем сказали, какой первый вопрос зададут студенты в Салониках, ни за что бы не поверил... В записке значилось: «Какую роль в решении современных экономических задач играет Калужский эксперимент?» Трудно было придумать лучшее начало для разговора в чужой стране, в незнакомой аудитории. Вспоминая об этом, О. Лацис продолжает: «Спасибо вам, умные и беспокойные люди с Калужского турбинного! Чем в тысячный раз толковать о принципиальных различиях между социалистической демократией и буржуазной — до чего же легко было просто рассказывать, как оно делается там, в Калуге, где совет бригадиров управляет заводом. У нас вот так, а у вас как? Впрочем, я, конечно, не задавал этого вопроса, он сам звенел в голове, а я чувствовал, что ноги мои крепче стоят на кафедре и я больше не боюсь этой тысячи молодых глаз».

К сожалению, далеко не всем предприятиям удалось сделать то, чего добились калужские металлисты, работавшие в те же годы, как правило, в схожих условиях.

Как бы то ни было, но в целом одиннадцатая пятилетка не дала тех результатов, которые ожидались и которые мог дать машиностроительный комплекс. Не будем рассказывать о предприятиях, не вышедших на запланированные рубежи. Объективных препятствий, как мы видели, «хватало» и тем, кто боролся за планы под испытанным руководством В. П. Кабаидзе, В. В. Пряхина, О. А. Королева, В. П. Белякова. Значит, было бы неверно забывать об ответственности каждого предприятия, каждого директора и министра за судьбы производственной программы, за честь бригады, завода, отрасли.

Апрельский (1985 года) Пленум ЦК КПСС и состоявшееся в июне того же года совещание в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно-технического прогресса дали глубокий анализ общего хода развития экономики, вскрыли причины медленного перевода народного хозяйства на рельсы интенсификации. Убедительно было показано, что машиностроение не стало еще тем катализатором, который обеспечивает необходимые стране темпы и масштабы научно-технической революции. Госплан СССР, другие центральные ведомства в течение длительного времени не выделяли машиностроению средства, необходимые для его приоритетного роста. Явно не уделялось должного внимания поддержанию правильных пропорций между машиностроением и теми производствами, которые оно призвано систематически переоснащать. Так, в одиннадцатой пятилетке в тяжелое и транспортное машиностроение вкладывалось в 28 раз меньше средств, чем в отрасли, для которых оно изготовляло машины, в машиностроение для сельского хозяйства — в 18 раз, в химическое и нефтяное машиностроение — в 47 раз меньше. Да и распределялись полученные инвестиции по старинке, основная масса уходила на новое строительство, куда менее значительная часть шла на реконструкцию.

Продолжая мыслить категориями экстенсивного ведения хозяйства, многие руководители ратовали за увеличение капитальных вложений и сокращение производственных заданий.

Практика совершенствования хозяйственного механизма, осуществлявшаяся в 70-е — начале 80-х годов, заметных сдвигов не давала. Аналогичные недостатки и просчеты давали себя знать во всех сферах экономики. В области машиностроения они стали особенно заметны и нетерпимы, ибо здесь всегда находился фундамент последующих перемен в народном хозяйстве. Уже в годы индустриализации машиностроение выходило за рамки одной отрасли тяжелой промышленности. В 80-е годы оно вступило как обширный комплекс, включавший в себя более десяти общесоюзных министерств. Необходимой согласованности во взаимоотношениях между ними достичь не удавалось. Сплошь и рядом ведомственные интересы брали верх над общегосударственными. Не только производственные, но и научно-производственные объединения, прикладные исследовательские институты и конструкторские бюро создавались и действовали сугубо в рамках своих министерств.

Сложившаяся таким образом система тормозила научно-технический прогресс, не содействовала быстрому внедрению достижений теории в практику. В условиях общей погони за «валом» (количеством, объемом выпускаемой продукции и стоимости в рублях), ставших нормой корректировок плана, и возникали те бюрократические препятствия, которые не всегда могли преодолеть даже лучшие коллективы и их руководители. В конечном счете верх брала практика эволюционного движения отраслей, замедленного переоснащения каждой из них. По данным Госкомитета по науке и технике, 80 процентов новых разработок внедрялось вообще только на одном предприятии, менее 20 процентов — на трех-четырех. И лишь 0,6 процента новшеств применялось на пяти предприятиях и более. А ведь, кроме того, существовали и такие разработки, порой очень важные, которые совсем нигде не использовались. За такую нерасторопность и несогласованность приходилось дорого платить, подчас в прямом смысле этого слова. Не столь уж редки случаи, когда приоритет в науке принадлежит советским ученым, а на предприятиях применяются техника, технология, материалы, созданные на основе советских изобретений, но выпущенные за рубежом.

Если бы срок прохождения научной идеи до ее воплощения в жизнь удалось сократить на четыре года, то есть сравняться с мировыми показателями, то тем самым был бы обеспечен прирост производительности труда на 8—10 процентов - в год. Здесь, естественно, возникает вопрос, сколько же времени нужно на решение этой жизненно важной задачи? Генеральный директор ленинградского объединения «Электросила» Герой Социалистического Труда Б. И. Фомин утверждает, что только в результате устранения так называемой бумажной волокиты, ликвидации лишних инстанций сроки внедрения можно сразу сократить по меньшей мере на 2,5 года.

В преддверии XXVII съезда КПСС партия и правительство приступили к осуществлению мероприятий, призванных коренным образом перестроить весь хозяйственный механизм, в том числе и прежде всего формы и методы управления машиностроением. Уже в 1985 году было создано Бюро при Совете Министров СССР, в задачи которого входит руководство машиностроительным комплексом как единым целым. Взят курс на создание межотраслевых НПО, а также межотраслевых научно-технических комплексов. Решающее значение придается интенсификации труда, всемерной интенсификации производства в целом. И именно на этом пути мыслится ускоренное развитие машиностроения, от которого, как никогда, зависят темпы и масштабы научно-технического прогресса, общий процесс ускорения социально-экономического развития страны.