Общие закономерности возрастного изменения мотивов и мотивации социального поведения детей

Для понимания того, каким образом у детей развиваются мотивы и мотивация их социального поведения, важно представить, как с возрастом изменяется и по каким законам развивается вся система потребностей детей и их общение с окружающими людьми. Прежде чем обратиться к непосредственному обсуждению закономерностей появления и развития мотивов и мотивации социального поведения детей, коснемся того, как в возрастной психологии понимается развитие общения у детей.

Этим вопросом занимались многие детские психологи, акцентируя свое внимание на развитии общения детей в разные возрастные периоды. Так, например, М. И. Лисина и В. С. Мухина основное внимание в изучении онтогенеза общения уделяли его развитию у детей дошкольного возраста. Предметом исследований, проведенных под руководством Д. Б. Эльконина, В. В. Давыдова и В. В. Рубцова, стало изучение личного и делового (реализуемого в рамках совместной учебной деятельности) общения детей младшего школьного возраста. Д. И. Фельдштейн акцентировал свое внимание на особенностях развития общения у подростков, а И. С. Кон - на общении старшеклассников между собой и с взрослыми людьми.

М. И. Лисина представила в своих работах данные о развитии общения детей с рождения и до 6-7 лет. По этим данным косвенно можно судить о том, как в соответствующий период жизни формируются и развиваются социальные потребности детей. Попробуем это проследить вслед за автором.

К концу первого года жизни у ребенка возникает довольно сильное желание к общению не только с взрослыми людьми, но и со сверстниками, сопровождающееся выраженными положительными и отрицательными эмоциями (соответствующей экспрессией). Положительные эмоции возникают у младенца тогда, когда взрослый человек обращает внимание на ребенка, и со своей стороны демонстрирует явно положительное отношение к нему. Следовательно, в младенчество у детей уже могут начать развиваться такие социальные потребности, которые связаны со вниманием и с эмоционально-положительным отношением к ним со стороны окружающих людей, прежде всего, взрослых. Это, например, аффилиация и мотивы просоциального поведения.

Самостоятельность и инициатива в общении, появляющиеся в раннем возрасте, соотносятся, вероятно, с начинающей формироваться у детей в это время потребностью достижения успехов. Такое предположение вполне вероятно, тем более что ведущей для данного возраста деятельностью является предметная. Осваивая предметную деятельность, ребенок раннего возраста сталкивается с множеством трудностей, которые ему приходится преодолевать. В результате у него может начаться формирование мотива и мотивации достижения успехов и в предметной, и в игровой деятельности (предметная деятельность для детей этого возраста представляет собой генетически первую разновидность игры).

В раннем дошкольном возрасте "деловое" общение становится преобладающей формой социальной активности ребенка, и наиболее отчетливо такое общение проявляется в групповых играх разного рода. В это время общение начинает выступать уже как средство удовлетворения многих потребностей ребенка, в том числе потребностей в знаниях, в умениях, а также социальных потребностей, включая аффилиацию  мотивы просоциального поведения, власти и ряд других. Все эти потребности не только проявляются, но и активно развиваются в общении детей друг с другом.

Ведущая роль общения как формы активности, способствующей развитию ребенка и удовлетворению его основных социальных потребностей, сохраняется до конца детства, достигая вершины своего развития, характерной для детства, в подростковом возрасте. С возрастом не только расширяется круг социальных потребностей, для удовлетворения которых ребенку необходимо общение с другими людьми, но также и само общение совершенствуется в своих средствах, видах и формах, выступая как способ удовлетворения соответствующих потребностей. Те социальные потребности, которые удовлетворяются посредством общения  в дальнейшем закрепляются в личности ребенка и превращаются в мотивы его социального поведения. Соответственно, с возрастом расширяется и усложняется социальная мотивация общения в целом.

Обращаясь в связи с этим к часто обсуждаемой в научной литературе проблеме наличия у человека особой потребности в общении, можно предположить, что хотя такой, отдельной и самостоятельной, потребности, по-видимому, не существует. однако мотивация общения, как таковая, все же имеет место и определяется теми социальными потребностям, ради удовлетворения которых общение используется.

Обратимся теперь к другому направлению исследования общения, связанному с изучением генезиса интеллектуальной деятельности ребенка. О. К. Тихомиров, исследуя процесс целеобразования в интеллектуальной деятельности (в практике решения человеком мыслительных задач), сформулировал закон, который можно применить и для понимания генезиса мотивов социального поведения у детей. В представлении и описании самого автора этот закон выглядит следующим образом: вначале постановка интеллектуальной цели выглядит как внешняя, разделенная между людьми, форма их совместной деятельности, и только затем она становится внутренним, индивидуальным, собственно психологическим процессом . По-видимому, и регуляция социальной деятельности ребенка вначале представляется процессом, разделенным между взрослым человеком и ребенком, и лишь затем этот процесс постепенно превращается во внутренне мотивированное социальное поведение ребенка. Так, вероятно, в дошкольном детстве обособляются и формируются мотивы социального поведения детей.

Теперь коснемся общих особенностей развития системы потребностей и мотивов детей. Л. С. Выготский, характеризуя главные тенденции развития мотивационной сферы в подростковом возрасте, отмечал, что в течение этого времени наблюдаются две "волны" изменения мотивации (развития интересов ребенка): появление у детей новых увлечений и созревание на этой основе новых потребностей и интересов. Эта, первая из фаз развития мотивационной сферы длится обычно около двух лет и приходится на тот период жизни детей, который называют кризисом подросткового возраста. Она характеризуется противоречиями между старыми и новыми увлечениями, между утратившими свою актуальность прежними интересами ребенка и отсутствием, непрочностью новых его потребностей и интересов.

Вторая из фаз протекает быстрее и длится около одного года. Здесь один за другим появляются и закрепляются в психике и в поведении ребенка новые потребности и интересы. Вместе с тем, сглаживаются и кризисные явления. Для данной фазы характерны укрепление и расширения социальных контактов подростка с другими детьми. Отсюда мы можем сделать вывод о том, что на второй фазе мотивационного развития кроме новых личных интересов ребенка подросткового возраста у нею активизируются и актуализируются мотивы социального поведения.

Д. И. Фельдштейн показал, что практически все младшие и большинство средних подростков характеризуются

выраженной индивидуалистической ориентацией. Это означает, что положительные социальные мотивы типа альтруизма и эмпатии у них являются еще недостаточно развитыми, по крайней мере, по сравнению с уровнем их развития у юношей и у взрослых людей. Правда, среди старших подростков индивидуалистические тенденции наблюдаются намного реже. Отсюда можно сделать вывод о том, что переходным в формировании положительных социально направленных мотивов поведения является именно подростковый возраст.

Одна из важнейших тенденций в развитии социально-мотивационной сферы в старшем школьном возрасте заключается в том, что старшие школьники гораздо больше и чаще, чем подростки, интересуются восприятием, оценкой и пониманием мотивов собственного поведения и мотивов других людей. В мотивах поведения, как таковых, их интересует, прежде всего, нравственная сторона и оценка этих мотивов как положительных или отрицательных, причем, такая оценка с возрастом смещается с последствий совершенного поступка (с его результата) на мотивы соответствующего поступка (на исходные психологические причины, вызвавшие его). В связи с этим старшие школьники также начинают уделять больше внимания прогнозу нравственных и этических последствий совершаемых ими социальных поступков (действий, затрагивающих интересы других людей).

Рассмотрим некоторые общие, гипотетические закономерности развития отдельных мотивов и мотиваций социального поведения, начав их обсуждение с развития мотива и мотивации достижения успехов, поскольку этому мотиву и соответствующей ему мотивации уделялось в научной литературе наибольшее внимание.

Поднимая вопрос о возрастном вырабатывании мотива и мотивации достижения успехов у детей, X. Хекхаузен замечал, что, начиная с четырехлетнего возраста, у детей появляются сильные личные различия по ряду признаков, по которым можно оценить развитие мотива и мотивации достижения успехов в онтогенезе. Так, например, с четырехлетнего возраста проявляются индивидуальные различия в привлекательности успеха и непривлекательности неудачи. После этого идет период становления личностных стандартов достижений и, наконец, не раньше девяти лет у детей возникают индивидуальные различия по атрибуции успехов и неудач, то есть, по определению причин, которым дети приписывают свои успехи и неудачи.

Далее автор отмечает, что все три перечисленные выше показателя связаны с самооценкой ребенка. Правда, X. Хекхаузен при этом специально указывает тот факт, что речь идет о таких индивидуальных различиях детей, которые представляют собой не общие возрастные закономерности психического развития, а, скорее, отражают специфические особенности социального окружения детей, условия их обучения и воспитания. В плане развития у детей мотива и мотивации достижения успехов в семье было обнаружено, что благоприятными для воспитания у ребенка такого мотива и связанной с ним мотивации являются не только условия, в которых ребенку со стороны родителей предъявляются соответствующие требования, но и такие условия, когда во взаимоотношениях родителей между собой все обстоит достаточно благополучно.

С возрастом, если иметь в виду развитие мотива и мотивации достижения успехов у детей, изменяется система факторов, способствующих этому развитию. Так, например, для детей дошкольного и более раннего возраста имеет значение совокупность предъявляемых им требований, поощрений и наказаний со стороны родителей. Для детей младшего школьного возраста в качестве взрослых людей, чьи реакции на действия ребенка, направленные на достижение успехов, становятся наиболее значимыми для развития у ребенка стремления к достижению успехов, являются учителя. Подростки, по-видимому, в своих достижениях и в их оценках уже ориентируются больше на реакции сверстников, чем на оценки взрослых людей. Наконец, в старшем школьном возрасте следует ожидать, что развитие мотива и мотивации достижения успехов будет идти под влиянием стандартов достижений, задаваемых значимыми для старших школьников взрослыми людьми или более старшими по возрасту молодыми людьми, на которые, как на образец для подражания, ориентируются старшеклассники.

Важную роль в развитии мотива и мотивации достижения успехов у детей играет также персональная включенность и личная, эмоциональная вовлеченность родителей в деятельность детей, направленную на достижение успехов. Было установлено, например, что если кто-либо из родителей помогает ребенку добиваться успехов, поощряет его за достигнутые успехи и, вместе с тем, проявляет недовольство, когда ребенок не добивается поставленной цели (имеется в виду случай, когда ребенок мог бы, в принципе, справиться с поставленной задачей, но из-за своей

неорганизованности или отсутствия должного старания потерпел неудачу), то у таких родителем дети обычно вырастают с более выраженным мотивом достижения успехов, чем у родителей, которые просто предъявляют ребенку требования, фактически не помогая ему в достижении поставленных целей, и не выражая недовольство по поводу его неудач.

Мотив и мотивация просоциального поведения, в частности альтруизм, возникают и развиваются у детей по следующим основным механизмам и законам. В данном случае большое значение имеет, наверное, механизм подражания, особенно в младенческом и в раннем возрасте, когда ребенок, наблюдая за окружающими людьми, начинает им подражать. Взрослые люди, любящие ребенка, со своей стороны стараются делать все от них зависящее для того, чтобы ребенку было хорошо, причем многие из них, особенно мать, практически постоянно, ежеминутно жертвуют своим благополучием ради благополучия ребенка. Ребенок, не осознавая того, что взрослый человек жертвует собой ради него, воспринимает соответствующие действия со стороны окружающих людей как нормальные, образцовые и, естественно, сам начинает им невольно подражать, рассчитывая на эмоциональную поддержку с их стороны. Так, например, если взрослый человек делает что-либо приятное для ребенка или на глазах у него делает что-либо полезное для другого человека, то и сам ребенок, подражая наблюдаемому им поведению взрослого человека, начинает воспроизводить соответствующие действия, поначалу, правда, не понимая их значения и смысла.

В свою очередь взрослый человек, который сам хорошо понимает смысл и значение соответствующих просоциальных действий, наблюдая их у ребенка и сознательно стремясь выработать у него качества личности, связанные с просоциальным поведением, такие как щедрость, доброта, отзывчивость, альтруизм и другие, всячески подкрепляет их у ребенка, стараясь вызвать у него положительные эмоции. Соответствующие эмоциональные переживания, приятные для ребенка, сознательно или бессознательно воспроизводимые им через автоматическое повторение действий, которыми эти эмоции сопровождались (такой механизм - автоматического воспроизводства реакций, порождающих положительные эмоциональные переживания, - по-видимому, имеется в генетической программе развития не только человека, но и других высших живых существ), начинают в конечном счете ассоциироваться с

соответствующими действиями в сознании самого ребенка. Со своей стороны, он теперь вполне осознанно и целенаправленно повторяет соответствующие действия, и делает это для того, чтобы еще раз пережить приятные, положительные эмоции. Соответствующая практика, многократно воспроизведенная и продолженная в течение длительного времени, приводит к появлению у ребенка устойчивых форм просоциального поведения, которые со временем становятся типичными реакциями ребенка на соответствующие социальные ситуации.

Прежде чем вести дальше обсуждение интересующего нас вопроса, отметим, что в ситуациях, связанных с мотивами и мотивацией социального поведения, для человека всегда имеется возможность поступать различным образом: просоциально, асоциально и антисоциально. Просоциальное поведение будет трактоваться как поведение, направленное на пользу людям; антисоциальное поведение выступит как направленное во вред людям; асоциальное - как поведение, которое не приносит людям ни пользы, ни вреда, то есть, является относительно безразличным для их благополучия.

Соответствующим образом можно интерпретировать, как было показано выше, и мотивы социального поведения человека как просоциальные, асоциальные (социально нейтральные) и антисоциальные. Если в данной ситуации человек предпочитает вести себя просоциально, то говорят, что среди его мотивов социального поведения доминируют просоциальные мотивы. В двух других случаях делается вывод, соответственно, в пользу асоциальных или антисоциальных мотивов. Например, тогда, когда поведение ребенка в различных социальных ситуациях становится устойчивым и последовательно просоциальным, можно уже говорить о том, что в его психике возобладали просоциальные мотивы поведения. В том случае, если ребенок ведет себя вызывающе, постоянно нарушает существующие нормы человеческих отношении, явно не желая считаться с ними, то говорят, что в мотивации его социального поведения выражены антисоциальные мотивы. Наконец, если поведение ребенка среди .людей таково, что о нем практически невозможно сказать, является ли оно просоциальным или антисоциальным, его, скорее всего, нужно отнести к категории асоциального. Все это, по-видимому, происходит с детьми уже в дошкольном возрасте, и к концу этого возраста детей можно более или менее определенно разделить на три указанные выше группы с точки зрения того, какое социального поведение характерно для них.

Теперь обратимся к обсуждению генезиса у детей разных мотивов и мотиваций социального поведения, и вначале попытаемся представить себе общие закономерности генезиса мотива и мотивации власти.

Предпосылкой к развитию этого мотива у детей является, вероятно, такое поведение родителей или заменяющих их взрослых людей, при котором они готовы угождать всем прихотям ребенка, фактически подчиняясь его сиюминутным желаниям. При таком поведении окружающих его людей ребенок привыкает к тому, что любые его побуждения тут же и беспрекословно выполняются. У него с раннего детства вырабатывается не привычка подчиняться другим, а стремление побуждать других действовать в угоду себе.

О начале формирования такого поведения можно говорить, имея в виду младенческий или ранний возраст. С годовалого возраста ребенок начинает сознательно действовать так, чтобы заставлять других делать то, что хочется лично ему, и подобные действия ребенка можно рассматривать как предпосылку к формированию в будущем у соответствующего ребенка мотива власти. Сначала он "повелевает" своими родителями, затем пытается делать это в отношении других людей, в частности - сверстников, а, став взрослым, начинает повелевать окружающими людьми.

Активный период формирования и закрепления в психологии и поведении ребенка мотива и мотивации власти приходится на дошкольный возраст, когда у детей начинаются групповые игры, в которых, благодаря распределению ролей и необходимости осязательного исполнения кем-либо роли ведущего в игре, появляется возможность брать на себя функции лидера-организатора и реализовывать мотив власти.

Поскольку в групповых играх на роль лидера-организатора могут претендовать и другие дети, ребенку приходится вступать в конкуренцию с этими детьми и, учитывая различные факторы, вносящие вклад в мотивацию власти, продумывать и рассчитывать свои действия, направленные на получение и удержание власти в своих руках. Таким образом, в дошкольном возрасте складываются и практически реализуются предпосылки к формированию мотивации власти. Соответственно, этот мотив и связанная с ним мотивация в это время достаточно отчетливо проявляются в психологии и поведении детей дошкольного возраста.

Поначалу формирующиеся у детей мотив и мотивация власти мало или вообще никак не связаны с удовлетворением других социальных потребностей ребенка. Взрослея и наблюдая за поведением окружающих людей, ребенок постепенно начинает понимать, что от обладания властью можно он извлечь немалую выгоду, и его стремление к власти начинает в его сознании связываться с возможностью удовлетворения все большего числа разнообразных, причем не только социальных, потребностей.

Например, ребенок дошкольного возраста может еще не понимать того, что власть позволяет взрослым людям удовлетворять свои материальные и социальные потребности (общество, как известно, устроено таким образом, что те, кто имеет власть, обеспечены лучше и имеют больше привилегий, чем те, кто власти не имеет; тех, кто обладает властью, больше уважают, чем тех, кто не имеет власти; имеющие власть более свободны в своих действиях и в принимаемых ими решениях, а также в их реализации, чем те, кто властью не обладает). Отсюда можно сделать вывод о том, что с возрастом стремление к власти может становиться полимотивированным процессом и усиливаться за счет подключения к нему стремлению новых стимулов (новых, напрямую не связанных с властью, мотивов).

Важным моментом развития мотивации власти с возрастом у детей становится ее нравственный аспект. Он проявляется в том, что человек, наделенный властью, получает возможность действовать (в определенных пределах, ограничиваемых моралью и законом) относительно свободно по отношению к тем, кто от него как обладающего властью зависит. В этих условиях он волен (опять же, в определенных, ограниченных законом и моралью, пределах) выбирать: делать добро или творить зло для людей, и причем любой человек реально способен делать и то, и другое, не нарушая ни морали, ни закона. Тот способ поведения, который человек в этих условиях предпочтет, зависит от его собственной морали и от уровня развития его собственной законопослушности. В этой связи стремление к власти и ее использование можно считать нравственно оправданным лишь в том случае, если человек, стремящийся к власти и удерживающий ее в своих руках, делает это ради блага других людей, сам является высоконравственной, совестливой личностью, а не сторонником известной доктрины, получившей название "макиавеллизма».

У детей соединение морали (нравственности) и мотивации власти также, вероятно, начинает образовываться в дошкольном возрасте и также первоначально возникает на основе не вполне осознанного подражания окружающим людям. Если ребенок видит, что значимые для него люди, имеющие власть и реально пользующиеся ею, поступают нравственно, то и он, подражая им, начинает себя вести нравственно. В противоположном случае ребенок может начать слепо копировать безнравственное поведение других людей, особенно взрослых, являющихся для него безусловным образцом для подражания, наивно и искрение полагая, что так, как ведет себя этот взрослый человек, всегда следует и нужно поступать.

В заключение несколько слов об общих возрастных закономерностях формирования и развития мотива и мотивации аффилиации. В основе этого мотива и соответствующей ему мотивации социального поведения лежит, как мы уже говорили, привязанность ребенка к близким для него взрослым людям, формирующаяся еще в младенческом возрасте. Можно предположить, что если в этом возрасте привязанность к людям у ребенка не возникает, то и в более позднем возрасте эта привязанность не появится, и у такого ребенка вряд ли вообще когда-либо сформируется потребность аффилиации.

Тем не менее, одной детской привязанности для формирования стремления ребенка устанавливать и сохранять добрые взаимоотношения с окружающими людьми недостаточно. Необходимо, чтобы его собственный жизненный опыт общения с людьми был положительным, чтобы от общения и взаимодействия с другими людьми ребенок получал удовольствие, а не неприятности.

Чем больше разнообразных потребностей ребенка будет удовлетворяться в процессе его общения с людьми, тем вероятнее, что у него сформируется отчетливо выраженное стремление к людям. И, наоборот, чем больше неприятностей ребенок будет получать в результате общения с людьми, тем вероятнее, что вместо позитивно направленной потребности аффилиации (стремления к людям) у него выработается боязнь быть отвергнутым людьми.

Обсуждая условия и перспективы формирования этих двух, связанных с афилиацией, мотивационных тенденций у детей, можно, добавив к ним еще одну тенденцию -стремление против людей - обратиться к работам известного психоаналитика К. Хорни, которая, выделив эти три тенденции как устойчивые характеристики личности, представила в своих трудах их генезис у детей и описала продолжение в личности и в поведении взрослых людей.

Заметим, однако, что в отличие от других мотивов и мотиваций социального поведения аффилиация в ее разнообразных проявлениях не является, по-видимому, столь же постоянной или устойчивой мотивационной тенденцией, как, например, мотив и мотивация оказания помощи людям, мотив и мотивация власти, мотив и мотивация достижения успехов. Такого рода вывод можно обосновать ссылками на следующие аргументы и факты.

Во-первых, последствия неудовлетворения потребности достижения успехов или, например, потребности власти людьми обычно переживаются менее остро, чем последствия хронического неудовлетворения потребности аффилиации. Для большинства людей гораздо проще пережить свою неудачу в каком-либо деле или, например, лишение власти, чем неприятие окружающими людьми. Хорошо известно, что остракизм - это одно из наиболее тяжких наказаний для человека, а отказ в установлении нормальных отношений с человеком - это примерно то же самое, что подвергнуть человека остракизму.

Во-вторых, если человек один раз потерпел неудачу в каком-либо деле, то он может много раз подряд повторять свои попытки, резонно рассчитывая на то, что в следующих раз или когда-нибудь еще он все же сможет добиться успеха. Если человеку не удалось получить власть, то, изменив свое поведение, он может рассчитывать на ее получение в следующий раз, тем более что существует тенденция регулярной смены власти. Если же человеку люди однажды уже отказали в принятии его в свое общество, то скорее всего они откажут ему и в следующий раз и впоследствии, причем раз от раза их сопротивление принятию данного человека в свои ряды (если он будет на этом настаивать, и если в его поведении или в сложившейся ситуации ничего не изменится) будет только усиливаться.

Исходя из этого, можно предполагать, что разумный, гибко ведущий себя человек не станет настойчиво повторять свое неудачное аффилиативное поведение. Если он и будет воспроизводить его, то лишь в условиях, способствующих и благоприятствующих установлению хороших взаимоотношений с окружающими людьми. Если среди многих факторов, вносящихся вклад в социальное поведение, направленное на достижение успехов, получение власти или оказание помощи, соответствующие потребности будут играть главную роль, то в мотивации аффилиативного поведения основную роль будет играть не сама по себе потребность аффилиации, а сложившаяся ситуация.

Исходя из этого, при обсуждении генезиса аффилиативного поведения у детей следует обратить особое внимание на то, когда и при каких условиях дети научаются анализировать, правильно оценивать ситуацию и, опираясь на такую оценку, определять, как следует себя вести в сложившейся ситуации. Мы полагаем, что возможность для начала активного формирования у детей адекватных оценок ситуации (в связи с их аффилиативным поведением) появляется «не раньше младшего дошкольного возраста, то есть не раньше не раньше того времени (3-4 года), когда дети вступают в групповые игры со сверстниками и с взрослыми людьми.

Если первый опыт самостоятельного общения и взаимодействия с окружающими людьми окажется для ребенка положительным, то есть если он будет принят ими и получит возможность установления хороших взаимоотношений с этими людьми, то его потребность аффилиации (стремление к людям) усилится. Если же первичный опыт общения ребенка с людьми окажется неудачным, то можно будет ожидать ослабления соответствующей потребности стремления к людям, не обязательно сопровождаемого одновременным усилением прямо противоположной потребности и связанной с ней мотивационной тенденции боязни людей.

Скорее всего, ослабление аффилиативного стремления ребенка к людям будет сопровождаться поведенческой тенденцией, которую К. Хорни в своих работах назвала "стремлением от людей". Эта тенденция характеризуется не столько боязнью контактов с людьми, не столько повышением того враждебного отношения к ним, сколько ослаблением потребности общения с людьми. Такой ребенок, не чувствуя и не переживая своего одиночества, большую часть времени будет находиться один и заниматься интересным для него делом, не общаясь ни с кем. В таком поведении ничего предосудительного или негативного для развития личности нет.

Обозначенная выше тенденция может сохраниться в следующих возрастах, если опыт общения ребенка с людьми окажется по-прежнему отрицательным и не приведет к удовлетворению аффилиативной потребности. Однако если .лот опыт сменится на положительный, то есть если данного ребенка начнут принимать в свои ряды и сверстники, и взрослые люди, демонстрируя готовность устанавливать с ним хорошие взаимоотношения, то вполне вероятно, что с возрастом, например, в младшем школьном или в подростковом возрасте, у данного ребенка сформируется и закрепится потребность аффилиации в форме стремления к .нолям.

Из этих рассуждении мы можем сделать вывод о том, что потребность аффилиации в онтогенезе, особенно в детстве, может формироваться и развиваться у детой неравномерно и динамично, но вряд ли можно определенно и точно назвать возраст, в котором эта потребность у детей превратиться в стабильное мотивационное образованно.

Автор неизвестен.