Бьёт – значит любит?

Трудно найти взрослого человека, ни разу не произнесшего слово «любовь». Обычно, слыша его, большинство людей полагает, что говорящий имеет в виду то же, что и слушающий. Но число разводов (7 на 10 браков) свидетельствует скорее о другом. Каждый из супругов имеет свое представление о любви, которое они сформировали в тех семьях, где были воспитаны. Они привычно претворяют их в жизнь своей новой семьи, где и происходит столкновение этих взглядов...

Мы попросили 100 студентов гуманитарных специальностей (юристы, менеджеры, психологи) ответить на ряд вопросов, касающихся  типичных отношений в семьях, в которых они живут и которые видят вокруг себя. При этом ставилась задача выяснить, можно ли описать эти отношения как взаимодействие равных по статусу людей, если же нет, то какие другие отношения они могут напоминать?

    Только 37 % студентов полагает, что отношения в семьях, которые они наблюдают, можно описать как равные. Большая часть считает, что они скорее соответствуют отношениям, когда жена занимает более высокий статус по сравнению с мужем. Около 10 % ответили, что главой семьи является муж.

        В русской традиции типично заменять слово «любовь» со стороны женщины словом «жалеть». Жалеть, помогать, иногда — бояться, но не воспринимать мужа как равного, способного понять, быть другом.

    Еще одной особенностью русской культуры в сфере, связанной с теплыми отношениями между мужчиной и женщиной, является весьма ограниченный круг слов, описывающих сексуальные отношения. Это означает, что язык не предполагает обсуждения подобных

проблем между партнерами. Невозможность выразить ощущения словами не свидетельствует об отсутствии секса как такого, что подтверждается многовековым существованием русских. Особенности языка демонстрируют лишь проблему в общении между супругами, а не в действии. Обсуждение введения урока сексологии в школах вызвало бурную негативную реакцию со стороны общественности. Многие поборники нравственности настаивают на запрете сексуального образования в школе, ссылаясь именно на традиции русской литературы.

   Однако русская традиция неоднозначна. В деревне и раньше и теперь используют для этого типа общения нецензурную лексику, а интеллектуальная элита XIX в., читавшая русскую литературу, в домашних условиях объяснялась на французском языке, в котором существует (если верить российскому философу И. С. Кону) широкий спектр соответствующих слов. Сейчас, когда французский язык утратил свои позиции, этот словесный вакуум вновь занимает либо инвективная (бранная) лексика,

которая компенсирует ограниченность языковых возможностей, позволяя отреагировать сексуальные желания через бранное слово, или назаборная живопись. Подобное описание ключевых моментов в жизни каждого человека (а от них ведь зависит выживание народа в целом) в «грязном слове» представляет собой ту же инверсию ценностей. Это следствие христианского запрета на переживание чувств при сексуальном взаимодействии, которые этим религиозным течением воспринимались как греховные. Муж и жена должны были «отправлять супружеские обязанности» — то есть совершать некоторые действия, приводящие к рождению детей. Речи не шло о совместных чувствах, признавались лишь обоюдные обязательства, при этом не было надобности обсуждать возникающие проблемы.

   Возможно, что именно с этим связано редкое описание в отечественной литературе соответствующих отношений. Они появляются лишь на рубеже XIX—XX вв., когда Фрейд направил внимание общества на эту проблему и писатели подхватили тему.

   В устном же творчестве — анекдоте — на другом, далеком от литературного, языке эта тема задействована, но весьма специфично, поскольку анекдот не интересуется чувствами и мыслями участников, описывая лишь их действия.

   Анализ русской заповедной сказки, проведенный В. Ерофеевым, свидетельствует о том же. Заповедная сказка фиксируется исключительно на сексуальной сфере. Она совершенно безучастна к внутреннему миру, желаниям и чувствам женщины. Ее любимый положительный герой — солдат, с точки зрения которого обычно и ведется повествование. У женского персонажа сказки может быть то или иное желание, но оно не интересно герою. Он совершает свои действия вне зависимости от настроения и желаний партнерши, в соответствии с теми задачами, которые сам себе ставит.

   Современный вариант такого подхода реализуется в широко распространенном тесте «Что вы знаете о сексе?» (который часто печатается в популярных сборниках по психологии). В нем вводится уникальный вопрос:

«Всегда ли жена должна быть готова к половому акту?» Правильным считается ответ: «Всегда, когда муж этого хочет». Обратный вопрос для мужчин авторы теста полагают излишним. Оставим это без комментариев. Достойно внимания лишь то, что поведение в любви является наилучшим тестом при оценке личности.

   Ребенок осваивает поведение любящего в раннем детстве, обычно, к возрасту шести лет. Человек психологически зрелый будет воспринимать отношения между мужем и женой как равные, когда каждому члену семьи предоставляются одинаковые возможности в реализации личностных качеств. Несущий груз вины человек будет регулярно снимать это тягостное ощущение слабости и незащищенности через унижение того, кто рядом. Наблюдение еще более слабого и униженного создает временное ощущение силы и значимости.

   Этот последний вариант любви запечатлен в русской традиции формулой: бьет — значит любит. Но современный ее вариант включает не столько физическое насилие, сколько психологическое, участниками даже и не всегда осознаваемое.

Выходя замуж, девушка верит в безбрежность любви, которой окружил ее возлюбленный, она рисует себе картины прекрасного будущего, хотя живет в мире, где мужья и жены ведут себя иначе, чем она и ее жених в мечтах. Но когда эта идиллия разбивается о быт, она не объясняет это исчезновением любви или неадекватным поведением в семье каждого из ее членов, не ищет причин и не пытается изменить что-либо. Ей вспоминается привычная формула «бьет — значит любит», «кого люблю — того и бью». И она начинает приспосабливаться к этой новой стороне любви.

   Статистика подтверждает, что насилие — широко распространенный феномен русской культуры. Согласно результатам, полученным в Комитете Государственной думы по делам женщин, семьи и молодежи, 30—40 % всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье, причем 70 % жертв составляют женщины и дети. По данным Петербургского кризисного центра («Литературная газета», 1997, № 29), около 70 % женщин в течение жизни обязательно сталкиваются с насилием. В 51,2 % случаев это происходит в возрасте до 18 лет и чаще всего дома у жертвы. Виды насилия распределяются следующим образом: сексуальное составляет 58,1 % от общего количества, физическое (побои, истязания, нанесение телесных повреждений) — 30,2 %, психологическое — 9,3 % и, наконец, экономическое — 2 %. В разряде «сексуальное насилие» преобладают изнасилования (86,6 %), причем каждое седьмое совершает муж, да и физическое насилие в 74,4 % случаев — также он.

    По-видимому, столь низкие цифры психологического насилия объясняются не тем, что оно встречается редко, а тем, что жертва обычно не определяет соответствующее действие партнера как насилие. Согласно современным правовым нормам (но не в России),

к психологическому насилию относятся и такие его формы, как вызывание чувства вины у собеседника. Разбор любого скандала в семье обязательно обнаруживает стремление одного из его участников (а часто и у обоих) вызвать чувство вины у другого, уязвить, обидеть, унизить. Пристальный анализ показывает, что это не попытка решения проблемы (она разрешается в спокойной обстановке, когда учитываются точки зрения каждой из сторон), а желание взвалить ответственность за ситуацию на плечи другого человека. Обвиняя друг друга, они срывают на ближнем накопившиеся эмоции. Это привычный способ снятия стресса, а не решения проблемы.

   Однако является ли этот феномен «русским» явлением? Статистика отвечает на этот вопрос отрицательно. Русским в нем остается только равнодушие общества к фактам насилия и нежелание ограничить семейные разборки законодательным путем. (Возможно, потому, что большинство в Думе — мужчины и никто не оценивал, как распространено это явление в их семьях. А то, как они без зазрения совести могут думских женщин таскать за волосы, видели все.)

   По данным доклада о женщинах, подготовленного в ООН в 1995 г., насилие над женщинами их мужьями или сожителями довольно распространено во всем мире и не ограничивается единичными случаями. Оно всюду идет рука об руку с психологическим. Согласно статистике, полученной в американском штате Аризона, 70 % женщин, которых били мужья, регулярно выслушивали от них угрозы.

   Опрос свидетельствует о том, что в большинстве развитых стран процент женщин, изнасилованных собственными мужьями или партнерами, в среднем составляет около 25 % (то есть каждая четвертая женщина!). Исключением является Япония, где эта цифра поднимается до 59 %. Однако выпадение Японии из ряда других стран говорит не о том, что насилие там более распространено. Возможно, в этом опросе женщины более откровенны или под насилием они понимают то, что есть практически в каждой семье, но вполне благопристойно называется «исполнением супружеских обязанностей».

    Согласно данным, приведенным Лорой Макклоски в книге «Домашнее насилие», 44 % женщин соглашались на сексуальные игры (поглаживание, поцелуи, прикосновение, но не половой акт) в тот момент, когда этого не хотели, но не могли отказаться и от продолжения в связи с настойчивостью мужчины.

    То, что эти цифры отражают реальность, а не свидетельствуют о буйном воображении женщин, подтверждает опрос 1700 студентов Род-Айлендским центром по проблемам насилия. Большинство опрошенных считают, что бывают обстоятельства, при которых мужчина имеет право совершать половой акт с женщиной без ее согласия. Так, 80 % из них заявили, что мужчина имеет право принуждать к этому жену, 70 % полагают, что не требуется согласие женщины для мужчины, если они собираются пожениться. 61 % респондентов утверждает, что мужчина может заставить женщину, если ранее он уже вступал с ней в половую связь. И практически все уверены, что это возможно с женщиной при алкогольном опьянении. Эти цифры с лих-

вой покрывают даже данные, полученные в Японии.

   По-видимому, психологическое насилие распространено еще больше. Оно отличается от физического прежде всего тем, что одинаково присуще и мужчинам и женщинам. Оно включает следующие виды воздействия.

   Запугивание, при котором у жертвы вызывается чувство страха, взглядом, действием, словом, жестом. Наиболее простой способ запугать супругу(а) — угрожать отобрать, увезти от нее (него) детей. Всплеск разводов после взросления детей свидетельствует о том, как много людей живут вместе исключительно из-за боязни потерять их. Использование детей — один из самых распространенных методов психологического насилия. При этом один из супругов обещает отнять детей, вызывает чувство вины перед ними, заставляет отпрысков передавать какие-то сообщения для жертвы в специфических высказываниях, дискредитирующих ее. Возможны сцены, когда за столом в лицо жене выливается якобы пересоленный суп. Это сопровождается назиданиями

в адрес наблюдающих все это детей. Жена, оскорблявшая мужа, после его заявления об уходе может спрятать или продать ценные вещи, а детям сказать, что это сделал их отец.

   Иногда демонстративно портятся вещи, проявляется жестокость по отношению к любимым домашним животным. Реальных случаев такого рода каждый из читателей вспомнит достаточно. Например, муж прячет зимние сапоги жены, которые она не может найти и опаздывает на работу. Или жена выбрасывает с девятого этажа велосипед мужа.

   Запугивание сопровождается эмоциональным оскорблением. Оно проявляется в том, что намеренно принижается достоинство жертвы, ее самооценка, оскорбляются любимые ею люди или предметы, вызывается чувство вины. Например, утверждается, что она (жертва) — плохая мать (отец), плохой работник, никудышный человек и т. д. То же самое заявляется о ее (жертвы) родственниках и близких людях.

   Запугивание связано с принуждением и угрозами. Например, человека заставляют поступить так, как он считает недостойным для себя, используя угрозу развода: например, порвать с родственниками или друзьями, что приводит к одиночеству жертвы в дальнейшем. Это позволяет насильнику действовать еще более свободно. Иногда он запрещает жене плакать и жестоко наказывает за любое проявление эмоций. Изоляция реализуется в тотальном контроле поведения жертвы, ограничении круга знакомых, вспышках ревности по пустякам. Например, муж может хронометрировать путь жены от работы к дому и подвергать ее оскорблениям за любое опоздание.

   Оправдание собственных действий и перекладывание ответственности за конфликт на жертву. В этом случае избивающий жену муж говорит: «Ты сама довела меня до этого».

   Трудно жить с ощущением, что ты совершаешь насилие. Поэтому механизмы психологической защиты помогают забыть собственные действия и акцентироваться на поведении того, против кого эти действия и совершаются. При этом в сознании не остаются реальные слова или события, но след от работы механизмов психологической защиты состоит в том, что остается неприятная эмоция, которая и ассоциируется с жертвой.

   Присвоение единоличного права принимать ответственные решения. Обычно это объясняется сентенцией «Вы едите мой хлеб».

   Возможны и экономические санкции, когда человек не дает денег на семейные нужды, контролируя все расходы. Самым распространенным примером такого рода является ситуация, когда в семье рождается ребенок. В этом случае жена полностью экономически зависит от мужа, который должен больше зарабатывать, поскольку изменился бюджет семьи. Но часто он не начинает больше работать, а дотошно проверяет все покупки вплоть до нижнего белья жены и средств гигиены, сопровождая свои действия словами: «Ты не умеешь вести хозяйство. Ты много расходуешь». Такое поведение может отмечаться не только в бедных, но и в весьма состоятельных семьях. Подобные действия мужа объясняются желанием тотального контроля, чтобы всегда иметь повод для снятия стресса за счет жены.

   Итак, одним из опаснейших мест пребывания человека в мире является не темный переулок или подворотня, а семья — то пространство, которое изначально планируется как защитное, где хочется расслабиться и наконец-то почувствовать вкус уверенности в себе. Но именно здесь человек чаще всего чувствует себя виноватым, слабым, неуважаемым, плохим и т. д.

   Появление насилия в российской семейной традиции вполне объяснимо. Длительное рабство унижало мужчину. Вот и отыгрывался он на еще более бесправном существе — женщине. Часто говорят, что это типично русская ситуация. Но это не так. Русские, уважающие себя и других, не ведут себя подобным образом. Сохранение этого феномена в настоящее время объясняется отсутствием реального механизма, с помощью которого можно отстоять свое достоинство в жизни. Правовая ситуация в стране такова, что психологическое насилие возможно всюду - на работе, в транспорте, в магазине. Нельзя подать в суд на хама-начальника, поскольку еще до разбирательства человек лишится работы, да и правосудие может

оказаться на стороне начальника (и чем выше положение начальника, тем более вероятен исход дела). Мы не говорим здесь о всех судьях, мы говорим о системе вообще. Загруженность судопроизводства и высокая оплата грамотного адвоката не позволяют человеку с ограниченными средствами широко отстаивать собственные достоинство и честь.

   Психологически зрелый человек может справляться с этой ситуацией. Он знает себе цену и не нуждается в оценках со стороны, чтобы чувствовать себя достойным и значимым. Ответственность за последствия своих поступков является важнейшим ориентиром его деятельности. Тот же, кто не чувствует себя значимым, достойным уважения, зависит от оценки со стороны, в трудных ситуациях предпочитает отыграться (совершенно бесплатно) на том, кто находится рядом и в силу обстоятельств не может призвать к ответу. Жена (муж) может быть идеальной мишенью для такого человека.

   Справедливости ради стоит сказать, что сейчас психологическому насилию в равной

мере подвергаются и мужья, и жены. Весьма часто это — мужчины, теряющиеся перед хамством жены и предпочитающие сохранить семью ради детей. В тех семьях, где насилие осуществляет женщина, она оказывает эмоциональное давление на мужчину и унижает его словами. Боясь показаться слабым, он редко сообщает об этом кому-то еще. Кроме того, пытаясь спасти детей от такой матери, муж предпочитает терпеть это насилие, не рвать связь с семьей, заранее зная, что весь удар в этом случае примут на себя дети.

   Возможен также вариант, при котором оба члена семьи взаимно оскорбляют друг друга. В этом случае скандалы носят как бы разряжающий характер и заканчиваются взаимным примирением до следующего такого скандала. Поскольку оба супруга «достойны» друг друга, они часто и не воспринимают такое поведение как насилие.

   И насильник, и жертва (мы будем говорить как о физическом, так и о психологическом насилии) — оба являются авторитарными личностями. Они зависимы от мнения других в

оценке себя и своих возможностей. Чем грубее ведет себя хам (вне зависимости от его пола) дома, тем подчеркнуто вежливее и корректнее он с окружающими. Жалобы жены (мужа) могут вызвать удивление у сослуживцев, никогда не видевших проявление гнева и нетерпения у своего коллеги. Он же, в свою очередь, накопив агрессию в течение дня, расточаясь в услугах перед людьми достаточно далекими от него, активно изливает гнев на домочадцев.

   Особенностью незрелой личности являются крайне высокие требования к себе и другим. Однако это не значит, что она стремится соответствовать им. Она активно предъявляет требования к окружающим, и чем ближе человек, тем они выше. Однако, соотнося свои собственные поступки с идеалом, подобный человек неосознанно включает механизмы психологической защиты, препятствующие получению полной информации извне. Это позволяет ему полагать, что он сам соответствует требованиям, а вся информация, не соответствующая этому представлению, исчезает в недрах бессознательного или существенно изменяется.

   Несмотря на то что механизмы психологической защиты меняют самовосприятие насильника, где-то подспудно всегда существует реальная оценка собственных возможностей, которая в какой-то момент и приводит к ощущению слабости, «плохости», неполноценности. И тогда, стремясь хотя бы на некоторое время снять это ощущение, человек будет сравнивать себя с кем-то, кто хуже, слабее, ничтожнее. Можно просто найти такого человека, а можно и самому создать условия для его унижения.

   Ситуация облегчается тем, что у жертвы насилия, как психологического, так и физического, легко вызвать чувство вины, страха, неловкости. Обычно и насильник убеждает ее, что именно она виновата в происходящем. Тогда жертва начинает отрицать и перед собой, и перед другими, что имело место насилие. Она пытается забыть его, не придавать ему значение, извинить или оправдать насильника. Иногда жертва внушает себе, что она неправильно поняла его, потому что осознание насилия для нее болезненно. Она одновременно испытывает стыд и страх.

    В одном случае женщина обратилась к психологу с просьбой улучшить ее память. Она уже много лет училась в вузе и не могла его закончить, потому что очень плохо запоминала материал. В процессе анализа ее семейной жизни выяснилось, что она регулярно подвергалась насилию, но никогда не расценивала это обращение с собой как таковое. Более того, она использовала слова, смягчающие обстоятельства. Она говорила, например: «Он меня немного придушил» — вместо откровенного «душил»; «пристукнул» — вместо «бил». Это была словесная попытка спрятать от самой себя и окружающих страшный для ее самосознания факт.

    В процессе работы она вспомнила, что, когда забеременела, ее муж, который в то время был студентом, посчитал, что им еще рано иметь детей. Он отправился в библиотеку и вернулся оттуда с рецептом избавления от ребенка, творчески разработанным им самим. Он знал, что летальная (смертельная) доза — это количество препарата, ведущего к смерти взрослого человека, и предположил, что половинная летальная доза приведет лишь к смерти

ребенка. Он изготовил напиток, содержащий половинную летальную дозу мышьяка, и предложил своей жене. Женщина даже не делала попытки не пить его.

   Только в процессе анализа эта женщина вспомнила и осознала, что после рождения ребенка боялась оставить отца и сына вместе, полагая, что отец может сбросить его с четвертого этажа. Конечно, для того чтобы жить с таким человеком, она должна была забывать огромное количество ежедневно происходящих событий и не осознавать происходящее как насилие.

Подобное изменение восприятия эмоциональной информации называется инверсией. Она является одним из симптомов невротического расстройства. Последствия домашнего насилия выражаются как в изменении настроения, так и в ухудшении здоровья. Снижается активность иммунной системы, а значит, резко увеличивается вероятность возникновения раковых заболеваний, респираторных инфекций, аллергических реакций. Болезни постепенно становятся хроническими. Нередко насилие приводит к суицидальным попыткам, депрессии, алкоголизму, ухудшению памяти.

   Проблема заключается в том, что жертвы не говорят о домашнем насилии, скрывая это, поскольку все равно современное законодательство не защищает их от него. А это означает, что, вернувшись опять к своему мучителю, жертва будет терпеть еще большее насилие. По этой же причине мы мало знаем о насилии над детьми. После суда их вновь возвращают в ту же семью. Легко представить, что их ждет еще более изощренное воздействие.

   Более того, существуют стереотипы культуры, согласно которым мужчина должен быть агрессивным, а женщина — мягкой, пассивной и беззащитной. Эти стереотипы старательно поддерживаются мифом, будто женщина не только терпит, но и любит насилие. Огромное число мужчин уверено, что сопротивление женщины — лишь часть сексуальной игры. Это представление внедряется с помощью средств массовой информации (например, фильм «Унесенные ветром»).

   Да и дети, которые постоянно подвергались насилию со стороны родителей, постепенно перестают различать любовь и насилие, и из них получаются подобные же взрослые.

   Важным фактором роста насилия является стрессовая ситуация, сопровождающая переходный период жизни страны. Ухудшение экономической ситуации, трудности устройства на работу, нехватка средств — все это снижает уровень самооценки и увеличивает желание отыграться на более слабом у тех, кто не умеет сам отвечать за свою жизнь. Отсутствие условий, при которых каждый акт насилия можно было бы зафиксировать и обсуждать в судебном порядке на основе соответствующих законов, ведет к безнаказанности насильников и не пресекает их действия еще в самом зародыше. Наконец, правовая безграмотность, чрезмерное чувство вины ведут к тому, что жертвы насилия не пытаются наказать и ограничить насилие, они стремятся лишь приспособиться к нему.

   Психологический анализ людей, проявляющих насилие, не выявил какой-то определенной, единственной черты в их характере. Общими признаками подобных людей можно считать незрелость личности, низкую самооценку, отсутствие знаний об адекватных методах решения собственных конфликтов и, безусловно, неумение любить. В то же время изучена периодичность актов насилия и закономерность его появления.

   После периода (разного в каждой семье) некоторого относительного благополучия постепенно возникают мелкие ссоры. Они усиливаются, и напряжение выливается в скандал из-за любой незначительной причины. В этот момент насильник практически не владеет собой и может делать то, в чем позднее наверняка будет раскаиваться. После ссоры с оскорблениями, избиением, вызыванием острого чувства вины и унижения партнера оскорбитель сам первоначально испытывает стыд и чувствует себя виноватым. Он стремится загладить произошедшее, наладить отношения с партнером. Здесь возможно два вида поведения.

   В первом случае насильник берет на себя вину и обещает, что такого больше не повторится. Он объясняет свое состояние тем, что некто на стороне обидел его. Во втором случае он ведет себя так, как будто ничего не произошло. При попытке партнера разобраться насильник утверждает, что именно партнер довел его до такого состояния и если он будет вести себя иначе, то подобное никогда не повторится. Однако это безусловная иллюзия. Скандал возникает из-за изменения внутреннего состояния насильника и не зависит от поведения партнера. А это состояние внутреннего напряжения у незрелой личности периодически требует разрядки, что в конечном итоге вновь приведет к очередному взрыву. Жена безуспешно будет стремиться предугадать действия ее супруга. Тем не менее любой привычный проступок станет поводом для скандала.

    Особенностью этого второго типа поведения будет также обязательное требование признания партнером вины. Скандал может прекратиться, только когда жена извинится, вне зависимости от того, насколько обоснованны обвинения мужа, причем, чем менее они обоснованны, тем более бурных признаний требует насильник. Именно это признание виновности и является истинной целью действия незрелой личности: увидеть перед собой более слабого, более униженного человека, что позволит испытать на некоторое время чувство превосходства.

   Причиной скандалов часто выступает ревность. Иногда муж поминутно рассчитывает дорогу жены до дома, не принимая во внимание возможные задержки транспорта. Пятиминутные опоздания будут объясняться изменой, насколько бы абсурдно ни выглядели подобные обвинения. Часто женщины, не желая вызывать скандал, стремятся рассчитывать каждый свой шаг. Но ревнивец находит все новые и новые аргументы, сужающие круг действия женщины.

   Другой распространенной в настоящее время причиной скандалов в семье является более успешная профессиональная деятельность жены по сравнению с мужем. Тогда он начинает изыскивать оскорбляющие супругу причины ее успеха, принижая ее умственные способности или внешние данные.

   Жертве следует понять, что не имеет значения, кто спровоцировал ссору. Насилие, оскорбление не являются адекватной реакций при разрешении любых конфликтов. Более того, идя на поводу у насильника, стремясь в дальнейшем быть более осторожной, чтобы не вызвать новый скандал, она лишь сокращает спокойный период, повышая вероятность очередной ссоры. Изменение ее поведения воздействует и на него. Он неосознанно осуждает свое поведение, а значит, и чувствует себя слабым. Чтобы ощутить силу, ему понадобится все чаще и чаще прибегать к унижению своей жертвы.

   Только достойное поведение жены, переставшей считать себя жертвой, позволит вырваться им обоим из создавшегося круга. К сожалению, прямой разговор жертвы с насильником об этих проблемах не изменит ситуацию. В его сознании жертва навсегда лишена права высказывать верные мысли. Эту роль может взять на себя малознакомый человек, лучше, если это будет психолог.

   При возникновении первых симптомов насилия или оскорбления между близкими людьми

не стоит полагать, что это случайная ситуация, и скрывать недоумение и неудовлетворенность происходящим. Следует сразу же проговаривать все проблемы поведения. Будущие жертвы обычно поступают иначе. Они молча пропускают небольшие уколы, полагая, что в силу любви, из-за детей и т. д. следует стерпеть, поскольку, возможно, насилие произошло случайно. Даже в тех ситуациях, когда оно действительно возникло случайно, стоит сразу же оговорить, что вы не намерены терпеть этот тип поведения. В противном случае постепенно случайное насилие станет регулярным. Это обусловлено следующим механизмом.

   Каждый человек осознанно или неосознанно объясняет себе свое поведение. Сделав едкое замечание и не получив отпора, он должен оправдать свое поведение, включая механизм психологической защиты. «Если она согласилась с моим высказыванием, значит, она действительно такая, а я прав» — удобное утверждение во внутреннем монологе. Это позволяет сделать следующий небольшой шаг, усиливая оскорбление. Так постепенно, шаг за шагом

самый обычный человек все более и более унижает близкого и оправдывает свое поведение до тех пор, пока словесная перебранка не перерастет в рукоприкладство.

   В этом смысле, конечно, жертва, как и ее партнер, несет ответственность за создавшиеся отношения. Дав отпор в первом же случае, она не позволит включить супругу механизмы психологической защиты. Это не значит, что ничего нельзя сделать и потом. Просто, чем позднее жертва осознает свое положение, тем более вероятен развод. Зайдя слишком далеко по пути оскорбления, муж не сможет нести ношу ответственности единолично за создавшееся положение. Да и слова оставляют довольно болезненные следы в душах каждого из супругов.

   Иногда жертва терпит оскорбления потому, что боится разрушить семью. К сожалению, в этом случае люди не знают, что поведение насильника чаще всего будет воспроизведено в дальнейшем детьми. Они усвоят данный стереотип поведения и будут полагать, что любовь — это и есть насилие. Именно поэтому

жена (или муж) в подобном случае ради детей обязана разорвать такого рода цепи и потребовать на любом этапе развития семьи достойного к себе отношения.

   Формирование насильника из обычного человека изучил американский психолог Стэнли Милграм. Результаты экспериментов поразили даже его самого. Он показал, что осуществить насилие может практически любой добропорядочный человек, если его поставить в определенные условия. Психолог предлагал добровольцам (студентам, домохозяйкам и другим людям, нуждавшимся в деньгах) участвовать за вознаграждение в эксперименте по изучению механизмов памяти в Йельском университете и играть роль учителя. Они должны были обучать других добровольцев. В действительности «учеником» тоже был экспериментатор. «Учитель» и «ученик» находились в разных помещениях и слышали друг друга через микрофон. «Учитель» предъявлял «ученику» списки слов, которые последний должен был затем припоминать. Если он ошибался, то «учитель» обязан был нанести ему удар тока.

Когда «учителей»-добровольцев знакомили с правилами, им наносили слабый удар тока, чтобы продемонстрировать, что это совсем не больно. Однако по правилам при каждой следующей ошибке следовало усиливать ток. Первый удар начинался с очень слабого тока 15 вольт. Каждый шаг увеличения составлял также 15 вольт. Таким образом, после второй ошибки удар составлял 30 вольт, затем — 45 и т. д. Перед «учителем» находилась панель с кнопками в диапазоне от 15 до 450 вольт (!!!). Стоит напомнить, что в бытовых электрических розетках — 220 вольт. При этом на панели были пометки «слабый удар», «очень чувствительный удар», «опасно: мощнейший удар», а на отметках 435 и 450 была пометка «XXX». Реально «ученик» вообще не получал ударов, но «учителю» об этом не сообщалось.

    Предварительно опросили группу экспертов, чтобы выяснить их прогноз вероятности того, что один человек сможет нажать кнопку 450 вольт, чтобы наказать другого человека, абсолютно незнакомого ему, по причине весьма сомнительной необходимости изучать

механизмы памяти столь странным образом. Большинство экспертов были уверены, что не более 2 % людей смогут преодолеть отметку 135 вольт. Однако реальность превзошла все прогнозы: 64 % «учителей» доходили до отметки 450 вольт. Тогда Милграм усилил экспериментальную ситуацию тем, что после отметки 75 вольт «ученик» включал магнитофон, где были записаны восклицания от «ой» до громких агонизирующих криков. Число испытуемых, достигших отметки 450 вольт, немного уменьшилось, но все равно осталось большим.

   Особенностью эксперимента явилось то, что «учителя» к ударам побуждал экспериментатор, однако он не заставлял, а настоятельно рекомендовал. Он постоянно говорил, что эксперимент надо проводить по правилам. Оказалось, что существуют условия, при которых спровоцировать «учителя» на болезненное «наказание» «ученика» легче, чем при других.

   Например, если «учитель» не видел «ученика», то с большей легкостью жал на кнопку, которая включала электрическую цепь. Если «ученика» можно было видеть, то «учитель»

чаще отказывался от выполнения инструкции. Недаром современные войны ведутся не в рукопашной схватке, а с помощью бомбометания. Сбросить бомбу или ракету на Хиросиму или Косово много проще, чем глядеть в глаза тем людям, которые превращаются в живые факелы благодаря твоим действиям. Исследования психологов показали, что во время Второй мировой войны только 25 % пехотинцев стреляли по цели в бою. Навести же ракету на точку на радаре не составляет труда.

   Еще одним значимым фактором был авторитет побуждающего к действию человека. Если «учителю» говорили, что рядом с ним стоит профессор Йельского университета, то он с большей вероятностью становился более жестоким. Если же говорили, что это — лаборант, то человек отказывался проводить эксперимент и называл его бесчеловечным. Поэтому, чем больший статус занимает насильник, тем с большей вероятностью жертва терпит измывательства. Насильник же принижает достоинства жертвы для оправдания своего поведения.

   Другой фактор, облегчающий жестокость по отношению к близкому, — возможность оправдания собственных действий (т. е. фактически это рационализация). Именно поэтому большинство насильников обычно обвиняют жертву в том, что она довела их до бешенства. Их же собственное действие было лишь ответом на безобразное выступление жертвы. Во время военных конфликтов для этого служит пропаганда, которая обвиняет во всех грехах человеческих тех, кто подлежит уничтожению.

   Еще одним важным моментом, способствующим совершению «учителями» крайне болезненных наказаний (нанесению фактически несовместимых с жизнью ударов тока), было пошаговое усиление. Мы уже отмечали, что насильник становится таковым постепенно. Сначала он скажет едкое замечание в адрес жены. Если она его стерпит, то происходит усиление словесного оскорбления. Особенностью человеческого восприятия является то, что, оправдывая себя, мы начинаем верить, будто те, кого мы оскорбили, достойны обидных слов. Это, в свою очередь, облегчает дальнейшее воздействие на жертву.

   И, наконец, чем более психологически зрелым является человек, тем с большей вероятностью он будет доверять своему опыту, сможет отстоять собственный взгляд на происходящее и не будет ловиться на чьи-то уговоры и сомнительные предложения. Эксперименты Милграма предупреждают, как важно создавать условия, которые не допускали бы насилия.

   Если человек с детства воспитывался в семье, где родители унижали друг друга, то он должен знать, что у него подспудно существует склонность реагировать насилием в стрессовых ситуациях. Однако подобное поведение можно предотвратить, если позволить себе перестать быть виноватым и начать нести ответственность за то, что совершаешь.