Как первобытный человек познавал природу? На самых этапах развития в, представлениях человека о природе было много верного! Первобытный человек был хорошим охотником и прекрасно разбирался в повадках животных. Он знал, плоды каких растений полезны для него. Изготовляя орудия труда, он познавал свойства и качества различных материалов. Однако низкий уровень общественной практики первобытного человека, слабость орудий труда, сравнительная бедность его опыта обусловливали также и то, что в представлениях древнего человека об окружающем его мире было много неверного и искаженного.

Не зная основных свойств того или иного предмета, древний человек часто приписывал ему не те свойства, какие в действительности имел этот предмет. Не видя главных, необходимых связей между явлениями, он устанавливал между ними чисто случайные, поверхностные связи.

Возьмем такой пример: первобытный человек и в своей трудовой и в своей повседневной жизни постоянно сталкивался с фактом превращения одних предметов и явлений в другие. Он не раз видел, что из семян вырастают растения, из яиц появляются птенцы, из личинок — бабочки, из икринок—рыбы. Из казавшихся на первый взгляд неживых вещей возникали живые организмы. Неоднократно древний человек сталкивался с фактами превращения воды в лед или пар, он отмечал в своем сознании движение облаков, снежных лавин, падение камней с гор, течение рек и т. д. Оказывалось, что неживому миру, подобно человеку и животным, присуща способность к движению. Грань между человеком и предметами окружающего мира, таким образом, оказывалась нечеткой, расплывчатой.

Изменяя и преобразуя предметы окружающего мира в соответствии со своими целями и потребностями, он постепенно начал наделять их другими свойствами, «переделывать» их в своем сознании, в воображении. Он стал наделять явления и предметы природы свойствами живого; ему казалось, например, что идти может не только человек или животное, но дождь, снег, что дерево «видит», как по лесу крадется охотник, скала грозно притаилась, словно зверь, и т. д.

Одним из ранних неправильных представлений человека об окружающем мире было олицетворение природы, представления, согласно которым свойства живого приписывались неживому.

Широко известна замечательная книга крупного русского путешественника и талантливого писателя Владимира Клавдиевича Арсеньева «В дебрях Уссурийского края». Напомним читателю об одном из героев этой книги — смелом охотнике, отважном проводнике В. К. Арсеньева Дерсу Узале. Это был настоящий сын природы, тонкий знаток всех тайн Уссурийской тайги, который великолепно разбирался в каждом ее шорохе. Мы остановимся здесь не на этих чертах характера Дерсу Узала. Нас больше интересуют его взгляды на мир, на природу, жизнь которой он так тонко чувствовал.

В. К. Арсеньев пишет, что его чрезвычайно поразило наивное, но твердое убеждение Дерсу Узала в том, что вся природа — это нечто живое. Как-то на привале, рассказывает В. К. Арсеньев, «мы с Дерсу, по обыкновению, сидели и разговаривали. Забытый на огне чайник настойчиво напомнил о себе шипением. Дерсу отставил его немного, но чайник продолжал гудеть. Дерсу отставил его еще дальше. Тогда чайник запел тоненьким голоском. —              Как его кричи! — сказал Дерсу.—Худой люди!— Он вскочил и вылил горячую воду на землю.

—           Как «люди»? — спросил я его в недоумении.

—           Вода,—.отвечал он просто.— Его могу кричи, могу плакать, могу тоже играй.

Долго мне говорил этот первобытный человек о своем мировоззрении. Он видел живую силу в воде, видел ее тихое течение и слушал ее рев во время наводнений.

—           Посмотри,— сказал Дерсу, указывая на огонь,— его тоже все равно люди».

В представлениях Дерсу Узала все предметы окружающего его мира были живыми, или, как он называл их на своем языке, это были «люди». Деревья — «люди», сопки — «люди», скалы — «люди», гроза Уссурийской тайги — тигр (на языке Дерсу «амба») тоже «люди». Но олицетворяя природу, Дерсу Узала не боялся ее. Если нужно было, то он со своей старенькой одноствольной берданкой смело вступал в поединок с тигром и выходил победителем.

Нельзя, разумеется, эти наивные воззрения Дерсу Узала уподоблять взглядам древнего человека. Но все же они помогают более реально представить себе духовный мир первобытного человека, когда он начинает олицетворять природу. При этом следует помнить, что вначале в этих представлениях не было ничего религиозного. Неверное объяснение действительности не есть еще религия. Наделяя естественные предметы неестественными для них свойствами, человек не поклоняется ни этим предметам, ни этим свойствам.

Как видно, мы имеем здесь дело как бы с переходной ступенью от образов народной фантазии, сказки к зачаткам религиозных представлений.