Фрагмент из книги "Арктика глазами зоолога". Автор С.М. Успенский.
Весной, в день первого полета на остров, когда палатка на леднике вчерне была уже собрана и вдали затих шум высадившего нас самолета, я вышел из палатки и осмотрелся: вокруг простиралась ослепительная в своей чистоте и белизне пустыня. До горизонта правильными рядами тянулись застывшие волны заструг, на гребнях которых вспыхивали мириадами искр снежинки. Ни одного следа не отпечаталось на снежной целине. Стояла глубокая тишина. Предположение о наличии здесь, кроме меня и Славы, еще каких-либо живых существ казалось нелепостью. Невольно мелькнула мысль: «А не здесь ли ,предел жизни“?».
Вопрос этот долгое время волновал умы ученых. Еще в первой половине прошлого столетия русская Академия наук снарядила две специальные арктические экспедиции с целью определения пределов распространения животной жизни. Одна из них, руководимая академиком К. М. Бэром, обследовала Новую Землю. Выяснилось, что хотя климат этого острова суров, жизнь здесь существует; моря же, омывающие новоземельские берега, поразили Бэра богатством и разнообразием животной жизни. Руководитель второй экспедиции — выдающийся русский естествоиспытатель А. Ф. Миддендорф — обследовал Крайний север материка Евразии — Таймырский полуостров — и также обнаружил жизнь, хотя н очень своеобразную.
Может быть предел жизни находится где-то здесь, на северных участках арктической суши? С каждым маршрутом мои сомнения все больше рассеивались, каждый день приносил новые открытия. Список видов животных и растений, сумевших приспособиться к обитанию на этой суровой и негостеприимной земле, все увеличивался и, в конце концов, оказался не таким уж маленьким. Из позвоночных животных на острове и в его прибрежных водах было встречено двадцать пять видов птиц и четыре вида млекопитающих.
Много это или мало? По сравнению с более южными частями той же Арктики, конечно, немного. Но для такого обиженного природой, скованного льдом клочка суши — необыкновенно много.
Кто же из позвоночных животных приспособился к жизни на острове Беннета? Здесь гнездится десять — одиннадцать видов птиц. Белая куропатка встречается на острове в ничтожном количестве, но, по-видимому, размножается здесь регулярно; в пределах Евразии остров Беннета — наиболее северный пункт ее гнездования. Время прилета куропаток неизвестно, но улетели они отсюда в 1956 году в конце сентября (в последний раз их следы и свежий помет наблюдались 20 сентября). Следы их пребывания были обнаружены на восточном побережье, где летом птицы не держались. По-видимому, они направлялись к материку не ближайшим, но зато самым «сухопутным» путем: через остров Жохова, Вилькицкого и Новую Сибирь.
Для камнешарки остров Беннета также служит северным пределом распространения в Евразии. Вообще, это широкораспространенный вид, гнездящийся не только в Арктике, но и в Швеции, Финляндии. Всюду камнешарки обитают на морских побережьях, явно придерживаясь участков с низкорослой и разреженной травянистой растительностью. Среди высокой и густой травы эти относительно коротконогие, но подвижные кулики, по-видимому, просто не в состоянии передвигаться. На острове Беннета камнешарки встречались среди относительно сухой щебнистой тундры с лишайниково-разнотравной растительностью и россыпями крупных глыб базальтов. Впервые одиночную камнешарку мы встретили 13 июня, но кладка яиц у них началась только в самом конце этого месяца, и, как мы убедились, попытки камнешарок вырастить потомство были в этом году безрезультатными. Почти все птенцы погибли в конце июля при сильных заморозках.
Камнешарки добывают корм под камешками, часто переворачивая их (они в состоянии переворачивать камни, равные весу их тела), откуда и происходит русское название этих куликов. Как показали результаты анализа содержимого их желудков, на острове Беннета они питались в основном снежными блохами — подурами. Последний раз камнешарку видели на острове 5 августа.
Песчанка — молчаливый, относительно малоподвижный и малозаметный в своем скромном сером наряде куличок, распространен в отличие от камнешарки только в высоких широтах Арктики. В Евразии она обитает и значительно севернее острова Беннета — на архипелаге Северной Земли. В гнездовое время песчанки всюду придерживаются сухих тундр со скудной, разреженной растительностью. Среди подобных участков они встречались и на нашем острове. Впервые одиночного кулика этого вида мы заметили 23 июня. К кладке яиц птицы приступили в конце июня — начале июля. Однако уже в конце июля песчанок мы больше не встречали. Возможно, что, как и камнешарки, они лишились после заморозков потомства и раньше обычного улетели на юг. Желудки песчанок также были наполнены остатками снежных блох.
О гнездовании на острове краснозобика — небольшого, относительно малоподвижного куличка с ярко-рыжим низом тела и довольно длинным изогнутым книзу клювом, мы не располагаем никакими доказательствами. Об этом можно лишь предполагать на том основании, что в течение двух дней — 22 и 23 июня, пара птиц подозрительно упорно держалась в «оазисе» на одном и том же участке, вблизи пресноводного озерка.
Краснозобик — истинный «сибиряк», обитающий летом в прибрежных материковых тундрах и на островах между Таймырским полуостровом и западом Чукотки. Гнездование его на нашем острове не будет казаться удивительным, если учесть, что этот куличок размножается невдалеке отсюда, на Ляховских островах и даже на острове Котельном. Чайки-моевки, образующие на острове Беннета большие колонии, проводят негиездовое время в просторах Тихого океана. На острове они появились раньше нас: 20 мая мы видели большие стаи моевок, кружившихся у утесов мыса Эммы. Как выяснилось впоследствии, здесь обитало 2,5 тысячи пар этих птиц: около 1 тысячи — на птичьих базарах мыса Эммелины и 1,5 тысячи пар — около мыса Эммы.
В 1956 году на острове Беннета моевки практически не гнездились, но в более благоприятные годы кладка яиц у них начинается; по-видимому, во второй половине июня — несколько позже, чем на более южных Новосибирских островах.
Характерно, что несмотря на одинаковые трудности, связанные с добыванием кормов, самцы моевок весной 1956 года были гораздо более подготовлены к размножению, чем самки: они принимали большее участие в постройке гнезд, именно они обычно делали вид, что насиживают несуществующие яйца и кормят несуществующих птенцов. Потерпев неудачу с размножением, моевки начали улетать с острова раньше обычного — в середине августа', однако, отлет их отсюда сильно растянулся и закончился только к 5 сентября. Питались моевки, как показал анализ содержимого их желудков, не только сайкой, но таким, в общем непривычным для них кормом, как донные ракообразные — морские тараканы.
Белая чайка также должна быть отнесена к числу регулярно обитающих на острове птиц, что значительно расширяет устанавливаемые ранее пределы гнездования представителей этого вида. Всего в 1956 году здесь держалось 200—250 пар белых чаек, образовавших несколько самостоятельных колоний, более крупные из которых располагались у мыса Надежды и мыса Эммы.
Белые чайки начали появляться на острове с 16 июня; в 20-х числах этого месяца у них, возможно, началась кладка яиц (хотя птицы других видов из-за отсутствия кормов в массе остались бездетными). Последний раз белых чаек мы видели 21 августа. Впрочем, белые чайки зимуют у находящейся неподалеку Великой Сибирской полыньи и, конечно, залетают на остров Беннета и в негнездовое время. В желудках добываемых на острове птиц содержались кости сайки, шерсть и куски кожи нерпы — остатки медвежьих обедов. На острове Беннета обитают и чайки-бургомистры. Всего на острове держалось не менее 150 пар этих чаек. На остров они прилетели значительно раньше нас; последние из них наблюдались 12 сентября. Подобно другим чайкам, бездетными остались в этом году и бургомистры. Птичьи базары, за счет которых они в значительной мере поддерживают свое существование, не могли их прокормить. В этом году здесь нельзя было поживиться ни яйцами, ни птенцами моевок. Кроме того, для бургомистров, несомненно, большим бедствием явился и недостаток в прибрежных водах сайки.
Толстоклювая кайра — одна из наиболее многочисленных гнездящихся на острове птиц. На птичьих базарах мыса Эммы мы насчитали около 3,5 тысяч пар толстоклювых кайр, на мысе Эммелины — не менее 500.
Полярные летчики рассказывают, что видят кайр, летящих к местам гнездовий на Новосибирских островах, над льдами Восточно-Сибирского моря в середине мая. По-видимому, в это время они появляются и на острове Беннета. Кайры прекрасно ныряют и могут добывать пищу не только на поверхности воды, но и в толще ее и на дне моря, поэтому они не испытывают недостатка в пище. Кроме сайки, кайры в большом количестве поедают морских тараканов, бокоплавов и других морских ракообразных. Благодаря этому большинство кайр благополучно вывели и вырастили потомство. Первые яйца у них появились 15—16 июня, массовая кладка яиц началась 20— 23 июня. 15 июля в колониях кайр появились первые птенцы, 13 августа начался спуск кайрят на воду, а к концу этого месяца участки птичьих базаров, заселенные кайрами, окончательно опустели.
Чистики, обитающие на острове Беннета, по размерам тела и окраске оперения наиболее близки к птицам, населяющим остров Врангеля. Это самые многочисленные здесь пернатые обитатели. Мы насчитали на острове 8—9 тысяч пар гнездящихся чистиков, из которых около 3 тысяч пар обитали по северному и западному побережьям и до 5—6 тысяч — по южному и восточному побережьям. Гнездятся они как самостоятельными мелкими или крупными колониями, так и совместно с другими морскими птицами на птичьих базарах мыса Эммы и мыса Эммелины.
Чистики прилетели на остров, вероятно, в конце апреля — начале мая. Как и кайры, они добывали корм во всей толще воды и не терпели явного недостатка в пище; в 1956 году птицы смогли благополучно отложить яйца, вывести и вырастить потомство. Начало кладки яиц у них пришлось на 20—21 июня, массовая кладка — на 2— 4 июля. Первые птенцы в гнездах появились 17—20 июля, массовый вывод их происходил 1—2 августа. Большинство птенцов вылетели из гнезд в конце августа — начале сентября. Учитывая, что чистики способны добывать корм зимой, пользуясь небольшими трещинами и разводьями во льду, вплоть до нерпичьих лунок, можно предположить, что часть, если не все птицы этого вида, гнездящиеся на острове Беннета, зимуют невдалеке отсюда, скорее всего — на Великой Сибирской полынье.
Лапландский подорожник — одна из немногих воробьиных птиц, широко распространенная не только в материковых тундрах, но и на арктических островах, в высоких широтах. На острове Беннета в 1956 году гнездилось всего около 10 пар подорожников. Населяли они только «оазис», остальные участки нашей суши, видимо, уже настолько бедны кормами, что не могут удовлетворить даже этих неприхотливых птиц. К кладке яиц подорожники приступили не ранее конца июня. В июле после сильных заморозков подавляющее большинство птиц, видимо, лишилось потомства. Последний одиночный подорожник, направлявшийся к югу, наблюдался на острове 30 августа.
О пуночке, гнездящейся на острове Беннета, шла речь выше; к сказанному можно добавить немногое. В 1956 году на острове обитали несколько сот этих птиц. Они гнездились в глубине суши, среди каменных россыпей, в расщелинах по морскому побережью, привлекали пуночек на гнездовье и птичьи базары, у подножья которых местами развита пышная травянистая растительность.
Самцы пуночек появились на острове незадолго до нас; самки же впервые появились только 7 июня. Вскоре после прилета, в десятых числах июня, самки приступили к кладке яиц. Однако большинство укрытий, занимаемых птицами, в это время были забиты льдом или снегом. Массовая кладка яиц по этой причине происходила у пуночек только в начале июля, когда в отдельных гнездах уже начали появляться птенцы. В конце июля некоторые семьи пуночек, покинув убежища, летали по тундре; массовый вылет молодых из гнезд происходил 5—6 августа. Несомненно, у пуночек некоторая часть птенцов по-гибла в конце июля, хотя заморозки и не нанесли им такого большого урона, как камнешаркам, песчанкам или лапландским подорожникам. В середине августа происходил уже массовый отлет пуночек к югу. В конце августа на острове оставались лишь единичные птицы; последнюю пуночку наблюдали здесь 16 сентября.
Регулярно посещают остров во время своих кочевок, хотя и не гнездятся здесь, наблюдавшиеся нами плосконосые плавунчики, розовые чайки, средние поморники, морянки, а также гаги-гребенушки (их видели у острова в сентябре 1901 года участники экспедиции на «Заре»).
Черные казарки, стаю которых мы видели в начале лета, очевидно, каждый год заглядывают на остров во время своих перелетов по «трансарктической трассе» — с северных берегов Сибири в Северную Америку.
Восемь видов птиц оказались на острове случайными гостями. К ним следует отнести редкого в Советской Арктике кулика — американского бекасовидного веретенника. 6 сентября, уже зимой, стайка из 4 птиц этого вида появилась на берегу лагуны, вблизи лагеря. Необычные кулики привлекли внимание Германа. Он добыл одну из птиц и позже прислал ее шкурку мне в Москву. В июне, во время маршрута вокруг острова, на поросшем злаками участке южного побережья мы нашли остатки мертвого, расклеванного чайками белого гуся. Эти птицы, хотя и гнездятся в пределах Евразии только на острове Врангеля, да кое-где на побережье Восточной Сибири, нередко, особенно во время весенних и осенних перелетов, сбиваются с пути и встречаются в различных районах Советского Союза и даже в его Европейской части. Очевидно сбился с пути и одиночный гусь-гуменник, которого мы видели на южном берегу острова 26 июня.
Большой неожиданностью для меня была встреча 4 августа в море, на разводье, одиночного баклана, скорее всего — берингова баклана. Эти птицы, ближайшие места гнездовий которых расположены на Чукотке и острове Врангеля, большие «домоседы» и вовсе не отличаются склонностью к путешествиям. Причина появления баклана у острова Беннета осталась неясной.
22 августа, возвращаясь поздно вечером, в сумерках, в лагерь, я заметил на косе какую-то необычную небольшую серую птичку. Она явно чувствовала себя здесь неуютно: металась по косе, ища укрытия под камнями и под бревнами плавника. Это оказалась овсянка-крошка — обитательница кустарниковых зарослей южных районов тундр.
23 августа на илистой отмели лагуны я встретил одиночного большого песочника — относительно крупного кулика, гнездящегося только в альпийской зоне гор Восточной Сибири. Э. В. Толль в своих записках упоминает об одиночных, явно залетных, соколе-сапсане и белохвостом орлане.
Гораздо беднее представлены на острове звери. По льду сюда забегают песцы. Отрезанные от более гостеприимных частей Арктики широкими разводьями, они становятся невольными пленниками этой суши, живут на ней, как правило, впроголодь. Очень редко, лишь в особенно благоприятные годы, они роют норы и размножаются; об этом свидетельствует найденный нами на мысе Эмме-лины череп подростка песца, несомненно родившегося на острове.
Частенько сюда заглядывают белые медведи; медведицы устраивают на этой уединенной суше берлоги. Когда-то на острове жили северные олени. Однако уже много лет назад они или вымерли, скорее всего при гололедице, или ушли на соседнюю сушу. Нам встречались лишь старые, полуистлевшие кости и рога этих животных. Постоянные обитатели прибрежных вод — моржи и встречающиеся всюду в Арктике нерпы.
Обеднение животного мира нашего острова и других земель, расположенных столь далеко на севере, вызвано краткостью и суровостью лета. Неблагоприятные климатические условия привели к угнетению наземной растительности, отсюда — бедность суши кормами, отсутствие здесь питающихся зелеными частями растений леммингов, а также гусей и многих других животных, обитателей более южных тундровых районов. Поэтому на острове не живут белые совы, горностаи, не размножаются песцы и поморники, ибо основная пища этих хищников — лемминги.
Насколько обеднен животный мир острова Беннета даже по сравнению с островом Большим Ляховским (юг Новосибирских островов), насколько здесь упрощаются взаимоотношения между животными и увеличивается роль моря, как источника кормов, может дать представление схема пищевых взаимоотношений, приведенная ниже. Бросается в глаза не только бедность видов наземных животных, но и незначительная численность каждого из них. На острове нам встретились всего две пары гнездящихся куропаток. В то же время в материковых тундрах на участке в один квадратный километр находится до 25— 30 куропаточьих гнезд. Куличков-песчанок на острове в 1956 году гнездилось три-четыре пары, камнешарок и лапландских подорожников — не более чем по десяти najp.
Между тем в материковых тундрах на площади в один квадратный километр количество гнездящихся лапландских подорожников может исчисляться сотнями пар. Привлекает внимание и неравномерность в распределении птиц на острове.
Обе эти особенности — малочисленность особей и неравномерность их распределения — характерны для высоких широт Арктики. Они обусловлены наличием здесь лишь небольших пятен суши, свободных от льда и снега и покрытых растительностью. Работая на острове, нельзя было не обратить внимания и еще на одно обстоятельство — на относительное обилие негнездящихся, кочующих или просто залетных птиц. Это тоже характерно для высоких широт Арктики. Дальше к северу простирается Великая Ледяная пустыня. Залетающие на остров сухопутные пернатые оказываются тут как бы в ловушке и на время задерживаются в районах, расположенных у «предела жизни».
Крайне северные участ'ки арктической суши одновременно являются северной границей распространения многих наземных видов животных, в том числе и птиц. А в таких местах постоянно существует резерв неразмножаю-щихся, но способных к размножению животных. Изменятся условия (выдастся подряд несколько теплых лет), и некоторые из кочующих на острове пернатых смогут размножаться. Благодаря этому границы распространения животных постоянно смещаются. При благоприятных условиях животные расселяются, осваивают новые земли и воды.
Бедность кормами, а главное — их скудный выбор, нередко оставляют бездетными птиц, связанных с морем. Мы как раз и захватили такой год, когда на острове не смогли размножаться ни бургомистры, ни белые чайки, ни чайки-моевки. В более южных частях арктических морей количество видов рыб, ракообразных, моллюсков и других животных, поедаемых чайками, достаточно велико. При потеплениях и похолоданиях в море одна группа кормов лишь заменяется другой, вместо холодолюбивых рыб и рачков появляются теплолюбивые, и наоборот.
Здесь же благополучие чаек зависит от полярной трески — сайки. Не подошла к берегу перед началом размножения птиц сайка, нет корма — чайки остались бездетными.
Итак, остров Беннета не отличается гостеприимством: он суров, беден кормами, но его животный мир неожиданно оказался разнообразным. Где же в таком случае истинный «предел жизни»? Что делается еще севернее, во льдах Центральной Арктики, у самого Северного полюса?
Еще несколько лет назад трудно было бы ответить на такой вопрос. Но теперь научные дрейфующие станции стерли и это «белое пятно». Оказывается в море жизнь в этих районах не так уж бедна (у Северного полюса суши нет). Летом в толще воды здесь бурно развиваются простейшие планктонные (взвешенные в воде) организмы — водоросли, ракообразные. Круглый год у полюса встречается рыба, чаще всего — сайка. Всего в Центральной Арктике обитает не менее пятнадцати различных видов холодолюбивых рыб.
Вблизи полюса есть и звери и птицы. В этих районах встречено более 25 видов различных птиц. Это главным образом обитатели арктических островов и материковых побережий, тесно связанные с морем: белые чайки, чистики, моевки, поморники, розовые чайки и т. д. Все это не гнездящиеся по тем или иным причинам пернатые, залетающие сюда по собственной воле, в поисках корма. Они бывают здесь летом, чаще всего вблизи полыней и разводий.
Из сухопутных птиц каждая экспедиция встречала вблизи полюса пуночек. Они чувствовали себя неплохо, кормились, так же как и на острове Беннета, морскими рачками, а вблизи жилищ полярников копались на помойках, всегда находя что-нибудь съедобное. Известны случаи, когда птички пытались даже устроить на дрейфующих во льдах судне или станции гнездо и вывести потомство. Кроме пуночек у полюса видели лапландских подорожников, каменок, куличков-галстучников. Этих небольших птиц сильные ветры не только заносят в Ледяную пустыню, но и переносят из одной части света в другую — из Евразии в Америку и наоборот. Уже несколько раз встречали в Сибири пуночек, окольцованных незадолго до этого на Аляске. Некоторые птицы, как мы видели, совершают регулярные перелеты по «трансарктической» трассе, с одного материка на другой.
Нередки в Центральной Арктике белые медведи. Деля с ними «радости и горе», питаясь медвежьими объедками, бродят песцы. У полюса полярники видели нерп и морских зайцев. Только в высоких широтах живут редкие и плохо изученные китообразные животные — нарвалы, или единороги, которых не раз видели вблизи дрейфующих научных станций.
Есть жизнь и у Южного полюса. Не только простейшие организмы приспособились к обитанию в тех, еще более суровых, чем в Арктике, условиях, но туда залетают и птицы (наземные звери в Антарктиде вообще отсутствуют). Жизнь есть и в высокогорьях, и в высоких слоях атмосферы, и в источниках с горячей, почти кипящей водой. На земле, как все более выясняется, нет истинного предела жизни, и наша работа на острове Беннета принесла новые доказательства. | |
| Просмотров: 570 | |