Биография и обзор творчества Генри Филдинга

Филдинг — наиболее яркая фигура зрелого английского Просвещения. В отличие от представителей компромиссно-умеренного направления (Стиль, Аддисон, Ричардсон), считавших основной задачей просветительской литературы осуждение аристократического порока и восхваление буржуазной добродетели, Филдинг, продолжая демократическую линию Свифта, остро критикует как пороки аристократии, так и новые формы порабощения народа, которые несли зарождавшиеся капиталистические отношения в Англии.

Генри Филдинг родился в бедной  дворянской семье. Его отец, офицер, дослужился до генеральского чина, но семья была большая и жила в стесненных материальных условиях. Благодаря своему дворянскому происхождению юноша учился в привилегированном Итонском колледже, но семейные раздоры, вызванные смертью матери и вторичной женитьбой отца, заставили его покинуть колледж. В 1728 году он стал студентом филологического факультета Лейденского университета в Голландии, но ушел со второго курса, не имея средств.

Возвратившись в 1730 году в Англию, Филдинг пробует свои силы в драматургии. В это время из английского театра были вытеснены напыщенные пьесы аристократических драматургов, и сцена была завоевана буржуазной драмой. Однако это не означало приближения английского театра к жизни, не способствовало его расцвету, ибо в новых пьесах буржуазная Англия изображалась в слащаво-сентиментальном духе, в духе ханжеского благочестия. Драматурги стремились удовлетворить обывательские буржуазные вкусы.

Филдинг начинает борьбу за демократизацию английского театра, за сближение его с жизнью. Он создает цикл блестящих сатирических комедий, в которых смело и безжалостно бичует пороки буржуазно-аристократической Англии, нападая равно как на аристократов-тори, так и на торжествующую буржуазную партию вигов во главе с Робертом Уолполлом, стоявшим у власти. Филдингу удается создать собственную театральную труппу и стать во главе независимого театра. Но правительство Уолполла расправилось со смелым сатириком. В 1737 году был принят закон о театральной цензуре, который, по словам Б. Шоу, «заткнул рот» английскому театру. Несколько театров, в том числе филдинговский, было закрыто. Так был положен конец многообещающей театральной деятельности молодого просветителя.

Обремененный семьей, Филдинг вынужден был искать новые средства к жизни. В тридцатилетием возрасте он поступает в юридическую школу, где учились юнцы, и в 1740 году получает диплом юриста. Нужда преследует его и на этом поприще, ибо деятельность Филдинга как адвоката и судьи была отмечена духом бескорыстия и честности. Других эта профессия обогащала, так как они брали взятки, но Филдинг оставался верен себе, стремясь установить в Англии честное правосудие.

В условиях крайней бедности и нужды Филдинг создает в 40-х годах свои прославленные «комические эпопеи» — реалистические романы, которые снискали ему посмертно мировую славу. Но они не улучшили его положения, ибо бессовестные издатели, обогащаясь на его книгах, обирали писателя. Чтобы содержать семью, Филдинг должен был служить в качестве мирового судьи. Смерть любимой жены, нужда и заботы рано подорвали его здоровье. Он был сражен тяжелой болезнью, и врачи рекомендовали ему переезд на юг. Филдинг отправляется в Лиссабон и по пути ведет «Дневник путешествия в Лиссабон» в надежде издать его и обеспечить вторую жену и детей. Вскоре при приезде в Лиссабон он умирает. В 30-е годы, в годы театральной деятельности, Филдингом было создано свыше двадцати пьес, лучшими среди которых являются сатирические комедии «Политик из кофейни, или судья, пойманный в собственную ловушку» (1730), «Дон Кихот в Англии» (1734), «Пасквин» (1736) и «Исторический календарь на 1736 год» (1737).

В борьбе за демократизацию английского театра Филдинг опирался на опыт народного фарсового театра, умевшего откликаться на злободневные события, а также на традиции Аристофана, Сервантеса и Свифта. Эти имена красноречиво свидетельствовали о сатирической направленности драматургии Филдинга. Аристофановские традиции видны в острой злободневности комедий Филдинга, в смелых нападках на правителей, в стремлении «предать общественные злодеяния... общественному позору», как писал он в предисловии к «Политику из кофейни».

В этой комедии автор предает осмеянию один из общественных пороков того времени — продажность правосудия, его несправедливость. В пьесе разоблачаются грязные плутни судьи Скуизома, который, заставляя «правосудие» служить знатным и богатым, и сам умеет «нагреть руки» на своей профессии. Скуизом шантажирует подсудимых, требует у них сотни фунтов отступных, а когда среди беззащитных жертв встречаются женщины, он нагло предлагает им стать его содержанками. В этом образе Филдинг показал лихоимца и крючкотвора, типичного для тогдашнего английского суда.

Вторым центральным действующим лицом комедии является мистер Политик, столь же алчный, но жаждущий политической власти. Этот невежда, накопивший огромное состояние в Индии, считает, что его деньги дают ему право принимать непосредственное участие в государственных делах. Он рвется к кормилу государственного правления. Он уже приготовил двадцать проектов, которые намерен предложить парламенту «для своей собственной славы». Но мистер Политик остается невежественным толстосумом, способным лишь к торговым сделкам и надувательствам.

Пьеса заканчивается саморазоблачением судьи, попавшего в собственную ловушку, и торжеством невинных жертв, что скорее соответствует просветительной установке «исправлять нравы», нежели реальному жизненному исходу, так как судьи в Англии оставались безнаказанными.

Любовь к Сервантесу, которую Филдинг пронес через всю свою жизнь, подсказала ему мысль сделать Дон Кихота наблюдателем английской жизни XVIII века и вынести ей устами рыцаря Печального образа уничтожающий приговор. Прием этот давал возможность для смелых нападок на общественный строй Англии, на прогнивший государственный аппарат, погрязший в злоупотреблениях и взяточничестве. Так возникла комедия «Дон Кихот в Англии».

В ряде сцен Дон Кихот становится свидетелем предвыборной кампании в маленьком провинциальном городке Англии. Филдинг развертывает перед зрителями отвратительные картины предвыборной спекулятивной горячки, взяточничества и открытого подкупа, к которым беззастенчиво прибегают обе борющиеся партии. Эти сцены свидетельствуют об острой наблюдательности драматурга, о его умении в зародыше подметить явления, которые со временем выльются в опасную для нации болезнь, органический порок буржуазной системы.

Несправедливому строю Англии Филдинг противопоставляет «естественный порядок природы», при нём все люди должны трудиться, «а сквайры должны бы засевать поля, а не вытаптывать их копытами лошадей».

Поскольку лондонские театры находились под правительственным контролем, Филдинг делает попытку уйти из-под этого контроля. Он создает свою труппу и арендует помещение Малого театра в Хеймаркете, превратив свой театр в непосредственное орудие политической борьбы. Здесь он ставит свою новую комедию «Пасквин, или драматическая сатира на современность».

В ней изображается репетиция двух пьес — комедии «Выборы» и трагедии «Жизнь и смерть Здравого смысла». На сцене показываются и пьеса и наблюдающие за ней зрители, комментирующие ее, то есть «пьеса в пьесе». Возникает двойной объект сатирического обличения: Филдинг изображает в основной пьесе пороки английского общества и одновременно осмеивает ее зрителей. Вся постановка, полная иронии и издевательства, задевала за живое подлинных зрителей, которые видели и пьесу и пародирующих их мнимых зрителей пьесы.

Комедия «Пасквин» — острая политическая сатира, высмеивающая не только театр и его зрителя, но и все английское общество. В первой части комедии («Выборы») обнажается вся механика предвыборной агитации и ее последствия. Филдинг раскрывает технику избирательных процедур и махинаций, подкуп голосов выборщиков. Зритель видит, как по наущению жены мэр отменяет выборы как «неправильные», ибо они не в его пользу; видит, как происходит постыдный торг при дележе должностей и т. д.

Во второй части пьесы («Жизнь и смерть Здравого смысла») показаны королевский двор, придворные и аллегорические фигуры. Здесь также обнажаются общественные язвы, разоблачается порочная правительственная система. Комедия «Пасквин» пользовалась огромным успехом у демократического зрителя.

В 30-х годах XVIII века в Англии в большом ходу были «Исторические календари», предназначенные для праздного чтения и отличавшиеся пустотой и бессодержательностью. Это было незамысловатое чтиво для мещанской публики. В этих «ежегодниках» сообщалось о рождениях и свадьбах, продвижении в чинах, о смерти лиц из высшего сословия.

Используя форму такого обозрения, Филдинг наполнил ее серьезным социальным содержанием, создав комедию «Исторический ежегодник на 1736 год». Эта новая блестящая политическая сатира тоже была «пьесой в пьесе»: автор присутствует на репетиции своей пьесы и обильно комментирует ее содержание, обращаясь к зрителям.

В первой сцене («Сцена политиков») репетируемой пьесы показывается собрание политиков, встретившихся для обсуждения важных государственных дел. Автор поясняет, что действие происходит на острове Корсика, но зрителям было ясно, что имеется в виду другой остров — остров Джона Булля (Англия).

Политиканы обсуждают вопрос о выколачивании из населения дополнительных средств, т. е. вопрос о налогах (прозрачный намек на налоговую политику Роберта Уолполла). Политики выискивают, что еще не облагалось налогом, и вспоминают о просвещении. Но один из политиков, заметив, что «просвещение — действительно бесполезный предмет потребления», все же предлагает «обложить налогом невежество», ибо «невежество обладает крупным состоянием в королевстве».

Другая сцена, «Сцена аукциона», имеет более широкое обобщение. На аукционе за бесценок продается патриотизм, политическая честность, скромность, чистая совесть. Но все это — не ходкий товар. «Тончайший кусочек патриотизма» предлагается за десять фунтов, но никто не хочет его носить и за тысячу фунтов, ибо он не в моде. Напрасно аукционер превозносит качество этого товара: «Подумайте, джентльмены, какой вид он будет иметь на выборах... Пять фунтов! Охотников нет? Отложим патриотизм в сторону».

Не находит покупателя и «редчайший остаток политической честности». Такая же судьба постигает скромность и чистую совесть. Один из придворных замечает, что «с удовольствием дал бы 50 фунтов за то, чтобы избавиться от своей совести». Но когда аукционер объявляет продажу «успеха при дворе», начинается лихорадочная борьба, цена подскакивает, и успех при дворе достается мистеру Глупцу за 1000 фунтов.

Комедия завершается «сценой патриотов». Блестяще разоблачает Филдинг «патриотизм» .английской буржуазии, который она понимает своекорыстно, отождествляя интересы Англии с интересами торгашей. «Патриоты» провозглашают тост «за свободу и процветание», «за торговлю... особенно за мою лавку».

Затем появляется сам Уолполл под именем скрипача Некто, окруженный глупыми, алчными «патриотами». Скрипач сначала подкупает их, дает им деньги и заставляет танцевать под свою скрипку, а потом грабит, забирая назад свое золото вместе с золотом одураченных «патриотов».

Комедия эта вызвала взрыв негодования в правительственных кругах. Театр Филдинга был закрыт, в стране была введена жесточайшая театральная цензура. С этого времени английский театр, после кратковременного подъема при Шеридане, стал неуклонно деградировать. Об этом хорошо сказал Бернард Шоу, возродивший традиции Филдинга 150 лет спустя.

После закрытия театра Филдинг в поисках средств к жизни обращается к юридической профессии и начинает принимать участие в выездных сессиях суда. На этом поприще преуспевали адвокаты-выжиги и судьи-вымогатели. Но Филдинг отвергал взятки, делячество и крюкотворчество были ему глубоко чужды. Зато его адвокатская и судейская деятельность дали ему богатый материал для его творчества. Филдинг близко познакомился с темными сторонами английской жизни. Он увидел все социальные бедствия: голод, проституцию, нищету широких народных масс, алкоголизм, преступность. Деятельность буржуа предстала перед ним как узаконенный грабеж, как замаскированное воровство. Так возникает на основе этих жизненных наблюдений и размышлений замысел первого романа Филдинга «История Джонатана Уайльда Великого» (1739—1743).

Продолжая традиции своего великого учителя — Свифта, Филдинг, вынужденный пользоваться эзоповским языком, избирает в качестве орудия сатиры строго продуманное иносказание. Его повесть представляет собой ироническую биографию лондонского вора Джонатана Уайльда, главаря бандитской шайки и скупщика краденого, повешенного в 1721 году. Но под пером Филдинга эта биография становится лишь средством прикрытия «второго плана» романа — глубокой и беспощадной сатиры на феодально-буржуазную Англию, обрекающую трудовой люд на жестокую эксплуатацию, голод и нищету.

Дерзость сатирического замысла Филдинга становилась очевидной в его рассуждениях о «великих людях», пронизывающих весь роман. Эти рассуждения объединяют «в одну корпорацию» коронованных «убийц человечества» и других высокопоставленных грабителей вместе с обыкновенными убийцами и ворами. Джонатан Уайльд тоже заслуживает эпитета «великий», ибо он великий мошенник и поэтому является достойным собратом министров, полководцев и монархов. Вор отличается от любого завоевателя или государственного деятеля лишь масштабами своих преступлений. «Между собой они разнятся только степенью величия: у одних больше занятых рук, у других — меньше... Предположим, что у вора столько же пособников, сколько когда-либо имелось у любого премьер-министра — разве не будет он так же велик, как любой премьер-министр? Несомненно, будет».

Воров и государственных деятелей объединяет их ненасытная жадность и вероломство. Именно ненасытная жадность заставляет монархов, «возглавив множество воров, именуемых войском, завоевывать своих соседей и производить грабежи, насилия, кровопролитие среди себе подобных». На протяжении всей книги Филдинг выдерживает повествование в духе уничтожающей иронии, он говорит о «великих людях» с притворным, насмешливым подобострастием, и лишь изредка прорывается его с трудом сдерживаемое негодование.

Сатира Филдинга была направлена не только против завоевателей-тиранов, но и против буржуазного парламентаризма. Это было его подлинное открытие, это было исследование новых, еще не разоблаченных и не изученных пороков буржуазного общества.

Филдинг был свидетелем демагогической борьбы парламентских фракций и межпартийной борьбы, которая вводила в заблуждение подавляющее большинство современников. В 1742 году Уолполл вынужден был уйти в отставку, победила парламентская оппозиция, лидеры которой называли себя «патриотами». Уже в «Историческом календаре на 1736 год» Филдинг предсказал поведение «патриотов», которые тогда еще только рвались к власти. Теперь они оказались у кормила правления и полностью разоблачили себя. Лидеры парламентской оппозиции не выполнили ни одного обещания, они ограничились тем, что распределили между собой теплые правительственные местечки и в дальнейшем превзошли самого Уолполла в масштабах коррупции, вызывавшей у них в свое время такое негодование.

Эту демагогическую борьбу правящих партий Филдинг увековечил в главе «О шляпах». Зло и остроумно, поистине со свифтовской силой Филдинг вскрывает смысл двухпартийной системы, повествуя о возникновении двух партий в воровском мире Лондона. «Так как все эти персоны придерживались различных принципов, вернее — разных головных уборов,— иронически пишет Филдинг,— между ними частенько возникали разногласия». В результате возникло две партии — партия заломленных шляп и партия нахлобученных шляп (намек на тори и вигов). Ссоры между этими двумя партиями в конце концов привели к тому, что «со временем они сами стали думать, что в их расхождениях и в самом деле есть кое-что существенное».

И вот Уайльд урезонивает их, отбрасывая в сторону лицемерие. Его речь по этому поводу — блестящий образец сатирической критики буржуазного парламентаризма. «Джентльмены, мне совестно видеть, как люди, занятые столь великим и достославным делом, как ограбление публики, столь глупо и малодушно ссорятся между собой... Первые изобретатели шляп этими чисто внешними признаками хотели только обмануть жалкую чернь... Поэтому вы поступаете разумно, если, находясь в толпе, занимаете чернь вашими ссорами по поводу этих различий, чтобы в то время, когда они слушают ваши разглагольствования, с большим удобством и безопасностью очищать их карманы. Но поддерживать эти смехотворные раздоры всерьез — величайшее безумие и нелепость. Если Вам известно, что все вы жулики, то какое значение может иметь разница между широкими и узкими полями? Разве жулик перестает быть жуликом в той или иной шляпе?»

Гениальная сатира Филдинга остается актуальной и в наши дни. Выдающиеся реалисты XX века (А. Франс, Д. Лондон, Т. Драйзер и др.) не раз будут обращаться к этой теме, разоблачая лживую двухпартийную систему буржуазного парламентаризма.

В XIV главе романа Филдинг вновь возвращается к этой великой социальной проблеме, к тайне капиталистической эксплуатации, до него еще не затронутой в литературе. И снова свои открытия он приписывает вору Уайльду, усиливая сатирическое звучание романа. «Человечество,— рассуждает Уайльд,— делится прежде всего на две больших категории — на тех, кто живет трудом своих рук, и на тех, кто пользуется чужими руками. Первые составляют низменную и черную, вторые — благородную часть человеческого рода. А потому люди, занимающиеся коммерцией, мудро пользуются выражением «употреблять рабочие руки» и справедливо оценивают друг друга, смотря по тому, сколько таковых они употребляют; таким образом, один купец утверждает, что он важней другого, потому что употребляет больше рабочих рук».

Здесь еще нет ясного понимания природы капиталистического строя, выражена лишь догадка о паразитическом характере буржуазных отношений. Вот почему при всех своих догадках Филдинг не может прийти к выводу об органической порочности буржуазного предпринимательства, буржуазия ему кажется нужной частью общества. Вот почему, когда Филдинг захотел противопоставить всему хищническому миру — от монарха до вора — подлинное человеческое величие, он избрал для этого добродетельного коммерсанта Томаса Хартфри. Естественно, что образ этот оказался бледным и безжизненным. Честный Хартфри, запутавшись в сетях, расставленных Уайльдом, и попав в тюрьму, черпает мужество в религии, сохраняет бодрость и вознаграждается за свое терпение: он выходит из тюрьмы и становится богаче прежнего.

Здесь сказались иллюзии и заблуждения просветителя Филдинга, не видевшего в народе активной силы. Миру насилия, зла и обмана он противопоставляет честность и терпение отдельных индивидуумов, которые могут парализовать действия хищников. Но эти слабости финала романа не должны заслонить его огромных достоинств — смелой сатиры, направленной против несправедливости и лицемерия буржуазно-феодальной Англии. Начиная о этого романа, Филдинг приступает к созданию своих «комических эпопей», написанных «в подражание манере Сервантеса» (как подчеркивает сам автор), т. е. больших реалистических романов, отражающих все многообразие английской жизни XVIII века.

Роман «История приключений Джозефа Эндрюса и его друга мистера Абрагама Адамса» (1742) возник в ходе полемики Филдинга с Ричардсоном, он был задуман как пародия на ричардсоновскую «Памелу» (1740). Филдинг восстает против идеализации буржуазных «добродетелей», характерной для «Памелы». Он делает мишенью своих насмешек пуританскую чопорность ричардсоновской героини, ее лицемерную, расчетливую добродетель; он высмеивает весь религиозно-морализаторский дух романа.

Полемика Филдинга имела принципиальный, политический характер. Продолжая линию Свифта, великий просветитель резко расходился с Ричардсоном и теми его единомышленниками, которые ограничивались лишь критикой аристократических пороков — мотовства и распущенности,— не видя тех грозных бедствий, которые несли с собой новые буржуазные отношения под маской умеренности и бережливости.

Зло и беспощадно пародируя Ричардсона, Филдинг делает его героиню второстепенным персонажем своего романа, главным же героем у него выступает родной брат Памелы Джозеф Эндрюс. Он — слуга тетки ее мужа, сквайра Буби (известно, что в «Памеле» этот сквайр фигурировал под инициалом Б., Филдинг расшифровывает Эту фамилию как Буби — что значит «олух»).

Филдинг «вывертывает наизнанку» исходную ситуацию «Памелы»: если у Ричардсона порочный аристократ преследует своими ухаживаниями служанку Памелу, то у него лакей Джозеф вынужден защищать свою невинность от домогательств леди Буби. При этом Джозеф, защищающий свое целомудрие с такой же энергией, как Памела, вознагражден за добродетель совсем по-иному: его выгоняют из дома.

Но Джозеф отнюдь не является носителем буржуазных пуританских добродетелей, как Памела. Автор дает реалистическую мотивировку его поведению: он любит служанку Фанни и верен ей. Филдинговская служанка также сознательно противопоставлена ричардсоновской служанке, ставшей госпожой: Фанни — крепкая и жизнерадостная девушка, лишенная религиозного благочестия. Если Памела ведет своеобразную бухгалтерскую книгу учета своих «добрых» дел, за которые она должна быть вознаграждена Провидением, то Фанни не боится дать волю своим чувствам и неспособна на расчетливую любовь. К тому же она неграмотна и никому не пишет писем.

Однако роман Филдинга по мере его создания перерастал рамки литературной пародии. Оставаясь остро полемическим, он превращается в произведение с большим реалистическим размахом, рисующее грубую, неприкрашенную действительность.

В программном предисловии к «Джозефу Эндрюсу» Филдинг выдвигает новые принципы правдивого изображения жизни. Отстаивая демократические и гуманистические принципы, он подчеркивает, что главными героями его «комической эпопеи» являются «особи низших сословий», при этом он доказывает необходимость изображать таких героев без карикатурности и шутовства, а с полным уважением и серьезностью — «характеры и чувства» героев должны быть «естественными».

В своем предисловии Филдинг затрагивает важный вопрос о сущности комического, о природе юмора. Его мысли по этому поводу будут впоследствии подтверждены опытом великих реалистов XIX и XX веков. «Только человеку извращенного ума,— пишет Филдинг,— безобразие, увечье или бедность могут показаться смешными сами по себе». Подлинным источником комического, истинно смешного Филдинг провозглашает притворство, диктуемое суетностью, тщеславием или лицемерием.

^Итак, сочувственное изображение жизни народа («низших сословий») и острое осмеяние пороков господствующих классов — такова программа Филдинга-романиста.

Картины английской жизни, нарисованные в «Джозефе Эндрюсе», встают перед читателем во всей своей суровости и неприглядности: полная безнаказанность и самодурство дворян; собственнический Эгоизм буржуазии; бессердечие и равнодушие к несчастьям маленьких людей со стороны имущих классов. Герои Филдинга — Джозеф Эндрюс и пастор Адамс — постоянно сталкиваются с тем, что им не на что поесть, у них нет денег, чтобы заплатить по счету в трактире, нет денег, чтобы проехать в почтовой карете. Но именно такие люди способны на отзывчивость и помощь. Истинную человечность Филдинг находит в сердцах бедняков, как это демонстрируется в знаменитой сцене у дорожной канавы.

Джозеф Эндрюс, изгнанный из поместья леди Буби за свое целомудрие, пробираясь пешком в Лондон, подвергается ограблению. Его жестоко избивают, раздевают донага и бросают в канаву. Проезжавшая мимо него почтовая карета остановилась, так как кучер услышал стоны. Среди пассажиров — респектабельных леди и джентльменов — не нашлось ни одного, кто проявил бы к Джозефу сострадание. Они отказываются пустить его в карету из-за соображений приличия. Никто из них не желает дать ему верхнюю одежду, чтобы прикрыть наготу и спасти от холода.

В ближайшей гостинице Джозеф также оказывается брошенным на произвол судьбы. Богатая трактирщица не хочет дать ему белье, а доктор отказывается бесплатно перевязать раны. И только бедная трактирная служанка приходит ему на помощь, уступив больному свою постель и перевязав ему раны. Так вокруг Джозефа и его друга Абрагама Адамса сосредоточивается мир бедняков — трактирные служанки, почтари, деревенские коробейники, солдаты, фермеры, образующие второй полюс романа. Эти люди бедны, речь их груба и одежда потрепана, но это — цвет Англии.

Воплощением лучших качеств народной Англии выступает пастор Адамс, принадлежащий к числу главных героев романа и являющийся наиболее живым и всесторонне обрисованным характером. При всей своей учености и трудолюбии Абрагам Адамс живет в крайней нужде, и причина его бедности заключается в глубокой честности, прямоте и независимости суждений. Этот бедняк-бессребреник готов прийти на помощь каждому обиженному и гонимому, что вовлекает его то в смешные, то в неприятные, затруднительные положения. И в этом пастор Адамс напоминает бессмертного Дон Кихота. Сравнение это не является случайным, ибо Филдинг вдохновлялся романом Сервантеса, сознательно следовал за ним, создавая образ своего героя. Подобно Дон Кихоту, пастор Адамс наивен, полон жажды справедливости и готовности к борьбе со злом. Но в отличие от своего прототипа, Абрагам Адамс вмешивается в дела неудачников с большей пользой, а неприятности испытывает потому, что он беден и бесправен. Пьяные сквайры травят его собаками, как зайца, устраивая себе грубую потеху. Леди Буби, его прихожанка, не пускает его дальше кухни. Мировой судья пытается упрятать его в тюрьму, потому что Адамс плохо одет и лишен внешнего благочестия.

Но несмотря на все невзгоды, пастор Адамс умело защищает свое человеческое достоинство, давая отпор обидчикам либо острым словом, либо пуская в ход крепкие кулаки. Верный друг в нужде, Адамс бросает вызов самодурке леди Буби, запретившей из-за ревности венчать Джозефа и Фанни.

Таков положительный герой Филдинга, противопоставленный чопорности, фарисейству и бессердечию буржуазных героев Ричардсона и Стиля. Филдинг остро критикует пороки буржуазного человека, создав сатирический образ священника — дельца Троллибера-стяжателя, который сочетает пасторские обязанности с разведением свиней для рынка. Последнее — его истинное призвание, ибо к бедствиям людей этот «пастырь» глух и равнодушен. Таков же и бесчеловечный и алчный Питер Паунс, хвастающий тем, что «своими руками» создал свое богатство.

Но Филдинг не смог перешагнуть границы просветительской идеологии, не смог сделать всех выводов, которые вытекают из его романа. Роман заканчивается счастливой развязкой. Джозеф оказывается сыном помещика средней руки, похищенным в детстве цыганами, а Фанни — сестрой Памелы. Утопический социальный идеал Филдинга — это жизнь в достатке, добытом трудом своих рук, вдали от суетной и развращенной цивилизации. Так живет джентльмен фермер Вильсон, и Джозеф Эндрюс в качестве сына Вильсона, женившись на Фанни, приобщается к этой идеальной жизни. В действительности это было призрачное опасение, ибо ломка аграрных отношений под влиянием промышленного переворота сметала и разоряла такие гнезда. Однако эта утопия возникает лишь в конце романа, дается «под занавес», в то время как весь роман дает правдивую, реалистическую картину жизни Англии и пронизан духом безжалостного осуждения морали и нравов имущих классов.

Вершиной реалистического искусства Филдинга, его шедевром явился роман «История Тома Джонса Найденыша» (1749). Продолжая следовать «манере Сервантеса», Филдинг создает новую «комическую эпопею», отмеченную пафосом познания действительности, живым интересом к нравам и судьбам людей.

Ко времени создания романа Англия сделала еще один шаг на пути капиталистического развития, и Филдинг чутко это уловил. И хотя он продолжает разоблачать сословное неравенство и грубый произвол помещиков, разврат и паразитизм аристократической верхушки, все же на первый план в «Томе Джонсе» выступает гневное осуждение власти буржуазного «чистогана». В связи с этим полемика с буржуазными апологетами типа Шефтсбери и Ричардсона не прекращается, она лишь принимает новые формы. Если в предыдущем романе Филдинг боролся с пуританистом-Ричардсоном при помощи пародии, то в «Томе Джонсе» он парирует на моральные устои этого писателя созданием живого, реалистического, удивительно полнокровного образа.

В «Истории Тома Джонса Найденыша» особенно наглядно видна яркая особенность реалистического романа Филдинга: живой, полный интереса и драматизма рассказ о приключениях героя, развертывающийся на богатейшем фоне английской жизни, прерывается многочисленными авторскими отступлениями и комментариями. Филдинг мастерски пользуется ими, то создавая ретардацию, то давая возможность отдохнуть читателю, уставшему следить за похождениями героев (ибо эти отступления полны интереса, наблюдательности и остроумия) и заставляя его с новыми, освеженными силами устремляться вслед за ними. В этих отступлениях и комментариях есть немало рассуждений об искусстве и литературе, составляющих развернутую программу эстетики просветительского реализма.

Здесь мы находим интересные рассуждения Филдинга о романе, как жанре, способном наиболее полно и всесторонне отразить жизнь. Он заявляет, что романист обязан «общаться с людьми всех званий и состояний, потому что знание так называемого высшего общества не научит его жизни людей низшего класса, и наоборот, его знакомство с жизнью низшей части человечества не откроет нравов высшей его части».

Эта же мысль подчеркнута в эпиграфе романа, взятом из Горация: «Видел нравы многих людей».

Далее, принципиально важным было заявление Филдинга о том, что целью искусства является познание человека: «высочайшим предметом для пера наших историков и поэтов является человек». Решая важный для писателей-просветителей вопрос о свойствах «человеческой природы», Филдинг делает немало психологических открытий. Обратимся к основному содержанию.

Центральным героем своего романа Филдинг избирает подкидыша Тома Джонса, чье происхождение длительное время остается неизвестным, и поэтому он подвержен всем превратностям судьбы, которые являются уделом человека без роду и племени. Правда, Том воспитывается как приемыш в доме богатого помещика Олверти, но его положение становится шатким и непрочным, оно зависит от прихоти и капризов сквайра и его окружения.

Мистер Олверти живет в своем поместье вместе с сестрой Бриджет, вдовой, имеющей сына Блайфила. Том воспитывается вместе с Блайфилом под руководством философа Сквейра и богослова Тва-кома. Порывистая и бесхитростная натура Тома делает его безоружным перед лицом его завистников и врагов: эгоистичной Бриджет, лицемерного и жадного Блайфила, тупых ханжей-воспитателей. Доброта Тома, его отзывчивость, благородство, готовность придти на помощь человеку в беде дают богатую пищу для злословия его врагов, которые клевещут на него, извращают подлинные мотивы его поведения.

В результате за Томом Джонсом закрепляется репутация негодного повесы, беспутного малого, которому ставят в пример добродетельного и нравственного Блайфила.

Источник ненависти Блайфила к подкидышу заключается в его боязни утерять наследство, часть которого может перейти к Тому. Ненависть Блайфила удваивается, когда он узнает, что Тому удалось покорить сердце красавицы Софьи — дочери соседнего богатого помещика Вестерна. Жадный и завистливый Блайфил сам давно метит стать мужем Софьи и владельцем ее имения. Но девушка презирает ханжу Блайфила и отдает сердце смелому и благородному Тому. Однако ее отец, грубый и сумасбродный сквайр Вестерн, уважая Тома за смелость и ловкость, приходит в ярость, узнав о выборе дочери, и решает насильно выдать ее замуж за наследника мистера Олверти — Блайфила.

Блайфил со своей стороны принимает меры. Оклеветав Тома, извратив его добрые побуждения (по случаю выздоровления мистера Олверти Том закатил пирушку, а Блайфил убедил дядю, что Том радовался его болезни и ждал его смерти), Блайфил добивается изгнания соперника из дома. Оклеветанный, безродный сирота вынужден скитаться по дорогам Англии. Пешком он пробирается в Лондон, чтобы наняться на корабль. Спасаясь от насильственного брака, Софья бежит из дома и тоже устремляется в Лондон под покровительство тетки, леди Белластон. В Лондоне оказывается и Блайфил, который фабрикует судебное дело и собирается с помощью лжесвидетелей отправить Тома Джонса на виселицу. Но смелость и великодушие побеждают у Филдинга, как всегда. План Блайфила срывается. В финале раскрывается тайна происхождения Тома: он — племянник мистера Олверти, сын миссис Бриджет, которая подкинула его в постель своему брату, чтобы скрыть свой «грех». Разоблачив Блайфила, Том женится на Софье.

Центральными действующими лицами романа являются Том Джонс и Блайфил; Том Джонс — положительный идеал человека в филдинговском понимании, но это не сплошная добродетель ричардсоновского толка. В характере Тома Джонса смешаны добро и зло, однако с явным перевесом в сторону добра. Он порывист, непосредствен, во всех своих поступках он руководствуется голосом сердца, а оно у него большое и великодушное, хотя необдуманность и молодость толкают его иногда на неблаговидные поступки. Чтобы спасти полевого сторожа Черного Джорджа от наказания за браконьерство, он берет вину на себя. Он продает пони, подаренного мистером Олверти, чтобы помочь голодающей семье Черного Джорджа, все-таки уволенного. Удовлетворив желание дочери сторожа, он корит себя за то, что обидел девушку, и готов жениться на ней, не окажись у нее множество поклонников.

Оказавшись в Лондоне без средств, Том становится любовником леди Белластон, хотя тоскует по Софье и разыскивает ее. Том Джонс — реальный человек, Филдингу удалось придать ему подкупающую жизненность.

Что касается сплошь добродетельных людей, то они часто оказываются лицемерами. Таков Блайфил. Внешне это добродетельный юноша, он любит произносить высоконравственные речи, против которых нельзя решительно ничего возразить, но Блайфил — лицемер и негодяй, за его речами скрывается низкая и подлая душа. В своей «комической эпопее» Филдинг использует парадокс — прием, основанный на перевертывании обычных буржуазных представлений о пороке и добродетели: автор разоблачает «добропорядочного» и благоразумного Блайфила и противопоставляет ему беспутного Тома Джонса, имеющего скверную репутацию, но на самом деле великодушного и чистосердечного. Впоследствии парадокс станет у английских писателей (особенно у Б. Шоу) распространенным оружием острой критики лицемерной буржуазной морали.

Блайфил — типический образ большой обобщающей силы. Он — носитель морали и нравов нового поднимающегося класса буржуазии. Господствующая черта его характера — алчность, стремление к богатству, погоня за деньгами. Во имя этой господствующей страсти он строит и свою политическую карьеру, стремясь попасть в парламент. Многое роднит Блайфила и с Джонатаном Уайльдом и со свифтовскими иеху. Блайфил — еще одна догадка Филдинга относительно нового буржуазного человека, выходящего на арену политической и экономической жизни.

Но, в отличие от Свифта, Филдинг более оптимистичен, он верит, что в существующих условиях возможно торжество справедливости и достижение жизненной гармонии. Добрые дела и поступки, подобные делам мистера Олверти и Тома Джонса, способны, по его мнению, ослабить социальное зло. Назидательной является также искренняя любовь Тома и Софьи, способная преодолеть все препятствия. В этом историческая неизбежность ограниченности просветителя Филдинга: большому миру несправедливости и зла, силе чистогана он противопоставляет своеобразную утопию — маленький мир добросердечных людей, «естественных» и добрых.

Этот оптимизм Филдинга был поколеблен в конце его жизни, ибо английская действительность не давала оснований для просветительской веры в установление «равновесия» между идеалом и действительностью. Кризис просветительского гуманизма Филдинга проявился в его последнем романе «Амелия» (1751). Мучительное сознание несоответствия между идеалами просветительского гуманизма и реальным ходом социального развития Англии, невозможность найти выход из этих противоречий явились причиной отступления от жизненной правды, породили религиозно-морализаторские тенденции. Герой романа — бедный отставной капитан Бутс оказывается на дне жизни, попадает в тюрьму. Но это великолепное реалистическое начало романа портится морализаторством. В тюрьме Бутс проникается религиозными настроениями, зачитывается церковными проповедями, которые возвращают ему веру в Провидение. И небо посылает ему спасение: его жена Амелия получает богатое наследство, и Бутс выходит из тюрьмы.

Эти отступления от логики жизненных обстоятельств, эти слабости Филдинга были исторически неизбежными. Удивительны не они, а его проницательность, его гениальные догадки и открытия относительно новых буржуазных отношений, шедших на смену феодальным. Чудесный гений Филдинга поднял английский бытовой роман на новую ступень с точки зрения художественности и полнокровия реализма. Его «комические эпопеи» составляют вершину не только английского, но и европейского реалистического романа.