Просветительский реализм в эпоху Просвещения

В схватке с подражательными и идеализирующими тенденциями классицизма в просветительской литературе XVIII века складывается новый художественный метод - просветительский реализм. Его наиболее большими теоретиками были Дидро и Лессинг. Для них свойственно стремление предельно приблизить искусство к истокам современной им жизни, освободить его от влияния античной мифологии. Защита ими современной тематики имела огромное прогрессивное значение, она помогала развитию творчества, близкого и понятного широким массам людей. В ориентации на демократического читателя и зрителя заключалась важная черта эстетических принципов просветителей-реалистов.

Классицизм даже в его просветительской редакции был рассчитан преимущественно на образованные слои феодального общества, на тех, кто в какой-либо мере был знаком с античной культурой. Герои античности не были столь близки и понятны представителям «третьего сословия». Буржуазия требовала нового искусства, которое бы отвечало ее историческим потребностям и эстетическим вкусам. Перед идеологами Просвещения возникла задача демократизации литературы, и она была решена в трудах Дидро, Лессинга, Руссо и других мыслителей XVIII века.

Свою эстетическую программу теоретики реализма создавали не умозрительно. Они исходили из запросов времени и опирались в какой-то мере на живую практику современного им искусства. В первой трети XVIII века в Европе, как выражение запросов буржуазной публики и как реакция на классицизм, появляется «мещанская трагедия». Первым ее образцом был «Лондонский купец» Дж. Лилло (1731). Трагическая коллизия пьесы уходила своими корнями в повседневную жизнь, герои были выходцами из буржуазной среды, мораль вполне соответствовала нравственным понятиям зрителей.

В первую половину столетия во Франции получает распространение «слезная комедия», в которой изображались всевозможные добродетели третьесословного человека. Родоначальниками жанра были Детуш и Лашоссе, в Германии он нашел приверженца в лице Геллерта.

Большим художественным достижением просветительской литературы был реалистический роман, эпос «частной жизни». Становление его связано с формированием иных буржуазных отношений.

В 1719 году выходит в свет «Робинзон Крузо» Д. Дефо, произведение, прославляющее инициативу, предприимчивость человека, порожденного буржуазным строем. Да «Робинзоном Крузо» следуют романы Лесажа, Ричардсона, «Путешествие Гулливера» Свифта, которые дали сильный толчок развитию эстетики реализма.

В романистике Просвещения героем повествования выступает простой человек, который действует в реальных обстоятельствах. В галантно-исторических романах Скюдери, Кальпренеда, Цезена, пользовавшихся в XVII веке популярностью в аристократических салонах, не было жизненной правды. События, фантастические по характеру, развертывались в далеком, часто легендарном прошлом и группировались вокруг деяний царей и полководцев, личностей не частных, как Робинзон или Гулливер, а «исторических».

Роман всецело отвечал эстетическим запросам буржуазного читателя. Просветители-романисты в художественном завоевании частной, повседневной жизни явились продолжателями традиций Возрождения и прежде всего Сервантеса как автора «Дон Кихота». Некоторые из них, например Дефо в «Молль Флендерс» и Лесаж в «Жиль Власе», использовали форму испанского плутовского романа, в котором развертывалась широкая панорама реальной действительности. Вообще просветители в своей борьбе за человека, за гармоничные общественные отношения явились наследниками гуманистов XIV—XVI веков. Они продолжили также их эстетические поиски по сближению искусства с жизнью. Недаром Дидро и Лессинг в обосновании реализма стремятся опереться на художественный опыт Шекспира. Но это не значит, что литература Просвещения идет проторенными путями, лишь повторяя художественные открытия Ренессанса. Она по-своему решает свои задачи, подсказанные временем, используя достижения ренессансной культуры.

Интерес просветителей к человеку, к его переживаниям, к его внутренним духовным ценностям обусловил в XVIII веке расцвет лирики. Лирическая поэзия не была характерна для классицизма, который волновали не личные, интимные, а гражданские страсти людей. Поэтическое творчество классицистов было рационалистским, в нем преобладала ода, а не задушевная лирическая песня. В эпоху Просвещения получает распространение анакреонтическая поэзия, прославляющая вино, любовь, дружбу и другие радости повседневной человеческой жизни. Особенно много поэтов-анакреонтиков выдвинула французская литература (Шолье, Грекур, Парни, Дора, Лафар и др.). Немало их было в Германии (Гагедорн, Глейм, Уц, Э- фон Клеист и др.). Их стихотворения были лишены большого общественного содержания, но, тем не менее они не выходили из общего русла просветительской идеологии. В них утверждалось право человека на счастье и тем самым косвенно осуждались притеснения личности в условиях феодального общества, порицалась ханжеская христианская мораль с ее всевозможными запретами. Удивительным явлением в европейской поэзии XVIII века было творчество великого народного порта Шотландии Роберта Бернса, который в своих жизнерадостных, полных лукавого юмора поэмах, Эпиграммах, задушевных лирических песнях открыл душу своего народа, передал любовь шотландцев к своей родине, их критическое отношение к светским и церковным владыкам.

Особенно значительны достижения в лирике молодого Гёте, который в чудесных стихах воспел молодость, свежесть, искренность юношеского чувства, выразил свое «языческое» восхищение красотой природы, смело бросив вызов нравственным догмам филистерства и христианской церкви. Недаром Гёте так ненавидели реакционеры, особенно церковники.

Теоретики реализма понимают искусство как «подражание природе», т. е. говоря современным языком, как воспроизведение действительности. Формально это положение признавали и классицисты, но они вносили в него весьма существенное ограничение. Оказывалось, подражать можно лишь так, чтобы изображение соответствовало «разуму» и «вкусам» просвещенных кругов общества. В результате «природа» входила в искусство очищенной, идеализированной, а не в своем реальном содержании. Писатели классицистского направления нарушали в своем творчестве принцип объективного изображения жизни. Они превращали слово в средство пропаганды определенных морально-политических истин. Тем самым подрывалась специфика литературы как особой формы отражения действительности.

Понимание искусства как подражание природе повлекло за собой выдвижение качественно иных критериев для оценки достоинств писательского труда, чем при классицизме. Не следование классицистским «правилам» вменяется теперь в заслугу писателю, а правдивое изображение жизни. Правда и выразительность объявляются основными законами художественного творчества.

В эстетике реализма, по существу, впервые начали появляться такие понятия, как художественный образ, типическое, естественность, правдивость и т. д. Введение их оказалось возможным именно благодаря тому, что искусство стало рассматриваться как явление, вторичное по отношению к действительности. Достоинство произведения определяется теперь не тем, насколько оно удовлетворяет требованиям эстетического кодекса Буало, Батте или Лагарпа, а тем, насколько глубоко, правдиво, художественно выразительно оно отражает жизнь.

Однако теоретики XVIII века не последовательно проводили материалистическую точку зрения на искусство. Просветительский взгляд на историю, на ее движущие силы не позволил им в полной мере использовать возможности, заложенные в реализме. Полагая, что миром правят мнения, связывая достижения разумного строя жизни с внутренним обновлением общества, с моральным воздействием на людей, они требовали от писателя поучения, прославления «добра» и развенчания «зла».

Стремление к назиданию во многом подрывало борьбу просветителей за реализм, вступало в противоречие с принципами реалистического изображения жизни. Оно приводило к появлению в их творчестве (например, в драмах Дидро «Побочный сын» и «Отец семейства») идеальных героев (бескорыстных буржуа, адвокатов и т. д.), воплощающих не конкретно-исторические черты людей определенного общественного круга, а просветительские мечты о возможном человеке.

Просветители сами чувствовали слабые стороны своей эстетической концепции. Их мысль работала над тем, чтобы сочетать реальное с идеальным, сущее с должным. Стремясь преодолеть схематичность в обрисовке человека, Дидро советует драматургам изображать не абстрактные добродетели и «страсти», а «общественное положение» людей. Однако раскрытие одной социальной сущности героев могло привести к схематизму иного рода. Поэтому Дидро пытается соединить «общественное» с «человеческим». В том же направлении идут и поиски Лессинга.

Дидро и Лессинг бьются за введение в современную литературу героя, который был бы тесно объединен с породившей его буржуазной средой своими занятиями, покроем платья, привычками, принципами языка, но в то же время по строю своих мыслей и чувств поднимался бы над своим сословием, служил бы ему примером для эффективного подражания. Короче говоря, они хотели реального буржуа сделать выразителем просветительских идей.

Эстетика просветительского реализма складывалась в борьбе с классицизмом. Причем Дидро и Лессинг не принимают не только творчества монархически настроенных классицистов, они с эстетической точки зрения критикуют также Вольтера. Его трагедии им кажутся «холодными». ЭТУ холодность они объясняют тем, что Вольтер раскрывает своих героев только в их общественном качестве, не обращая внимания на их естественные, человеческие чувства. В его пьесах действуют граждане, персонификации политических страстей, а не живые люди.

Брут Вольтера, без колебаний отправляющий своего сына на казнь, кажется Дидро и Лессингу слишком возвышенным, необычным. Демократический зритель, по их убеждению, может испытывать к нему чувство холодного восхищения, а не живого деятельного сострадания, которое требует, чтобы герой сам по-человечески страдал, а не стоически подавлял в себе простые, человеческие движения сердца.

Отсюда проистекает важное в теории просветительского реализма требование очеловечивания героя, соединения в одном лице и гражданских и человеческих черт. Одновременно возникала возможность преодоления однолинейности классицистских образов, открывался путь к созданию психологически сложных, внутренне противоречивых драматических характеров.

Образец человека-героя Лессинг, обращаясь к опыту античных писателей, находит у Софокла, в его трагедии «Филоктет». В Филоктете нет ничего стоического. Испытывая мучительную боль от незаживающей раны, он оглашает остров криками, но в то же время он умеет подавлять свои страдания, когда обстоятельства велят ему быть гражданином.

Однако, критикуя Вольтера как художника, Дидро и Лессинг высоко ценили его борьбу с религиозным фанатизмом, отдавали должное республиканскому и тираноборческому пафосу его трагедий. Они принимали в целом идейную направленность просветительского классицизма, но не одобряли те способы, которыми она осуществлялась. Дидро и Лессинг, как и Вольтер, боролись за то, чтобы в жизни было больше самоотверженных борцов за свободу, но они выступали против того, чтобы человек со «стальным сердцем» занимал центральное место в драматургии, так как это вело к схематизму, уменьшало воспитательное воздействие драмы. Теоретики реализма ищут путей демократизации искусства, сближения его с современностью, с запросами народа. Они хотят видеть героя человечным, близким и понятным демократическому зрителю, усматривая в этом возможность превращения театра в подлинную школу воспитания масс.

Критикуя бесчеловечность, безнравственность, жестокость больших и малых властителей, реалисты XVIII века стремятся противопоставить им гуманность, высокие нравственные достоинства новых людей, выражающих передовые мысли и чувства эпохи. Отрицание неразумных форм поведения в просветительском реализме, как правило, сочетается с утверждением идеала. Просветители не представляли себе творчества, не озаренного светом больших жизнеутверждающих идей. Поэтому проблема положительного героя занимает, но существу центральное место в их эстетике. Разоблачая все отживающее, неразумное, они страстно борются за торжество нового, твердо веря в силу слова и морального примера. Стремясь приблизить искусство к истокам современной жизни, теоретики просветительского реализма, естественно, выступают против подражания античным образцам, чем так «грешили» классицисты. Расцвет современной им литературы они ставят в зависимость от ее способности правдиво отражать действительность, а не копировать произведения античных писателей. Это совсем не означает, что Дидро и Лессинг не ценили классиков древности. Напротив, они очень высоко ставили их творчество. Его силу они видели в правдивости. Гомер, Софокл, Еврипид, по их мысли, достигли выдающихся успехов, прежде всего потому, что творили правдиво.

Теоретики реализма выдвигали перед современными им художниками задачу не подражания античным мастерам, а освоения принципов их творческой деятельности. Быть верным традициям Гомера — это значит правдиво воспроизводить современную жизнь, а не механически копировать его произведения. В данном случае просветители близко подходят к пониманию сущности художественного метода и преодолевают характерный для классицистов неисторический взгляд на развитие искусства.

Реалисты эпохи Просвещения изображают человека конкретно исторически. Особенным богатством бытовых зарисовок отличается английский роман (Дефо, Филдинг, Смоллетт). Социальная конкретность наличествует также и в реалистической драме.

Писатели реалистического направления стремились объяснить поведение людей обстоятельствами их жизни. Это стремление направляло их внимание на действительность, что имело своим следствием усиление критических тенденций в их творчестве. Особенно тесно связаны с жизнью отрицательные герои просветительской литературы. Они чувствуют, мыслят, действуют вполне «исторически», по законам воспитавшей их социальной среды. Обличая их всевозможные пороки, просветительский реализм выносил вместе с тем свой обвинительный приговор и феодальному строю.

Теоретики реалистического искусства (особенно Лессинг) обосновали право современного им писателя на критику феодального общества. Жизнь, по их мысли, со времен гомеровской Греции, когда она была гармоничной, изменилась, стала изобиловать противоречиями, поэтому вполне законно критическое к ней отношение. Современный художник уже не может, подобно древнегреческим авторам, изображать только прекрасное. Он обязан показывать и безобразное и исходить в своем творчестве не из принципа красоты, а руководствоваться новым поэтическим законом, выдвинутым современным миром,— правдой и выразительностью. Однако правдивость в просветительском реализме имела свои пределы. Социальные отношения, характерные для феодального строя, далеко не всеми гранями входили в произведения реалистов XVIII века. Они сосредоточивали внимание на проблемах семьи, любви, на юридическом, политическом бесправии народа, но почти совершенно не касались классовых противоречий. Экономические причины социального угнетения выпадали из поля их зрения.

Конфликты в просветительской литературе носят, как правило, идеологический (моральный, религиозный, политический и т. д.) характер^ они не затрагивают экономической основы общества, его классовой структуры. В связи с этим и борьба героев-антагонистов развертывается не на реально-исторической почве, а в мире идей.

Понятно, что масштабы идейных столкновений весьма различны. Все зависит от исторических обстоятельств, от мировоззрения писателя. В «мещанской трагедии» или «слезной комедии» они незначительны и вращаются вокруг вопросов частной, семейной жизни. В творчестве Лессинга, Шиллера они приобретают остросоциальную и даже политическую окраску, а в «Фаусте» Гёте захватывают проблемы мирового значения, касающиеся судеб всего человечества.

Интерес к идеологии вырастает из учения просветителей о том, что миром правят мнения. Раскрывая противоречие действительности главным образом в идеологической сфере, они были убеждены, что их преодоление возможно также идеологическим путем, средствами морального воздействия и просвещения. Идея о революционном преобразовании общественных отношений отодвигалась на второй план.

Преувеличение роли идеологического фактора в истории самым непосредственным образом сказалось на творчестве реалистов XVIII века. Оно привело к появлению в их произведениях «героев-рупоров», резонеров и т. д., которые своими речами и нравственным поведением должны оказывать положительное влияние на своих противников, а одновременно на читателей или зрителей. Если отрицательные персонажи в реализме Просвещения зависят от социальной среды и живут по ее моральным законам, то положительные часто связаны с ней только внешне, лишь «по паспорту», а фактически они находятся как бы вне истории, руководствуются в своей жизни просветительскими нормами «морали» и «разума». Характеры их «заданы» заранее и потому не обнаруживают тенденции к саморазвитию.

В реалистическом искусстве XVIII века обычно обнаруживается два слоя. Один реальный, бытовой, как бы списанный с натуры, «населенный» вполне реальными людьми; другой создан воображением писателя, в нем обитают «идеальные герои». Естественно, вполне реалистическим может быть признан только первый пласт, второй уже выходит за пределы реализма, он несет в себе черты условности и схематизма.

Противопоставление идеального реальному осуществляется в реалистической литературе XVIII века по-разному. Иногда оно происходит в форме резкого разделения персонажей на отрицательных и положительных. В «Эмилии Галотти» Лессинга принцу Гонзаго и его окружению противостоят полковник Одоардо, его дочь и жена. В трагедии Шиллера «Коварство и любовь» сталкиваются два лагеря — двор герцога во главе с президентом Вальтером и семейство музыканта Миллера.

Нередко один и тот же герой претерпевает трансформацию. Он начинает свой жизненный путь как реальный представитель реальной общественной среды, «грешит», даже совершает подлости, а заканчивает его вполне добродетельным человеком. Этот вариант в различных модификациях характерен для некоторых романов Филдинга, Смоллетта, Виланда, Гёте и других просветителей, которые в истории литературы получили название воспитательных. Их главные герои действительно проходят школу жизненного воспитания. Вначале они предаются большим и малым порокам, но затем под влиянием жизненного опыта нравственно перерождаются, становятся полезными членами общества.

Реалистическое искусство XVIII века одновременно выполняет критические и просветительские функции. Оно не только раскрывает противоречия феодальной действительности, но и указывает пути к изменению жизни, ведет борьбу за нового человека. Правда, при утверждении идеала просветители часто отходили от реализма, но творчество их никогда не было бескрылым, оно всегда звало вперед, вселяло веру в будущее.

Таким образом, произведения реалистической литературы эпохи Просвещения «двухслойны», они представляют собой сплав реального и идеального. «Двухслойность» получает свое выражение в двух типах героев, в двойной сюжетной линии, в обязательном торжестве просветительского принципа. Для просветительского реализма характерны резкие повороты в судьбах действующих лиц, неожиданное вторжение случая в естественное развитие событий. Чтобы обеспечить победу своим положительным персонажам, реалисты XVIII века идут на всевозможные ухищрения. И это во многом закономерно.

«Моральный герой» ввиду своего бескорыстия и непрактичности в условиях феодального общества неизбежно потерпел бы поражение в борьбе со своими корыстными, хитрыми противниками. И тут ему спешит на помощь автор. Он или делает его богатым наследником (именно благодаря неожиданному наследству Том Джонс получает руку Софьи), или заставляет нравственно переродиться его грозных врагов (такое перерождение происходит, например, в пьесе Мерсье «Судья» с графом Монревалем, гонителем честного судьи де Лери). Немалую роль, особенно в спасении героинь, играют неожиданно раскрытые родственные связи и т. д. Все это свидетельствует о том, что просветители часто убеждались в слабости морального принципа и вынуждены были оказывать ему «материальную поддержку».

Отмеченная двойственность реализма XVIII века не является абсолютным законом. Можно привести немало случаев, когда положительные герои в творчестве реалистов-просветителей так же, как и отрицательные, вполне реальны, исторически конкретны. Примером могут служить великолепные комедии Бомарше «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро». В образе Фигаро нет ничего надуманного, он представляет собой обобщение живых явлений действительности. В нем как бы сконцентрированы жизнеспособность, остроумие, ловкость, свойственные народу, и он легко одерживает победу над незадачливым Альмавивой.

Реалистической полнокровностью отличаются герои молодого Гёте (Гец фон Берлихинген, Вертер). Их художественная выразительность опять-таки объясняется тем, что при их создании автор шел не от идеала, а от жизни, запечатлев в созданных им образах ее конкретные исторические черты.

Реалистическое искусство эпохи Просвещения неоднородно, в нем налицо множество оттенков, и его нельзя подводить под один ранжир. Оно изменялось вместе с развитием общества и достижениями эстетической мысли. Шаг вперед в разработке теории реализма в сравнении с Дидро и Лессингом сделал И. Г. Гердер, главный теоретик «бури и натиска». Он хорошо почувствовал слабые стороны реалистов-просветителей: схематизм в обрисовке положительных героев, склонность к морализаторству.

Гердер боролся за изображение человека в его неповторимости. Его особенно привлекают не типовые, а индивидуальные черты человеческого характера. Идеального писателя он видел в Шекспире, подчеркнув его умение создавать исторические конкретные колоритные картины жизни, изображать людей во всем богатстве их неповторимых черт, глубоко проникать в тайны человеческой души.

Эстетическая теория Гердера оказала плодотворное влияние на молодого Гёте. Она пробудила его интерес к историческому прошлому, к природе, к народной поэзии, помогла ему лучше понять человека, окружающий мир и запечатлеть его во всем неповторимом своеобразии его красок и звуков. Творчество Гёте — новое явление не только в истории немецкого реализма, но и всей европейской литературы.