Вольтер и буржуазная драма

В 60-е годы на эстетику и драматургию Вольтера начинает оказывать влияние выдвинутая Дидро теория реализма, явившаяся отражением нового этапа борьбы третьего сословия. Многое в эстетике Дидро оказалось созвучным Вольтеру: его привлекал взгляд на театр как на трибуну для пропаганды новых идей, требования простоты, естественности, эмоциональной взволнованности, яркого зрелищного постановочного спектакля, обращенного не только к разуму зрителя, но и к его чувствам.

Под влиянием Дидро героями своих трагедий Вольтер делает «лиц самого простого звания», осуществляя таким образом один из важных принципов буржуазной драмы нового жанра, который пытался утвердить Дидро на французской сцене. Свою пьесу «Геб-ры» Вольтер назвал «трагедией более чем буржуазной» за то, что се героями являются «не влюбленные принцы и охваченные страстью принцессы», а «садовник, девушка, которая трудом своих рук помогает отцу, два солдата, из которых один командует гарнизоном в небольшой пограничной крепости, а другой служит там лейтенантом».

И все же с эстетикой классицизма Вольтер никогда не порывал. Главного в буржуазной драме — серьезного, трагедийного изображения повседневной жизни буржуазного человека — он принять не мог. «Конечно,— Вольтер это признает,— и с простыми гражданами могут случиться трагические происшествия, но они никогда не производят того впечатления, что несчастья государей, судьба которых тесно связана с судьбой всей нации». По глубокому убеждению Вольтера, трагедия изображает судьбы нации и народа, и история отдельной человеческой жизни, как бы печальна и горестна она ни была, не может составить ее содержания. В пьесах самого Вольтера даже тогда, когда они как будто совсем близко соприкасаются с поэтикой Дидро, отсутствует характерная для буржуазной драмы поэтизация частной жизни, а политическая или философская проблема всегда играет главную, решающую роль. Так, в центре «Геб-ров» — не личные судьбы героев, а борьба против фанатизма, нетерпимости, феодального правосудия и абсолютистского произвола.

Глубоко чуждым Вольтеру остается также стремление Дидро максимально приблизить искусство к обыденной жизни, внести в драму будничный тон, превратить сцену в гостиную, у которой открыта четвертая стена и где актеры действуют и разговаривают так, как они действуют и разговаривают в обычной жизни. Вольтер остро ощущает прозаизм буржуазной жизни и стремится возвыситься над ним при помощи художественной абстракции. Реализму мещанской драмы он противопоставляет художественные принципы классицизма, как искусства идеализации и эстетизации жизни. Поэтому театр для Вольтера — это особый условный мир с обобщенными образами, преувеличенными страстями, более благородными и возвышенными чувствами. Герои его трагедий лишены конкретных бытовых и социальных черт и являют собой некую идеальную модель «человека вообще» в духе классицизма.

Спор между Вольтером и Дидро рассудила сама история. Принципы реализма, выдвинутые Дидро, его попытки художественно овладеть прозой буржуазной жизни оказались в высшей степени плодотворными для последующего развития искусства. Однако нельзя забывать и о той роли, которую сыграл классицизм в художественной жизни XVIII века. Революционные задачи требовали героизма, который не мог воспитать тусклый мир собственника, изображенный в мещанской драме. Борцам за буржуазное общество классицизм служил героическим самообманом, позволившим им, по словам Маркса, «скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической трагедии».

Поэмы «Генриада» Вольтера

Наряду с драматургией в художественном наследии Вольтера большое место занимает разнообразная по жанрам поэзия.

Вольтер пытается создать национально-героическую эпопею. Он пишет «Генриаду» (1728)—поэму о французском короле Генрихе IV. Изображая эпоху гражданских войн, Вольтер показывает, какие страшные бедствия несут народу феодальная анархия, религиозная нетерпимость и фанатизм церкви, а в лице главного героя поэмы, Генриха IV, создает идеальный образ просвещенного монарха, народного короля, философа на троне.

Современники высоко ценили поэму, но ни одно из произведений Вольтера так не устарело, как «Генриада». Сейчас она кажется нам искусственной, рассудочной и холодной. Дело в том, что эпос возникает лишь на ранних этапах развития человеческой культуры и попытка возродить его в условиях нового времени не может не привести к художественной неудаче.

«Орлеанская девственница» Вольтера

Более живым произведением была другая поэма Вольтера «Орлеанская девственница» (1735), посвященная народной героине Франции Жанне д’Арк. Она была задумана Вольтером как пародия на пор му писателя XVIJ века Шаплена «Девственница», в которой героический подвиг Жанны д’Арк изображался как подвиг религиозной веры, а сама Жанна выступала орудием божественного провидения. Следуя Ариосто, Вольтер решил рассказать историю Жанны д’Арк в духе героикокомического эпоса. Его целью было не осмеяние народной героини, а развенчание религиозной легенды о святой спасительнице Франции. Что же касается самой Жанны, то Вольтер писал о ней в «Опыте о нравах», что это «мужественная девушка, которую инквизиторы и ученые в своей трусливой жестокости возвели на костер». Но, отдавая должное героизму и мужеству Жанны д’Арк, Вольтер не ощущал ее величия. Жанна для него порождение средневековья, эпохи невежества, суеверий и фанатизма. Критикуя религиозные предрассудки, Вольтер не мог понять, что на языке религиозных мифов и символов народные массы в прошлой истории часто выражали свои идеалы и что религиозный пафос Жанны д’Арк — нечто неотделимое от ее патриотического подвига и героизма. В Жанне он увидел «слабоумную девушку, одержимую манией пророчества», и сделал ее героиней комической пародийной поэмы.

Сюжет «Орлеанской девственницы» вкратце сводится к следующему: Святой Денис, покровитель Франции, чтобы спасти страну от нашествия англичан, хочет прибегнуть к помощи девственницы, но во Франции найти девственницу дело нелегкое — «от них стрелки, сеньоры, капитаны давно освободили наши страны». После долгих поисков он находит деву, но не в монастыре и не в семейном доме, а в кабаке: Жанна — трактирная служанка, крепкая здоровая девка, ее деревенские прелести давно были предметом домогательств со стороны местных селадонов, но крепкие кулаки девушки сумели защитить ее добродетель. Дальнейшее развитие сюжета связано с тем, что Жанне приходится постоянно оберегать свою честь (от Этого зависит спасение Франции), но это оказывается не так просто: монах Грибурдон, находящийся на службе у Дьявола, погонщик мулов, волшебник Гермафродит, англичанин Шандос, французский рыцарь Дюнуа, наконец, осел, в которого вселяется сам дьявол, домогаются ее любви. Все это дает повод для множества фривольных, гривуазных сцен. Но эротика у Вольтера никогда не является самоцелью — она служит лишь средством для злой насмешки над благочестивой легендой, над религией и духовенством: все священники и монахи, епископы и кардиналы представлены в поэме плутами, сластолюбцами, фанатиками и глупцами. Особенно выразительна третья песня поэмы, где изображается рай дураков, куда Вольтер собрал представителей различных религиозных сект, палачей инквизиции, наконец, просто жуликов и лицемеров. К этому следует прибавить, что на протяжении всей поэмы Вольтер то и дело пародирует священное писание, издеваясь над Ветхим и Новым заветом. Все это и послужило причиной того, что поэма Вольтера подверглась осуждению со стороны римского папы и была внесена в индекс запрещенных книг.

«Орлеанская девственница» — меньше всего историческая поэма о Франции XV века. Материал жизни здесь принят условно: быт, люди, страсти — все становится предметом игры, театральной потехи. Поэма построена капризно и прихотливо. Вольтер дает полную волю своему воображению. «Историческая правда и строгость религии,— говорил он,— подрезали мне крылья в «Генриаде»; они снова отросли у меня в «Девственнице». Основная сюжетная линия — история Жанны — перемежается с другими — приключениями Агнессы Сорель, любовницы короля Карла, в которой современники угадывали фаворитку Людовика XV — маркизу Помпадур, и историей Доротеи. Эти сюжетные линии развиваются параллельно, Вольтер легко переходит от одной к другой, оставляя своих персонажей часто в самых пикантных ситуациях. В поэме множество отступлений, автор как бы вылезает из-за кулис, он то и дело обращается к читателю, не скрывая от него своего несерьезного отношения к тому, что он изображает. Голос поэта слышен не только в отступлениях и прямых обращениях к читателю, он пронизывает и весь рассказ, каждое слово звучит как легкая стилизация или пародия, оно и характеризует предмет и всегда выражает ироническое отношение автора к этому предмету. 3» каждым описанием мы видим ироническую, скептическую улыбку самого Вольтера. Вот, как, например, описываются любовные переживания рыцаря Дюнуа и Жанвы:

Но ведал он, что от ее цветка

Зависит честь французского народа,

Что Франция погибла 6 на века,

Когда он будет сорван раньше года.

Он усмирил желанья свои,

Он государство предпочел любви,

И вот пока герои наши мчались,

Нередко губы их соприкасались,

Конечно, чтобы говорить вблизи

Об Англии с их родиной в связи.

В «Орлеанской девственнице» отразился не весь Вольтер, но важная сторона его духовного облика, Вольтер — злой насмешник, памфлетист и скептик, готовый каждый жизненный факт подвергнуть испытанию смехом. Вероятно, именно эту поэму имел в виду прежде всего Герцен, когда писал о Вольтере: «Без сомнения, смех одно из самых мощных орудий разрушения; смех Вольтера бил и жег, как молния. От смеха падают идолы, венки и оклады и чудотворная икона делается почернелой и дурно нарисованной картиной»