Бодмер и Брейтингер, их эстетические взгляды

Новые эстетические идеи прокладывали себе дорогу постепенно, в борьбе с доктриной классицизма. В 40-е годы против Готшеда выступили швейцарские писатели Бодмер (1698—1783) и Брейтингер (1701 — 1776). Не отвергая полностью рационалистической эстетики, швейцарцы в то же время стремятся опереться в создании теории искусства на достижения философии сенсуализма. Они называют своими учителями Локка, Аддисона, французского критика Дюбо и других философов и критиков, признававших большую роль чувства в познании жизни.

В 1741 году Брейтингер в противовес Готшеду опубликовал свою «Критическую поэтику», в которой изложил свои взгляды на художественное творчество. Если Готшед основной творческой силой объявил разум, то швейцарцы подчеркивали решающее значение воображения и фантазии. Тем самым они отводили должное место в творческом процессе таланту, которому классицисты не уделяли серьезного внимания. Готшед главным считал не художественную одаренность, а знание «правил» и норм «хорошего вкуса».

Воображение и фантазия позволяют, по мысли Бодмера и Брей-тингера, не просто «подражать природе», а создавать новый «возможный мир», облекать в плоть художественных образов вымышленное и чудесное. В связи с этим одобрение швейцарцев получает поэзия, богатая фантастическим элементом. Они берут под свою защиту Мильтона. Его «Потерянный рай» был для них поэтическим откровением. Ими признана поэтическая ценность сказок «Тысячи и одной ночи» и ряда других произведений с фантастическим содержанием.

Бодмер и Брейтингер первые проявили живой интерес к литературе средних веков. Они опубликовали «Образцы древней швабской поэзии» (1747), «Собрание песен миннезингеров» (1758— 1759), в которые вошли стихотворения ста сорока поэтов. Наконец, в 1757 году Бодмер издал отдельные части «Песни о Нибелунгах» (Месть Кримгильды и Плач). Все эти публикации имели огромное историко-литературное значение.

В то же время теория Бодмера и Брейтингера имела и свои теневые следствия. Она служила оправданием для ухода от реальной действительности в фантастическое царство христианских легенд. Готшед был противником религиозной тематики. Его творчество при всей своей отвлеченности носило светский характер, было насыщено гражданскими мотивами. Швейцарцы часто отклонялись от общественной проблематики. Бодмер пишет поэмы о библейских патриархах (Ное и других), лишенные какого бы то ни было социального звучания.

В области драматургии различия между Готшедом и его противниками не столь велики. Рассчитанные на чтение «политические драмы» Бодмера были перегружены дидактикой, строились на материале античной истории, действовали в них люди, наделенные «героической душой».

Следовательно, в выборе тематики и героя между Бодмером и Готшедом нет принципиальной разницы. И тот и другой ищут сюжеты в далеком историческом прошлом и отдают предпочтение необычным характерам, но идут они к одной цели разными дорогами: один через фантазию, другой через разум. Правда, в теории швейцарцы ставят иногда вопрос о демократизации искусства, но практически в своем творчестве они были столь же далеки от народа, как и Готшед. Их установка на изображение личности исключительной, поражающей воображение, приводила к тому, что бюргерская повседневная жизнь опять-таки выпадала из поля зрения драматурга.

В своих теоретических исканиях Бодмер и Брейтингер сделали шаг вперед в сравнении с классицистами. Исторически прогрессивной была их борьба за эмоциональную выразительность, образность литературы, защита ими фантазии и воображения. Их ограниченность выражалась в том же, что и у Готшеда: в отрыве искусства от живой современности, от запросов демократической массы.

Швейцарцы выводили эстетические нормы исходя из психологии абстрактного человека, они не брали в расчет особые качества души и сознания немецкого бюргера, определяемые его классовым положением в обществе. Немецкое бюргерство, вышедшее к середине XVIII века из состояния экономической депрессии, постепенно набирало силы и требовало от писателей таких произведений, которые отвечали бы его общественным интересам, а не соответствовали только отвлеченным законам разума или фантазии.

В 40—50-е годы в просветительской литературе обозначались новые тенденции. Она начинает все теснее сближаться с повседневной бюргерской жизнью. Этот поворот наметился в творчестве демократически настроенных писателей «чувствительного», «мещанского» направления (Геллерт, молодой Лессинг и др.). Для них характерен иной подход к решению вопросов эстетики. Они в своих теоретических рассуждениях исходят не из требований «разума» и «хорошего вкуса», как Готшед, не из велений абстрактного чувства, как швейцарцы, а из реальных эстетических потребностей людей «среднего сословия» (Mittelstandes).

Стремление к сближению с реальной действительностью привело к рождению новых жанров. В частности, появляются трогательная, или серьезная, комедия и мещанская трате-д и я, вызванные к жизни новыми идейными запросами времени.