«Герман и Доротея» Гёте

Несравненно выше «Мятежных» в своем художественном качестве поэма «Герман и Доротея» (1797). Это попытка Гёте обогатить отечественную поэзию идиллией в античном вкусе, но на материале современной жизни и бюргерского быта. От античности здесь гек заметр и деление на девять песен, обозначенных именами девяти муз греческой мифологии. Мотивы описательные, трогательные и юмористические чередуются в этом мастерском спокойном повествовании о столкновении юного Германа с отцом — хозяином гостиницы «Золотой лев». Герман не хочет жениться на дочери богатого соседа, он предпочитает безвестную Доротею, беженку из зарейнских земель, занятых теперь французами (Базельский мир — 1795 год). В доме готова разразиться буря, но вскоре найден разумный выход. Доротея вступает в дом в качестве служанки и после того, как она показала себя с лучшей стороны, отец идет на уступку сыну и дает согласие на брак. Контрастным фоном для этой «бури в стакане воды» служит революция во Франции, как ее понимают «мирные» немецкие бюргеры, счастливые тем, что в их стране такие бури «невозможны». В конечном счете, Гёте проводит в «Германе и Доротее» мысль о том, что для немцев покой и уют мещанского существования ценнее революционных бурь.

Достойно внимания, что уже через несколько месяцев после появления поэмы в печати, 3 января 1798 года, Гёте в письме к Шиллеру сообщает, что он не разделяет восторга, вызванного в Германии этой поэмой. «Герман и Доротея»,— пишет Гёте,— уступка настроениям, которые господствуют среди немцев».

"Рейнеке-Лис"

Несколькими годами раньше написана большая поэма в гекзаметрах «Рейнеке-Лис» (1793). Поэма Гёте — вольное переложение старинного животного эпоса.

История похождений Лиса — забавная и вместе с тем беспощадная реалистическая сатира на феодальное государство, насквозь неблагополучное. Им правит благородный, но недалекий умом лев — Нобель, совещаясь со своими хищными вассалами — волком, медведем и «мудрым» капелланом-бараном. Здесь царят насилие и произвол, и «мелкий люд» — все эти зайцы и куры — совершенно беззащитен. Победа хитрости над физической силой, Лиса над Волком и Медведем — вот главное отражение сдвигов в обществе. Ясно, что будущее принадлежит Лису и его присным. Существенным элементом этой безотрадной картины является сатира на церковь и ее служителей. Но если на смену Нобелю придет Рейнеке, то в этом автор тоже не находит ничего утешительного.

Девяностые годы

Середина и конец 90-х годов стоят у Гёте под знаком творческого подъема. Гёте уверен в том, что события во Франции — сигнал о начавшемся во всей Европе переходе к новой эпохе мировой истории, и расценивает это положительно. К этому времени оформилась гуманистическая концепция Гёте, сложившаяся во время итальянского путешествия. В памятниках античного и ренессансного искусства он, следуя учению Винкельмана, нашел образ свободного, всесторонне развитого, гармоничного человека, утерянный феодальной эпохой. Важную роль сыграли также новые работы Гердера, его «Идеи к философии истории человечества» (1784—1791) и «Письма о поощрении гуманности» (1793—1797). Гердер разработал здесь величественную концепцию развития по восходящей линии — в природе и в обществе. Человек — высшее порождение процесса развития в природе. История — движение к все более совершенной гуманности. Но Этот процесс протека-ет не прямолинейно, а через столкновение противоречий. Гёте эта концепция оказалась близка. Перед отъездом в Италию он с горячим сочувствием обсуждал с Гердером замысел «Идей».

Третьим большим стимулом послужило сближение с Шиллером, которое состоялось в 1794 году после того, как Гёте в длительной беседе убедился в том, что автор «Разбойников» далеко отошел от бунтарства «бури и натиска».

Гёте не видит в своем отечестве сил, способных убрать «разлагающийся труп отживших учреждений» '. К тому же его, как и многих других, оттолкнул террор французских якобинцев, исторической необходимости которого он не понял. Гёте ставит теперь перед отечественной литературой задачу — подготовить сознание немцев к медленному и постепенному вступлению в новую эпоху мировой истории. Последняя мыслится им еще в крайне общих чертах. Главное ее отличие от современной действительности в том, что в ней не будет места для паразитарного образа жизни. Таким образом, эта установка отвечает основной тенденции Просвещения и целям французской буржуазной революции. Она должна привести к преодолению разобщенности немцев, того «партикуляризма», который Гёте считает большим злом немецкой действительности, к сплочению немцев в нацию. Основой этого сплочения послужит участие всех в полезном производительном труде. Речь идет как о перестройке сознания бюргеров — они должны преодолеть ориентацию на узко личные интересы,— так, разумеется, и о перевоспитании господствующего сословия. Однако Гёте отменяет революционное начало при переходе к будущему обществу, отменяет ломку старого общества, подменяя революцию утопией, призывая непосредственно к подготовке мирных тружеников грядущей эпохи.