Определение предмета философии как отражение ее функции

С. Э. КРАПИВЕНСКИЙ

В литературе до сих пор встречаются определения предмета философии, концентрирующие свое внимание лишь на одной из ее основных функций — либо методологической, либо мировоззренческой. Особенно традиционным является сведение предмета философии к предмету диалектики. Такое сведение прослеживается во многих учебных пособиях, вплоть до вышедшего недавно четвертым изданием учебника «Основы марксистско-ленинской философии», где говорится: «Всеобщие закономерности развития и составляют предмет марксистско-ленинской философии. Энгельс называл материалистическую диалектику наукой о наиболее общих законах движения, развития природы, общества и мышления. Изучение законов и категорий всеобщего диалектического процесса составляет важнейшее содержание марксистского философского мировоззрения» [1, 17]. При всей важности процитированного метод отнюдь не исчерпывает собой всего содержания наших общих взглядов на мир в целом.

Наблюдается и «двойное сужение» предмета философии в том смысле, что сначала он сводится к диалектике, а затем сама диалектна только к принципу развития, в тени остается принцип взаимосвязи. Такое сужение оказывается особенно опасным на этапе, когда на повестку дня встал вопрос о соотношении диалектики и системного подхода. Наша философская мысль нащупывает, приближается вплотную к решению, хотя и обнаруживает при этом известную настороженность.

Сошлемся на одну из статей В. П. Кузьмина. Выдвинув совершенно правильное, на наш взгляд, положение о том, что «диалектический материализм как методология включает в себя и системный подход как один из принципов», автор несколькими страницами позже заявляет, что «в рамках марксистской методологии существует неразрывное единство ее коренных принципов-оснований (материализма и диалектики) со всеми другими методологическими средствами... в том числе, конечно, и с системным подходом» [2; 51—57], т. е. вновь выводит системный подход за рамки диалектики.

Указанное противоречие отражает общее положение, сложившееся в нашей философской науке: получилось так, что, несмотря на блестящее применение классиками марксизма по существу системного подхода к анализу капиталистической общественно-экономической формации и многих других социальных явлений, системный подход десятилетиями развивался не только на базе марксизма, но и на базе других теоретикометодологических систем. Об этом свидетельствует, например, существование структурализма и функционализма как разорванных сторон системного подхода.

Марксизм — открытая система. Это полностью относится и к диалектике, к возможностям ее обогащения за счет впитывания, «переваривания» системного подхода/Разумеется, при углубленном анализе обнаруживаются прямые выходы системного подхода на каждый из принципов и каждый из законов диалектики. Но прежде всего, по нашему мнению, системный подход представляет собой конкретизацию принципа универсальной взаимосвязи. Если уже раньше диалектика классифицировала взаимосвязи на закономерные и случайные, причин-. но-следственные и коррелятивные, внутренние и внешние, то системный подход позволяет понять их и как внутрисистемные и полисистемные. Встает вопрос: в каких категориях выразить включенность системного подхода в диалектику? как отразить это в определении предмета философии?

В отдельных случаях наблюдается попытка сузить понятие предмета философии до диалектики мышления, т. е. до логики и гносеологии. Поскольку данная концепция уже подвергалась критике в нашей литературе [3], обратим внимание только на один момент — на необходимость более глубокого осмысления того известного энгельсовского положения, из которого обычно исходят при логизации предмета философии [4, 316]. Будучи направленным против старой философии («науки наук») это фундаментальное положение намечает в то же время тенденцию дальнейшего развития Новой, научной, марксистской философии: постепенное освобождение ее от тех остатков натурфи-лософизма, которые и сегодня дают себя знать в виде включения в круг предмета философии так называемых философских вопросов конкретных наук (кстати, нередко ошибочно понимаемых как философия естествознания в целом, философские проблемы обществознания в целом). Мысль Энгельса, по-видимому, заключалась в том, что по мере впитывания естественными и общественными науками диалектики рациональное сужение предмета философии (освобождение его от остатков натурфилософического статуса) все же будет происходить.

Быстро нарастающий междисциплинарный синтез знаний о человеке, равно как и обостряющаяся идеологическая борьба, актуализируют задачу четко определить отношение диалектического и исторического материализма к так называемой «философии человека».

Выполняя мировоззренческую и методологическую функции, диалектический и исторический материализм является одновременно философией природы, философией истории и философией мышления. И уже хотя бы поэтому он выступает и как философия человека, выполняет гуманистическую функцию. Данная функция является для философии и неспецифической (гуманистическая направленность обнаруживается и во многих других науках) и все же специфической, поскольку лишь диалектический и исторический материализм вооружает все остальные науки цельной философией человека.

Антропофилософская проблематика особенно рельефно обозначена на стыках мировоззренческого и методологического анализа природы, общества и мышления. Так, на стыке философии природы и философии истории возникают проблемы соотношения социального и биологического в генезисе и развитии общества, в поведении человека, проблемы социальной экологии. На стыке философии природы и философии мышления обнаруживается проблема социального и биологического в сознании человека, на стыке философии истории и философии мышления — проблема соотношения законов общественного развития и сознательной деятельности людей и т. д.

Философская проблематика человека разрабатывается еще крайне недостаточно [5, 6]. Этот упрек в полной мере относится и к учебникам по философии (особенно к разделам, излагающим диалектический материализм). Между тем насыщенность такого рода изданий антропофилософским материалом имеет не только научно-познавательное, но и идеологическое значение: учебники должны вносить свой достойный вклад в опровержение тезиса буржуазных и ревизионистских идеологов, согласно которому «марксизм забыл человека».

В. заключение попытаемся сформулировать один из возможных вариантов определения предмета нашей философии: «Марксистско-ленинская философия есть наука о сущности окружающего нас мира и месте человека в нем, о наиболее общих законах взаимосвязи и развития природы, общества и человеческого мышления». Нам представляется, что в этом определении находят свое отражение основные функции философии — мировоззренческая, методологическая и гуманистическая.