Содержание всеобщего и его отражение в философском знании

А. Р. СОКОЛОВ

1. Достаточно прочно утвердился в нашей науке тот взгляд, что предметом философии выступает всеобщее. Но в понимании содержания всеобщего существуют разногласия. Так, например, Е. Ф. Солопов считает, что предметом философии является мир как целое, т. е. всеобщее понимается здесь как конкретно-всеобщее, включающее в себя все богатство особенного. При таком понимании всеобщего возникает много трудностей с выделением собственного предмета философии, например, очень трудно отделить философско-онтологическую проблематику от предмета частных наук и т. п.

Авалиани С. Ш. утверждает, что ядром философии выступает онтология, как «учение о сущности последней инстанции, о материи как субстанции, а субстанция лишена определенностей, ибо всякое определение есть ограничение...». Отсюда следует, что всеобщее, как предмет. философии есть нечто абсолютно простое, есть непротиворечивое основание всякой сущности, «сущность всех сущностей». Но в таком понимании философия отрывается от конкретною научного знания, противопоставляется ему.

На наш взгляд, такие категориальные характеристики мира как абстрактное и конкретное (абстрактно-всеобщее и конкретно-всеобщее), субстанция и акциденции, сущность и явление, действительность и возможность и т. д. выступают атрибутами всеобщего и в своей целокупности образуют содержание всеобщего как предмета философии. А всеобщее как единство (тождество) своего содержание есть противоречие вообще.

Такой взгляд должен быть проведен последовательно. Не должно быть «выпячивания», абсолютной абсолютизации отдельных атрибутов всеобщего. Например, в последние годы получил распространение в науке системный подход. Популярность системного подхода приводит отдельных философов к таким утверждениям: весь мир есть иерархия систем и Лишь мир как целое не является системой, т. е. наблюдается абсолютизация системной организованности вещей, предается забвению относительность организованности.

Мы присоединяемся к мнению В. Н. Сагатовского, что «в отношении всеобщего «мир в целом» и его мельчайшая частица, материя и любой материальный объект тождественны по объему». Отсюда следует, что предпочтительнее говорить не о системах как вещах, а о системной организованности вещей, дополняемых в целостных образованиях внесистемной связью, стихийными связями и т. п.

Если в немногих словах выразить сущность материального мира, то таковой будет не гармония, не упорядоченность, а противоречие (в том числе и противоречие системности и внесистемной связи).

Но такое понимание всеобщего должно найти свое отражение в содержании философского знания. В последние годы часто говорят о целостной системе философии, о системах категорий, о непротиворечивой иерархии элементов философского знания и т. п. Но при этом абсолютизируется системность знания и недооценивается сложный характер его целостности, принципиальной невозможности вывести иерархию его элементов из какого-нибудь одного концепта.

На наш взгляд, философия как целостная наука представляет собой противоречивое единство концептуальных систем, ни одна из которых не может претендовать на абсолютную истину (вне соотношения с другими системами и внесистемными представлениями, которые образуют во всякую определенную эпоху некоторое поле взаимодействующих, взаимообусловленных, связанных переходами противоположностей).

Сложность проблемы в том, что существуют субъективные противоречия в теории, которые должны преодолеваться. Но нельзя утверждать, что «философы когда-нибудь договорятся и перестанут спорить», идеал философского знания — некоторое поле противоположных концептуальных схем, ограниченное управляющими принципами, основной из которых — принцип партийности, т. е. мы призываем не к безбрежному плюрализму в теории, а к построению такого противоречивого знания, которое строго противостоит всем немарксистским концепциям, является научным выражением всеобщего.

Конкретное научное значение, имеющее предметом особенное, должно стремиться к систематизации, высшим уровнем которой выступает научная картина мира. Но философия не останавливается на исторически определенной систематизации знаний, а преодолевает ее, доказывает ее относительность и выполняет тем самым свою революционно-преобразующую функцию.