Естественнонаучные основания социальной теории и исторический материализм

Д. филос. н., проф. В. И. Горюнов Санкт - Петербургский технический университет

Социальное знание еще не приобрело вид научной картины общества, подобной естественнонаучной картине природы, и не обладает теоретическим единством, базирующимся на некотором объективном основании; пока еще не построена фундаментальная, опираются на естествознание социально -теоретическая модель общества, показывающая развитие всех сфер общественной жизни в их целостности, с позиции единых принципов и законов. Вместе с тем выработка экономической и технической политики все больше требует фундаментальной научно-теоретической проработки вопроса о естественно-природных основаниях общественной жизни, научное объяснение которых позволяет подняться до научного объяснения всей общественной жизни, осуществить исследование общественного развития во всей его целостности, строго выдерживая единую логическую последовательность, что является критерием научности.

Однако не следует смешивать реальные исторические общности и теоретическую модель общества, подобно тому, как не смешивают реальное падение реальных тел и теоретическую модель свободного падения. Естествознание не предписывает того, как должно падать тело, оно просто описывает реальное падение, т. е. как тело падает. Оно не говорит - правильно ли текут реки, хороший или плохой климат и т. п. .То же самое можно отнести и к социально-научному познанию. Оно только указывает, что будет в том или ином случае, в той или иной ситуации. Как естествознание не указывает человеку, что нельзя прыгать с пятого этажа, что стены домов надо ставить вертикально, а фундаменты класть горизонтально, -оно только указывает закон, а люди сами делают выбор; так и социально-научная теория, будучи всеобщей моделью общественного развития, показывает его закон, на основе которого люди могут делать сознательный социальный выбор.

От Ньютона никто не требовал способов применения закона всемирного тяготения и тем более способов его преодоления. Важно то, что стало понятно, почему стены домов должны быть вертикальными. Так и знание законов социальности должно явиться для социального конструирования тем же, что и законы механики для строительства зданий. Научные законы не предписывают ни истинное количество этажей в домах, ни истинные способы распределения в них квартир, они только объясняют условия, которые надо соблюдать, чтобы дома и общества не разрушались сами собой.

Естествознание, объясняя природу, устанавливает некие ограничения, запреты в области материально-технической деятельности, оно указывает, что нельзя делать и только через это "нельзя" определяется круг того, что можно. Видимо, и социально-научное знание должно работать по этой же схеме и определять те состояния общества, которые нельзя допускать, иначе оно погибнет, а на этой основе уже очерчивать круг его возможных состояний, определять "коридор решений".

Наиболее последовательным и глубоким социальным учением прошедших полутора веков явилась система марксистской социологии, с возникновением которой можно связать становление научного социального познания. Однако практика общественного развития не подтвердила основную социальнонаучную гипотезу К. Маркса. Применительно к конкретно-историческим условиям общественного развития в нашей стране с переосмыслением содержания и значения системы марксистской социологии непосредственно связано формирование новой социально-научной парадигмы. В центре внимания оказывается марксовская целостная социально-теоретическая модель общества, указывающая, как это всегда было принято считать, закон его функционирования и развития и позволившая определить не только генеральную тенденцию исторического процесса, но и конкретную форму реализации этой тенденции. Изложение данной концепции сфокусировано в двух самых известных высказываниях  К. Маркса в первом ("К критике политической экономии. Предисловие") представлена абстрактная, идеальная модель исторического процесса; во втором (."Критика Готской программы") в общих чертах показана принципиальная схема коммунистического общественного устройства, к которому необходимо должно прийти общество в соответствии с объективным законом его развития, обозначенным в вышеуказанной абстрактной модели.

Научная модель общества должна быть верифицируемой и логически целостной, сопряженной в единую систему. Марксовская модель общественно-экономической формации соответствует обоим условиям, однако с точки зрения целостности она показывает лишь взаимную детерминацию разных сфер, их расположение в качестве элементов системы, но не объясняет механизма взаимодействия и прежде всего - механизма возникновения социальности. Соответственно традиционный историко-материалистический подход к исследованию разных структурных уровней общества сосредоточивается главным образом на единстве двух моментов - определяемость последующих уровней предыдущими в качестве базовых и одновременно их относительная самостоятельность, независимость: общественное бытие и общественное сознание, производительные силы и производственные отношения, базис и надстройка. Данная модель охватывает функционирование общества и указывает принцип его развития, но механизм становления, вырастания общества из природы не реконструирован, поэтому оказалось невозможным адекватно сформулировать всеобщую закономерность общественного развития и на ее основе научно рассмотреть вопросы будущих состояний социальной реальности.

Общественное развитие включает в себя материально-техническое, социальное и духовное развитие. Можно по-разному называть, членить и группировать эти элементы, можно по-разному обозначать само общество, взятое в его целостности, но всегда перед исследователем будет стоять одна и та же группа вопросов: каким образом указанные элементы связаны друг с другом в одно целое, откуда и как это целое возникло, каковы законы и направленность его развития? К. Маркс разработал модель общественно-экономической формации и показал исторический процесс как линию смены формации в направлении от несвободы в отношении людей к природе и друг с другом к их полной свободе и неограниченному собственному развитию. Казалось бы, все стоит на своих местах. Но проблема целостности общественного развития никогда не оставляла исследователей в покое и постоянно толкала их к поиску все новых и новых подходов. Однако в ходе этих поисков все время ускользал главный элемент научности исследования - объективное, поддающееся рациональному объяснению основание, каковым для общества является его природное происхождение. Но, признавая наличие природных корней у всех элементов человеческого бытия - техники, языка, мышления, обращения и др., всегда отрицали естественное происхождение производственных отношений как сущностного выражения социальности.

Причина тут в основном одна - выведение производственных отношений из естественноприродных отношений с железной необходимостью предполагает отрицание коммунизма в качестве объективного, реального этапа человеческой истории, как это имеет место в отрицании коммунистической техники, коммунистического брака, коммунистической заботы о потомстве и тд.

в том смысле, что не разрывается их эволюция делением на предысторию и собственно историю, поскольку не меняется их сущность, уходящая своими корнями в саму природу. Надо полагать, производственные отношения тоже имеют свой природный аналог или источник и тоже являются выражением всеобщего закона. Однако, если признать такие корни, то, значит, надо пригнать их постоянную сущность, меняющую только исторические формы своего проявления. Иными словами - если выводить производственные отношения из природы, то всякая революционность теряет смысл Итак, эволюция или революция? Вот главный вопрос, адресуемый социально-научному познанию.

Но, что примечательно, для самого К Маркса этой загадки не существовало. Не потому, что он знал ответ, а потому, что перед ним стояла совсем другая задача - выяснение закона движения от настоящего к будущему, исходя из уже установленной, как тогда казалось, направленности исторического развития - технического, социального и духовного прогресса. Важно было показать необходимость перехода к коммунизму, в связи с чем, собственно, и возникло учение об общественно-экономических формациях. Но поскольку производственные отношения, положенные в основу модели социального прогресса, появились "ниоткуда", то, соответственно, и сама модель в качестве социальной теории вела в "никуда", - отсутствие исходной определенности неизбежно приводит к итоговой неопределенности.

К. Маркс показал, что, во-первых, не общество выводится из человека, а человек из общества; во-вторых, что все общественные отношения в своей основе имеют производственные отношения. Были сделаны два главных шага к действительно материалистическому пониманию истории. НО не были выведены сами производственные отношения, и по сути все опять замкнулось на человеке - плохие производственные отношения мешают развитию производственных сил, значит, нужны хорошие производственные отношения, а для их установления необходимы хорошие люди - революционеры, объединенные в партию. Надо делать третий шаг: обосновать сами производственные отношения, вывести их так же из природы, как выведены человек и техника.

Если будет установлена естественно-природная основа производственных отношений, то и все остальное встанет на свои места, определится вся система закономерностей общественного развитая, позволяющая объяснять сущность происходящих социальных процессов и на этой основе выявлять их объективные тенденции и прогнозировать будущие состояния. Натурализм и социологизм являются крайностями в социально-научном познании, абсолютизирующими разные стороны природно-социальной двойственности общественной жизни, когда в ее соотношении с природой в одном случае абсолютизируется общее, а в другом - особенное. Исследование общественного развития в аспекте его естественно-природной детерминации, т. е. как естественно-исторического процесса, связано с натурализмом не больше, чем с социологизмом. Такое исследование всего лишь показывает, что законы материального мира относятся ко всему обществу в той мере, в какой оно представляет форму материального движения и, следовательно, в какой оно само включено в материальный мир. То есть, как техника, не будучи результатом природного развития, создается из элементов природы и. функционирует в строгом соответствии с ее законами, так и общественные отношения, несмотря на их качественное отличие от отношений в живой природе, вырастают из этих отношений и подчиняются всеобщим законам взаимодействия живых существ. Главную задачу исследования здесь мы видим в том, чтобы показать особенное в рамках общего.

Из признания возможности установления производственных отношений не в виде социальной дифференциации, т. е. не в виде отношений собственности, господства и подчинения, вытекает и провозглашение ухода с исторической сцены политической надстройки, прежде всего отмирание государства. Если же социальная дифференциация не исчезает, то не исчезает и политическая надстройка, будучи средством ее фиксирования, а в конечном счете орудием в руках господствующих социальных сил. Меняются лишь исторические формы социальной дифференциации и формы ее регулирования в лице политической системы, вокруг которой всегда будет борьба. Наконец, остается только добавить, что в полном соответствии с методологией исторического материализма не уничтожается идеология, не отмирает мифологическое сознание, включая религиозное, - они продолжают развиваться в качестве базовых элементов человеческой духовности, отражающей социальное бытие.

История является неразрывной и не распадается на периоды свободы и несвободы как в плане отношения людей к природе (достижение технологической свободы человека в роботизированном постиндустриальном обществе) , так и в плане отношений людей друг с другом (достижение социальной свободы человека в коммунистическом обществе). Однако периодическая смена типов материально-технического развития и систем социальной дифференциации, сопровождающаяся сменой форм духовной культуры, всегда представляет собой перерыв исторической постепенности, переход на новый уровень общественного развития, к его новому циклу, - здесь марксовская методология безупречна. Одновременно обнаруживается и итоговая теоретическая ошибка Марковской модели исторического процесса - разрыв истории на две части:          на предысторию, в которую вместе с периодом дикости

укладывают все так называемые антогонистические формации, базирующиеся на недостаточном для обеспечения человеческих идеалов уровне материально-технического развития; и на собственно историю, опирающуюся на полную технологическую свободу человека и представляющую собой за счет этого процесс свободного и неограниченного развития всего человеческого рода и каждого отдельного индивида. Соответственно итоговое практическое значение теоретического вывода о разрыве исторического процесса определяется тем, что указанный разрыв истории может быть осуществлен только насильственным путем, через социалистическую революцию, занимающую особое место в ряду социальных революций (слом старого государства, установление диктатуры пролетариата в переходный период, руководящая роль одной партии). И о каком бы разнообразии форм "мирного" перехода ни говорили, логика насилия неотвратимо приводит к развязывай™ противоборствующими социальными силами взаимного террора, ибо борьба в этом случае может вестись только на уничтожение одной из сторон.

Таким образом, учение К. Маркса об общественно-экономических формациях следует признать фундаментальным социально-научным методом, но не социальной теорией. В судьбе исторического материализма как социального учения просматривается некое повторение истории с философией Гегеля, когда метод был признан главным ее достоинством, обеспечивающим дальнейшее развитие мировой философии, а философская система - противоречащей этому методу. Исторический материализм остается крупнейшим завоеванием мировой философии , его методологический потенциал трудно переоценить, ибо с ним связан действительный перевод социального познания на базу науки. При этом надо отметить, чтс исторический материализм не исчерпывается авторской концепцией его создателей, как, скажем, диа-ика не исчерпывается философией Гегеля. Исторический материализм • глетея подлинно научным методом п должен развиваться вместе с развитие-'. самой социальной науки.

Следовательно, одно из тупиковых направлений в построении социальной теории - это сосредоточение усилий на критике марксистской концепции, ибо проблема состоит не в определении истинных и ложных социальных учений прошлого и настоящего, да и вряд ли уже удастся добавить что-либо новое в эту идеологическую разборку , а в преодолении свойственной большинству социологических школ абсолютистско-прогрессивистской схемы объяснения исторического процесса, основанной на технологическом и социальном утопизме. Сейчас именно это является главным препятствием для формирования социально-теоретической модели, адекватной нынешнему этапу мирового развития и отвечающей требованиям современной науки.

Величайший мир индустриальной эпохи, по крайней мере в рамках европейской культуры, - это вера в абсолютный прогресс, позволяющий обществу достичь гармонии во всех сферах бытия на основе неуклонного роста производственных возможностей. фи всей гуманистической направленности этого мифа он в конечном счете всегда служил прикрытием и оправданием глубокой социальной дифференциации, вселяя в представителей низших слоев веру в лучшее будущее, эдакий общеисторический оптимизм, выходящий за пределы единичного поколения. Причем это в равной мере относится к внешне противоположным социальным моделям - капиталистической и коммунистической. От религиозного мифа он отличается только тем, что во главу угла ставит другой источник всеобщего блага - труд на основе научно-технического прогресса.

Исходя из этого мифа, сформировалась и основная социально-философская парадигма, единая для большинства направлений, зачастую далеко отстоящих друг от друга в общефилософском плане. В соответствии с ней несовершенство человеческого бытия обусловлено главным образом действием "закона людей", а не "закона вещей". Это означает, что со стороны природы нет непреодолимых препятствий для нормального обустройства жизни людей; основные препятствия на пути к такому обустройству исходят от самих людей, от их собственных пороков и неумения наладить свою общественную жизнь. Иначе говоря, люди могут преодолеть природу, но не могут преодолеть себя. Отсюда следуют два вывода: либо надо менять существующую систему отношений и создавать новую, обеспечивающую каждому индивиду возможность человеческого существования (путем социальной революции или социальных реформ); либо надо смириться и принять все как предустановленную данность природного или божественного происхождения.

Дальше всех в раскрытии закона вещей пошел К Паркс, показавший, как из особенностей материальной жизни проистекают особенности общественного устройства. Однако, по К. Марксу, на определенном этапе материально-технического развития, когда наука становится непосредственной производительной силой, а человек вытесняется из непосредственного производственного процесса и начинает управлять им, общественное устройство становится последним и единственным препятствием для обеспечения всеобщего блага Устранив это препятствие и опираясь на высокоразвитые производительные силы, люди смогут вступить в подлинное царство свободы, как над вещами, так и над самими собой; и тогда ничто уж не будет мешать неограниченному прогрессу во всех сферах человеческого бытия, причем все люди будут иметь равный доступ к достижению этого прогресса.

Параллельно существовала, а сейчас стала господствующей, абсолютно противоположная оценка закона людей, которая состоит в том, что именно коммунистические отношения являются тормозом, мешающим реализовать людям все свои потенциальные возможности для своего собственного и общего блага. Только свободная деятельность и личная предприимчивость на базе частной собственности позволяют обществу достичь наиболее высоких результатов и обеспечить соблюдение естественного равенства людей, состоящего в личной свободе и равенстве прав. Таким образом, в основе социально-философской парадигмы периода индустриальной эпохи лежит технологический утопизм, общий для основных форм социального утопизма -буржуазного и коммунистического.

НУЖЕН ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ. ВОЗМОЖНО СЛЕДУЮЩЕЕ НАПРАВЛЕНИЕ:

В основе модели общественной жизни в рамках материалистического подхода лежит определеннее понимание производства с точки зрения соотношения расходуемого труда и получаемых средств существования, что означает при переводе на один и тот же эквивалент соотношение затрачиваемых и воспроизводимых ресурсов жизни. В зависимости от его оценки мы получаем ту или иную формулу производства, в соответствии с которой строится вся модель общественного развития - определяемый уровнем знания тип материально-технического развития, обусловленная им система социальных отношений и отражающая ее сфера духовности, переживание человеческого бытия в его опосредствовании социальностью, т. е. экзистенция. Следовательно, данная формула производства, выражая главное материальное отношение и будучи своеобразным ядром социальной кристаллизации, по сути своей является предельно свернутой формулой социальности вообще.

В свою очередь, понимание общественного прогресса полностью вытекает из ее определенного понимания, а именно из характера знака, показывающего закономерность соотношения всеобщих затрат труда и получаемых в его процессе средств жизни. В частности, абсолютистское понимание общественного прогресса предполагает, что всеобщий закон материального производства состоит в опережении массы расходуемого труда массой получаемых средств существования (формула имеет вид неравенства), за счет чего происходит непрерывное улучшение качества человеческой жизни по всем показателям развития ее материальной и духовной сфер. Отсюда в условиях достижения обществом планетарного рубежа в своем развитии вполне логично вытекает призыв к сознательной стагнации материального производства и сокращению численности народонаселения и переключению общественного прогресса на сугубо духовные показатели, якобы единственно не имеющие объективных ограничений. Проще говоря, предлагается формулу социальности преобразовать из неравенства в уравнение, а материальные ценности заменить на духовные.

По логике нашего исследования формула социальности имеет вид неравенства с противоположным знаком по сравнению с вышеописанной формулой абсолютного прогресса. И тогда получаем. Материально-техническое развитие позволяет осуществить абсолютный рост производства средств жизни и численности народонаселения, но ни при каких обстоятельствах не может устранить данное неравенство. И если эффективность труда изначально имеет отрицательное значение, когда расход рабочей силы изначально выше полученного результата, то для осуществления производства недостаточно покорения сил природы, необходимо ещё покорение сил другого человека, превращение его всего лишь в говорящее орудие. Весь вопрос, стало быть, сводится к распределению мест в системе социальной дифференциации, а не к ее отмене.