МАТЕРИАЛИЗМ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ

К. филос. н., доц. К В. Балахонский Пензенский педагогический институт

В современной отечественной философии четко прослеживается тенденция отказа от материалистического мировоззрения и формирования однозначных идеалистических установок. Главными причинами этого являются стремление преодолеть односторонность и ограниченность официальной советской философской парадигмы, а также полное отрицание марксизма как идеологии.

Отрицание марксистской идеологии базируется на оценке конкретной практики ее применения в нашей стране и других государствах социалистического лагеря. При этом марксизм берется как единое целое, без выделения составляющих его элементов. Думается подобный подход не позволяет произвести научный анализ и дать адекватную оценку марксизма как философского учения.

Известно, что марксизм подразделяется на три части: философию, политэкономию и теорию научного коммунизма, каждая из которых основывается на собственных теоретических источниках. Философия марксизма опирается на немецкую классическую философию, представляющую собой высшее достижение философии своего времени, политэкономия марксизма развивается на основе английской классической политэкономии, которая также вполне заслуженно получила статус "классической". Поэтому не случайно, опираясь на данные источники, философия марксизма внесла существенный вклад в развитие материалистической философии, а политэкономия - в разработку экономических проблем капитализма.

Третья же составная часть марксизма - теория научного коммунизма - сформировалась на основе ряда утопических социально-политических концепций и заимствовала их главный научный недостаток - "утопизм", т. е. стремление к построению умозрительных теоретических моделей идеального состояния объекта, без учета реальных законов его функционирования и развития. Так, например, основополагающий принцип коммунистического общества - от каждого по способностям, каждому по потребностям - не учитывает социалистического закона возвышения потребностей, по которому с ростом возможностей субъекта увеличиваются и его потребности. Забвение этого означает застой, окончание развития общества.

Уже в этом примере прослеживается противоречие между указанной идеологической установкой и диалектико-материалистическим методом познания марксизма. Если учесть, что марксизм в его чисто идеологизированной форме опирался именно на теорию научного коммунизма, а философия и политэкономия имели лишь вспомогательное значение, и именно в этой форме марксизм оказывал серьезное влияние на политику нашего государства, то станут ясными обоснование негативной оценки марксизма и, одновременно, необходимость объективной научной оценки собственно марксистской философии.

В данной статье мы не ставим перед собой задачу анализа философии марксизма, раскрытия ее позитивных и негативных аспектов. Мы остановимся лишь на главных достижениях марксистской философии - диалектика-материалистическом методе познания и материалистическом понимании исторического процесса, рассмотрим их место в методологии научного исследования, попытаемся выявить некоторые особенности современной формы их применения, сопоставим с идеалистическими познавательными подходами.

Диалектико-материалистический метод познания и материалистическое понимание исторического процесса находятся в диалектическом единстве и взаимодополняют друг друга, лучшей основой для их изучения является методология познания исторической науки.

В отличие от идеалистического понимания истории, которое объясняет исторические события идеальными побудительными мотивами деятельности людей, материалистическая концепция исходит из определяющей роли материальных факторов в жизни общества, что конкретизируется в виде объективных законов исторического процесса.

В западной философии истории, где (по сравнению с отечественной) более четко представлены оба данных подхода, имеют место две противоположные тенденции в понимании процедуры объяснения в истории: первая -на основе и при посредстве научных законов; вторая - как раскрытие мотивов, чувств, верований, мыслей агентов. Первая тенденция связана, в основном, с именем К. Гемпеля и представляет материалистическое понимание исторического познания, вторая - с именем У. Драя и основывается на идеалистическом понимании истории.

Подобное традиционное разграничение, прочно утвердившееся в нашей литературе, несмотря на его определенное стремление к упрощению, в целом, верно отражает взгляды сторонников и противников научных законов в историческом объяснении. Но действительность всегда богаче любой теоретической схемы, поэтому данное различие не должно абсолютизироваться. Так, К. Темпель в общем не отрицает мотивационного объяснения, но справедливо рассматривает его лишь как включенное в общую процедуру исследования, причем подчеркивает, что и мотивационное объяснение осуществляется с помощью законов (1). Одновременно У. Дрэй, хотя и не рассматривает закон как необходимое условие исторического объяснения и резко критикует применение модели "охватывающего закона" Поппера-Гемпеля к истории (2), все же допускает, что "историки иногда подводят исследуемые события под какой- либо закон или законы" (3). Более того, впоследствии, под влиянием критики, Драй приходит к более умеренной оценке самой теории "охватывающего закона". Анализ более поздних работ представителей западной философии истории дает возможность сделать вывод об известном компромиссе между конфликтующими концепциями (Лангам, Мандельбаум, Адельман, Аткинсон и др.).

Если обратиться к анализу отечественной философии истории, то обнаружится та же тенденция оценки субъективных и объективных факторов исторического процесса. Академик Л. В. Черепнин писал: "В исторической науке все большее значение приобретает (и будет приобретать) психология, особенно социальная психология. Научное изучение поведения исторических лиц, групп, классов во многом поможет понять проявление и действие закономерностей общественного развития” (4).

Действительно, только объективной необходимостью. объяснить исторический процесс нельзя, т. к. она не раскрывает механизм формирования социально-психологической сферы человеческой деятельности. На основании этого ряд ученых считает, что зксплананс исторического объяснения должен содержать законы социальной психологии. Ш нашему мнению, данное утверждение не совсем корректно. № не можем механически переносить законы социальной психологии на историю, т. к. чувства и переживания современного человека не тождественны по своему содержанию и интенсивности чувствам и переживаниям его далеких предков. Так, напрймер, европейцы с их "рационалистическим" мышлением долго не могли понять мышление аборигенов Африки, Австралии, Америки. В сознании "дикарей" ставились в связь такие явления, которые с точки зрения "здравого рассудка" не могли быть связаны друг с другом (5). Следовательно, законы социальной психологии необходимо рассматривать через призму исторической психологии, и мы, применительно к историческому объяснению, жжем говорить лишь о законах социально-исторической психологии и, следовательно, о законах исторической психологии человека.

Возьмем для примера историческое объяснение F. Г. Скрынниковым зверского погрома и разграбления Новгорода опричниками Ивана Грозного в 1570 году.

"В обстановке постоянного страха перед' боярской изменой Иван IY узнал о дворцовом перевороте в Швеции, в результате которого его союзник Эрик XIY был свергнут с престола. Шведские события усилили собственные страхи царя. ’ Сходство ситуаций было разительным... Царь исходил из предположения, что посадские люди Пскова и Новгорода готовы последовать примеру Стокгольма и поддержать любой антиправительственный мятеж. Ситуация усугубилась тем, что литовские лазутчики доставили в Новгород "изменническое" письмо, о чем дьяки поспешили донести в Москву... В результате Грозный становится жертвой беспримерной мистификации. Усилия литовской секретной службы... увенчались успехом. Царь использовал войска, предназначенные для войны с Польшей, на то, чтобы громить свои собственные города" (6). В этом примере наглядно прослеживается влияние личных качеств исторического деятеля на характер последующих событий. Но даже эта часть объяснения, раскрывающая процесс формирования субъективной мотивации исторического агента, опирается на определенные законы. В частности: 1) психологический закон - если человек, находясь в положении, аналогичном положению другого человека, узнает, что с тем человеком случилась беда, обусловленная этим положением, то это нарушит его душевное равновесие;

2)            исторический закон - если в деспотическом государстве правитель утрачивает доверие к своим подданным, то он обычно прибегает к актам террора.

Далее Р. Г. Скрынников переходит к раскрытию объективной стороны данного исторического события и указывает на целый ряд исторических и социологических законов. Отметим один из них: "Если в государстве существует обстановка массового террора, всеобщего страха и доносов, то аппарат насилия приобретает непомерное влияние на политическую структуру руководства” (7).

Приведенный анализ показывает, что объяснение исторических событий требует единства подходов, учитывающих объективные и субъективные факторы исторического процесса. Исходя иэ этого, представляется возможным рассматривать идеалистическое и материалистическое объяснения исторических событий не как взаимоисключающие, а как взаимодополняющие методы. В этом случае они будут отражать различные уровни проникновения в сущность исторического явления. Идеалистическое объяснение раскроет поверхностный пласт исторического события, т. е. идеальные побудительные мотивы деятельности субъекта; материалистическое - покажет внутренние, закономерные связи исторического процесса, результатом осмысления которых и выступает субъективный фактор истории.

Объяснение социальных событий требует диалектического единства противоположных методологических подходов, которые в синтезе позволяют раскрыть многомерную сущность исторического явления. Материалистический подход выступает здесь основой познавательного процесса, т. к мотивы и побуждения исторических агентов не есть атрибуты самой личности, они обусловлены многими факторами, главными иэ которых являются материальные. Поэтому дать научное объяснение мотивам и побуждениям возможно лишь при учете всех объективных факторов, их вызвавших, что необходимо предполагает использование социальных законов различной общности.

Подобная постановка проблемы согласуется с диалектико-материалистическим методом, поскольку признает источником познания разрешение внутреннего противоречия между противоположными исследовательскими подходами, отражающими противоречивый характер самой социальной действительности.

Современное состояние отечественной философии обусловливает то, что одной из главных сфер развития материализма является область методологии научного исследования. Диалектико-материалистический метод познания традиционно занимает здесь определяющие позиции, его эффективность и достоверность получаемых результатов проверяется и доказывается соответствующими научными средствами.

Обратимся к центральному понятию теории познания - категории "истина". Идеалистическое понимание истины закономерно ведет к возникновению непримиримых формально-логических противоречий, сформулированных в известных парадоксах лжеца Попытки осмыслить и преодолеть эту проблему привели к возникновению в западной философской литературе, посвященной проблемам исторического познания, двух подходов в понимании истины:

1) отрицанию самой возможности достижения объективного, истинного исторического познания (Д. Кларк, Э. Карр и др.) и 2) отождествлению истины с эффективностью, полезностью, мнением, правдоподобностью, соответствием авторитету (представители прагматизма и др.).

В этих положениях превалирует субъективный аспект в понимании истинности результатов исторического исследования. Для советской же философской традиции, напротив, был характерен почти полный отказ от учета субъективного аспекта, причем даже применительно к процессу генезиса относительной истины.

Рассмотрим, насколько эффективны подобные подходы.

Прежде всего определим, что мы понимаем под истиной. Опираясь на классическую концепцию истины - истина есть соответствие мысли референту, - дополним ее двумя существенными параметрами: а) указанием на объективность как свойство истины; б) введением в определение требования доказательности, что составляет сильную сторону альтернативных, по отношению к классической, концепции истины (когерентной, прагматической, теории корреспонденции и т. д.) и без чего невозможно дифференцировать "истину" и "истинность", отличить истину от мнения, правдоподобия или даже заблуждения.

Реализация первого параметра - указания объективности как свойства истины - сталкивается с определенной трудностью. Дело в том, что если мы, следуя устоявшейся материалистической традиции, будем понимать истину лишь как соответствие мысли объективной реальности, то столкнемся с невозможностью определения истинности суждений типа:              "Я видел такой-то сон", т. е. суждений, соотносимых с реальностью, которую нелъзы назвать объективной (например, реальность компьютерных игр, зависящая от программиста и, в определенной степени, от игрока).

Чтобы избежать этого, представляется возможным указать на объективность истины через введение £ определение понятия "факт", под которым мы понимаем достоверную констатацию события. Причем событие может относиться как к объективной, так и субъективной реальности. Объективность истины будет обеспечиваться независимым от субъекта характером соответствия высказанного суждения действительности, а также свойством факта констатировать событие, которое уже имело или имеет место и в силу этого вышло из сферы возможного влияния субъекта высказывания. Избежать парадоксов лжеца в этом случае позволит ориентация истинности на содержательную сторону высказывания, что проявляется в фиксации внимания на соответствии определенному событию.

Таким образом, не ставя перед собой задачу учета динамического аспекта истины, можно предложить следующее определение. Истина - это соответствие мысли факту и доказательство этого соответствия. Истинность обозначает свойство истины, состоящее в соответствии содержания форм человеческого познания реальности. Здесь непосредственно не имеется в виду ни абсолютность, ни относительность, ни конкретность истины, а только ее объективность.

Отрицая характерное для западной англоязычной философии отождествление истины и правдоподобия (К. Поппер), основывающееся на соотнесении правдоподобного с системой "истинное - ложное", мы считаем, что правдоподобие надо соотносить с системой "незнание - знание" и, следовательно, понимать его как степень истинности. Это позволяет рассматривать правдоподобие как определенный этап генезиса относительной истины.

Можно выделить три основные этапа (уровня), через которые проходят все эвристические процедуры исторического познания в процессе своего достижения к достоверному знанию (относительной истине):          

1. Вера. Ее определение предполагает двуединую характеристику, включающую в себя специфическое отношение к суждению и само суждение, не опирающееся на объективную обоснованность. Вера в своем становлении и содержании может базироваться как на субъективных, так и на интерсубъективных установках. Первые связаны с индивидуальным предпочтением, неосознаваемым опытом и личными интересами исследователя. Вторые - с общепринятостью, авторитетностью, что отражает соответствующие требования и стандарты, принятые научным сообществом на определенном этапе; 2. Мнение (правду-подобие). В отличие от веры в формировании мнения установка перестает играть решающую роль, здесь главное значение приобретает объективный материал. В зависимости от увеличения степени обоснованности мнения оно становится все более правдоподобным, и наоборот; 3. Знание. Характеризует достаточное объективное обоснование научных положений, относительную истину.

Процесс генезиса достоверного знания содержит в себе единство объективных и субъективных аспектов, включает в себя субъективную уверенность исследователя, которая в процессе познания постепенно приобретает характер .лишь эвристической формы, осуществляющей переход от субъективного к. объективному.

Обобщая вышеизложенное предоставляется возможным констатировать особое методологическое значение для исторического познания диалектикоисторического метода исследования и закономерностей материалистического понимания истории. Опора на них позволяет ученому достигать глубины проникновения в сущность социальных явлений. Вместе с тем нуждаются в уточнении и пересмотре некоторые устаревшие, догматизированные подходы к. пониманию материалистических принципов познания, сформировавшиеся, в основном, под влиянием определяющих идеологических установок. Одними из возможных направлений совершенствования материалистической методологии исторического познания представляются разработка антропологических аспектов материализма, а также учет положительного содержания альтернативных исследовательских подходов (в частности идеалистического). Это позволит диалектически раскрыть сущность противоречивых социальных явлений,. в которых тесно переплетаются как материальные, так и духовные аспекты, как объективные, так и субъективные мотивы деятельности.