Современный научный материализм о роли насилия в эволюции человека

Интегральная сущность бытия человека и общества требует интегративного типа мышления с соответствующим языком и категориальным аппаратом, включающим языки всех наук и прежде всего - биологии и психологии человека и общества. В. В. Орлов подчеркивает, что влияние на материалистическую философию и концепции в естествознании осуществляется, прежде всего, через развитие понятия объективной реальности, где общество дает наиболее сложный материал для углубления содержания этого понятия (1).

В нашем исследовании поставлена задача, используя социально-биологический анализ, раскрыть хотя бы б первом приближении аналоговую форму одной из сторон общественного бытия - насилие.

Характеристика аналоговых форм развития дана нами ранее (2). В данной работе выдвигается тезис об известном совпадении, точнее, функциональном соответствии биологических и социальных форм насилия, включаемыых в процесс естественного отбора, сохранившегося в обществе.

Для обоснования нашей идеи используются исследования 3. Фрейда, К. Лоренца, Э. Фромма и других авторов. Их работы, на наш взгляд, обогащают форму научного материализма значительным прорывом к тайнам субстрата психики - мозга. Однако это обогащение идет отнюдь не парадным шагом, оно противоречиво, а нередко и парадоксально. Так, Э. Фромм, совершенно справедливо критикуя 3. Фрейда, К. Лоренца и др. за механистичность и физиологичность подхода к проблемам эволюции психики (3), несомненно, обогащает формулу научного материализма в связи с апелляцией к субстратному, а не функциональному анализу поведения человека в обществе. Особенно ценны идеи и поиски Фромма, механизмов состыковки биологического и социального в личностном, то есть прежде всего субстратном плане (4). Но, однако, Фромм явно не замечает весьма ценных идей Э. Фрейда и К. Лоренца в сфере эволюции психики. Речь идет о противоречивом развитии сознания человека (5).

В развитие идей школы В. В. Орлова и предложенных нами ранее гипотез об эволюции мозга на индивидуальном и популяционном уровнях ь данном исследовании выдвигается гипотеза о насилии как способе или форме обеспечения этой эволюции.

Если одним из важнейших критериев продолжающейся эволюции человечества как биологической целостности вида "Хомо сапиенс" является эволюция мозга, то в эволюции мозга преобладают скрытые, в том ’числе' и положительные тенденции возрастания содержания биологических основ способностей и потребностей человека в труде и социальном типе общения. Очевидно, биологическая природа человека целесообразна и мозг реального человека не содержит полного развернутого набора элементов сложности, несводимого для бесконечного эволюционного развития как общества, так и Космоса в целом. Скорее можно предположить, что мозг содержит определенный пусковой механизм эволюции. Шд влиянием ряда факторов он запускается на ту или иную степень активности, различающую у поколений, популяций, индивидов и т. д. Гениальность отдельных личностей и активность популяций - это запуск механизма эволюционного развития на больший временной шаг, а- соответственно - большая активность или интенсивность мозга и вместе с ним деятельности у одних и пассивности у других совокупностей индивидов.

От каких факторов зависит степень запуска механизма эволюционного индивида или группы? Можно предположить, что яти факторы имеют сложную интегральную, иерархически организованную структуру и функции. В частности, к таковым относится насилие как постоянный и эволюционно значимый способ ускорения исторического процесса.

Проблема насилия актуализирована XX веком, ибо сейчас человечество перешло границы и формы естественно сложившегося насилия, свойственного естественному отбору как движущей силе эволюции всей биосферы и Космоса. Созданная человечеством техника насилия явно превышает меру биологической целесообразности, т. е. сохранения целостности. Именно парадоксы сегодняшней практики человечества по организации самоуничтожения нередко заставляют исследователей проблемы насилия "закрывать" ее с помощью простого перехода к проблеме ненасилия. Закрытие проблемы не есть ее решение. Насилие настолько исторически значимый феномен на всех уровнях бытия человека, биосферы и, в конечном счете, Вселенной (Космоса) , что одним росчерком пера, т. е. апелляцией к нравственному началу личности (6) обеспечить переход насилия в свою противоположность невозможно. Но надо признать, что действительно насилие является антогонис-тической формой жизнедеятельности как общества, так и отдельной личности, где затраты материальных (природных и социальных) сил общества нередко превышают эволюционный выигрыш в движении к высшему социальному типу бытия, во всяком случае, это превышение лежит на поверхности и запечатлевается в сознании исследователей как отрицательный опыт человечества. Однако если подвергнуть насилие более глубокому анализу с учетом его предсоциальных форм, то можно утверждать, что без его участия многообразие видов живого (в том числе и человек) явно бы не состоялся.

Социальный тип насилия в его глобальных формах (мировые войны, репрессии, экономический, политический и нравственный прессинг на массы) в некоторой степени есть извращение функций насилия как инструмента естественного отбора. Наша задача - найти рациональное зерно в социальном отборе, связанном с насилием и повторяющем з перевернутом виде структуру естественного отбора, с одной стороны, и использовать это рациональное содержание для управления социальным отбором, снимая его стихийные формы, - с другой.

Итак, формула дальнейшего исследования достаточно проста по структуре. Во-первых, необходимо определить место насилия в естественной эволюции человечества, прежде всего в естественном отборе, сопровождающие внутривидовой прогресс человечества; во-вторых, поставить "диагноз" современному состоянию (соотношению) социальной и биологической сторон в насильственных формах жизнедеятельности общества; в-третьих, дать прогноз будущего, хотя бы в его простейших формах.

Если признать, что главным содержанием и критерием биологической эволюции человечества является мозг, точнее - степень (мера) вовлечения пускового механизма эволюции способностей и потребностей в реальное бытие человека, то насилие в его биологическом компоненте - это нарушение меры отторжения устаревающих элементов жизни популяции, при котором эволюционно значимые группы личностей с реализованным пусковым механизмом развития мозга рассеиваются или растворяются вообще. Это происходит в разных вариантах, например, в период революций, - когда разрушается старая пирамида отношений; при интенсификации размножения отсталых в культурном отношении людей (Э. Майр) и их интеграции в современную цивилизацию. Итак, все формы насилия над личностями, имеющими преимущество в развитии мозга, тормозят, снимают целесообразность естественного отбора, не включенного в социальные формы отбора.

Надо отметить, что насилие в естественном отборе, т. е. биологическое насилие как таковое - проще по содержанию, чем социальное, но одновременно более гармонично, целостно, в нем лучше "поставлена" управляемость частей по отношению к целому. Человек же лишь выхватывает фрагменты природы, а изучая и применяя недостаточно понятые законы, лишь вмешивается в естественную гармонию природного, преАсоциального насилия.

В настоящее время человечество находится в состоянии бифуркации, сравнимой с начальной стадией антропогенеза. Более полное включение мозга с его сверхнадежностью (так называемый "парадокс резервации") в социальный отбор - это естественная основа выхода из состояния бифука-ции. Сейчас, как и в период антропогенеза, идет процесс уничтожения слабых, но идет затратным методом, ибо критерием слабости являются физические, телесные признаки, не сопоставимые по силе значимости с признаками развития мозга и ВЦЦ.

Но почему превалирует именно затратный метод? Вероятно, здесь прав а Моисеев, указывающий на стихийный характер формирования общественных структур на заре становления общества. При этом "очень жесткий отбор по качествам организации сохранил такую популяцию гоминидов, которая в наибольшей степени отвечала условиям биосферы" того периода (7). Но то, что было в какой-то мере целесообразно в начале антропогенеза, сейчас выводит само формирование общественных структур на грань катастрофы, ибо их сложность требует перехода на более высокий (с точки зрения разума) уровень управления биосферой. В этом плане соответствие коллективного разума человека состоянию биосферы может быть определено как расширение границ бессознательного (кипящий котел инстинктов, по Фрейду).

Из-за нарушения или, точнее, сохранения устаревающего ориентира естественного отбора увеличивается число людей - носителей стихийности и иррациональности. В этой связи можно указать на "новые" линии экономического прогресса, неспосредованные культурой. Например, новоиспеченные владельцы собственности сгущают, концентрируют "коллективное бессознательное" (по Юнгу), что приводит к утрате гармонии в целостно-иерархическом состоянии социальных и биологических сторон общества. Тот временный выигрыш, который был получен благодаря социальной революции (Россия, 1917 г.-), связанный е насильственным перетряхиванием Общества,-в основном снят, снесен "включением на полную мощность" насилий и разворачивающейся подспудной волне естественной эволюции, идущей по другим, стихийным и асоциально действующим законам. Лишь при встрече этих двух волн и происходит реальное историческое движение, развитие